Вложение | Размер |
---|---|
pushkin_i_cvetaeva.ppsx | 1.32 МБ |
Слайд 1
Автор: Ханенко Оксана, 9х класс Руководитель: Михина Е.А., учитель русского языка и литературы Исследовательский проект по литературе на тему «Поэтическая перекличка: А.С. Пушкин и М.И. Цветаева»Слайд 2
Данная работа посвящена рассмотрению проблемы специфичности отношения к Пушкину Марины Цветаевой, выявлению возможных причин, повлиявших на формирование нетрадиционного видения личности и творчества А. С. Пушкина. Актуальность нашей работы обусловлена отсутствием единого представления, единого взгляда на личность и творчество А. С. Пушкина среди представителей литературы, каждая литературная эпоха выдвигала своего Пушкина. Новизна исследования заключается в анализе образа А. С. Пушкина и его творчества как концептуального построения Марины Цветаевой, субъективный взгляд которой сформировал новую эстетическую реальность пушкинского мира. Актуальность и новизна исследования
Слайд 3
Основной целью работы является рассмотрение широчайшего спектра эстетических реакций Марины Цветаевой на личность и творчество А. С. Пушкина. Для достижения этой цели необходимо решение следующих задач: 1) Определение основных факторов, повлиявших на формирование образа А. С. Пушкина в сознании Цветаевой; 2) Разработка образа А. С. Пушкина Цветаевой, основанная на материале очерка «Мой Пушкин», цикла «Стихи к А. С. Пушкину». 3) Рассмотрение проблемы специфичности отношения к А. С. Пушкину Цветаевой, отличие её взгляда от общих тенденций в восприятии А. С. Пушкина писателями конца XIX - начала XX вв. Цель и задачи исследования
Слайд 4
Научно - практическая значимость работы заключается в возможности использования её результатов как материала для семинаров и лекций по русской литературе конца XIX - начала XX вв. Научно - практическая значимость работы
Слайд 5
А. С. Пушкин занимает совершенно особое место в истории мировой культуры. А. С. Пушкина по мироощущению нередко характеризовали как человека, близкого людям эпохи Возрождения.. Часто его сравнивают с Рафаэлем или Моцартом. Но и эти сравнения условны: А. С. Пушкин чужд наивности и идеальности Рафаэля, равно как и той беззаботной и жизнерадостной стихии игры, свойственной музыке Моцарта. Литература о А. С. Пушкине, - поистине уникальное явление. Ни одному писателю за всю историю русской литературы не было посвящено такое огромное количество художественных произведений и литературно - критических работ. Русская литература не имеет примера аналогичного по глобальности образа художника, рецептивное поле которого было бы столь широко, что каждая эпоха открывала бы его творчество заново.
Слайд 6
Причин такого внимания к личности и творчеству А. С. Пушкина достаточно много: это и необычайная притягательность яркой индивидуальности А. С. Пушкина, и трагическая судьба, и, конечно же, его прекрасное творческое наследие, без которого история русской литературы была бы совершенно иной. Его реальная жизнь обросла мифологическими подробностями, а имя А. С. Пушкина превратилось в символ. Влияние А. С. Пушкина на умы и души было всегда столь сильно, что ни один период русской литературы не прошёл без дискуссий о нём, о его творчестве. «А. С. Пушкин принадлежит к вечно живущим и движущимся явлениям, не останавливающимся на той точке, на которой застала их смерть, но продолжающим развиваться в сознании общества. Каждая эпоха произносит о них своё суждение, и как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за ней эпохе сказать что - нибудь новое и более верное, и ни одна и никогда не выскажет всего». Эти чрезвычайно глубокие и точные слова В. Г. Белинского характеризуют все периоды развития литературы и науки об А. С. Пушкине.
Слайд 7
Своё слово о великом поэте произнесли и литераторы «серебряного века». Конец ХIX - начало XX вв. - яркий период литературной пушкинианы. В это время написаны блестящие очерки о Пушкине Д.С. Мережковского, В. С. Соловьёва, В. В. Розанова и удивительного образа «мой А. С. Пушкин» в творчестве В. Я. Брюсова, М. И. Цветаевой, В. В. Маяковского, А. А. Блока, И. Северянина. На рубеже столетий А. С. Пушкин становится неким эстетическим и нравственным эталоном, с которым всё сопоставляется и в сравнении с которым всё познаётся.
