Жизнь преподобномученицы Елисаветы как великий пример служения народу и Русской Православной Церкви

Муниципальное общеобразовательное учреждение

средняя общеобразовательная школа №11

Сочинение

ученицы 8 класса «Б» Чистяковой Ксении

«Жизнь преподобномученицы Елисаветы как великий пример служения народу и Русской Православной  Церкви»

2008-2009 учебный год

«Жизнь преподобномученицы Елисаветы как великий пример служения народу и Русской Православной  Церкви»

Передо мной фотография одной из красивейших и успешных женщин  Европы. Современники говорили, что ни одна фотография не могла передать той природной красоты и обаяния, которыми  она обладала.

Знала ли она, предчувствовала, что ждет её впереди?

Элла (Елисавета), была вторым ребенком в семье великого герцога Гессен Дармштадского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери королевы английской Виктории.

Имя свое она получила в честь католической святой Елисаветы Тюрннгенской,  которая жила в эпоху Крестовых походов. Эта святая отличалась глубоким благочестием и самоотверженной любовью к людям. Всю свою жизнь она посвятила служению делу милосердия.

Воспитание  Эллы проходило в традициях старой Англии, а это значит жить по строгому порядку. По воспоминаниям современников, воспитание в семье было строгим и без излишеств. Одежда и еда были самыми простыми, дети сами выполняли свою домашнюю работу: убирали комнаты, постели, топили камин.

Впоследствии Елисавета Феодоровна говорила: «В доме меня научили всему». Мать внимательно следила за талантами и наклонностями дочери и старалась воспитать их на твердой основе христианских заповедей. Её бабушка королева Виктория, отвечая на вопрос одного американца, в чем заключается главная сила Англии, показала ему Библию, сказав: «В этой небольшой Книге».

Родители Елисаветы Феодоровны раздали большую часть своего состояния на благотворительные нужды, а дети постоянно ездили с матерью в госпитали, приюты, дома для инвалидов, принося с собой большие букеты цветов, ставили их в вазы, разносили по палатам больных.

Эта хрупкая девушка  всегда любила природу и особенно цветы, которые увлеченно рисовала. У нее был живописный дар, и всю жизнь она много времени уделяла этому занятию. Любила классическую музыку. Все, знавшие её с детства, отмечали ее религиозность и любовь к ближним.

Семью постигло несчастье. Погиб брат, умерла от эпидемии дифтерита сестра Мария, а вслед за ней заболела и умерла мама. Детство  Елисаветы  закончилось. Горе усилило ее молитвы.

Она всеми силами старалась поддержать отца,  а младшим своим сестрам и брату заменить мать.

 В двадцать лет принцесса Елисавета стала невестой  великого князя Сергея Александровича, пятого сына императора Александра II, брата императора Александра III. Она познакомилась с будущим супругом в детстве, когда он приезжал в Германию со своей матерью, императрицей Марией Александровной, также происходившей из Гессенского дома. После откровенной беседы Елисаветы с Сергеем Александровичем выяснилось, что он тайно дал обет девства. По взаимному согласию, брак  их был духовным, они жили как брат с сестрой.

Венчание проходило в церкви Большого дворца Санкт-Петербурга по православному обряду, а после него и по протестантскому в одной из гостиных дворца.

Великая Княгиня Елисавета была ослепительно красива. Князь Константин Константинович Романов посвятил Елисавете Феодоровне стихотворение, написанное в 1884 году.
Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
О, верно под такой наружностью прекрасной,
Такая же прекрасная душа!
Какой-то кротости и грусти сокровенной,
В твоих очах таится глубина;
Как ангел ты тиха, чиста и совершенна;
Как женщина, стыдлива и нежна.
Пусть на земле ничто средь зол и скорби многой,
Твою не запятнает чистоту.
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту!

Великий князь Сергей Александрович мечтал, чтобы их души соединились в самом высоком единственном смысле слова. Единение в той же вере, в той же Церкви – это высшее освящение брака, без которого все остальное неполно, но которое одно может заменить все остальное».

Ему пришлось ждать целых семь лет. Все это время Сергей Александрович глубоко страдал, но ни одним словом не пытался повлиять на решение супруги. Только потом от близких людей Элла узнала, как страдал ее муж, и что были моменты, когда он приходил в отчаяние, теряя всякую надежду. «Как часто он мог бы, коснувшись моего сердца, привести меня к перемене религии, чтобы сделать его счастливым», – признавалась она. Но Сергей Александрович не делал этого, чтобы его скорбь не нарушала ее свободы. Как это ни было ему тяжело, он понимал, что только свободный выбор ценен пред Богом, что нельзя насильно привести к Истине. Он верил в нее, в ее правильный, разумный шаг. У него оставалось одно духовное средство – молитва и упование на Всеблагую волю Божию и помощь святых.

