Творческая работа Михайлова Кирилла

                                     Потеря в любви – горе, потеря на войне – не больше чем просто статистика.

                                                                                                                                               Джим Дэймон.

Привет, родная. Знаю, я давно не писал, уже не помню, когда в последний раз было время, чтобы чиркнуть хотя бы пару строчек. Слишком много дел, забот так же навалом. Как жаль, что тебя нет рядом, лишь та старая фотография, напоминающая мне о былых деньках. Когда я её вижу, хочется плакать. Понимаешь? Просто взять повернуть время назад, взять тебя в охапку и улететь далеко, далеко, подальше от всей этой войны, от людей, похабных и эгоистичных, отстраниться от всего мира и жить припеваючи, где- нибудь на другом конце вселенной.

Я с грустью вспоминаю нашу последнюю встречу: мы лежим на траве, просто молчим, смотря друг другу в глаза, где то падают звёзды, где то космический крейсер Аляска, штурмует корабль Герусов, но нам плевать, в этом мире только ты и я, а всё остальное не имеет значение. Я обнимаю тебя, ты целуешь меня в ответ, а после время останавливается, но наши созвездия продолжают движение на встречу друг другу. Мне очень жаль, что я не волшебник, да и джина у меня нет, а так бы хотелось, взять взмахнуть волшебной палочкой и оказаться рядом с тобой.

Прости, возможно, это последние строчки, которые я пишу. Нас снова засылают в холодные объятья битвы, а мой внутренний голос, говорит мне, что я уже не вернусь. Прости меня, если я сделал тебе больно. Береги себя, найди себе другого, если я не вернусь.

Навеки твой, Миша. Просто знай, я всегда буду любить тебя. Несмотря ни на что.

-Как это случилось? – её голос дрожал, руки тряслись, пальцы сжимали мокрый от слёз конверт.

- Шальной снаряд… - проговорил майор, взгляд его был печален, все звёзды, полученные на кровавой войне, давно не приносили ему радость, сейчас он стоял перед вдовой своего лучшего друга и не знал, что сказать. Как поддержать? Как выразить свою скорбь? Как успокоить ещё совсем молодую душу, робкое сердце которой затронул осколок, давно минувших сражений.

-Он… он… - она давила в себе волну всё новых и новых всхлипываний, потом замолчала, и секунду спустя, наконец, найдя в себе силы, спросила, - Он умер быстро?

-Он не почувствовал боли, - он соврал, соврал во имя… Во имя любви? Дружбы? Или обычного сострадания? Возможно всё вместе, но ему было так же больно, как и бедной девушке, и он понимал её, как  никто другой во всей солнечной системе.

« - Я бы с радостью бросился под этот снаряд вместо него, он бы грустил по мне, но он был бы с ней, а она с ним, и всем бы было хорошо» . Так он говорил позже, а сейчас же, склонившись над бедной женщиной, он взял её за хрупкие плечи и произнёс настолько нежно, насколько только был способен его грубый бас: « Не бойтесь. Всё будет хорошо, я клянусь. Я клянусь»

.

                                                                            ***

Раздался оглушительный грохот и взрывная волна прокатившись по обшивке корабля, отбросила пол экипажа на пол. – Что за чертовщина?! Моя нога! – раздавались вопли, отражаясь от стен и доносясь до всё новых и новых слушателей, этого оркестра. – Капитан,  Аврора сообщает, что в них попали, корабль идёт на снижение! - Капитан, Заря, взорван, в живых никого!

-Чёрт вас дери, что про…! – ещё один взрыв прервал яростный вопль капитана, - Промазали, но было близко, - отрапортовал главный инженер отсека связи, - А гори оно всё, - проорал капитан, - идём на снижение!

-Сэр, позвольте, но вы не можете, у нас приказ, во что бы, то, ни стало добраться до лагеря.

-Да и иди ты, рядовой, я не собираюсь жертвовать своими людьми из-за бредней командования!

-У нас приказ, очнись май…

-Закрой пасть, сегодня все останутся живы, а если хоть один паразит соизволить сдохнуть, до старости, я лично оскверню его тело, так что господа, у вас остаётся повод стремиться к жизни!

