Кто древнее, тот и важнее? (Лингвистическая сказка)

   Кто древнее, тот и главнее?

    На одной из планет под названием Языкознание  была страна Морфология, в которой царил удивительный порядок: в мире и согласии жили в ней Части речи. Они были очень разные: служебные  и самостоятельные, изменяемые и неизменяемые, спрягаемые и склоняемые, однако главное, на чем строились  их взаимоотношения, была доброта.

   Но все хорошее когда-нибудь кончается, и вот однажды… Однажды разразился в стране нешуточный скандал: Глагол и Существительное расспорились, кто из них древнее.

   Существительное, конечно, считало первичным себя и сыпало на головы Глагола аргумент за аргументом: и на наскальных-то рисунках изображены предметы, которые они, существительные,  называют; и в иероглифах-то даже идея глагола – бег оленей – выражается предметами; и никто и никогда не изобразил глагол как таковой! Числительное только пальчики загибало, подсчитывая аргументы! Прилагательное, как всегда, подпевало Существительным: оно, дескать,  смотрело фильм про Тарзана, так того красавица Джейн учила первым словам, и это были не глаголы, а существительные!  Местоимение же (недаром за глаза его зовут Вместоимение – своего мнения у него никогда не было, все с Имен копирует!) только кивало головкой. В союзниках у них был и Предлог. Ну это и понятно: он от Имен ни на шаг, Глаголу-то он и даром не нужен! Наречие (недаром же его прозывают кто Надглаголие, кто Приглаголие!)  с надеждой  и нетерпением смотрело на красноречиво молчавшего Глагола…

   Как только эти трещотки – Имена и их подпевалы – выговорились, Глагол достал с полки книгу  какого-то Самуэля Коэна, жившего аж в шестнадцатом веке,   и, проговорив назидательно свою любимую фразу «Ученье – свет, а неученых тьма», прочел следующее: «Хазары считают, что глаголы стоят выше имен, ибо… они возникли до, а имена после Творения».

   Наречие победно посмотрело на ошарашенных Имен и их соратников! Но Существительное быстро справилось с оцепенением и ехидно заявило, что теперь-то оно поняло,  наконец, за что вещий Олег собирался отомстить «неразумным хазарам»!    

   Возмущенный Глагол только хотел с присущим ему достоинством парировать этот удар – он снял с полки очередную умную книгу! – как в разговор вступило… Междометие. Да-да, именно Междометие, не могущее, как единодушно считали все Части речи, связать двух слов, за что и не принимали его в свои ряды.

   Нахальство его превзошло все самые смелые ожидания! Междометие заявило - причем, абсолютно серьезно! – что ни Существительное, ни Глагол не могут соперничать с ним в древности происхождения… Части речи даже рты пораскрывали!

А Междометие  соловьем разливалось: сначала, дескать, первобытные люди общались жестами, затем появились первые высказывания, состоящие из одного или нескольких звуков… Это и были, якобы, они, Междометия! А от них уж потом, образовались и Глаголы, и Существительные.

   Части речи обескуражено молчали, наивное Междометие посчитало их молчание за знак согласия и решило сразить всех примером: «Ведь очевидно же, что существительное оханье и глагол охать появились на свет позже, чем междометие ох!»

    Мгновенно забыв все свои ссоры-раздоры, Части речи встали монолитной стеной против Самозванца и вежливо, но решительно заявили, что в их  рядах не место особам «столь  древнего происхождения».

   А потом Части речи, такие разные - служебные  и самостоятельные, изменяемые и неизменяемые, спрягаемые и склоняемые… -  собрались все вместе, повинились друг перед другом за гордыню…  

    И воцарился у них в стране опять порядок, такой привычный всем школьникам.