Рассказ, посвященный Отечественной войне 1812 года

Баринов Александр, 13 лет

г.Москва, ЦО №654, 7 «Г» класс

ОГОНЬ 1812 ГОДА

I

Даже самый умелый земледелец мог бы задуматься, останется ли земля плодородной после многотысячного топота солдатских сапог. Следы, впечатываемые лакированными французскими сапогами, шли ряд в ряд – ни одного лишнего следа. По смоленской дороге по направлению на восток двигалась западная армия Первого консула императора Франции Наполеона Бонапарта.

Жан Виктόр Мантелье, капрал двенадцатого полка Западной армии, шагал в строю, глядя в землю и стараясь не сбиться с шага.

Вскоре отряд Виктόра остановился у церкви. На куполе, у самого креста, усиленно работали палашами два солдата. Наконец крест свалился по кровле на землю. Из храма двое других солдат выволокли священника. Его черные одежды были окровавлены, выколот глаз, из губы сочилась кровь. Солдаты скинули несчастного по ступенькам вниз, тот упал прямо к ногам Виктόра. Капрал хорошо знал русский язык, поэтому разобрал шепот: «Прости, Господи. Господи, прости их».

Прозвучал выстрел. Священник больше не двигался, а солдаты, хохоча, ушли в храм. Начался дождь. Виктόр заметил, что у его ног лежит икона Богоматери. Разумеется, это было из-за дождя, но казалось, что из глаз Богоматери сочились слезы.

Не о такой войне он мечтал. Виктόр представлял благородный бой, где будут соблюдены идеалы рыцарской чести. А получилось, что русские «варвары» оказались цивилизованней любимой Франции. Не об этом мечтал он в 1804 году, когда с такими же юнцами выстрелил в небо, приветствуя Первого консула – настоящего бога на земле. Он слушал каждое его слово внимательнее, чем божественные заповеди.

Воспоминания мигом пронеслись.  «Разве это тот бог? Подобные злодеяния в ни в чем неповинной стране… Ах, почему же он не остался тогда в гарнизоне?! За что возненавидел Россию?» Виктόр опять углубился в воспоминания.

Весна во Франции всегда прекрасна. Но весна 1810 года была особенной. Виктόр сидел на веранде своего особняка в Париже и, поглаживая обвивавшую колонну виноградную лозу, смотрел на Нотрдам. Дверь отворилась, Виктору не нужно было смотреть, кто вошел. Он сразу бросился к ней объятия. Это был его ангел.

Год спустя Виктόр стоял на той же веранде. Ливень бил нещадно. В дверь постучали.

– Войдите, – сказал Виктόр.

В комнату вошел друг Виктόра Жак Сантелье.

– Святая Мария! Жак, что же заставило тебя тащиться сюда в такую погоду?! – и увидев серьезное лицо друга, Виктόр воскликнул, – Нас мобилизуют?

– Нет, – сказал Жак и поднял глаза.  – У меня ужасные новости.

– Что случилось?

Жак набрал в грудь побольше воздуха и выдавил:

– Сьюзен мертва.

Великий европейский ученый Николай Коперник сделал открытие, что Земля вертится. Сейчас Виктόр убедился в этом: мир не просто завертелся, а потрескался и рассыпался. Некоторое время молодой человек лежал в беспамятстве, а, придя в себя, он проговорил:

– Как.., кто ее убил?

– Убийцу застрелили, когда он пытался выбраться из ее дома. У него нашли вот это, – Жан протянул грязную тряпицу. На одной стороне было темное пятно. Перевернув ее, Виктόр увидел изображение двуглавого орла.

II

Двенадцатый карабинерский конный полк тринадцатой Западной армии генерала Любό готовился к бою. Кони плясали под седоками от нетерпения. Карабинеры готовили свои ружья к бою, начищали сабли, надевали шлемы, закрепляли застежки на кирасах. Знаменосцы разворачивали знамена. Битва предстояла жаркая.

Русские выстроили на Бородинском поле двенадцать редутов, за каждым находились не менее двух орудий. А за орудиями тянулись стройные линии русских солдат.

Среди этих полков, на белом коне возвышался над всеми Петр Иванович Багратион. Правда, не он был главной целью французов. Виктόр уже слышал, как самые отчаянные его товарищи хвастали друг перед другом, что схватят «одноглазого лиса».

Прозвучал сигнал. Виктόр пришпорил коня и помчался одним их первых. С начала боя прошло всего несколько минут, а поле уже успело превратиться в настоящий ад. Виктόр не успел опомниться, как дюжина солдат вокруг него вылетела из седел. Перед редутом, куда они скакали, уже образовался вал из трупов людей и лошадей. Виктόр взглянул на левый фланг, там французские пехотинцы уже захватили редуты, и теперь сражались с русской пехотой, которую поддерживала батарея Раевского. А на правом фланге польско-саксонские кирасиры терпели поражение, и итальянской пехоте пришлось самой штурмовать русские редуты.

Карабинерам также спешила на помощь пехота, но не успела подойти. Солдаты Багратиона уже вступили в рукопашный бой с карабинерами. И тут вмешалась французская артиллерия, но ядра попадали и в своих, и во врагов.

