Муниципальное общеобразовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа № 26»

РЕФЕРАТ

по литературе на тему:

«Адресаты любовной лирики А. С. Пушкина»

Выполнили: ученицы 9 «Б» класса

Коваль Анастасия,

Костомаха Полина

Руководители: учитель литературы

Мурашова М. С.

учитель информатики

Шульман Э. А.

Воскресенск  — 2011

Оглавление

1. Обоснование выбора темы        3
2. Введение        4
3. Основная часть

1. Бакунина Екатерина Павловна        5
2. Голицына Евдокия Ивановна        7
3. Истомина Евдокия Ильинична        8
4. Раевская Мария Николаевна        10
5. Воронцова Елизавета Ксаверьевна        12
6. Керн Анна Петровна        17
7. Завадовская Елена Михайловна        20
8. Ушакова Екатерина Николаевна        22
9. Оленина Анна Алексеевна        24
10. Гончарова Наталья Николаевна        26

4. Заключение        29
5. Использованные ресурсы        30

1. Обоснование выбора темы

Мы выбрали для исследования тему «Адресаты любовной лирики Пуш кина». Почему? Всё очень просто: читать о любви, узнавать о взаимоотношениях влюблённых интересно всегда, а в юности особенно. Чем способна женщина привлечь мужчину, что ценит он в ней, почему она способна стать его Музой, источником вдохновения? Обо всём этом мы говорили на уроках, когда знакомились с любовной лирикой Пушкина и читали его стихи, посвящённые Керн и Гончаровой. После этих стихов захотелось побольше узнать о том, как вообще складывались отношения великого поэта с представительницами прекрасного пола, кто они — его Музы, которым мы обязаны появлением чудесных стихов о любви, какую роль они сыграли в жизни поэта.

Работая над рефератом, мы не только прочли стихотворения Пушкина на эту тему, исследования критиков, но и многое узнали о тех, кому посвящены те или иные волшебные строки. Таких женщин много: это и Бакунина, и Голицына, и Истомина, и Раевская, и Воронцова, и Керн, и Завадовская, и Ушакова, и Оленина, и Гончарова. В разное время встретился на своём жизненном пути с ними поэт и не мог не запечатлеть их образы в своей поэзии, потому что всегда преклонялся перед красотой и талантом, перед их богатым духовным миром. Вот они — эти Музы великого поэта.

2. Введение

Александра Пушкина в высшем обществе считали любимцем женщин и повесой. Благодаря дамам, окружающим поэта на протяжении всей его жизни, он получал главное — то вдохновение, которое озаряло душу и подвигало его на волшебные стихи. Лирика поэта вбирает в себя целую радугу чувственных переживаний: от легкой шутливой влюбленности до всепоглощающей страсти.

 Строго говоря, нельзя привязывать тот или иной стих к конкретной особе. Ведь любой поэт осуществляет в стихе художественный синтез, создавая обобщенный образ. Но образы эти различны, вызывают разные ассоциации. Уже давно у исследователей творчества Пушкина появился соблазн составить «биографию его сердца».

Набросанный самим поэтом, так называемый «донжуанский» список — немаленький. По мнению В. Вересаева, в первой части списка имена женщин, которых Пушкин любил сильнее, во второй — женщины, которыми он был увлечен.

3. Основная часть

1. Бакунина Екатерина Павловна

Первой юношеской любовью Пушкина была Екатерина Павловна Бакунина (1795–1869); к ней обращены многие стихи и элегии поэта в 1815–1817 годы. Екатерина Павловна Бакунина приходилась сестрой Александру Бакунину, лицейскому товарищу Пушкина. Летом она подолгу жила в Царском Селе, и следы, оставленные «ногой ее прекрасной», поэт искал в царскосельских рощах и лесах.

«Я счастлив был!… Нет, я вчера не был счастлив; поутру я мучился ожиданием, с неописанным волнением стоя под окошком, смотрел на снежную дорогу — ее не видно было!

Наконец, я потерял надежду; вдруг нечаянно встречаюсь с нею на лестнице, — сладкая минута!… Как она мила была! Как черное платье пристало к милой Бакуниной!», — восклицал Пушкин в своем лицейском дневнике.