Слайд 8
«Тайна» А. С. Пушкина волновала М. И. Цветаеву ничуть не меньше других представителей литературы. Но именно М. И. Цветаева первой заговорила о том, что загадка А. С. Пушкина не столько эстетическая, литературная, сколько этическая. Во взгляде Марины Цветаевой на жизнь творчество А. С. Пушкина многие современники видели некий вызов сложившемуся представлению о поэте. Вся его наука – Мощь. Светло – гляжу: Пушкинскую руку Жму, а не лижу. Марина Цветаева. «Станок». Из «Стихов к Пушкину»
Слайд 9
Марину Ивановну Цветаеву я считаю принцессой русской поэзии. Она так самоотречённо была влюблена в поэзию, что часто в других любила её больше, чем в себе. Отсюда столько стихотворных посвящений поэтам, её современникам: В.Брюсову, А.Ахматовой, А.Блоку, В.Маяковскому, Б.Пастернаку, П.Антокольскому и многим другим. Но поистине первой и неизменной её любовью был Александр Сергеевич Пушкин. "С тех пор, да, с тех пор, как Пушкина на моих глазах на картине Наумова - убили, ежедневно, ежечасно, непрерывно убивали всё моё младенчество, детство, юность, - я поделила мир на поэта - и всех, и выбрала - поэта, в подзащитные выбрала поэта: защищать - поэта - от всех, как бы эти все ни одевались и ни назывались", - пишет Марина Цветаева в статье "Мой Пушкин". Однако всё-таки мало сказать, что наш великий поэт был "вечным спутником" для Марины Ивановны, Пушкин был для Цветаевой тем чистым родником, из которого черпали творческую энергию русские поэты нескольких поколений - от Лермонтова до Блока и Маяковского.
Слайд 10
Поразительно, но иногда мне кажется, что Цветаева считала Пушкина своим современником вопреки тому, что жила в другую эпоху, вопреки даже здравому смыслу. Силой своего воображения Марина Цветаева однажды в детстве создала себе живого поэта Пушкина да так и не отпускала его ни на шаг от своей души в течение всей жизни. С А.С. Пушкиным она постоянно сверяет своё чувство прекрасного, своё понимание поэзии. Таким образом, заполнив собой значительную часть духовного мира Марины Цветаевой, Пушкин, естественно, вторгся и в её поэзию. Один за другим стали появляться стихи, посвящённые Пушкину. В лирические произведения из цикла "Стихи к Пушкину" вместе с лирическим героем - Александром Сергеевичем Пушкиным - перекочевали и многие пушкинские герои: Бич жандармов, бог студентов, Желчь мужей, услада жён - Пушкин - в роли монумента? Гостя каменного? - он, Скалозубый, нагловзорый Пушкин - в роли Командора? В это первое стихотворение цикла "Стихи к Пушкину" и Медный Всадник прискакал, и даже "Ваня бедный" явился: Трусоват был Ваня бедный, Ну, а он - не трусоват.
