И будет помнить вся Россия про день Бородина

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

«Солнечнинская средняя общеобразовательная школа»

Усть-Майского улуса (района)

Республики Саха (Якутия)

Тема

«И будет помнить вся Россия про день Бородина»

Автор:

Капралова Екатерина Юрьевна

Дата рождения: 1997 год

Класс: 10

Школа: «Солнечнинкая средняя общеобразовательная школа»

Руководитель:

Н.Н. Груздева

Место работы: «Солнечнинкая средняя общеобразовательная школа»

Однажды мне дедушка рассказывал историю, которую ему когда-то рассказывал его прадед. Мне очень она понравилась, и поэтому я решила рассказать её вам. Итак, слушайте.

«От самого Дорогобужа француз обходил нас с правого фланга, от того и под Бородином у нас сильнее всего за правый фланг опасались, и наставили там шанцев видимо, не видимо. Сказывали, будто Багратион спорил со штабными и говорил: «Чего вы за правый фланг страшитесь? Вы берегите левый фланг!» Да его не послушали. Багратионовские шанцы сам видел. Так, ерунда, и шанцами стыдно назвать.

Коновницын повел нас к Багратионским шанцам часу в восьмом, коли не позднее. Подошли наши две бригады, а третья в кустах была, построились, ударили в штыки: французы заметались, как угорелые. Француз храбр. Под ядрами стоит хорошо, на картечь и ядра идет смело, против кавалерии держится браво, а в стрелках ему равного не сыщешь. А на штыки не горазд. И колет он зря, не по-нашему: тычет тебя в руку, или в ногу, а то бросит ружье и норовит с тобою вручную схватиться.

Вся беда в том, что к Багратиону войска подходили по частям. Когда мы подошли, у него, кроме Воронцова и Неверовского больше никого не было. За нами перестроились они, опять пошли в дело. Там подошли гренадеры; опять мы все полезли вперед, и опять без толку. Гвардейцы пришли поздно, и через овраг не переходили. Самое ужасное дело подводить резервные войска по частям: только людей губить. Резерв надо вводить разом.

Как Багратиона ранило, переводить нас за овраг начал Коновницын, около полудня. Дохтуров приехал после. Пехота французская за овраг не переходила, а отлеживалась за шанцами и за кустиками; кавалерия перескакивала и бросалась на нас, а больше на гвардейцев, да те по ним так ударили, что долго они потом помнили, каково гвардию атаковать. У нас Капитана ранило, так Унтер-Офицер с четырьмя солдатами понесли его на перевязку, и я был в носильщиках.

Как перешли мы за овраг, ударил по намфранцуз из пушек. А тут приказание привезли, чтобы завтра атаковать французов. Мало их осталось, повалили мы их. Коновницын, что на смотру, что на ученье, что на полковом празднике, что в деле, всегда одинаковый. Ловкий и распорядительный был генерал, спокойный. А ты видишь, что начальник спокоен, ну, и сам не сомневаешься ни в чем.

Начальство под Бородином было такое, какого не скоро опять дождемся. Чуть бывало, кого ранят, глядишь, сейчас на его место двое выскочат. Вотпоручика у нас картечью ранило. Снесли мы его за фронт, раскатываем шинель, чтоб на перевязку нести. Лежал он, с закрытыми глазами: очнулся, увидал нас, и говорит: «Что вы, братцы, словно вороны около мертвечины собрались. Ступай в свое место! Могу и без вас умереть!».

Как перешли мы за овраг, после Багратиона, стали мы строиться. Был у нас Юнкер, молоденький, тщедушный такой, точно девочка. Ему следовало стать в 8-м взводе, а он, возьми, да в знаменные ряды и стань. Увидал это батальонный командир, велит ему стать в свое место. «Не пойду я, говорит. Ваше Высокоблагородие, в хвост, не хочу быть подлецом: хочу умереть за Веру и Отечество». Батальонный у нас был строгий, разговору не любил; велел он фельдфебелю поставить Юнкера на свое место. Взял его, за крест, ведет, а он туда же, упирается. Когда б не такое начальство, не так бы мы и сражались».

Вот такая история.

Больше всего мне понравилась история о Юнкере. Какой же он молодец! Я его очень сильно зауважала. Сейчас таких людей днём с огнём не сыщешь.