Во время поездки  в  Святую Землю в 1888 году, у храма святой Марии Магдалины,  Елисавета Феодоровна решила принять новую для себя веру, соединяющую ее с любимым супругом. У стен этого храма, построенного в память императрицы Марии Александровны ее сыновьями, она пережила чувство духовного единения с Православной Русью. Внезапно возникшее  желание быть похороненной на этом месте стало пророческим.                                

Елисавета Феодоровна начинает изучать духовную литературу. Помогает ей муж, который был сторонником строгого и точного знания учения Православной Церкви и считал, что «это понимание должно сознательно убедить человека в сродности души человеческой в ее лучших стремлениях с учением Православной Церкви и заставить полюбить ее».                                                         Подлинным свидетельством этого времени является обнаруженное в архиве письмо Сергея Александровича от 12 февраля 1891года.                                 «Дорогая Тетя, – пишет он великой княгине Александре Иосифовне, – зная, как ты всегда была добра ко мне и к моей жене, не могу удержаться и не сообщить тебе о  великой радости, в которой, я уверен, ты примешь живое участие. Моя жена решилась принять Православие. Она это делает с глубоким чувством, твердостью и уверенностью – это такие счастливые мгновенья! Уже более года, что она в первый раз со мною об этом заговорила. Мы много читали вместе и изучали катехизис. Должен прибавить, что все шло от нее, я же ей только помогал, но вовсе не заставлял, ибо мне кажется, что это очень важно. Я уверен, что ты, дорогая Тетя, как и я, подумаешь о Мамá, и как она была бы счастлива этому событию; впрочем, я уверен, что и это случилось ее молитвами. Обряд перехода жена желает совершить перед Пасхой, вероятно, у нас в церкви. Нежно целуем твои ручки и шлем привет Дяде. Твой Сергей».                         Обряд присоединения Елисаветы Феодоровны к Православию был совершен в Лазареву субботу 13 апреля  1891 года в домовой церкви Сергиевского дворца на Невском проспекте в Санкт-Петербурге. «Иметь одинаковую религию с мужем – это такое счастье», – скажет она. В память об этом дне Сергей Александрович подарил своей супруге золотой медальон с эмалевым изображением Спасителя в византийском стиле. На створках были выгравированы надписи: «Аз есмь Путь и Истина и Живот», «Не бойся, токмо веруй». Эти евангельские слова стали как бы заветом в ее дальнейшей жизни.         Когда началась Русско-японская война,  Елисавета  Феодоровна немедленно занялась организацией помощи фронту. Она  устроила мастерские для помощи солдатам под них были заняты все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного. Тысячи женщин трудились над швейными машинами и рабочими столами. Огромные пожертвования поступали со всей Москвы и из провинции. Отсюда шли на фронт тюки с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат. Отправлялись  на фронт походные церкви с иконами и всем необходимым для совершения богослужения. Лично от себя посылала Евангелия, иконки и молитвенники. На свои средства Великая Княгиня сформировала несколько санитарных поездов.

В Москве ею был сформирован госпиталь для раненых, созданы специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот погибших на фронте.

5 (18) февраля 1905 года Сергей Александрович был убит бомбой, брошенной террористом Иваном Каляевым. Когда Елисавета  Феодоровна прибыла к месту взрыва, там уже собралась толпа. Кто-то попытался помешать ей подойти к останкам супруга, но она своими руками собрала на носилки, разбросанные взрывом куски тела мужа. После первой панихиды в Чудовом монастыре Елисавета Феодоровна возвратилась во дворец, переоделась в черное траурное платье и началась ее другая жизнь.

На третий день после смерти мужа  Великая Княгиня поехала в тюрьму, где содержался убийца. Каляев сказал: «Я не хотел убивать вас, я видел его несколько раз в то время, когда имел бомбу наготове, но вы были с ним, и я не решился его тронуть».

«И вы не сообразили того, что вы убили меня вместе с ним?» - ответила она. Далее она сказала, что принесла прощение от Сергея Александровича и просила его покаяться. Но он отказался. Елисавета Феодоровна оставила в камере Евангелие и маленькую иконку, надеясь на чудо. Выходя из тюрьмы, она сказала: «Моя попытка оказалась безрезультатной, хотя, кто знает, возможно, что в последнюю минуту он осознает свой грех и раскается в нём». Великая Княгиня просила императора Николая II о помиловании Каляева, но это прошение было отклонено.

На месте убийства мужа Елисавета Феодоровна воздвигла памятник крест по проекту художника Васнецова. На памятнике были написаны слова Спасителя с Креста « Отче, отпусти им, не ведают  что творят».