Пушкин томился любовью к Бакуниной всю зиму, а также весну и большую часть лета 1816 года. За это время из-под его пера вышел ряд элегий, которые носят печать глубокой меланхолии, и среди них — стихотворение «Желание»:

Я слезы лью; мне слезы утешенье;

И я молчу; не слышен ропот мой,

Моя душа, объятая тоской,

В ней горькое находит наслажденье.

О жизни сон! Лети, не жаль тебя,

Исчезни в тьме, пустое привиденье;

Мне дорого любви моей мученье,

Пускай умру, но пусть умру любя!

Лирический герой тоскует, его волнуют «горести несчастливой любви», ему тяжело. Однако слезы поэта — это слезы любви, и они — его утешение, «горькое наслаждение». Ему плохо, но все же он говорит:

Мне дорого любви моей мученье —

Пускай умру, но пусть умру любя!

Любовь в этом стихотворении предстает как одухотворяющее страдание. И пускай дни «медлительно влекутся», а душа болит, все равно единственное желание героя — умереть с любовью в сердце.

Никаких определенных выводов об отношениях, существовавших между поэтом и любимой девушкой, нельзя сделать на основании этих стихов: элегический трафарет заслоняет живые черты девушки. Вероятно, весь этот типично юношеский роман повлекли за собой лишь несколько мимолетных встреч на крыльце или в парке. С нежностью вспоминал о Бакуниной поэт и многие годы спустя:

В те дни… в те дни, когда впервые

Заметил я черты живые

Прелестной девы и любовь

Младую волновала кровь

И я, тоскуя безнадежно,

Томясь обманом пылких снов,

Везде искал ее следов,

Об ней задумывался нежно,

Весь день минутной встречи ждал

И счастье тайных мук узнал…

(«Евгений Онегин», гл. VIII, из черновых рукописей)

2. Голицына Евдокия Ивановна

Первой петербургской возлюбленной Пушкина, хозяйкой одного из литературных салонов была Евдокия Ивановна Голицына (1780–1850). Эта красивая и прекрасно образованная женщина живо интересовалась политическими событиями, занималась математикой, дружила со многими выдающимися людьми. Голицыну называли «ночной княгиней», так как она обычно принимала гостей поздним вечером и приемы ее длились до рассвета. В 1817–1819 годах Пушкин был частым гостем княгини Голицыной и, по выражению П. А. Вяземского, «был маленько приворожен ею»^[1]. Известны три стихотворения Александра Сергеевича, обращенные к княгине Голицыной: «Краёв чужих неопытный любитель…»; «Простой воспитанник природы»; «К ***».

Простой воспитанник природы,

Так я, бывало, воспевал

Мечту прекрасную свободы

И ею сладостно дышал.

Но вас я вижу, вам внимаю,

И что же?… слабый человек!…

Свободу потеряв навек,

Неволю сердцем обожаю.

(«Простой воспитанник природы», 1817)

3. Истомина Евдокия Ильинична

Без внимания не оставил Пушкин знаменитую балерину Евдокию Ильиничну Истомину (1799–1848), воспев ее искусство танца в романе «Евгений Онегин». Эта красивая женщина, с черными, как смоль, волосами, большими черными и блестящими глазами, по свидетельству современника, «в продолжение многих лет пленяла зрителей и сводила с ума молодых офицеров». Она послужила причиной нашумевшей в Петербурге дуэли между В. В. Шереметевым и А. П. Завадовским. Шереметев был убит, а через некоторое время у барьера встретились секунданты дуэлянтов — А. С. Грибоедов и А. И. Якубович. Эта история сильно занимала Пушкина, он думал отразить её в романе «Русский Пелам» — в сохранившихся набросках плана Пушкин записал имена Истоминой, Грибоедова, Заводовского. Эта же история отражена в плане ненаписанного произведения «Две танцовщицы». В 1818–1820 годах Пушкин был в числе поклонников Истоминой, не пропускал спектаклей с её участием, громко выражал свое восхищение. В 1823 году, когда Пушкин давно уже был в изгнании, знаменитый петербуржский балетмейстер Дидло поставил балет «Кавказский пленник, или Тень невесты» (музыка К. А. Кавоса на сюжет Пушкина). Роль черкешенки исполняла Истомина. Через две недели после премьеры, 30 января 1823 года, Пушкин писал брату из Кишинева: «Пиши мне о Дидло, об Черкешенке Истоминой, за которой я когда-то волочился, подобно Кавказскому пленнику». Вот какой предстает Истомина перед нами в I главе романа «Евгений Онегин»:

