Литературная деятельность Л.Н. Толстого начиналась на Кавказе. Здесь он написал свое первое произведение «Детство», повесть «Казаки». Любовь к Кавказу и глубокий интерес к особенностям жизни горцев нашли отражение во многих произведениях Толстого. В сороковые годы 19 века – в период подъема русской демократической мысли - молодым офицером приехал Толстой на Кавказ. Он жил в Чечне с мая 1851 по январь 1854 года - практически постоянно в среде чеченцев и казаков, среди которых завел немало друзей. В дневниках и письмах этого периода – свидетельства глубокого интереса Толстого к жизни чеченцев. Он стремился «понять духовный строй местных народов», их нравы и обычаи, вынести собственные суждения. О влиянии Кавказа на его жизнь и творчество Толстой писал в 1859 году: "...Это было и мучительное и хорошее время. Никогда, ни прежде, ни после, я не доходил до такой высоты мысли, как в это время... И всё, что я нашёл тогда, навсегда останется моим убеждением". В годы слудбы на Кавказе Толстой много внимания уделяля сбору и пропаганде северокавказского устного народного творчества. Ученица в своей работе раскрывает взаимосвязь пребывания Толстого на Кавказе и его творчества. |
Вложение | Размер |
---|---|
kavkaz_v_zhizni_i_tvorchestve_lntolstogo_.doc | 120.5 КБ |
МОУ СОШ № 6 пос. Затеречный
Нефтекумского района Ставропольского края
Творческая исследовательская работа
по программе туристско-краеведческого движения “Отечество”
“Литературное краеведение”
по теме:
“Кавказ
в жизни и творчестве
Льва Николаевича Толстого”
Выполнила ученица 10 класса “А”
Кислякова Елена
Руководитель – Краюшкина И.В.
2008 год
Лев Николаевич Толстой
и Кавказ
Л. Н. Толстой — поручик артиллерии. 1854
Литературная деятельность Л.Н. Толстого начиналась на Кавказе. Здесь он написал свое первое произведение «Детство», повесть «Казаки». Любовь к Кавказу, глубокий интерес к особенностям жизни горцев нашли отражение во многих произведениях Толстого. В сороковые годы 19 века – в период подъема русской демократической мысли - молодым офицером приехал Толстой на Кавказ. Он жил в Чечне с мая 1851 по январь 1854 года - практически постоянно в среде чеченцев и казаков, среди которых завел немало друзей. В дневниках и письмах этого периода – свидетельства глубокого интереса Толстого к жизни чеченцев. Он стремился «понять духовный строй местных народов», их нравы и обычаи, вынести собственные суждения. «...Приехал Садо, я ему очень обрадовался», записывает Толстой в дневнике 25 августа 1851 года. - Часто он доказывал мне свою преданность, подвергая себя разным опасностям для меня; у них это считается за ничто - это стало привычкой и удовольствием». Другие дневниковые записи: «Ко мне приехал брат с Балтою», «Завтра - в Хамамат Юрт: постараюсь внушить им уважение», «После обеда писал, пришел Дурда...».
О влиянии Кавказа на его жизнь и творчество, Толстой писал в 1859 году: «... Это было и мучительное и хорошее время. Никогда, ни прежде, ни после, я не доходил до такой высоты мысли, как в это время... И все, что я нашел тогда, навсегда останется моим убеждением».
В годы службы на Кавказе Толстой много внимания уделял сбору и пропаганде северокавказского устного народного творчества, публикации чеченского фольклора.
В 1852 году он записал две чеченские народные песни - со слов своих друзей-чеченцев Садо Мисирбиева и Балты Исаева. Эти и другие записи впоследствии он использовал в своих произведениях. «…Все было тихо. Вдруг со стороны чеченцев раздались странные звуки заунывной песни... Ай! Дай! Да-ла-лай... Чеченцы знали, что им не уйти, и, чтоб избавиться от искушения бежать, они связались ремнями, колено с коленом, приготовили ружья и запели предсмертную песню...».
