Священное, древнее, вечное

Муниципальное общеобразовательное учреждение – средняя общеобразовательная школа №2 р.п. Степное Советского района Саратовской области.

Областная научная конференция для учащихся 8-11 классов общеобразовательных учреждений

«Инициатива молодых»

Проблемы гуманитаризации

секция филология.

Священное, древнее, вечное…

(Мифологический мир романа И.С.Шмелёва

«Лето Господне»)

Работу выполнила учащаяся 10Б класса

Кажжанова Алина

Руководитель:

Хасанова Гульмайра Лазаровна,

учитель русского языка и литературы.

Степное 2010

Оглавление

I.        Введение.

П.      Основная часть.

1. Судьба И. С. Шмелева
2. Художественный мир романа «Лето Господне».

3. Заключение.
4. Список использованной литературы.
5. Приложение.

Введение.

«Лето Господне» Ивана Сергеевича Шмелева — книга самобытная, старомосковская, подлинно русская. Но, к большому сожалению, имя И.С. Шмелева до сих пор мало известно современным школьникам. Поэтому я и решила обратиться к творчеству Шмелева и к его самому знаменитому произведению «Лето Господне». Тема моего реферата «Священное, древнее, вечное.. .(Мифологический мир «Лета Господне»).

Цель реферата: попытаться увидеть подлинный образ вечной России, исконное величие ее души.

В своей работе я пытаюсь решить следующие задачи: во-первых, познакомиться с именем великого мастера русского слова первой половины XX века.

Во-вторых, изучить исторический быт Москвы, узнать ее традиции и обычаи, проникнуться исконным российским духом, а это так важно сейчас, когда люди пытаются восстановить утраченные духовные ценности, когда в славном прошлом ищут поддержку сегодняшним благим делам. А ведь нам, поколению XXI века, продолжать эти начинания по возрождению русского духовного начала. Именно нам предстоит практически заново создать неповторимую страну и стать народом, в котором чистое духовное начало возобладает над всем низменным.

И, наконец, познакомиться с необычным стилем и языком писателя, вобравшим в себя все особенности народной речи. «Шмелев теперь — последний и единственный из русских писателей, у которых еще можно учиться богатству, мощи, свободе русского языка», - писал А.И. Куприн. Каждая фраза Шмелева дышит первородным знанием русского языка, великий говор всех представителей народных слоев: от богатых купцов до мещан и приехавших из самых далеких российских провинций мужиков - льется на нас со страниц повести Шмелева, словно вся Русь заговорила и показывает свое исконное истинное нутро.

При работе над рефератом мною была использована дополнительная литература.

В статьях сборника «Христианство и Русская литература» возобновляется разработка темы, фактически изъятой из отечественного литературоведения с 1920х годов - тема связей русской литературы Нового времени с онтологическим, этическим содержанием христианства. Круг проблем, затрагиваемых исследователями, весьма широк: от исторических черт народного православия и от общих свойств русской религиозности до литературного выражения их в различные эпохи в творчестве Жуковского, Хомякова, Гоголя, Достоевского, Леонтьева, Шмелева.

A.M. Любомудров в своей статье «Православное монашество в творчестве и судьбе И.С.Шмелева» попытался проследить этапы духовной эволюции Шмелева, опираясь преимущественно на связи его творчества с миром православного монашества.

Автор статьи утверждает: с немалым трудом протекало освобождение И.С.Шмелева от позитивистских, рационалистических воззрений. Душевный надлом, пережитый Шмелевым в Крыму в 1920 году, отразился на всем его последующем творчестве, породив особую исступленность, экзальтированность его произведений, во многих из которых слышится как бы сдержанный крик души. Далеко не простым был процесс «воцерковления» этого писателя.

A.M. Любомудров убежден, что в своих лучших книгах, созданных во второй половине творческого пути, Шмелев не только ярко воплотил церковный быт, но может быть, как никто до него из русских писателей, глубоко и полно воссоздал целостное православное мировоззрение.

Автор пишет: «Этапом духовного пути Шмелева стала книга «Лето Господне» и примыкающие к ней «Богомолье» и ряд других рассказов о детстве. К ним вполне применимы евангельские слова «...если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф 18,3). Чтоб как-то утишить боль от созерцания поруганной, разоренной России, избавиться от мучительных картин пережитого кровавого кошмара, Шмелев обращается к годам далекого детства. И там, отбросив весь багаж юношеских идей и более поздних теорий и представлений, открывает заново то, что некогда наполняло и питало его душу. Он всматривается в себя самого, когда-то по-детски доверчиво принявшего истину, и запечатлевает мировосприятие верующего ребенка.