Блистательна, полувоздушна,

Смычку волшебному послушна,

Толпою нимф окружена,

Стоит Истомина; она,

Одной ногой касаясь пола,

Другою медленно кружит,

И вдруг прыжок, и вдруг летит,

Летит, как пух от уст Эола;

То стан совьет, то разовьет,

И быстрой ножкой ножку бьет.

(«Евгений Онегин» гл . I)

4. Раевская Мария Николаевна

Еще одно серьезное увлечение поэта — Мария Николаевна Раевская (1805–1863) — дочь прославленного героя Отечественной войны генерала Н. Н. Раев-ского, жена декабриста С. Г. Волконского, одна из замечательных женщин своего времени. Пушкин был дружен с семьей Раевских и знал Марию Николаевну еще совсем юной девочкой, когда он вместе с Раевскими путешествовал по Кавказу и Крыму. Яркая индивидуальность молодой девушки, пылкость и естественность характера, незаурядность натуры пленили поэтическое воображение Пушкина. Его чувство было глубоким и сокровенным. Образ Марии Раевской, этот «души неясный идеал», запечатлен в стихотворениях «Редеет облаков летучая гряда…», «Погасло дневное светило…»,  «Фонтану Бахчисарайского дворца», «На холмах Грузии…»; ее внешний облик мы узнаем в героине «Полтавы»; именно ей Пушкин посвятил свое лирическое отступление в I главе романа «Евгений Онегин»:

Я помню море пред грозою:

Как я завидовал волнам,

Бегущим бурной чередою

С любовью лечь к ее ногам!

 Оно свидетельствует о том, что поэт помнил о своем путешествии с Раевскими и о своей влюбленности в Марию.

Осенью 1824 года Пушкин узнал о предстоящем замужестве Марии Николаевны. Счастье молодой женщины было недолгим: в январе 1826 года, через год после свадьбы, С. Г. Волконский был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Решение Марии Николаевны оставить родных, малютку сына и следовать за мужем, приговоренным к 20 годам каторжных работ, вызывает восхищение Пушкина, преклонение перед ее мужеством, самоотверженностью, ее гражданским подвигом. В последний раз поэт видел Марию Николаевну 26 декабря 1826 года в Москве, на прощальном вечере, устроенном в её честь З. А. Волконской. В своих «Записках» Мария Николаевна рассказывает: «Пушкин, наш великий поэт, тоже был здесь; я знала его давно.… Во время добровольного изгнания нас, жён сосланных в Сибирь, он был полон самого искреннего восхищения: он хотел передать мне своё «Послание к узникам» для вручения им, но я уехала в ту же ночь, и он передал его Александрине Муравьевой»^[2]. Образом этой удивительной женщины навеяны строки стихотворения «Редеет облаков летучая гряда»:

Редеет облаков летучая гряда.

Звезда печальная, вечерняя звезда!

Твой луч осеребрил увядшие равнины,

И дремлющий залив, и черных скал вершины.

Люблю твой слабый свет в небесной вышине;

Он думы разбудил, уснувшие во мне:

Я помню твой восход, знакомое светило,

Над мирною страной, где все для сердца мило,

Где стройны тополы в долинах вознеслись,

Где дремлет нежный мирт и темный кипарис,

И сладостно шумят полуденные волны.

Там некогда в горах, сердечной думы полный,

Над морем я влачил задумчивую лень,

Когда на хижины сходила ночи тень -

И дева юная во мгле тебя искала

И именем своим подругам называла.

