Интервью для Книги Памяти

В нашем городе Московский живет замечательная женщина - Агриппина Васильевна Щербатых. Многие знают её как хорошего друга и замечательного человека,  доброго и отзывчивого. Она была такой всегда, даже в страшные годы Великой Отечественной войны. С первых дней боёв  Агриппина Васильевна активно помогала Родине в борьбе против нацистов, работая в госпиталях. В сложных военных условиях  она стала для раненых лучом солнца, её широкая душа и пламенное сердце дарили тепло и ласку, согревая их  в те тяжелые дни. Не жалея себя, с огромной самоотдачей  выполняла она свой великий труд, ухаживая за тяжело раненными бойцами, помогая им встать на ноги. Для медсестры каждый боец был не просто солдатом, а  родным человеком, для которого не было жалко ничего…

Агриппина Васильевна, как вы узнали о начале войны? Где она вас застала?

Когда началась война, я работала медсестрой в больнице города  Бабаево, Волгоградской области. Там находилась крупная  железнодорожная станция; в самые первые дни к нам стали поступать раненые.  Так как я была  секретарём Комсомольской организации, на третий день после начала боев, как и многие подруги,  пошла в военкомат. Но военком сказал: «Война кончится без вас». И он прогнал нас.

Как вы решили поступить?

Раненых солдат и мирных жителей было много. Мы решили организовать госпиталь на «подарки» и пошли по населению собирать всё, что необходимо для больных, никто не отказывал: давали  подушки, одеяла,  тёплые вещи, продукты. Из общежития железнодорожного депо отдали все койки.

А когда вы вступили в ряды Красной армии?

23 августа 1941 года я получила повестку. Меня тут же направили работать в госпиталь, который расположили в школе.  Он был  сильно загружен, вдобавок разбомбили состав с эвакуированными жителями  Ленинграда.

Как проходила ваша служба? С чем вы сталкивались?

Очень тяжело было. Мест не хватало, поэтому раненых приходилось класть на пол в коридорах, спортзале. Было страшно. Часто выезжали на поле боя и выносили бойцов. А однажды к нам привезли новую группу раненых,  я пошла узнать, всех ли их перенесли в здание,  и увидела самолёт с красной звездой.  Оказалось, что его захватили немцы. Детишки увидели его  и подумали, что он наш, выбежали из садика, стали махать и кричать. А он (самолёт) опустился у леса и начал по ним стрелять, а у нас тогда была одна зенитка и сбить его долго не могли. Тогда ранило много детей.          Немцы постоянно бомбили эшелоны, один состав вёз молодых курсантов. Немецкие самолёты налетели  и вмиг его разбомбили. Позвонили в госпиталь и попросили, чтобы мы поехали и забрали выживших и погибших. Отправили меня,  ещё 4-х сестёр, врача и много дружинниц. Мы приехали туда, а те, кого не задело, уже складывали в кучу погибших и говорят нам, что многих не досчитались. Было сыро и холодно, раненые стали ползти в сторону деревни, там их положили на печки,  кровотечение  усилилось. Мы попросили жителей перенести их к новому составу. Колхозники стали класть их на матрасы и возить к поездам, как раз подъехали четыре тепловоза. Только уложили всех и не успели отъехать, снова налетели штурмовики и стали бомбить.    До этого они потратили много бомб и стали преследовать, стреляя из пулемётов. А раненые мне кричат: «Сестра, уходи, убегай!» Но разве можно убежать бросить их? Но всё - таки мы доехали до Череповца, а там больных не принимают - места нет.  Пришёл начальник станции и сказал, что придётся ехать в Вологду, а у больных нет воды и еды. Мы сели на пол и сказали, что пусть делают, что хотят,  но дальше мы не поедем. Вскоре за ранеными приехал другой поезд и их увезли в госпиталь  поближе. Мы переночевали на вокзале,  надо было ехать обратно в Бабаево, а эшелонов туда не шло, пошли пешком по шпалам. Шли долго, но вскоре нас подобрал поезд. Снова был авианалёт. Мы сошли с поезда и опять пошли пешком. Через три дня мы дошли до Бабаево, а там все плачут, думали, что мы погибли. Вскоре госпиталь сделали эвакуационным и решили перенести в Вологду. Мы приняли присягу, иной раз спрашивают документы, а был только партийный билет, военного не было. Мне сразу дали звание «Старшина медицинской службы». Затем направили в казармы на окраины города, там мы прошли обучение. Нас подготовили и сразу же направили на Волховский фронт. А госпиталь поставили на учёт и присвоили номер 3740. На передовой я увидела много раненых, убитых намного больше, чем в начале войны…

Вы воевали только на территории СССР?

Нет. Вскоре я попала в Польшу.  Продолжала работать в госпиталях.

А как проходила служба там?

Мы однажды ехали на поезде и увидели, кто-то стоит на рельсах и машет нам. Замполит приказал машинисту остановиться. Поезд остановили, подбежал поляк и кричит: « Куда вы едете, всё окружили, десант высадили, через час до нас дойдут!» Замполит сказал нам забрать документы и прятаться по отдельности, вместе не находиться. Нас спасла женщина-полька, она нас спрятала в сарае, где прятала своего сына от фашистов. Так мы и сидели,  было темно и очень страшно. Через некоторое время слышим немецкую речь и шаги. Но полька нас не выдала. Вскоре наши бойцы  с десантом расправились, а мы не знали об этом. К нам полька вошла и говорит, что нас  замполит собирает. Мы вышли, а он к нам подбежал,  расплакался и обнял, думал,  нас поймали.  Мы вместе с ним  вернулись к поезду, а в нём  был погром: всё матрасы в дырках от пуль, но сам состав не тронули, потому что он  был польский.