В «Лето Господне» Шмелев чрезвычайно полно и глубоко воссоздает церковно-религиозный пласт народного бытия. Он рисует жизнь людей, неразрывно связанную с жизнью церковной и богослужением. Смысл и красота православных праздников, обрядов, треб, обычаев, остающихся неизменными из века в век, раскрыт настолько точно, что книга и в эмиграции, и дойдя до современного русского читателя, стала для многих верующих настольной книгой, своеобразной энциклопедией».^[1] 

О.Н. Михайлов в цикле статей «Литература русского Зарубежья», опубликованных в журнале «Литература в школе» (№5 - 1990 и №5 - 1991) прослеживает пути развития литературы, получившей название — литература русского Зарубежья. Проникновенно автор поведал о судьбах многих писателей, вынужденных по тем или иным причинам покинуть Россию в 20е годы XX века. Одна из статей посвящена И.С. Шмелеву. Автор, опираясь на письма Ю.А.Кутыриной (племянницы Шмелева), дневники Ивана Алексеевича и Веры Николаевны Буниных, работу философа и критика И.А.Ильина повествует о трагических днях в жизни Шмелева, о причинах эмиграции, и, конечно, делится своими мыслями о самых главных произведениях Шмелева - романах «Лето Господне» и «Богомолье». В частности, О.Н. Михайлов пишет: «Богомолье», «Лето Господне», а также примыкающие к ним рассказы объединены не только духовной биографией ребенка, маленького Вани. Через материальный, вещный, густо насыщенный мир нам открывается нечто иное, более масштабное. Кажется, что вся Россия, Русь предстает здесь «в преданьях старины глубокой», в своей темпераментной широте, истовом спокойствии, в волшебном сочетании наивной серьезности, строгого добродушия и лукавого юмора. Это воистину «потерянный рай» Шмелева-эмигранта, и не потому ли так велика сила ностальгической, пронзительной   любви   к   родной   земле,   так   ярко   художественное   видение красочных, сменяющих друг друга картин? Книги эти служат глубинному познанию России, ее корневой системы, пробуждению любви к нашим праотцам».^[2]

Не менее интересные мысли о романе Шмелева «Лето Господне» высказала Н.А.Попова в статье «Становление русской души». Особое внимание автор уделяет языку романа. «Шмелев в своей повести восстанавливает уже утерянную старорусскую, старомосковскую речь. Его язык живой, каждое употребленное слово, каждая народная присказка дают ощущение реальности людей»,- пишет Н.А. Попова.^[3]

Все представленные работы в совокупности помогли мне глубже понять творчество И.С. Шмелева, у меня появилось желание окунуться в мир произведений данного писателя, ознакомиться со стилем И.С. Шмелева.

Судьба И. С. Шмелева.

«Среднего роста, худощавый, большие серые глаза… Эти глаза владеют

всем лицом...склонны к ласковой усмешке, но чаще глубоко серьезные и грустные. Его лицо изборождено глубокими складками - впадинами от созерцания и сострадания...лицо русское, - лицо прошлых лет, пожалуй - лицо старовера, страдальца. Так и было: дед И.С.Шмелева, государственный крестьянин из Гуслиц, Богородского уезда, Московской губернии,- старовер, кто-то из предков был ярый начетчик, борец за веру,- выступал при царевне Софье в «прях», то есть в спорах о вере. Предки матери тоже вышли из крестьянства, исконная русская кровь течет в жилах И.С. Шмелева».^[4]

Такой портрет дан в книге «Иван Шмелев» биографом писателя, его племянницей Ю.А. Кутыриной.

Один из видных писателей-реалистов, близкий горьковской школе, Шмелев пережил в пору революции и гражданской войны глубокий нравственно-религиозный переворот.

События февраля 1917года Шмелев встретил восторженно. Он совершает ряд поездок по России, выступает на собраниях и митингах.