Слайд 11
Пушкин был для Марины Цветаевой олицетворением мужественности. Александр Сергеевич возник в духовном мире поэтессы "серебряного века" как волшебник, божественное существо, подаренное ей русской историей: И шаг, и светлейший из светлых Взгляд, коим поныне светла... Последний - посмертный - бессмертный Подарок России - Петра. А утверждением о божественном происхождении солнца русской поэзии могут служить строки из четвёртого стихотворения цикла: То - серафима Сила - была. Несокрушимый Мускул крыла. Думая и говоря о Пушкине, о его роли в русской жизни и русской культуре, Цветаева была близка к Блоку и Маяковскому. Она вторила автору "Двенадцати" и "Соловьиного сада", когда говорила: "Пушкин дружбы, Пушкин брака, Пушкин бунта, Пушкин трона, Пушкин света, Пушкин няни... Пушкин - в бесчисленности своих ликов и обличий - всё это спаяно и держится в нём одним: поэтом"
Слайд 12
Но ближе всего Цветаева к Маяковскому с его яростным признанием Пушкину: "Я люблю вас, но живого, а не мумию". В отношении Цветаевой к Пушкину, в её понимании Пушкина, в её безграничной любви к Пушкину самое важное, решающее - твёрдое убеждение в том, что влияние Александра Сергеевича Пушкина на поэта и читателя может быть только освободительным: "...чудный памятник. Памятник свободе-неволе-стихии - судьбе и конечной победе гения: Пушкину, восставшему из цепей". Ведь именно об этом писал поэт в своём стихотворном завещании: И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я Свободу И милость к падшим призывал. ("Я памятник себе воздвиг нерукотворный...", 1836) В поэзии Пушкина, в его личности Цветаева видит полное торжество той освобождающей стихии, выражением которой является истинное искусство: И пред созданьями искусств и вдохновенья Трепеща радостно в восторгах умиленья. Вот счастье! вот права... (А.С. Пушкин. "Из Пиндемонти", 1836)
Слайд 13
Мне кажется, что и сам Пушкин для Цветаевой, особенно в юности, - больше повод, чтобы рассказать о себе, о том, как она сама по-пушкински мятежна и своевольна: Запах - из детства - какого-то дыма Или каких-то племён... Очарование прежнего Крыма Пушкинских милых времён. Пушкин! - Ты знал бы по первому слову, Кто у тебя на пути! И просиял бы, и под руку в гору Не предложил мне идти... Не опираясь на смуглую руку, Я говорила б, идя, Как глубоко презираю науку И отвергаю вождя... Отношение Марины Цветаевой к Пушкину совершенно особое - абсолютно свободное. Отношение к собрату по перу, единомышленнику. Ей ведомы и понятны все тайны пушкинского ремесла - каждая его скобка, каждая описка; она знает цену каждой его остроты, каждого произнесённого или записанного слова. Самым важным и дорогим Цветаева считала пушкинскую безмерность ("безмерность моих слов - только слабая тень безмерности моих чувств"). Недаром ведь из всего Пушкина самым любимым, самым близким, самым своим стало для неё море: "Это был апогей вдохновения. С "Прощай же, море..." начинались слёзы. "Прощай же, море! Не забуду..." - ведь он же это морю обещает, как я - моей берёзе, моему орешнику, моей ёлке, когда уезжаю из Тарусы. А море, может быть, не верит и думает, что - забудет, тогда он опять обещает: "И долго, долго слышать буду - Твой гул в вечерние часы..."" (статья "Мой Пушкин"). Пушкин для Марины Цветаевой - не "мера" и не "грань", но источник вечной и бесконечной стихии поэзии. Б.Л. Пастернак писал об этом так: Стихия свободной стихии С свободной стихией стиха...
Слайд 14
И эти строки из стихотворения Пастернака (1918), тоже обращённого к А.С. Пушкину, открыла для меня Цветаева в статье "Мой Пушкин". Конечно, русские поэты, русские читатели ещё долго - бесконечно долго - будут вновь и вновь открывать для себя нового Пушкина, своего Пушкина. Буду для себя вновь и вновь открывать своего Пушкина и я, но сейчас мне по душе именно цветаевский Пушкин - воплощение красоты, гениальности, мужества, ума и неисчерпаемости. Пушкин для Цветаевой (и смерть, и век его, и памятник ему) - с самого младенчества - дар Встречи, вечной, навечно, над - вечной Встречи. Встречи - вопреки действительности, над - действительностью, такая же действительность, как все реалии ее детской и последующей жизни. Тогда как каждая ее явная встреча кончалась разлукой, потерей, Пушкин жил в ней - с ней - постоянно. Он становится ее alter ego, постоянным, незримым собеседником, спутником. Вся ее жизнь как бы пропускается через Пушкина. Это подтверждают записи ее сводных тетрадей, опубликованные в 1997 г. Издание "Неизданное. Сводные тетради" (Цветаева, 1990)
Слайд 15
Пушкин - основа Цветаевой - поэта еще и потому, что именно он "заразил" ее любовью, все в ее жизни проходило под знаком любви, но любви обреченной. "…Для меня люблю всегда означало больно. Но дело даже не в боли, а в несвойственности для меня взаимной любви" (Цветаева, 1997. С. 462). Отказ от взаимной любви присутствует у Цветаевой изначально. "За последнее время я ставлю встречи так, что меня заведомо - нельзя любить, предпосылаю встрече - невозможность, - которой нет и есть только в моей предпосылке, которая есть моя предпосылка. - Не по воле, это делает все во мне: голос, смех, манера: за меня" (Цветаева, 1997. С. 64).
