Конкурсная работа "Лик памятника"

     Конкурсное сочинение "Лик памятника" к 65-й годовщине Великой Победы

     Бабушка заболела. Плохо без неё! Но расслабляться нельзя. В доме теперь я за старшего. Надо  всё делать так, чтобы бабушка поскорее выздоровела и выписалась из больницы. Надо помочь прабабушке приготовить обед, встретить маму с работы, выучить уроки, книжку почитать…

         «Глухой зимою, во времена тихие, сонные нашу школу взбудоражило неслыханно важное событие. Из города на подводе приехал фотограф! – читаю в книге по внеклассному чтению . - И не просто так приехал, по делу — приехал фотографировать. И фотографировать не стариков и старух, не деревенский люд, алчущий быть увековеченным, а нас, учащихся…»  

И по привычке, плохой, конечно, заглядываю в конец: «Школьная фотография жива до сих пор. Она пожелтела, обломалась по углам…»

        Я на минуту задумался. Стоп! А ведь в нашем доме тоже есть такая же потрескавшаяся фотография. Её очень часто   любит рассматривать баба Аня, моя прабабушка. И вот ещё что! На ней ведь тоже кого-то нет, (как и в названии произведения Виктора Астафьева), потому что краешек давно обломился.

       Хорошо что прабабушка сейчас свободна. Я к ней с расспросами.

И вот фотокарточка (прабабушкино определение) перед нами на столе. Сорок пар глаз смотрит на нас со снимка 1939 года. Удивительно,  но бабушка помнит почти все имена и фамилии  всех своих одноклассников:

 – Это Чижик Николай – погиб,  это Сафонов Дмитрий – пропал без вести, это Алёша Гурбик – тоже погиб,  это Алексей Гамануха, он  вернулся живой, недавно умер,  а вот это Вася Шалдыбин, весь израненный, вернулся домой, умер где-то в 60-х годах от осколка, который проносил в себе всю жизнь…

Прабабушка перечисляет, я думаю о том, какая у неё хорошая память. Она как будто читает мои мысли:

 – Всех очень хорошо помню и всё.  Я ведь во время войны  была почтальоном  и разносила письма  с фронта по домам. Я быстро научилась по  конверту  определять, с хорошей   или плохой вестью письмо. Если треугольником, значит с фронта или из госпиталя. Особенно трудно было приносить письма в прямоугольном конверте. Как правило, там была  похоронка. Свою первую похоронку, которая  пришла в многодетную семью,  я запомнила навсегда. Хозяйка вскрыла письмо и, громко  вскрикнув, упала без памяти, а на неё с криком попадали  шестеро ребятишек. Пришлось всех успокаивать. С тех пор я старалась быстро  сунуть в руки прямоугольное письмо и быстро убегала из избы. Слишком тяжело было переносить людское горе, душа рвалась  на части.

После недолгого молчания прабабушка продолжает:

 – Одна из последних похоронок была на имя моего любимого учителя Григория Матвеевича Кондратьева.

Баба Аня сокрушается, что угол фотографии, где он был запечатлён, отломался и затерялся. Мне жаль её. Я  достаю с полки «Книгу памяти»,  где собраны имена всех погибших в боях,  умерших от ран и пропавших без вести черепановцев в годы Великой Отечественной войны. Есть в ней сведения и об учителе.  Он погиб 17 апреля 1945 года и похоронен в Бранденбурге. Но прабабушке и без того это известно…

Вскоре  наша беседа  возобновляется.

 – А вот это Володя Прочуханов…

        В глазах прабабушки появляется какой-то особенный свет. Она  

говорит, о том, что он не был её кавалером. Застенчивый Володя

боялся подойти к острой на слово  однокласснице. И лишь перед

самым    уходом на войну он попросил разрешения написать с

фронта. Наша Нюрочка, так звали мою прабабушку в ту пору, так и не

дождалась от него письма. А после войны от односельчанина,

воевавшего с  Володей в одной части, она узнала, что погиб он при

форсировании реки Псел. Они переплывали реку на разных плотах.

Начался налёт фашистских самолётов. Когда переправились на

другой  берег, однополчанин искал Владимира  среди оставшихся в

живых солдат, но его нигде не было.