(1820)

5. Воронцова Елизавета Ксаверьевна

Сильное, страстное чувство вызвала в сердце поэта Елизавета Ксаверьевна Воронцова (1792–1880) — жена Новороссийского генерал-губернатора графа М. С. Воронцова, в канцелярии которого Пушкин служил в Одессе. Современники говорят о ней как о женщине умной, тонкой и обольстительной. Так, В. А. Сол-логуб, отмечая ее ум, образованность, доброту и прелесть обхождения, писал: «Собственно красавицей она никогда не была, но никакая красавица не смогла бы с ней сравниться». Пушкин познакомился с Воронцовой в 1823 году в Одессе и страстно увлекся ею. Зимой 1823–1824 годов он был постоянным посетителем ее салона. Елизавета Ксаверьевна сделала все, чтобы Пушкин бывал в их доме, предложив поэту пользоваться их огромной библиотекой. Она просто обаяла Пушкина, вызвав ответное чувство в его сердце, которое оставило глубокий след в душе поэта. Оно запечатлено во многих обращенных к Воронцовой стихах: «Сожженное письмо», «Желание славы», «Талисман», «Все в жертву памяти твоей». На полях черновиков второй главы романа "Евгений Онегин", писавшейся в Одессе, много раз появлялся бегло очерченный пером ее профиль. Уезжая из Одессы в ссылку, «в далекий северный уезд», Пушкин получил от Воронцовой перстень-талисман, которым очень дорожил и с которым не расставался. В ответ на этот подарок, поэт написал великолепное, всем известное стихотворение «Талисман»:

Храни меня, мой талисман,

Храни меня во дни гоненья, 

Во дни раскаянья, волненья:

Ты в день печали был мне дан.

Когда подымет океан

Вокруг меня валы ревучи,

Когда грозою грянут тучи, -

Храни меня, мой талисман.

В уединенье чуждых стран,

На лоне скучного покоя,

В тревоге пламенного боя

Храни меня мой талисман.

Священный сладостный обман,

Души волшебное светило...

Оно сокрылось, изменило...

Храни меня, мой талисман.

Пускай же ввек сердечных ран

Не растравит воспоминанье.

Прощай, надежда; спи, желанье;

Храни меня, мой талисман.

(1825)

В Михайловском Пушкин много работает, но мысли о Воронцовой по-прежнему не покидают его, и он пишет стихотворение «Желание славы», посвященное той, о ком он не в состоянии был забыть:

Когда, любовию и негой упоенный,

Безмолвно пред тобой коленопреклоненный,

Я на тебя глядел и думал: ты моя;

Ты знаешь, милая, желал ли славы я;

Ты знаешь: удален от ветреного света,

Скучая суетным прозванием поэта,

Устав от долгих бурь, я вовсе не внимал

Жужжанью дальнему упреков и похвал.

Могли ль меня молвы тревожить приговоры,

Когда, склонив ко мне томительные взоры

И руку на главу мне тихо наложив,

Шептала ты: скажи, ты любишь, ты счастлив?

Другую, как меня, скажи, любить не будешь?

Ты никогда, мой друг, меня не позабудешь?

А я стесненное молчание хранил.

Я наслаждением весь полон был, я мнил,

Что нет грядущего, что грозный день разлуки

Не придет никогда… И что же? Слезы, муки,

Измены, клевета, всё на главу мою

Обрушилося вдруг… Что я, где я? Стою,

Как путник, молнией постигнутый в пустыне,

И всё передо мной затмилося! И ныне

Я новым для меня желанием томим:

Желаю славы я, чтоб именем моим

Твой слух был поражен всечасно, чтоб ты мною

Окружена была, чтоб громкою молвою

Всё, всё вокруг тебя звучало обо мне,

Чтоб, гласу верному внимая в тишине,

Ты помнила мои последние моленья

В саду, во тьме ночной, в минуту разлученья.

(1825)

Здесь же поэт пишет замечательное стихотворение «Сожженное письмо»:

Прощай, письмо любви, прощай! Она велела…

Как долго медлил я, как долго не хотела

Рука предать огню все радости мои!…

Но полно, час настал: гори, письмо любви.

Готов я; ничему душа моя не внемлет.

Уж пламя жадное листы твои приемлет…

Минуту!… вспыхнули… пылают… легкий дым,

Виясь, теряется с молением моим.

Уж перстня верного утратя впечатленье,

Растопленный сургуч кипит… О провиденье!