Сколько вы пережили! Чем вы занимались в Польше после этого, как работали?

Работать приходилось в палатках, землянках в лесу. Охрану несли также  медсёстры. Большой удачей были скотные дворы, их можно было занять и разместить там много раненых, которых нельзя было эвакуировать (нетранспортабельные - это самые тяжело раненные). Сколько надо было сил, ласки, чтобы хоть немного снять боль, перевернуть их, надо было всех накормить. А медицинские процедуры? Поменять капельницы, сделать уколы, перевязать…. Мы засыпали на ногах. Однажды был случай: у бойцов началась газовая гангрена, мы таких перенесли в избушку рядом со двором, выносили ночью, таких раненых спасти было невозможно. Я была с ними до последнего их вздоха, каждый просил написать письмо на Родину, я  писала и писала, но отправлять их не могла- это было очень тяжело читать…   За ночь погибли все раненые. Я закрывала им глаза, и когда опустила веки последнему, то уже не могла стоять на ногах и заснула на его койке. Утром пришёл врач, в избе было холодно, а я спала вместе с покойником. Надо мной долго подшучивали, но мне было не до шуток.

А приходилось ли вам стрелять? Или вы занимались только медицинской работой?

Был один случай. Мимо госпиталя ехала автоколонна. Все машины с выключенными фарами для маскировки, едут грузовики, и вроде всё хорошо. И вдруг у одной загораются фары. А я стояла со стороны дороги и кричу ему: « Гаси фары, а то стрелять буду!». А он едет и не выключает, тогда я из автомата открыла огонь по фарам, так этот грузовик выехал из колонны и скрылся в лесу, ничего о нём я больше не слышала.

А происходили с вами курьёзные ситуации?

Да случалось. Большинство мужчин были на фронте. А госпиталь ведь надо охранять, этим тоже занимались медсёстры. Я несла дежурство ночью, и случилось так, что стою я на посту и вдруг услышала хруст. Темно страшно,  и иногда зажмурюсь и думаю: «Не буду смотреть ,схватят так схватят». А там и голоса. Мне кричат: «Свои!». Я увидела несколько человек в нашей форме. А тогда были шпионы и даже предатели, на этот случай командир нам сказал пароль, которые знали только наши бойцы. Я кричу гостям: «Пароль!»

- Какой пароль, свои  же, - мне в ответ

-Без пароля не пущу! - крикнула я

-Да знаем мы пароль, знаем. Перестань, ведь  дождь, холодно.

- Стой! Стрелять буду!

Но они не остановились. Ну тогда я в их сторону очередь пустила. Они в грязь попадали и  в сторону поползли. Пришёл командир и сказал, что это была важная шишка из штаба и снял меня с поста. Я в казарме всё подругам и рассказала, а они меня отругали, как я так могла поступить. Всю ночь не спала - переживала. А утром на планёрке меня вызвали из строя и объявили благодарность. Оказалось, что этот проверяющий смотрел, как охраняют важные объекты.  Я была очень рада этой награде.

А как вы узнали о победе?

Я встретила Победу в городе Найдам в Германии, где принимала раненых. Там протекала речушка,  и бойцам надо было помочь её перейти. Мы вместе с подругами этим и занимались,  и вдруг со всех сторон пальба. Мы сильно испугались, подумали, что снова взяты в окружение,  это часто происходило, очень боялись этого.  И тут начали кричать :«Победа!» Сначала не могли поверить своим ушам, а вскоре и отметили. Я хорошо помню одного офицера, у него было тяжелое ранение, но его перебинтовали и сумели спасти.  Но он неудачно перевернулся на матрасе,  и у него снова открылось кровотечение ещё сильнее, он понял, что мы не сможем его спасти и перед смертью сказал, что так хорошо, что он встретил победу, узнал о ней…

Как сложилась ваша судьба после войны?

Продолжила медицинскую службу. Принимала детишек, которых увезли на работу в Германию в концлагеря. Они были в очень тяжёлом состоянии, но мы помогали, как могли. Затем меня направили в госпиталь в  г. Эрфурт ГДР. 12 декабря 1947 года я вышла замуж за Ивана Антоновича Щербатых, с которым  прожила 57 счастливых лет. А регистрировали нас в комендатуре Берлина. Вскоре у нас появился сын, а затем и дочь. Работала  13 лет в госпитале 52096 медсестрой хирургического отделения (с моим дедом Коваленко Федором Иосифовичем) до самой пенсии.

Агриппина Васильевна проживает в нашем городе. Она нечасто выходит из дома,  тем не менее её хорошо знают многие горожане. В этом году она отметила  90-летний юбилей. Администрация города не осталась в стороне от этого важного события,  Сергей Иванович Смолий, глава города, сердечно поздравил юбиляра  и вручил подарки. Тот подвиг, что свершила эта скромная женщина, не опуская рук даже в самых тяжёлых ситуациях, её патриотизм,  упорство, стремление к доброму - навсегда останутся в нашей памяти. Она будет ещё одной гордостью нашего города, ведь вместе с нами живёт настоящий герой - носитель истории, грудью отстоявший Россию.