Слайд 16
Цветаеву роднит с Пушкиным их "беспарность". "Мне пару найти трудно - не потому что я пишу стихи, а потому что я задумана без пары…" (Цветаева, 1997. С. 462) Поэт и другой (не поэт), это не пара, это, по Цветаевой, все и ноль. А пара - это равенство душ, в жизни реальной для Цветаевой его не существует. Не суждено, чтобы сильный с сильным Соединились бы в мире сем. Стихия роднит поэтов, для Цветаевой мятеж это пароль, по которому она узнает в дальнейшем родную душу. "Две любимые вещи в мире: песня и формула. (То есть, пометка в 1921 г., стихия - и победа над ней!)" (Цветаева, 1994-1995. Т. 4. С. 527) Наитие стихий - это наитие и Бога и, и демона - божественных и демонических сил. Детское впечатление от стихии, как от стихов, оказалось взрослым прозрением Цветаевой. И стихия стихов, в начале которой стоит Пушкин, как Поэт Черной Чары искусства предопределила судьбу поэта. Пушкин, каким -то неведомым образом, возможно, именно как черная чара, сотворил душу Цветаевой. Благодаря Пушкину, хотя это был даже не сам Пушкин, а миф, мечта о нем, в жизнь Цветаевой вошло ощущение трагичности бытия поэта. Первое, что она узнает о Пушкине, это то, что его убили, значит, поэтов в этом мире убивают, должны убить. И она как поэт, тоже обречена. Ожидая каких-то известий, она всегда надеялась на негатив, в ее тетрадях есть запись реплики сына: "Мама! Почему Вы всегда надеетесь только на неприятные вещи?? ("Вот придем, а их не будет", "вот дождь пойдет - и ты простудишься" и т. д.)" (Цветаева, 1997. С. 456). Цветаева добровольно обрекает себя на одиночество, которое, как и все у нее, возводится до абсолютного. И именно этот отказ от жизни реальной: "Я в жизни не живу" (Цветаева, 1994-1995, Т. 6. С. 354), позволяет преодолеть абсолютное одиночество, как это ни парадоксально звучит. Она творит свой мир, по своим звуковым, а не бытовым законам. Явственно осознавая свою ино-человеческую сущность: "Бог хочет сделать меня богом - или поэтом - а я иногда хочу быть человеком и отбиваюсь и доказываю Богу, что он не прав. И Бог, усмехнувшись, отпускает: "Поди-поживи"..." (Цветаева, 1994-1995. Т. 6. С. 596)
Слайд 17
Однако жить, как все люди Цветаева не может: "Когда я не пишу стихов, я живу как другие люди. И вот, вопрос: - Как могут жить другие люди? И вот, на основании опыта: другие люди НЕ живут" (Цветаева, 1997. С. 291). Само понятие жизнь получает иную трактовку у Цветаевой, становится формулой: "вовсе не: жить и писать, а жить - писать и: писать - жить. Т. Е. все осуществляется и даже живется (понимается) только в тетради" (Цветаева, 1997. С. 5). Не только Пушкин - поэт, но и пушкинское имя играет важную роль в жизни Цветаевой. Обычно имя нейтрально окрашено и не предполагает никакой оценки. Для Цветаевой само имя Пушкина становится оценочным, а "пушкинская строка", "пушкинские места" и прочее "пушкинское" выражают не отношение, а качество предмета. Пушкинское имя является паролем в общении с людьми и миром, благодаря которому Цветаева различает своих и чужих. Вспоминая свою встречу с С.М.Волконским, она, прежде всего, вспоминает его голос, когда он читал Пушкина (Цветаева, 1997. С. 13). В письме М.А.Кузмину, рассказывая ему о своих встречах с ним как постороннему, Цветаева описывает свое впечатление от книги его стихов так: "Открываю дальше: Пушкин: мой! все то, что вечно говорю о нем - я" (Цветаева, 1997. С. 35). Таким образом, имя Пушкина становится не только паролем, но и главной характеристикой человека. Однако Цветаева осознает, что ее Пушкин, это прежде всего ее "мечта", "творческое сочувствие", а сама она всю жизнь прожила мечтой. "Ибо Пушкин - все-таки моя мечта, мое творческое сочувствие. Казалось, не я это говорю, я всю жизнь прожившая мечтой, не мне бы говорить, но - мое дело на земле - правда, хотя бы против себя и от всей своей жизни" (Цветаева, 1997. С. 449).