Свершилось! Темные свернулися листы;

На легком пепле их заветные черты

Белеют… Грудь моя стеснилась. Пепел милый,

Отрада бедная в судьбе моей унылой,

Останься век со мной на горестной груди…

(1825)

Оно также посвящено теме любви. «Письмо любви» должно быть сожжено, так велела женщина, его написавшая, но у героя долго не поднимается рука «предать огню все радости». Но вот рудное решение принято, «ничему душа… не внемлет». Постепенно «пламя жадное» поглотило милые сердцу листы, но остался пепел, и эти останки любовного письма дороги герою; он готов всю жизнь носить их на «горестной груди» как «отраду». Письмо сгорело, но любви не страшен ни огонь, ни какие — либо жизненные испытания.

Наконец, в 1830 году, накануне женитьбы, Пушкин уже навсегда прощается с Воронцовой:

В последний раз твой образ милый

Дерзаю мысленно ласкать,

Будить мечту сердечной силой

И с негой робкой и унылой

Твою любовь воспоминать.

Бегут, меняясь, наши лета,

Меняя всё, меняя нас,

Уж ты для своего поэта

Могильным сумраком одета,

И для тебя твой друг угас.

Прими же, дальная подруга,

Прощанье сердца моего,

Как овдовевшая супруга,

Как друг, обнявший молча друга

Пред заточением его.

(«Прощанье», 1830)

Воронцова до конца своей долгой жизни сохранила о Пушкине теплые воспоминания и ежедневно читала его сочинения. Когда зрение совсем ей изменило, она приказывала читать себе вслух, и притом подряд. Когда все тома его произведений были прочитаны, она приказывала начинать чтенье с I тома. Воронцова также не могла забыть очарования бесед с Пушкиным.

6. Керн Анна Петровна

Долгое время волновала воображение поэта Анна Петровна Керн (1800–1879) — живая, красивая и обаятельная женщина, которая была дружна со многими замечательными людьми своего времени — А. А. Дельвигом, Д. В. Вене-витиновым, М. И. Глинкой. Пушкин впервые увидел ее в 1819 году в Петербурге, в доме А. Н Оленина и надолго сохранил воспоминание об этой мимолетной встрече. В течение шести лет они не встречались, хотя и не переставали интересоваться друг другом. В июне 1825 года Анна Петровна приехала к своей тетке Прасковье Александровне Осиповой в Тригорское. Пушкин был там частым гостем, поскольку Тригорское находилось в двух шагах от Михайловского, где поэт томился в ссылке. Керн произвела на него неизгладимое впечатление. Как он написал в письме, «недавно посетила наш край одна прелесть, которая небесно поет». Встреча с Керн в годы михайловского заточения, «в печальной деревенской глуши», произвела, по признанию Пушкина, «впечатление глубокое и мучительное».  Этой встрече мы, собственно, и обязаны появлению на свет стихотворения «Я помню чудное мгновенье…»:

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной

В тревогах шумной суеты,

Звучал мне долго голос нежный

И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный

Рассеял прежние мечты,

И я забыл твой голос нежный,

Твои небесные черты.

В глуши, во мраке заточенья

Тянулись тихо дни мои

Без божества, без вдохновенья,

Без слез, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье:

И вот опять явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты.

И сердце бьется в упоенье,

И для него воскресли вновь

И божество, и вдохновенье,

И жизнь, и слезы, и любовь.

(1825)

В этом стихотворении поэт рисует идеальный, небесный образ женщины, чуждый всему земному. Лирический герой называет ее «гением чистой красоты», «божеством», восхищаясь ее милыми небесными чертами. Но это не просто любовное послание, в котором автор выражает восхищение хорошенькой женщиной. Это своего рода поэтическая биография: «душе настало пробужденье» после духовного кризиса, и явилась любовь — неизменный спутник поэзии. Безжизненность, одиночество ссылки, «мрак заточенья», казалось, убили «прежние мечты», уничтожили любовь, но она снова пришла, принесла с собой еще более сильные чувства, чем прежние. Взамен «томленья грусти безнадежной» к поэту приходит «упоение» силой любви, полнотой жизни. Так хрупкая красота способна победить «бурь порыв мятежный», а лишь одно «чудное мгновенье» сильнее долгих лет «заточенья». Это настоящее чудо любви, благодаря которому воскресли «и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы». Для Пушкина любить — значит жить и творить, любовь — великий источник вдохновения.