Размышления Толстого о судьбе горцев легли в основу кавказского цикла его творчества («Набег. Рассказ волонтера», «Рубка леса. Рассказ юнкера», «Из кавказских воспоминаний. Разжалованный», «Записки маркера», «Записки о Кавказе. Поездка в Мамакай-Юрт»).
Интерес к чеченскому фольклору не угас и после отъезда Толстого с Кавказа. Годы спустя он писал поэту А.А.Фету: «Читал… книги, о которых никто понятия не имеет, но которыми я упивался. Это сборник сведений о кавказских горцах, изданный в Тифлисе. Там предания и поэзия горцев, и сокровища поэтические необычайные... Нет, нет и перечитываю...» Две чеченские песни из этого сборника - «Высохнет земля на могиле моей» и «Ты, горячая пуля, смерть носишь с собой» - Толстой ввел в повесть «Хаджи-Мурат» (1896-1904 гг.).
Хаджи-Мурат». Побег Хаджи-Мурата. Работа Е. Е. Лансере. 1912—15.
Кайсын Кулиев писал:
Толстой заинтересовался песнями горцев, читал их в записях, публиковавшихся в Тифлисе - тогдашнем культурном центре Кавказа, и дал им очень высокую оценку. Да и в произведениях этого великого писателя ощущается знакомство с изустным творчеством горцев. Я имею в виду, в первую очередь, "Хаджи-Мурата" и "Казаков". Вот, например, в "Хаджи-Мурате" Толстой приводит прозаический перевод двух чечено-ингушских песен, соединив их в одну.
Одна из песен особенно нравилась Хаджи-Мурату и поразила Бутлера своим торжественно-грустным напевом. Бутлер попросил переводчика пересказать ее содержание и записал ее.
Песня относилась к кровомщению - тому самому, что было между Ханефи и Хаджи-Муратом. Песня была такая:
"Высохнет земля на могиле моей - и забудешь ты меня, моя родная мать! Порастет кладбище могильной травой - заглушит трава твое горе, мой старый отец. Слезы высохнут на глазах сестры, улетит и горе из сердца ее.
Но не забудешь ты, мой старший брат, пока не отомстишь моей смерти. Не забудешь ты меня, и второй мой брат, пока не ляжешь рядом со мной.
Горяча ты, пуля, и несешь ты смерть. Но не ты ли была моей верной рабой? Земля черная, ты покроешь меня, но не я ли тебя конем топтал? Холодна ты, смерть, но я был твоим господином. Мое тело возьмет земля, мою душу примет небо".
Хаджи-Мурат всегда слушал эту песню с закрытыми глазами, и когда она кончалась протяжной, замирающей нотой, всегда по-русски говорил:
- Хорош песня, умный песня.
Из этого отрывка нетрудно понять, что песня эта нравилась Льву Толстому так же, как и горцу Хаджи-Мурату.
Величайшего писателя России удивили песни горцев, и он некоторые из них в буквальном переводе послал поэту Фету, на которого они также произвели большое впечатление. Замечательный русский поэт благодарил за них Толстого и перевел их. Две песни, пересказанные Толстым в "Хаджи-Мурате", поются народом и до сих пор. Само собой разумеется, чтобы вызвать такой интерес у Льва Толстого, песни горцев действительно должны были быть шедеврами. Этот факт вызывает у нас гордость и свидетельствует о том, какие художественные, поэтические возможности таились в народе. И вполне естественно, что еще в прошлом веке русские ученые-ориенталисты заинтересовались горским фольклором. Первым опубликовал на русском языке образцы горских песен П. К. Услар. Это было в середине прошлого века. В его записях, видимо, и читал Лев Толстой те песни, которые ему так понравились. Надо благодарить судьбу за то, что титан мировой литературы Лев Толстой встретился с песнями гор”.
Отношение Толстого к чеченской культуре, его дружеские чувства к чеченцам остались в благодарной памяти народа. Уже несколько поколений в Чечне читают его произведения, которые начали переводиться на чеченский язык в 30-е годы прошлого столетия. А в станице Старогладовской, где жил Толстой, в школе, носящей его имя, действует и сейчас музей великого русского писателя.