Однако Шмелев не верил в возможность скорых и радикальных преобразований в России. «Глубокая социальная и политическая перестройка сразу вообще немыслима даже в культурнейших странах,- утверждал он в письме к сыну,- в нашей же и подавно. Некультурный, темный вовсе народ наш не может воспринять идею переустройства даже приблизительно.^[5]

Октябрь Шмелев не принял. Об отъезде Шмелева в эмиграцию следует сказать особо. О том, что он уезжать не собирался, свидетельствует тот факт, что в 1920 году Шмелев покупает в Крыму, в Алуште дом с клочком земли. Но трагическое обстоятельство все перевернуло.

С материнской нежностью относился он к своему сыну, дышал над ним, а когда сын - офицер оказался на германской, в артиллерийском дивизионе, -считал дни, писал нежные письма.

В 1920 году офицер Добровольческой армии Сергей Шмелев, отказавшись уехать с врангелевцами на чужбину, был взят в Феодосии из лазарета и без суда расстрелян.

Страдания Шмелева-отца описанию не поддаются. В 1922 году Шмелев принимает бунинское приглашение и выезжает сперва в Берлин, а потом в Париж.

Поддавшись безмерному горю утраты, пережив в Крыму голод, мародерство, террор, Шмелев переносит чувства осиротевшего отца и потрясенного увиденным гражданина в свое творчество и создает яростные рассказы-памфлеты и памфлеты-повести - «Каменный век»(1924), «На пеньках»(1925), «Про одну старуху»(1925). Центральным произведением этой поры можно считать повесть «Солнце мертвых» (1923), которую сам писатель назвал эпопеей и которая по праву считается одним из самых сильных созданий Шмелева.

Из Франции, чужой и «роскошной» страны, с необыкновенной остротой и отчетливостью видится Шмелеву старая Россия. Из потаенных закромов памяти пришли впечатления детства, составившие книги «Родное», «Богомолье» (1931-1948), «Лето Господне» (1933-1948). Вослед А.Островскому и Н.Лескову описывает Шмелев уже канувшую в прошлое патриархальную жизнь, славит русского человека, с его душевной широтой, ядреным говорком, грубоватым простонародным узором расцвечивая «преданья старины глубокой».

Последние годы своей жизни Шмелев проводит в одиночестве, потеряв любимую жену, испытывая тяжелые физические страдания. Он решает жить настоящим христианином и с этой целью 24 июня 1950 года, уже тяжело больной, отправляется в обитель Покрова Божьей Матери, основанную в Бюси-ан-От, в ста сорока километрах от Парижа. В тот же день сердечный приступ обрывает его жизнь.

Шмелев страстно мечтал вернуться в Россию, хотя бы посмертно.

Сейчас в Россию, на Родину возвращаются шмелевские книги. И среди них - яркая и заповедная: «Лето Господне».

Художественный мир романа «Лето Господне».

Коренной москвич, воспитанный в традициях русской старины, Шмелев постиг изнутри красоту и богатство русского фольклора, гармоничный мир славянской мифологии.

Художественный мир романа «Лето Господне» мифологичен: реален и одновременно сказочно идеален. Это и мир дореволюционной Москвы, и золотое тридесятое царство счастья. Он воплощает народные представления о счастливом мире, «золотом веке». В «Лето Господне» любовь к земному царству освящена устремленностью к царству небесному, и, наоборот, высшие духовные ценности воплощаются в мире материальном, весомом и плотном, находят опору в прочном и богатом старорусском быте с обильными праздничными домашними запахами, пестротой и многословием.

Герои романа «Лето Господне» воспринимают и осмысливают мир в мифологических традициях, в их сознании тесно сплелись языческие и христианские начала. Они так искренны в своем стремлении служить Богу, что сами суеверия и языческие обряды, пронизавшие их быт, полны высшего духовного смысла. Чувство присутствия иного, высшего смысла во всем явленном мире одухотворяет будничные дела, превращает обыденные действия, да и всю человеческую жизнь в священный обряд.

Само построение романа обусловлено его мифологизмом. Основной сюжет романа — космическое движение мира, Земли, Солнца, смены времен года. И мир человеческий оказывается включенным в общее глобальное вращение, потому и действие романа не движется вперед, а вращается, идет по кругу от праздника к празднику, от года к году. Кольцевая композиция романа отображает годовой цикл календарных праздников и обрядов: Рождество, Пасха, Троица, Покров, Рождество....Каждая отдельная глава романа представляет собой целостное художественное произведение. Каждый день дает целостную модель бытия, потому что каждое действие ритуально и священно; любовно и подробно описывает Шмелев и весь старинный уклад жизни, и каждую отдельную его деталь, приоткрывая их таинственный обрядовый смысл.