Пушкин вручил Анне Петровне обращенные к ней стихи в день ее отъезда из Тригорского: «Он пришел утром и на прощание принес мне экземпляр второй главы «Онегина», в неразрезанных листках, между которых я нашла вчетверо сложенный почтовый лист бумаги со стихами «Я помню чудное мгновенье…». Когда я собиралась спрятать в шкатулку поэтический подарок, он долго на меня смотрел, потом судорожно выхватил и не хотел возвращать; насилу выпросила я их опять; что у него промелькнуло тогда в голове, не знаю»^[3].  Анна Петровна Керн оставила воспоминания о Пушкине, отличающиеся искренностью, безыскусственностью, бережным и проникновенным отношением к поэту.

7. Завадовская Елена Михайловна

Не обошел своим вниманием Пушкин Елену Михайловну Завадовскую (1807–1874), «красавицу писаную», «звезду первой величины петербургского большого света». По словам современницы М. Ф. Ка-менской, Завадовская на балах «всегда убивала всех своею царственной, холодной красотой». Многие поэты воспевали ее в стихах: «чистейшей красоты высокий идеал», — называл ее П. А. Вяземский. «Артистическая душа не может спокойно созерцать такую прекрасную женщину», — писал музыкант и композитор М. Ю. Виельгорский. Пушкин посвятил Завадовской стихотворение «Красавица», написав собственноручно его в альбом этой женщины:

Всё в ней гармония, всё диво,

Всё выше мира и страстей;

Она покоится стыдливо

В красе торжественной своей;

Она кругом себя взирает:

Ей нет соперниц, нет подруг;

Красавиц наших бледный круг

В ее сияньи исчезает.

Куда бы ты ни поспешал,

Хоть на любовное свиданье,

Какое б в сердце ни питал

Ты сокровенное мечтанье, —

Но, встретясь с ней, смущенный, ты

Вдруг остановишься невольно,

Благоговея богомольно

Перед святыней красоты.

(1832)

8. Ушакова Екатерина Николаевна

Чувство глубокой привязанности испытывал поэт и к Екатерине Николаевне Ушаковой (1809–1872). Это была старшая дочь в семье Ушаковых, преданный друг поэта и большая почитательница его таланта. По свидетельству современников, Екатерина Николаевна «была в полном смысле красавица — блондинка с пепельными волосами, темно-голубыми глазами, роста среднего, косы нависли до колен, выражение лица очень умное»^[4]. Ушаковы жили в Москве, на Пресне; в их доме часто собирались музыканты, певцы, писатели. В 1827–1829 гг. там постоянно бывал и Пушкин; альбомы сестер, Екатерины и Елизаветы, были заполнены его стихами и рисунками. Екатерина Николаевна питала к поэту глубокое чувство и сохранила его на долгие годы. Одно время Пушкин собирался связать свою судьбу с Ушаковой, но неожиданно вспыхнувшее чувство к Анне Алексеевне Олениной, а потом и знакомство с Натальей Николаевной Гончаровой помешали этому. Тем не менее, Ушакова сохранила привязанность к Пушкину и, лишь уступая требованиям жениха, вынуждена была уничтожить свои девичьи альбомы, испещренные рисунками и записями поэта. По семейному преданию, Екатерина Николаевна незадолго до смерти приказала дочери подать ей шкатулку с письмами Пушкина и сожгла их. «Мы любили друг друга горячо, — сказала она, — это была наша сердечная тайна; пусть она и умрет с нами». Ей поэт посвятил такие строки:

   Когда, бывало, в старину

  Являлся дух иль привиденье,

       То прогоняло сатану

       Простое это изреченье:

   «Аминь, аминь, рассыпься!» В наши дни

Гораздо менее бесов и привидений;

Бог ведает, куда девалися они.

       Но ты, мой злой иль добрый гений,

       Когда я вижу пред собой

Твой профиль, и глаза, и кудри золотые,

       Когда я слышу голос твой

       И речи резвые, живые —

       Я очарован, я горю

       И содрогаюсь пред тобою,

       И сердцу, полному мечтою,

    «Аминь, аминь, рассыпься!» — говорю.