-Это безумие, мы все умрём, - кричал кто то в стремительном наплыве паники.

-Заткнись, сегодня никто не умрёт, - проорал на солдата капитан, - Арнольдс, сажай, чёртов корабль!

-Будет сделано капитан, - второй пилот отдал честь и поспешил к штурвалу, - Капитан, руль заело!

-Сегодня не наш день, господа, - пробормотал майор, со всей силой упершись в рога пульта управления, - Не поддается! Нужно использовать капсулы! – перекрывая раскаты взрывов, кричал второй пилот.

-Помолчи, сынок, мы посадим этот чёртов корабль, даже если это придётся сделать, на головы наших врагов.

-Справа препятствие, - раздался голос Мишки из-за спины капитана.

-Что там ещё?!

-Скала!

-Так тебя и эдак, это просто невозможно! Арнольдс, тяни влево!

-Никак нет капитан, штурвал отказал, управление на себя берёт автопилот!

-Проклятая машина, если выживу никакого АИ на борту, никогда!

-Капитан?

-Что?

-Все системы отказало!

-Господи, спаси и сохр… - в эту секунду корабль со страшным грохотом ударился об землю, валя деревья и сокрушая горы. Все системы отказали, а загоревшийся от удара двигатель, не предвещал ничего хорошего.

-Есть, кто живой? – пробурчал майор, поднимаясь с пола.

-Да, – раздался хриплый голос.

  -Господа, самое время сваливать с этой посудины. Вставай, Мишка! Да вот так, молодец. Помоги Арнольдсу! Все кто стоит на ногах, поднимайте раненых и выметайтесь отсюда.

-Капитан, а как же вы?

-Я уйду на небо со своей ласточкой.

-Титов не глупи! – проорал Мишка, помогая Арнольдсу подняться с холодного пола, - Чёрт возьми, хоть ты и старше меня по званию, но я тебе клянусь, если ты пойдёшь на это, я тебя за шкирку вытащу. Так что, хорош, играть в бредовый героизм, и помоги раненым, а после я тебе куплю новый корабль.

-Оставь свой корабль при себе, - проговорил майор, поднимая на ноги верещащего рядового, - ты обещал меня познакомить со своей девушкой, как я могу пропустить такую встречу?

-Вот тот Егор, которого я знал, - весь экипаж поплёлся к выходу.

-Белузов, открывай!

-С радостью!

- Шлюз открылся, и тёплый солнечный свет упал на обтрескавшийся метал корабля.

-Ребятки, выходим отсюда, стволы под мышку и полный вперёд в джунгли, - прокричал капитан, и все бросились бежать. Шаг за шагом, движение за движением, они продвигались вперёд, подальше от горящего корабля. – Вперёд! Живее! Живее! – кричал капитан, и тут взрывная волна опрокинула его на землю, и все немногочисленное число солдат засыпало горячей пылью.

-Есть, кто живой? – откликнулось десять голосов, - Итак леди, надеюсь, вы верите в бога, потому что сейчас это наша последняя надежда, - он сделал тяжёлый вдох, - А теперь ноги в руки и за деревья. Это не просьба, мать вашу! Это самый, что ни на есть приказ!

-Откуда то с боку раздался выстрел и луч лазера прорезав воздух в пяти сантиметрах от головы капитана, прожог дырку в близ стоящем стволе осины.

-Не на того полез, ублюдок! – и мёртвый геруз, лишившись головы, скатился, в образовавшуюся от падения снаряда, яму. – Ребятки вперёд в чащу! – и еле ели передвигаясь на покорёженных от взрыва ногах, все кто остался от экипажа, скрылись за деревьями.

-Егор, прокричал Мишка, у меня в правом кармане пиджака письмо, передай его Марине, если я не вернусь.