Мир романа «Лето Господне» - мир русского бытового православия. Народный вариант православия впитал христианские и языческие представления. Вера во Христа и святых сочеталась с культом природы, светил и растений, умерших предков. Наряду с молитвами, обращенными к Богу, звучали заклинания сил природы. Христианский праздничный устав византийской церкви был изменен и дополнен праздниками языческого происхождения. В романе нашли отражение мифологические представления старых москвичей, проявляющие себя в их быте, обычаях, приметах, в образном, сочном слове. Маленький герой романа Ваня Шмелев постигает мир в традициях бытового православия, глубоко веруя в Бога и обожествляя мир Божий, поклоняясь всему явленному миру.

Мальчик воспринимает мир природный как мир живой, одушевленный, созвучный человеку. И солнце живое «играет с нами, веселое», и земля «живая, молчит только», и яблоки «смотрят и улыбаются», и огурцы «весело купаются в корыте». Это олицетворение природы — не только художественный прием. Оно отражает и глубокий анимизм героев, одушевление и обожествление ими природы.

«Дядька» маленького Вани, старый филенщик Горкин, вопреки неудовольствию отца Виктора учит мальчика языческой молитве, обращенной к матери - сырой земле: «Как с цветочками встанем на коленки, ты и пошопчи в травку: «И тебе, мати - сыра земля, согрешил, мол, душою и телом». Она те и услышит...»^[6]  Молитва земле, молитва над огурцами и капустой - обожествление и поэтизация природного мира. Герои Шмелева поклоняются природе и любуются ею.

В «Лете Господнем» мир детства и родины — золотой мир. Весь он залит слепящим солнечным светом: льется солнце на золотые окна и золотой дощатый пол, золотится воздух, золотится вечер в осеннем золотистом саду, золотятся сказочные золотые яблоки, весной в золотой пыльце стоит верба. «И небо золотое, и вся земля, и звон немолчный кажется золотым тоже, как все вокруг», «и сыплются золотые капли с крыш, сыплются часто-часто, вьются, как золотые нитки»^[7].  А надо всем этим - золото Купалов и крестов над Москвой, праздничный, торжественный, духовный свет. Изобилие золотого цвета в «Лете Господнем» создает ощущение сновидения, сказки о «золотом веке».

Мир «Лета Господне» - небесный и одновременно земной, материальный, плотный, насыщенный звуками, запахами, цветами. Для каждого праздника характерна своя цветовая и музыкальная гамма, свои запахи, наполняющие собою весь мир.

Мифологическое сознание не разграничивает нравственные, эстетические, религиозные начала и утилитарные цели. Полезное - одновременно и красивое, и доброе, и божественное. Недаром «Бог» и «богатство» - этимологически родственные слова. Мир Божий - богатый мир. Лето Божие - богатое лето. Счастье противопоставлено несчастью, как жизнь, тепло, полнота - смерти, голоду, холоду, пустоте. Потому в особенно праздничные дни столы должны были способствовать благополучию, также насыщены разнообразными яствами. Сочно и подробно описывают еду колядки и масличные песни:

Пышки, лепешки, Поросячьи ножки

В печи сидят,

 На нас глядят

(Колядка)

Масленица - полизуха, Полизала сыр и масло, Полизала блины да  стопы

На тарельцы.

(Масленичная)

Обрядовые песни и сказки, изображающие идеальный мир, любят гиперболу. Чрезмерное понимается как праздничное, красивое, божественное. Обильная еда - это добро, жизнь, красота, еда священна и потому духовна.

Счастливое время находит опору в мире материальном, в его богатстве, многообразии, пестроте. Множество впечатлений, красок и звуков, изобилие еды - так воплощается в мире мифологическое, языческое счастье.