Слайд 18
Когда-то Ираклий Андроников уверял, что только 13 дней в жизни Пушкина остаются белым пятном для пушкинистов: не знают они, где он был в эти дни, с кем встречался, что делал и, главное, что писал. Тому свидетельству Андроникова почти полвека. И нынче захотелось осведомиться у знатоков: уменьшилось ли для них то белое пятно? Однозначного ответа не прозвучало. 13 дней на протяжении 37 лет - пустяковейший пустяк, не правда ли? Да, но только по хронометражу ординарной жизни. А однажды он сам повел счет на дни. Это когда к плану издания "Евгения Онегина" прибавил календарную выкладку - ему захотелось узнать, сколько времени писался роман. Начал 9 мая 1823-го в Кишиневе. Кончил 25 сентября 1830-го в Болдине. Итого: "7 лет, 4 месяца, 17 дней"! Таким плодоносным бывало время его жизни, что каждый день просился взять его на учет! А у тех, кого он одаривал собою, у сменяющихся поколений читателей-почитателей, всегда бывал свой счет времени "на Пушкина", на общение с ним. Бессмертно евангельское: "Много званных да мало избранных". На Пушкина, как на праздник жизни и поэзии, бывали званы все. Начиная с первоклашек. И школьное время на школьного Александра Сергеевича, которого "проходили", всегда и всюду в России было почти одинаковым. И это учебное Время нередко превращалось еще и в Бремя, как обычно, когда духовная пища становится принудительной. Но для избранных из званых хрестоматийный классик легко и свободно вырастал в покоряющего вечной новизной, незапрограммированного, нескончаемого Пушкина. И в меру собственной одаренности каждый избранный прокладывал свою тропу в Пушкиниане. И обретал право сказать современникам, что есть на свете его (сегодня пошутили бы - "приватизированный") "мой Пушкин".
Слайд 19
В 1937 году, в злополучном году нашей истории, волей случая тот год совпал со столетием гибели Пушкина, и цветаевское эссе "Мой Пушкин" оказалось как бы приуроченным к печальной дате. Написанное в Париже на исходе 1936 года, оно впервые увидело свет в парижских "Современных записках". И только через тридцать лет, в 1967-м, удостоилось публикации в России в журнале "Наука и жизнь". "Мой Пушкин - это проза необычная, проза поэта. И необычайная - проза о поэзии. Это рассказ о вторжении в душу ребенка стихии стиха. И рассказ о неумолчном ответном эхе, родившемся в этой душе. Незаурядной душе: ребенку ведь и самому предстояло стать поэтом, да еще выдающимся, решительно непохожим ни на кого на свете. Это проза-воспоминание и проза-прозрение. Проза-исповедь и проза-проповедь. А сверх всего проза-исследование..."
Слайд 20
Слово исповедь, пожалуй, здесь самое важное. В исповедальности "Моего Пушкина" содержалось поразительное признание: Время "на Пушкина", на общение с ним маленькая Марина стала исчислять с младенчества. Может быть, оно, младенчество одаренности, и кончилось, когда началось то исчисление. Званая и сразу же избранная трехлетняя девочка увидела в спальне матери картину на стене - "Дуэль": "Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням - а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый - Пушкин, отходящий - Дантес... Первое, что я узнала о Пушкине, это - что его убили. ...Пушкин был мой первый поэт, и моего первого поэта - убили. С тех пор, да, с тех пор, как Пушкина на моих глазах на картине Наумова - убили, ежедневно, ежечасно, непрерывно убивали все мое младенчество, детство, юность - я поделила мир на поэта - и всех и выбрала - поэта, в подзащитные выбрала поэта: защищать поэта - от всех, как бы эти все ни одевались и не назывались..." По ее словам, оглянувшись назад, она увидела, что в семь лет стала не только любить и жалеть Пушкина, но и стихи его понимать. В семь лет! И невольно приходят на память пушкинские "7 лет, 4 месяца, 17 дней" на создание великого романа. Ну конечно, тут нет никакой параллели с семилетним "созреванием Пушкина" в душе удивительной девочки. Но близкие числовые совпадения всегда искусительны: они словно бы намекают на тайную - кентаврическую - связь явно несвязуемых явлений. Без мистики, а просто в угоду нашему воображению! Так нам в угоду "лишний раз" связываются два гения русского искусства слова.