–  Погиб Владимир в сентябре 1943 года в Сумской области  на Украине. А на память о нём и не вернувшихся с войны одноклассниках у меня осталась вот эта фотокарточка да надпись на памятнике в сквере на привокзальной площади. Этот памятник был открыт в 1970 году, когда тебя ещё и в помине не было, в канун 25-й годовщины Победы. Есть, наверное, у этого памятника своя история. А у меня с ним связана своя…

–  Ба, расскажи, пожалуйста…

– Да ничего особенного. Просто немного спустя  после открытия  памятника я видела сон.  Всё на той же привокзальной площади подходит ко мне Володя в чёрном пальто, берёт меня за руку и спрашивает:  «Какая у тебя радость в жизни, Нюрочка?» А я и отвечаю: «У меня, Вова, две дочери. А у тебя?» «А у меня – чёрное пальто», - отвечает он и, нагнувшись, исчезает под вагоном. Вот с этого раза и решила я приносить цветы к памятнику.

Прабабушка  устала  от долгой беседы, от нахлынувших воспоминаний и прилегла отдохнуть.

А я  взялся за чтение уже начатого мною рассказа «Фотография, на которой меня нет». Дочитывая  его, я прекрасно понимал, что смысл здесь совершенно другой, не такой, как у прабабушкиной фотографии с обломленным правым краем. Но именно ему я обязан  тем, что  у далёкой и непонятной мне войны появилось лицо, прабабушкино. А у памятника погибшим черепановцам в годы Великой Отечественной войны  - лица прабабушкиных одноклассников и учителя русского языка и литературы.

А у нашей  семьи появилась своя история памятника. Сколько раз я приходил к нему с родителями в День Победы. Но только сейчас понимаю    его значение.

 …Я ненадолго закрываю глаза и представляю себе огромное ромашковое поле. По нему идёт пожилая женщина в тёмной одежде. Потом она  приходит к памятнику со скромным букетиком полевых  цветов, отыскивает знакомую фамилию в скорбном списке погибших и прикрепляет к ней цветы. Это моя прабабушка, Анна Александровна Шалдыбина.

На дворе ноябрь 2009 года. У меня в руках созданная мной «Книга памяти»  погибших в боях, умерших от ран и пропавших без вести в  годы Великой Отечественной войны выпускников 1939 года  Зимовской   средней школы       Черепановского района и гвоздики.  Я прикрепляю их к ставшим близкими мне фамилиям Гурбик,  Кондратьев, Прочуханов, Казанников и точно знаю, что каждый  год в середине лета у их фамилий будут появляться белые  ромашки. Теперь на все времена это будет нашей семейной традицией.

На дворе ноябрь 2009 года. У меня в руках созданная мной «Книга памяти»  погибших в боях, умерших от ран и пропавших без вести в  годы Великой Отечественной войны выпускников 1939 года  Зимовской   средней школы       Черепановского района и гвоздики.  Я прикрепляю их к ставшим близкими мне фамилиям Гурбик,  Кондратьев, Прочуханов, Казанников и точно знаю, что каждый  год в середине лета у их фамилий будут появляться белые  ромашки. Теперь на все времена это будет нашей семейной традицией.

На дворе ноябрь 2009 года. У меня в руках созданная мной «Книга памяти»  погибших в боях, умерших от ран и пропавших без вести в  годы Великой Отечественной войны выпускников 1939 года  Зимовской   средней школы       Черепановского района и гвоздики.  Я прикрепляю их к ставшим близкими мне фамилиям Гурбик,  Кондратьев, Прочуханов, Казанников и точно знаю, что каждый  год в середине лета у их фамилий будут появляться белые  ромашки. Теперь на все времена это будет нашей семейной традицией.

На дворе ноябрь 2009 года. У меня в руках созданная мной «Книга памяти»  погибших в боях, умерших от ран и пропавших без вести в  годы Великой Отечественной войны выпускников 1939 года  Зимовской   средней школы       Черепановского района и гвоздики.  Я прикрепляю их к ставшим близкими мне фамилиям Гурбик,  Кондратьев, Прочуханов, Казанников и точно знаю, что каждый  год в середине лета у их фамилий будут появляться белые  ромашки. Теперь на все времена это будет нашей семейной традицией.