Шмелев не жалеет красок при создании образа обильного царства. Он любит гиперболу. В сказочно богатом мире старой Руси «вороха» верб, «охапки» сирени, «горы» масленых блинов. Маленький Ваня Шмелев получает нравственное и эстетическое наслаждение от восприятия богатого мира. Вспомним, с каким восхищением впитывает он и сладковатый запах спелых яблок, и пестроту пасхальных яиц, и вкус горячих масленых блинов. Мальчик любуется тем, как красиво рубят капусту, как сочно «хряпают» огурцы и «хрупают» яблоки: «и так это хорошо выходит - хру - хру - хру...чмокается во рту». Мальчику, столь жадно живущему, даже загробный мир представляется продолжением материальной жизни, немного другой, но все же бытовой и конкретной.

Насыщенность отождествляется с благополучием, пустота - напротив, знак беды.

В «Лете Господне» герои боятся пустоты, чувствуя, что пустота - это горе, болезнь, смерть. В год смерти отца Ванюши не прилетели во двор скворцы. «Пустые торчат скворешни. А кругом по дворам шумят и шумят скворцы». «После уж я узнал, почему не прилетели скворцы: чуяли пустоту»^[8]. Пустота страшна для всего живого, потому не прилетают скворцы, потому собаки воют в доме, где будет покойник, - «чуют пустоту». Пустое, разреженное пространство противопоставлено в мифологии наполненному, как несчастное - счастливому. Так же и горькое время скорби противоположно счастливому. Все события лишаются своего глубинного смысла, остается одна канва, опустошенная, голая, не приносящая благодати: « В Троицын День ходили с цветами в церковь, но не было радости и от березок», «после Успенья сошли огурцы, как и прежде, только не пели песни и не возились в огурцах», «нонче и праздник не в праздник нам».

В романе «Лето Господне» так же, как в мифологических представлениях, время обладает пространственными свойствами: цветом, запахом, звуком. Для каждого времени характерен свой собственный вкус и цвет. Уксусом и мятой пахнет Великий пост, Рождество «пахнет мясными пирогами, жирными щами со свининой, гусем, поросенком и кашей....Это густые запахи Рождества, домашние»; на смену серенькому Посту приходит многоцветная Пасха: «розовые, красные, синие, желтые, зеленые скорлупки светятся. Пасха красная! Красен и день и звон». Мир воспринимается во всех измерениях - единым глотком, вздохом и взглядом. Пространство и время в своем слиянии, глубинном проникновением друг в друга создают богатый мир.

В мифологии прошлое священно; и конкретное семейное прошлое для героев «Лета Господне» не менее священно, чем прошлое время Нового Завета. Дом для ребенка - малая Вселенная, священный храм, а прабабушка Устинья -первопредок, установивший определенный порядок в храме дома. «Со старины так, так уж исстари повелось», «так повелось с прабабушки Устиньи», - говорят герои романа о тех предках и законах, которые для них особенно важны и святы. О каком бы событии из жизни предков ни шла речь, все они становятся мифологически значимыми и ценными. Мифологическое событие — не просто прошлое, а особая форма первотворения, являющаяся образцом для воспроизведения.

Древний порядок осмысливается как высший нравственный закон.
Старинный закон священ, ему необходимо подчиняться, свято веруя в его
справедливость. Ломка старых традиций осуждается героями романа как
несоблюдение установленного нравственного закона.

На новые порядки в доме ворчит Горкин: «кутьи не варим…. Почему-
почему... новые порядки». Кутья — поминальная еда, которую готовили на
Крещение и в другие дни, связанные с поминовением умерших. Хранитель
традиций бытового православия уверен: забвение традиции, забвение предков не принесет дому счастья. Отступление от традиции, вторжение в жизнь новых законов открывают доступ новому и неизвестному в замкнутый и устойчивый прежде патриархальный дом со всем его укладом, это грозит неведомой бедой всему дому и миру.

Жизнь человеческая должна быть ориентирована на повторение, а не на изменение. Не ломать исстари установленные богами и предками правила, а неукоснительно соблюдать их, чувствуя их надличностный, божественный характер, - в этом суть мифологической этики, в таких традициях воспитывается маленький Ваня. Потому особенно часто и благоговейно произносит он слова «старина» и « память». Как дороги ему старинные молитвы из «старых книг», «старые иконы», древние обычаи, «старая лошадь», возившая еще прабабушку, и «все соборы наши издревнии», и Кремль, где «старые цари в Архангельском соборе почивают», и вся русская история - «давнее-давнее». Помни... «помни...» - звучит на протяжении всего лета Господня колокольный звон. Память - основная категория мифологической этики. Память - основное богатство героев «Лета Господне». Человек беспамятный — не только не благодарный, но и обездоленный, опустошенный, несчастный. Помнить прошлое и строить настоящее по законам прошлого - в этом основа незыблемости мира.