Слайд 21
Когда Марина Ивановна писала эти строки в дни гитлеризма-сталинизма, ей оставалось жить на свете всего пять лет. Пушкин был с нею до конца. Она ведь убежденно говорила: "Да, что знаешь с детства - знаешь на всю жизнь..." И, возможно, она тогда предчувствовала, что этой "всей жизни" ей отпущено уже немного. "Оттого ли, что я маленьким ребенком столько раз своею рукой писала: "Прощай, свободная стихия!"... я все вещи своей жизни полюбила и пролюбила прощанием, а не встречей, разрывом, а не слиянием, не на жизнь - а на смерть". Невесело. Но язык больших поэтов - кентавр: сочетание несочетаемого - точности с многозначностью. И не надо верить, будто Цветаева пролюбила Пушкина только прощанием. Да ведь и само пушкинское "Прощай, свободная стихия!" означало вместе с тем - "здравствуй!". И потому радовало душу... А за шесть лет до "Моего Пушкина" Цветаева написала в одном письме: "Ведь Пушкина убили, потому что своей смертью он никогда бы не умер, жил бы вечно..." Так можно было написать, только пролюбив его на жизнь! И к 200-летию со дня его рождения лучших слов сказано не было.
Слайд 22
Образ А. С. Пушкина для писателей «серебряного века» стал символом России, Родины. То же можно сказать и о Марине Цветаевой, в творчестве которой в период эмиграции пушкиниана заняла особой место. Очерки «Мой Пушкин», «Пушкин и Пугачёв», «Наталья Гончарова», а также цикл замечательных «Стихов к Пушкину» являются свидетельством особого интереса Марины Цветаевой к личности и творчеству поэта. Марина Цветаева наполняет имя Пушкина особым смыслом, своими эмоциональными ассоциациями, подчёркивая, что для неё А. С. Пушкин - «творческое сочувствие». Марина Цветаева выделяет в образе поэта «внутреннюю свободу» как главенствующую движущую силу, противопоставляющую творца - толпе. Свою близость, «родственность» А. С. Пушкину Марина Цветаева видит в трагической противопоставленности обществу и понимании творчества как служения: Прадеду - товарка: В той же мастерской! Каждая помарка - Как своей рукой. Заключение
Слайд 23
Причины нетрадиционного видения Цветаевой А. С. Пушкина - в самобытном характере личности Марины Цветаевой, в особенностях её мирочувствия. Не думать над объектом, будь то человек или другая реалия, а чувствовать его, не осязать, а внимать и принимать в себя, поглощать душой, утоляя эмоциональную жажду. Обнаружение детальных совпадений в характере и поведении двух поэтов, А. С. Пушкина и Марины Цветаевой, помогает понять мотивы субъективизма Марины Цветаевой в оценках личности Пушкина. Образ А. С. Пушкина представляет собой культурный феномен, не имеющий аналогов в русской литературе. Образ поэта предстаёт в русской литературе «собранным» из отдельных черт, особо дорогих каждому автору, как из разноцветных камешков складывается мозаика. Поэтому проблема привнесения писателями в построения о Пушкине собственной философии и субъективности личного восприятия, занимает не последнее место в литературной пушкиниане. Разные писатели идут каждый своей тропой к Пушкину и из многочисленных «мой» Пушкин складывается «наш» Пушкин. Из разрозненного противоречия возникает единое.
Слайд 24
Спасибо за внимание!
Браво, Феликс!
Как нарисовать небо акварелью
Ворона
Кто должен измениться?
Астрономический календарь. Декабрь, 2018