-Сначала ты меня с ней познакомишь, а потом, можешь не возвращаться сколько душе угодно ты меня понял?! – и, не дождавшись ответа он достал из кармана рацию и сквозь шум и помехи вышел на связь со штабом. – Звезда. Один! Звезда Один! Это чёрный ястреб! Гелиус подбит! Мы попали в окружение, требуется немедленная эвакуация! Приём! Приём! Да ответьте же хоть кто- нибудь!

-Чёрный ястреб, приём! Высылаем спасательную команду! Сколько членов экипажа осталось в живых?!

-Со мной, одиннадцать!

-Береги этих ребят, майор, корабль прибудет в течении семи минут. Постарайтесь продержаться.

-Вы уже вычислили координаты?

-Да.

-Тогда конец связи, похоже, у нас компания, - Егор посмотрел в сторону деревьев, где кучка герусов, заняла оборонительную позицию и готовилась открыть огонь.

-Ложись! – прокричал Мишка, - и как раз во время, неимоверно яркий каскад лазеров, пролетев над их головами, срезал ствол близ стоящего дерева.

                                   Мы солдаты последней войны

                                   Кровь в жилах красна.

                                   Слабеет рука,

                                    Автомат на груди и дума моя - смурна.

-Запел майор.

-Егор, ты что спятил? – но ответа не последовало, майор, высунувшись из укрытия, сделал несколько прицельных выстрелов в сгрудившуюся кучку врагов, свалив на повал трёх пехотинцев, но петь он не переставал, ни на секунду:

                                   Мы солдаты последней войны,

                                   Искры летят из глаз

                                   Батальон мой погряз в пыли

                                   Но сердце горит за вас.

-Мишка также сделал несколько выстрелов в мелькнувшую за деревьями тень, потом раздался вопль, и враг с дыркой в затылке, рухнул с возвышения холмика.                    

                                  За вас, кто сейчас живёт

                                  Жизнью спокойной и мерной.

                                  За тех, кто за здравие пьёт

                                 И за нашу с тобой победу.      

                                 Победу! Победу! По…

-В землю упал снаряд и в лесу воцарилась полнейшая тишина. Не было ни звука. Стихли оружейные выстрелы, смолкла песня, и даже брань герусов, теперь было не возможно различить, по среди этой гробовой тиши.

Прошла минута, минуло две. Эвакуация так и не появилась, а из-за вала мёртвых тел своих товарищей, выполз майор Егор Титов. – Есть кто живой, - он задыхался. Кашель валил его, на усыпанную ошмётками тел землю, - Мишка? Арнольдс? Рогов? Отзовитесь, дьявол вас побер…

-В отдалении раздался кашель, - Мишка? – Егор взглянул на умирающего друга, вернее всё, что от него осталось, тело искорёженное ударом снаряда, составляло только туловище, ноги же испарились в воздухе. На лице ожог, а из ушей, холодными струйками вытекает горячая кровь.

-Егор, - он еле говорил, - Письмо… Найди… ей… Передай ей… Поклянись!

-Клянусь, брат, - но Мишка его уже давно не слышал. Долго ещё майор ползал в этих зарослях пытаясь обнаружить хоть малейшие признаки жизни, но всё было тщетно, похоже, даже враги вымерли от взрыва этого снаряда, вот только Егор остался живее прочих. Он вытащил из кармана лучшего друга письмо и ни читая, ни записи на конверте, ни его содержимого, положил его во внутренний карман своего пиджака.

Тут прорезался голос по рации, - Майор посмотри вверх, - Егор поднял голову, над ним летал спасательный корабль, - Сколько человек осталось в живых? - в надежде спросил всё тот же голос.

-Со мной, один! - пробурчал Егор, и поплёлся назад к лесной опушке, чтобы попасть на корабль.

Всё это случилось слишком быстро. Вот ты общаешься с человеком, дружишь с ним практически всю жизнь, а тут, раз и от него нет следа. Егор не знал, как посмотрит в глаза вдове, а как выяснилось месяц назад они поженились, он не знал, что скажет ей, но он чувствовал, что это будет не легко, так, же как и оповестить родственников остальных погибших. – Господи, почему ты не забрал меня вместе с ними?

                                                          ***  

-Майор, что вы скажете в своё оправдание?