Виктόр заметил, что совсем рядом с ним сражается генерал Багратион. И капрал занес саблю. Но тут какой-то русский драгун, защищая своего генерала, подлетел прямо под удар и с перерезанной шеей упал с лошади.

Прогремел очередной взрыв французской пушки. Виктόра опять сбросило с коня, и он потерял сознание, а генерал Багратион получил свою знаменитую рану.

III

Виктόр открыл глаза, над Бородинским полем пылал закат. Превозмогая боль, Виктόр сел. Все поле было усеяно трупами. Рядом с одним из орудий лежал капитан карабинерского отряда. В кирасу было всажено пять пуль, шея была перерезана, а безумный его взгляд был устремлен в небо.

Отбросив обломок своей сабли и опираясь на штык, Виктόр направился в сторону лагеря. Когда он добрался, наступили сумерки. В лагере все веселились: кто пил, кто танцевал, кто распевал старинные французские песни. Среди этой толпы  Виктόр заметил молодого знаменосца из своего отряда. Он опустился рядом и решил, что задает риторический вопрос:

– Мы победили?

Знаменосец рассмеялся:

– Сказать по совести  – нет! Русские отбили все наши атаки, а потом вдруг отступили.

– Тогда почему же все веселятся?

– Все те, кто веселится, узнали о победе из уст императора. А те, кто, к я, сидят у костра, всё видели своими глазами.

– А почему ты здесь, а не со своим полком? – возмущенно спросил Виктόр, – полком, которым командую я?

Знаменосец тяжело вздохнул и сказал:

– Минут пятнадцать назад ваш полк был расформирован лейтенантом Пьером Мелютьером, и меня приписали к двадцать четвертому полку.

– Лейтенант Мелютьер расформировал мой отряд?! Ну…

Несмотря на хромую ногу, Виктόр вскочил и направился к палатке лейтенанта. Ворвавшись, он зарычал на Мелютьера:

– Как вы посмели, сударь?

Тот, не поднимая глаз на Виктόра, спокойно допил вино и лишь затем спросил:

– А зачем двенадцатому полку капитан-предатель?

– Предатель? Как вы смеете?!

Мелютьер швырнул на стол стопку каких-то бумаг.

– Это ваша переписка с генералом Моро.

– Генерал – мой друг, а переписка с другом теперь во Франции считается предательством?

– Генерал  – враг императора. А друзья таких людей считаются предателями, – лейтенант взглянул на часы. – Через пять минут вы будете арестованы. Кстати, вы неплохо сражались сегодня. В начале похода нам нужны были ваша сабля и умение. Но вы не хотели воевать, и нам пришлось вас подтолкнуть.

– Подтолкнуть? – Виктόр остолбенел, – так это вы убили Сьюзен?

– Нам пришлось это сделать. Мне очень жаль. Да, осталось три минуты до вашего ареста.

Мелютьер достал из-под стола пистолет:

– Я не думаю, что император расстроится, узнав об убийстве предателя.

Виктόр с быстротой молнии вылетел из палатки. Пуля просвистела у его уха. Он бросился к пирующим, а его преследователь, выпуская пулю за пулей, бежал за ним. Тут Виктόр заметил пасущихся коней и, вскочив в седло одного из них, помчался по Бородинскому полю. Объезжая все редуты,  он въехал в лес с противоположной стороны поля. Сзади послышался грохот копыт.

Десяток уланов окружили Виктόра. Командир с красной кокардой на шапке произнес:

– Жан Виктόр Мантелье, вы арестованы за измену государству и вражду с Первым консулом. Немедленно сдайте оружие.

И тут он издал булькающий звук и свалился с лошади. С сосны спустилась петля, и, обхватив шею одного улана, подняла его высоко над землей.

Послышались выстрелы, и еще четверо всадников упали на землю. Из лесу выбежали четверо русских солдат и за несколько секунд расправились со всеми уланами. Они окружили Виктόра, и тот поднял руки. У него уже не было сил сражаться.

Виктόра допрашивал генерал Раевский, и капрал рассказал русскому генералу всё.

– Вас обманули и предали, – сказал Раевский, – и я немедленно освобождаю вас из-под ареста. Вы будете мстить?

Виктόр кивнул.

– Не желаете ли вы в таком случае присоединиться к нашим воинам?

Генерал русской армии и капрал двенадцатого французского полка пожали друг другу руки.

IV

«Я, Жан Виктόр Мантелье, изменил своему императору и своей стране. Но совершенно не чувствую себя предателем. Узнав о пожаре в Москве, я еще больше утвердился в своем мнении.

Зимой мне дали под командование конный партизанский отряд. Не буду рассказывать, сколько налетов на отступающую армию я сделал. Во время одного из них я отрубил голову лейтенанту Мелютьеру и отомстил за мою любимую.

Россия победила, и я вместе с войсками Александра I вошел в Париж. Думал, что меня там встретят с проклятьями, но ошибся. Меня приветствовали как героя и осыпали цветами.

В 1815 году я вернулся в Россию. Добрый Раевский дал мне небольшое поместье под Москвой.

Думаю, Сьюзен сейчас смотрит на меня с небес и улыбается, а я буду защищать свою новую родину и всегда доказывать правдивость фразы: Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. На том стоит, и стоять будет Русская земля».