В апреле 1851 года, 22-летним молодым человеком, не кончившим университетского курса, разочаровавшимся в попытках улучшить жизнь своих яснополянских крестьян, Толстой уехал со старшим братом на Кавказ (Н. Н. Толстой служил там артиллерийским офицером).
Как и герой "Казаков" Оленин, Толстой мечтал начать новую, осмысленную и потому счастливую жизнь. Он еще не стал писателем, хотя литературная работа уже началась – в форме писанья дневника, разных философских и иных рассуждений. Начатая весной 1851 года "История вчерашнего дня" в дороге была продолжена наброском "Еще день (На Волге)". Среди дорожных вещей лежала рукопись начатого романа о четырех эпохах жизни.
На Кавказе Толстой своими глазами увидел войну и людей на войне. Здесь же он узнал, как может устроиться крестьянская жизнь без крепостной зависимости от помещика. После Кавказа и героической обороны Севастополя, в мае 1857 года, находясь в Швейцарии и думая о судьбе своей родины, Толстой записал в дневнике: "Будущность России - казачество: свобода, равенство и обязательная военная служба каждого". На Кавказе Толстой был потрясен красотой природы, необычностью людей, их образом жизни, бытом, привычками, песнями. С волнением слушал и записывал он казачьи и чеченские песни, смотрел на праздничные хороводы. Это были не похоже на виденное в крепостной русской деревне; увлекало и вдохновляло. Теперь известно, что Толстой стал первым собирателем чеченского фольклора.
Работая над "Казаками", Толстой не только по памяти воcстанавливал свои кавказские впечатления и переживания, но и специально перечитывал дневники тех лет. Из дневника перешли в повесть многие образы и детали; Ванюша, любивший щеголять знанием французских слов; подарок лошади казачонку, беседы с Епишкой и охота с ним; любовь к казачке и ночные стуки в окошко; любованье казачьими хороводам с песнями и стрельбой; мечты купить дом и поселиться в станице; сознательные попытки делать каждый день что-нибудь доброе; рассуждение о том, что надо "без всяких законов пускать из себя во все стороны, как паук, цепкую паутину любви"
Над "Казаками" Толстой трудился, с перерывами, десять лет. В 1852 году, сразу после напечатания в "Современнике" повести "Детство", он решил писать "Кавказские очерки", куда вошли бы и "удивительные" рассказы Епишки об охоте, о старом житье казаков, о его похождениях в горах. Замысел не был осуществлен, может быть, потому, что подробный и очень интересный очерк "Охота на Кавказе" (где Епишка фигурирует под cобственным именем) написал и в начале 1856 года напечатал Н. Н. Толстой.
Кавказская повесть была начата в 1853 году. Потом долгое время сохранялся замысел романа, с остродраматическим развитием сюжета. Он назывался "Беглец" или "Беглый казак". Как можно судить по многочисленным планам, и написанным отрывкам, события в романе развивались так: в станице происходит столкновение офицера с молодым казаком, мужем Марьяны; казак, ранив офицера, вынужден бежать в горы; про него ходят разные слухи, знают, что он вместе с горцами грабит станицы; стосковавшись по родному дому, казак возвращается, его хватают и потом казнят. Судьба офицера рисовалась по-разному: он продолжает жить в станице, недовольный собой и своею любовью; покидает станицу, ищет "спасения в храбрости, в романе с Воронцовой"; погибает, убитый Марьяной.
Эпический замысел, "объективная сфера" (по словам самого Толстого), история и характер целого народа впервые при работе над "Казаками" занимали его с такою силой. С волнением и восторгом перечитывал он в это время "Илиаду" и "Одиссею". Когда "Казаки" были напечатаны, Толстой записал в дневнике: "Эпический род мне становится один естественен".
Работая над своей кавказской повестью, Толстой, несомненно, оглядывался назад и воспринимал Пушкина и Лермонтова как своих предшественников. О любви к Кавказу он говорил в 1854 году в выражениях, буквально совпадающих со стихами Лермонтова (из вступления к "Измаил-бею"): "Я начинаю любить Кавказ, хотя посмертной, но сильной любовью.