 («Ек. Н. Ушаковой»,  1827)

9. Оленина Анна Алексеевна

Известно, что Пушкин мечтал о женитьбе на Анне Алексеевне Олениной (1808–1888), — дочери президента Академии художеств А. Н. Оле-нина. Это была живая и остроумная девушка. Благодаря отцу, знавшему десять языков, она получила прекрасное образование. «Ей посвящали стихи многие поэты, даже дряхлеющий Крылов и слепец Козлов. Дошедшие до нашего времени акварельные и карандашные портреты Олениной … свидетельствуют об обаянии девушки»^[5]. С семьей Олениных Пушкин был близок еще с 1819 года; по возвращении из ссылки старое знакомство было возобновлено. Летом 1828 года Пушкин часто бывал на оленинской даче в Приютине, недалеко от Петербурга, где собирался тесный кружок литераторов и художников — Крылов, Жуковский, Вяземский, Брюллов, Кипренский. Но, может быть, главной причиной частых посещений Пушкина была младшая дочь Олениных — Анна. Внимание знаменитого поэта не могло оставить молодую девушку равнодушной, но, насколько можно судить по ее дневнику, оно не вызвало в ней сколько-нибудь серьезного отклика. Пушкин же был влюблен, мечтал о женитьбе, писал взволнованные и чуть печальные стихи: «Её глаза», «Ты и вы», «Предчувствие», «Город пышный, город бедный…». Многочисленные свидетельства современников позволяют с уверенностью говорить о том, что Пушкин сватался к Анне Алексеевне и получил отказ: родители не считали поднадзорного поэта подходящей партией для своей дочери. Одно из лучших стихотворений поэта, посвященных Олениной, — «Её глаза»:

Она мила — скажу меж нами —

Придворных витязей гроза,

И можно с южными звёздами

Сравнить, особенно стихами,

Ее черкесские глаза.

Она владеет ими смело,

Они горят огня живей;

Но, сам признайся, то ли дело

Глаза Олениной моей!

Какой задумчивый в них гений,

И сколько детской простоты,

И сколько томных выражений,

И сколько неги и мечты!…

Потупит их с улыбкой Леля —

В них скромных граций торжество;

Поднимет — ангел Рафаэля

Так созерцает божество.

(1828)

10. Гончарова Наталья Николаевна

По-настоящему глубокое чувство вызвала в душе поэта  Наталья Николаевна Гончарова (1812–1863). Впервые Пушкин увидел ее зимой 1828–1829 года на одном из московских балов. «Когда я увидел ее в первый раз, — писал поэт будущей своей теще, Н. И. Гончаровой, — красоту ее едва начинали замечать в свете. Я полюбил ее, голова у меня закружилась, я сделал предложение…». Мать Натальи Николаевны не дала согласия на брак, хотя и не отказала окончательно. «Ваш ответ, — писал ей Пушкин, — при всей его неопределенности, на мгновенье свел меня с ума; в ту же ночь я уехал в армию; вы спросите меня — зачем? клянусь вам, не знаю, но какая-то непроизвольная тоска гнала меня из Москвы…» (с французского). История сватовства поэта, весь предсвадебный период наполнены неуверенностью, сомнениями, тревогой. «Чорт меня догадал бредить о счастии, как будто я для него создан», — с горечью писал Пушкин другу. Весной 1830 года Пушкин вновь сделал предложение Наталье Николаевне; оно было принято, и 6 мая состоялась помолвка. Осень 1830 года Пушкин провел в Болдине — знаменитая Болдинская осень! — где испытал высокий взлет вдохновения, где, по собственному его выражению, «писал, как давно уже не писал». А между тем тревога и неуверенность не покидали его. «Я уезжаю в Нижний, — писал Пушкин невесте, — не зная, что меня ждет в бу дущем… Во всяком случае вы совершенно свободны, что же касается меня, то заверяю вас честным словом, что буду принадлежать только вам, или никогда не женюсь» (с французского). 18 февраля 1831 года в Москве Пушкин венчался с Натальей Николаевной, а вскоре после свадьбы писал другу: «Я женат – и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменилось — лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился». Чувство глубокой любви и нежности к жене Пушкин сохранил на протяжении всей их совместной жизни. «Гляделась ли ты в зеркало и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете, а душу твою люблю я еще более твоего лица». К жене обращено и одно из последних пушкинских стихотворений, сокровенное и горькое признание: «Пора, мой друг, пора…». Ее образ поэт воспевает в стихотворении «Мадонна»:

Не множеством картин старинных мастеров

Украсить я всегда желал свою обитель,

Чтоб суеверно им дивился посетитель,

Внимая важному сужденью знатоков.

В простом углу моем, средь медленных трудов,

Одной картины я желал быть вечно зритель,

Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,

Пречистая и наш божественный спаситель —

Она с величием, он с разумом в очах —

Взирали, кроткие, во славе и в лучах,

Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.

Исполнились мои желания. Творец

Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,

Чистейшей прелести чистейший образец.

(1830)

В «своей обители» поэт не хочет видеть роскошные картины работы старинных мастеров. Ему не нужны восхищение посетителей и «важное сужденье знатоков». Дороже всего лирическому герою образ «Пречистой» Мадонны. И его желание исполнилось. Всевышний ниспослал ему «чистейшей прелести чистейший образец». Именно так называет Александр Сергеевич свой идеал, свою любимую женщину, которая стала его женой, за честь которой поэт отдал свою жизнь.

3. Заключение

Познакомившись с адресатами любовной лирики Пушкина, мы убедились в том, какую огромную роль играли они в жизни поэта. Мы лучше узнали Пушкина как человека, убедились в том, что это увлекающаяся, страстная, пылкая натура и что редкая женщина могла не поддаться его обаянию. Наверное, каждая в душе гордилась тем, что была Музой Пушкина, пусть даже ненадолго, на какое-то «чудное мгновение».

4. Используемые ресурсы:

1. Вересаев В. В. Загадочный Пушкин / Сост. и коммент. Ю. Фохт-Бабушкина. — М.:Республика, 1996. — 399 с. ISBN 5-250-02616-8
2. Муза Е. «И образ незабвенный...», изд. «Советская Россия», 1974 год.
3. Ободовская И. М., Дементьев М. А. О-21 Наталья Николаевна Пушкина: По эпистолярным материалам. — М.: Сов. Россия, 1985. — 368 с., 16 л. Ил. 1 л. портр.
4. Петров С. М. А. С. Пушкин. Очерк жизни и творчества. М., «Просвещение» , 1973
5. Соколов Вадим Дмитриевич С 59 РЯДОМ С ПУШКИНЫМ. Портреты кистью и пером. Часть первая. — М., «Тверская, 13», 1998. — 592 с., 184 ил.
6. Соколов Вадим Дмитриевич С 59 РЯДОМ С ПУШКИНЫМ. Портреты кистью и пером. Часть вторая. — М., «Тверская, 13», 1998. — 592 с., 184 ил.
7. 350 вариантов сочинений. Новые темы. — 3-е изд. — М.: Айрис-пресс, 2006. — 608 С. — (Домашний репетитор). ISBN 5-8112-1759-5
8. Голицына, Авдотья Ивановна // Википедия — свободная энциклопедия

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%86%D1%8B%D0%BD%D0%B0_%D0%90.%D0%98. 

9. Гончарова, Наталья Николаевна // Википедия — свободная энциклопедия http://ru.wikipedia.org/wiki/%CD%E0%F2%E0%EB%FC%FF_%CF%F3%F8%EA%E8%ED%E0-%CB%E0%ED%F1%EA%E0%FF
10. Завадовская, Елена Михайловна // Википедия — свободная энциклопедия

http://ru.wikipedia.org/wiki/%C7%E0%E2%E0%E4%EE%E2%F1%EA%E0%FF%2C_%C5%EB%E5%ED%E0_%CC%E8%F5%E0%E9%EB%EE%E2%ED%E0

11. Оленина, Анна Алексеевна // Википедия — свободная энциклопедия

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D0%B0,_%D0%90%D0%BD%D0%BD%D0%B0_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0