«Лето Господне» - роман-миф. Обращенность к мифическому прошлому помогает жить в настоящем, освящает настоящий мир. Потому столь велика просветляющая сила романа. «Надо...утешаться, очищаться, лечиться» им, -повторим мы вслед за философом И. Ильиным^[9].

Бывшее пребудет. Умершие предки и уничтоженный дом священны для человеческой памяти. Вечно священное прошлое. Вечен ушедший священный мир.

Заключение.

Повесть И.С. Шмелева «Лето Господне» воспитывает чувство любви к родине, помогает ощутить чувство духовной близости со своими предками. Она проникнута пронзительной любовью к родному краю: только в служении родной земле, в поддержании ее традиций, обрядов, верований, в трогательном поклонении ее святыням и внутренней памяти о своих предках видит писатель смысл жизни русского человека.

Когда читаешь «Лето Господне» или «Богомолье» И. Шмелева, поневоле вспоминаешь давнюю истину, что детское живет в человеке до седых волос, что в ранние годы сознание впитывает самые главные впечатления на всю жизнь. Предки И. Шмелева - из тех крестьян-староверов, что «вышли в купцы», но сохранили жизненный уклад со следами седой древности. В семье Шмелева жила родовая память и незамутненная христианская вера. Это-то и делает со временем Шмелева в полном смысле слова православным писателем.

«Лето Господне» и «Богомолье» - наиболее важные произведения Шмелева. Давно определена главная особенность этих книг: Шмелеву удалось наиболее органично совместить религиозное и художественное начала своего творчества.

Первое, что бросается в глаза, когда начинаешь читать первый же очерк «Лета Господне» - «Чистый понедельник», это общедоступность. Читатель, даже и слабо разбирающийся в обрядовой стороне русского православия, легко входит в мир, создаваемый писателем. Основная причина этой легкости, с какой понимаются все культовые стороны очерков Шмелева, - целиком заключена в образе главного героя. И «Лето Господне», и «Богомолье» рисуют нам мир глазами ребенка с чистым, наивным и ясным взглядом.

Зинаида Гиппиус признавалась в письме И. Шмелеву: «Непередаваемым благоуханием России наполнена эта книга. Ее могла создать только такая душа, как Ваша, такая глубокая и проникновенная Любовь, как Ваша. Мало знать, помнить, понимать - со всем этим надо еще любить....Ваша книга истинное сокровище».

В «Лето Господне» Шмелев воскрешает подлинную, православную Русь. Своим очерком он как бы рисует икону родины, не той, которая менялась от столетия к столетию и «опрокинулась» в начале XX века, но «России вечной», в которой силен дух Святой Руси и контуры которой неизбежно проступают через всякую Русь — и годуновскую, и петровскую, и екатерининскую, и советскую.

«Русь была такою, - писал самый значительный исследователь творчества писателя, русский мыслитель и друг Шмелева Иван Ильин. — И слава Богу, что она такой была. И смилуется Господь над нами: и она опять будет такою, и еще лучше, гораздо лучше, ибо очистится и закалится в страданиях и борьбе»^[10].

Список использованной литературы:

1. Христианство и Русская литература. Собрание статей. С-П «Наука» 1994 г. Статья A.M. Любомудрова «Православное монашество в творчестве и судьбе И.С.Шмелева».
2. Литература русского Зарубежья. Статья вторая. А.И.Куприн,

 И.С. Шмелев. ЛШ, 1990 №5, автор О.Н.Михайлов.

3. Н.А.Попова. Становление русской души. ЛШ, 1992 №3-4.

Список использованных иллюстраций:

Б.Кустодиев.

«Ярмарка»,

 «Городской рынок», «Деревенский праздник», «Купание малыша».

К.Рабус. «Московский Кремль»

Ж.Делабарт. Гравюра по рисунку «Катание с ледяных гор на масленой неделе».

Ф.Алексеев.

«Соборная площадь в Московском Кремле», «Вид на Воскресенские и Никольские ворота».

В.Маковский «Варят варенье»