Действительно хорош этот край дикой, в котором так странно и поэтически соединяются две самые противоположные вещи - война и свобода".
На Лермонтова и Пушкина опирался Толстой в своем споре с этнографически-описательной литературой о Кавказе, которая расцвела в 40-50-е годы прошлого века, и с приключенческой литературой типа романа Купера "Следопыт", упомянутого в "Казаках".
И все-таки в "Казаках" Толстой прямо полемизирует не только с откровенным романтизмом кавказских поэм Лермонтова, но и с пушкинскими "Цыганами". Обдумывая идею кавказской повести, он отвергает, как недостаточные, сложивжиеся было у него мысли: что дикое состояние хорошо (у Пушкина: "Мы дики; нет у нас законов..."); что страсти везде одинаковы (у Пушкина: "И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет"); что "добро - добро во всякой сфере" (у Пушкина: "Мы не терзаем, не казним... Мы робки и добры душою"). Толстой воплощает в своем произведении новые идеи, созвучные его времени.
В "Казаках" столкновение народной правды с господской ложью пронизывает все повествование. "Рабочий народ уж поднимается после долгой зимней ночи и идет на работы. А у господ еще вечер" - этот контраст, подмеченный автором в начале первой главы, потом подтверждается размышлениями лакея: "И чего переливают из пустого в порожнее?" - и проходит через всю повесть. В "Казаках" авторская точка зрения очень близка народному взгляду на вещи.
Заглавие - "Казаки" - совершенно точно передает смысл и пафос произведения.
Повесть утверждает красоту и значительность жизни самой по себе. Ни одно из созданий Толстого не проникнуто такой молодой верой в стихийную силу жизни и ее торжество, как "Казаки". И в этом смысле кавказская повесть намечает прямой переход к "Войне и миру".
В декабре 1852 года Толстой отправил с Кавказа в петербургский журнал "Современник", прогрессивный в самый популярный журнал того времени, свой первый военный рассказ - "Набег". До того в сентябрьском номере журнала была напечатана повесть "Детство".
Когда в "Современнике" появился следующий кавказский рассказ Толстого "Рубка леса", редактор журнала Н. А. Некрасов писал И. С. Тургеневу: "Знаешь ли, что это такое? Это очерки разнообразных солдатских типов (и отчасти офицерских), т. е. вещь, доныне небывалая в русской литературе. И как хорошо!" Тогда же Некрасов горячо поощрял молодого Толстого к писательской работе: "Не пренебрегайте подобными очерками; о солдате ведь наша литература доныне ничего не сказала, кроме пошлости. Вы только начинаете, и в какой бы форме ни высказали Вы все, что знаете об этом предмете, - все это будет в высшей степени интересно и полезно".
Летом 1851 года, едва приехав на Кавказ, Толстой в качестве волонтера сам участвовал в набеге, произведенном под начальством князя А. И. Барятинского. В рассказе с большой достоверностью изображен и этот военачальник, и разные офицеры, характерные черты которых зафиксированы в дневниках и письмах Толстого.
Именно в "Набеге" ставит Толстой важнейшую для себя как писателя задачу: раскрыть главные черты русского национального характера, показать, как они проявляются в напряженные жизненные моменты - в минуту военной опасности, перед лицом смерти.
У капитана Хлопова, прапорщика Аланина и поручика Розенкранца по-разному выражается главное качество, нужное на войне, - храбрость. Юношеская бессмысленная горячность Аланина, впервые идущего в дело, показное бесстрашие Розенкранца, подражающего горцам - джигитам, противостоят подлинной храбрости капитана Хлопова. Этот скромный, неразговорчивый, дурно одетый, с виду ничем не замечательный человек формулирует в рассказе главную мысль: "Храбрый тот, который ведет себя как следует". Автор, "рассказчик-волонтер", вспоминает определение храбрости древнегреческого философа Платона и добавляет от себя: "...храбр тот, кто боится только того, чего следует бояться, а не того, чего не нужно бояться".