-Не понял. В своё оправдание?

-Вот именно.

-О, так вы хотите всё свалить на меня.

-Да нет майор, мы хотим, чтобы виновный получил заслуженное наказание.

-Титов стоял напротив совета. С момента крушения его корабля прошёл целый месяц. И вот теперь, после долгого и мучительного лечения он оказался здесь. А за что? В каких смертных грехах вы можете его обвинить? Не он отдал приказ любой ценой добраться до базы. Нет, не он посадил свой корабль носом на землю. Так же, как и не он уничтожил весь свой экипаж. Просто ему повезло больше всего, быть может, именно в этом его вина?

-У вас совсем нет совести, господа, - он смотрел на троих представителей совета холодным оценивающим взглядом – это был вызов, вызов, брошенный власти, перчатка, кинутая в лицо дворянина  простым крестьянином, это был вызов, которого ни кто не потерпит и Титов это знал, он знал, что за всё, что он сейчас скажет, его могут вообще расстрелять, но какая теперь уже разница: - Весь мой экипаж погиб! Да, я признаю, в этом была и моя вина, но, чёрт возьми, я капитан корабля, а не пехотинец. Я спасал ситуацию, как мог. Сам лез под лазеры, чтобы прикрыть своих товарищей. И…

-И в итоге все они погибли, - насмешливо произнёс человек, почёсывая свинячий носик, ели еле высовывавшийся из под распухших щёк.

-А ты, что здесь самый умный? – и, не дожидаясь ответа, майор продолжил – Я сделал всё, что мог, но и этого было мало. Я сказал всё, что считаю нужным, до свидания, господа, - он развернулся и быстрым шагом пошёл к выходу из комнаты.

-Майор, если вы сейчас покинете стены этого кабинета, вас лишат звания и всех привилегий!

-Да, валяйте, - он развернулся, вышел за приделы порога и с грохотом захлопнул входную дверь.

                                                           ***

-Что ей сказать? Как передать свою скорбь? – Титов стоял напротив дома, где раньше жил Мишка, сейчас же осталась одна жена, с нетерпением ожидая возвращения своего мужа, но этому не бывать.

-Он позвонил в дверь. Открыли ему спустя минуту. На пороге стояла женщина, одна из самых красивых из, когда либо виденных им: чистое, немного розоватое лицо, голубые глаза, русые волосы пышными кудрями падают на плечи.

-Что то случилось? – спросила она. Егор не знал, что сказать он лишь протянул конверт. Женщина же с дрожью в руках распечатала его и начала читать. На лице отражалась то улыбка, то скорбь, то жажда не терпения, - Когда он вернётся? – произнесла она те слова, на которые теперь уже бывший майор, не знал, как ответить.

-Мне очень жаль… Он погиб.

-Как это случилось? – её голос дрожал, руки тряслись, пальцы сжимали мокрый от слёз конверт.

- Шальной снаряд… - проговорил майор, взгляд его был печален, все звёзды, полученные на кровавой войне, давно не приносили ему радость, сейчас он стоял перед вдовой своего лучшего друга и не знал, что сказать. Как поддержать? Как выразить свою скорбь? Как успокоить ещё совсем молодую душу, робкое сердце которой затронул осколок, давно минувших сражений.

-Он… он… - она давила в себе волну всё новых и новых всхлипываний, потом замолчала, и секунду спустя, наконец, найдя в себе силы, спросила, - Он умер быстро?

-Он не почувствовал боли, - он соврал, соврал во имя… Во имя любви? Дружбы? Или обычного сострадания? Возможно всё вместе, но ему было так - же больно, как и бедной девушке и он понимал её, как, ни кто другой во всей солнечной системе, - Я бы с радостью бросился под этот снаряд вместо него, он бы грустил по мне, но он был бы с ней, а она с ним, и всем бы было хорошо, - Так он говорил позже, а сейчас же склонившись над бедной женщиной, он взял её за хрупкие плечи, и произнёс настолько нежно, насколько только был способен его грубый бас, - Не бойтесь. Всё будет хорошо, я клянусь. Я клянусь.