"Особенная и высокая черта русской храбрости" противопоставлена в рассказе "французскому героизму" и вообще всякой любви к громкой фразе. Нетрудно заметить, что идея эта получит развитие в военных сценах эпопеи "Война и мир". А образ капитана Хлопова, человека с одной из "простых, спокойных русских физиономий, которым приятно... смотреть прямо в глаза"; явится прообразом близких автору солдат и офицеров севастопольских рассказов, романа "Война в мир", написанной в конце жизни повести "Хаджи Мурат".
Рисуя капитана Хлопова, Толстой, конечно, следовал литературной традиция, восходящей к лермонтовскому Максиму Максимычу. Однако на страницах своего рассказа он спорит с ложноромантическими представлениями о кавказской жизни. Молодой офицер Розенкранц, один из "удальцов-джигитов, образовавшихся по Марлинскому и Лермонтову", которые "смотрят на Кавказ не иначе, как сквозь призму героев нашего времени", нарисован без малой доли авторской симпатии.
Пейзажные зарисовки Кавказа с его подлинной красотой и поэзией соседствуют с нарочито, подчеркнуто реалистическими картинами и сценами. Нигде еще не рисовал Толстой так детально целый день в жизни природы, весь ее естественный порядок и гармонию: прекрасное утро сменяется солнечным жаром и блеском, вечер - прохладой и тишиною ночи. Эти подробные описания не случайны и не самодельны. Они заканчиваются кратким авторским заключением: "Природа дышала примирительной красотой и силой". И сразу же Толстой переходит к декларации своей излюбленной гуманистической мысли: "Неужели тесно жить людям на этом прекрасном свете, под этим неизмеримым звездным небом? Неужели может среди этой обаятельной природы удержаться в душе человека чувство злобы, мщения или страсти истребления себе подобных? Все недоброе в сердце человека должно бы, кажется, исчезнуть в прикосновении с природой - этим непосредственнейшим выражением красоты и добра".
В первоначальных редакциях "Набега" гораздо обстоятельнее рассказывалось о разорении горского аула; в большом публицистическом отступлении, признавая историческую целесообразность кавказской войны. Толстой более справедливым считал поступок какого-нибудь "оборванца Джеми", который, "услыхав о приближении русских, с проклятиями снимет со стены старую винтовку и с тремя, четырьмя зарядами в заправах, которые он выпустит не даром, побежит навстречу гяурам". Все это было снято самим Толстым при окончательной отделке рассказа. Протест против войны стал более отвлеченным, но зато, всеобъемлющим.
После всех драматических событий рассказа в конце возникает мажорный мотив. Вновь прекрасная картина природы и созвучный ей "подголосок" шестой роты: звуки его чистого грудтенора далеко разносятся по прозрачному вечернему воздуху.
В кавказских рассказах складывался общих взгляд писателя на жизнь, на войну в мир - иными словами, философия бытия, воплощенная в художественных образах.
Война и мир резко противопоставлены, и война осуждена, потому что это - разрушение, смерть, разъединение людей, вражда их друг с другом, с красотой всего "божьего мира".
В "Рубке леса" повествование о войне осложняется новыми мотивами. Столкновение с неприятелем - испытание душевных и физических сил человека. В этом испытании есть своя красота. Первые звуки выстрелов "особенно возбудительно" действуют на всех; потом все вдруг принимает "новый величественный характер", и солнце бросает "веселые отблески на сталь штыков, медь орудий, оттаивающую землю и блестки инея". Мысль о смерти побуждает к тому, что "все с большей деятельностью принялись за дело". Но весь рассказ отрицает войну, и голос повествователя звучит патетически в главах о ранении и смерти солдата Веденчука. Завершается рассказ авторским рассуждением о "духе русского солдата": "...скромность, простота и способность видеть в опасности совсем другое, чем опасность, составляют отличительные черты его характера".
Испытание смертью - излюбленная сюжетная ситуация у Толстого. "Три смерти" - так назвал рассказ 1858 года. Даже в гибели дерева - красота и поэзия. С этой высоты осуждает Толстой ложь последних дней жизни "ширкинской барыни", боящейся смерти, и спокойно, мудро смотрит на тихое, как будто безразличное умирание ямщика Федора.
С точки зрения Толстого, красота и могущество природы существуют сами по себе, как первооснова бытия, и могут научить человека великим законам жизни. Срубленное дерево гибнет, страдая: "...вздрогнуло всем телом, погнулось и быстро выпрямилось, испуганно колеблясь на своем корне". Но затем следует жизнеутверждающая картина: "Деревья еще радостнее красовалась на новом просторе своими неподвижными ветками".
Молодой граф приехал на Кавказ, чтобы получить «взгляд на вещи», стать взрослым человеком, личностью. Не обязательно быть гением, чтобы поставить перед собой такую задачу. Но обязательно условие серьезного отношения к жизни. Война - грубый материал, но из всех испытаний военной жизни Толстой вынес главное убеждение: «Моя цель - добро». Эта мысль напрямую связана с другой толстовской догадкой абсолютного свойства: «Счастье ничто не заменит». Так на Кавказе была впервые выработана толстовская философия любви и самоотвержения - а ведь это самые заветные чувства русского человека. Вот почему отношение к Толстому как рентген просвечивает человека - как он относится к совести, чести, порядочности? Эти ценности сегодня попраны, но разве народ навязал стране атмосферу безответственности и разврата? Разве народ заставил власть передать «группе лиц» общенациональные богатства? Народ остался нравственен...
Послесловие.
Есть человек, который в течение двух Чеченских войн – среди крови, грязи и трупов, среди бесконечных бомбардировок, артобстрелов, терактов и зачисток – СОХРАНИЛ невредимым музей Льва Толстого в станице Старогладковская.
Именно в этой чеченской станице молодой русский офицер Лев Толстой, проходивший службу на Кавказе, написал «Детство», «Отрочество», «Юность». То есть – по сути – именно в этой станице он и стал писателем.
А теперь представим – ВОЙНА.
Ежедневные взрывы, кровь, грязь, развороченные трупы…
То боевики, то федералы… Звери – и те, и другие…
Есть ли кому-то какое-то дело до какого-то жалкого музея???
Ну, не стало бы его – никто бы и не заметил – война!
А этот человек – чеченец по национальности – Хусайн Хасуевич Загибов – десять лет – ДЕСЯТЬ лет спасал маленький музей русского писателя Льва Толстого. И – спас. Такое бывает. Когда в станицу Старогладковская вошла наша Тульская дивизия, этот директор музея добился встречи с комдивом. Не знаю – ЧТО он ему рассказал, только генерал в тот же день звонил в Москву, орал чуть ли не матом и выбил хоть какие-то деньги для музея и гуманитарную помощь для села.
И еще. Во время войны, естественно, все учителя разбежались…
И чеченец Хусайн Хасуевич пошел в школу преподавать русский язык.
Так что в станице Старогладковской не прекращались уроки русского языка даже во время войны. И нет в этой станице вражды между русскими и чеченцами.
А есть действующий музей Льва Толстого. И человек по имени Хусайн, влюбленный в русскую литературу. И – делающий свое дело. Несмотря ни на что. Вот так."
(17 февраля 2007 год) http://kalugin.livejournal.com/23413.html?thread=730997
Заключение
Работая над своей темой, я получила ценную и полезную информацию, которая мне очень пригодится в изучении творчества Л.Н.Толстого в школе.
Я думаю, что, зная о роли Кавказа в жизни и творчестве писателя, мне будет легче раскрыть не только образы героев произведений, связанных с Кавказом, но и других произведений писателя, представить их такими, какими хотел видеть Толстой.
Узнав много интересного о таком сложном человеке, как Лев Николаевич Толстой, мне захотелось прочесть его произведения, с которыми я ещё не знакома, потому что, как мне кажется, это очень интересно и полезно.
Кроме того, я научилась лучше работать с литературой, выбирать и находить в ней, на мой взгляд, самое главное.
Лев Толстой один из тех гигантов, которые живут для всех времён и для всех народов.
Источники.
Голубая лягушка
Ель
"Морская болезнь" у космонавтов
Сила слова
Три коробки с орехами