С момента кончины супруга Великая Княгиня не снимала траур, стала держать строгий пост, много молилась. Ее спальня в Николаевском дворце стала напоминать монашескую келью. Вся роскошная мебель была вынесена, стены перекрашены в белый цвет, на них находились только иконы и картины духовного содержания. На светских приемах она не появлялась.

Бывала только в храме на бракосочетаниях или крестинах родственников и друзей и сразу уходила домой или по делам. Теперь ее ничто не связывало со светской жизнью.

Она  решила построить обитель милосердия. В Москве  Елисавета Феодоровна купила усадьбу с четырьмя домами и садом. В самом большом двухэтажном доме расположились столовая для сестер, кухня и другие хозяйственные помещения, во втором церковь и больница, рядом аптека и амбулатория для приходящих больных. В четвертом доме находилась квартира для священника духовника обители, классы школы для девочек приюта и библиотека.

10 февраля 1909 года в присутствии 17 сестер  обители, она сняла траурное платье, облачилась в монашеское одеяние и сказала: «Я оставлю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий  мир, в мир бедных и страдающих».

Первый храм обители («больничный») был освящен епископом Трифоном

9 (21) сентября 1909 г. (в день празднования Рождества Пресвятой Богородицы) во имя святых жен мироносиц Марфы и Марии. Второй храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы, освящен в 1911 году. Построенный по образцам новгородско-псковского зодчества, он сохранял теплоту и уют небольших приходских церквей. Был рассчитан на присутствие более тысячи молящихся. М.В.Нестеров сказал об этом храме: «Храм Покрова лучший из современных сооружений Москвы, могущий при иных условиях иметь помимо прямого назначения для прихода, назначение художественно-воспитательное для всей Москвы». В 1914 году под храмом была устроена церковь усыпальница во имя Сил Небесных и Всех Святых, которую настоятельница предполагала сделать местом своего упокоения.

Великая Княгиня учила сестер не только медицинским знаниям, но и духовному наставлению опустившихся, заблудших и отчаявшихся людей. Каждое воскресенье после вечерней службы в соборе Покрова Божией Матери устраивались беседы для народа с общим пением молитв.

«На всей внешней обстановке обители и самом ее внутреннем быте, и на всех вообще созданиях, лежал отпечаток изящества и культурности не потому, что она придавала этому какое-либо само довлеющее значение, но потому, что таково было непроизвольное действие ее творческого духа», пишет в своих воспоминаниях митрополит Анастасий.

Сюда приходили для совершения богослужений и проповедования лучшие пастыри и проповедники не только Москвы, но и многих отдаленных мест России. Обитель, ее храмы и богослужение вызывали восхищение современников. Этому способствовали не только храмы обители, но и прекрасный парк с оранжереями в лучших традициях садового искусства XVIII XIX века. Это был единый ансамбль, соединявший гармонично внешнюю и внутреннюю красоту.

Современница Великой Княгини Нонна Грэйтон, фрейлина ее родственницы принцессы Виктории, вспоминает: «Она обладала замечательным качеством - видеть хорошее и настоящее в людях, и старалась это выявлять. Она также совсем не имела высокого мнения о своих качествах ... У нее никогда не было слов «не могу», и никогда ничего не было унылого в жизни Марфо-Мариинской обители. Все было там совершенно как внутри, так и снаружи. И кто бывал там, уносил прекрасное чувство».

В Марфо-Мариинской обители Великая Княгиня  трудилась,  не покладая рук. Вечером обход больных, заканчивающийся за полночь, ночью она молилась. Если было нужно, она просиживала у его постели  тяжелобольных до рассвета. В больнице  брала на себя самую ответственную работу: ассистировала при операциях, делала перевязки, находила слова утешения, стремилась облегчить страдания больных. Больные  говорили, что от великой княгини исходила целебная сила, которая помогала им переносить боль и соглашаться на тяжелые операции.

Главным средством от недугов настоятельница всегда предлагала исповедь и причастие. Она говорила: «Безнравственно утешать умирающих ложной надеждой на выздоровление, лучше помочь им по-христиански перейти в вечность».

В больнице обители работали лучшие специалисты Москвы, все операции проводились бесплатно. Здесь исцелялись те, от кого отказывались врачи. Исцелившиеся  плакали, уходя из Марфо-Мариинской больницы, расставаясь с «матушкой», как они называли настоятельницу. Для работниц фабрики была открыта воскресная школа. Можно было  пользоваться прекрасной библиотекой. Работала бесплатная столовая для бедных.

Великая Княгиня занималась благотворительностью, а именно по возможности  давала средства на нужды бедных сельских приходов, которые не могли отремонтировать храм или построить новый. Она помогала  священникам- миссионерам, «сеявшим зерно православия», среди  язычников на  окраинах   России.

В  Москве было одно место, которому  Елисавета Феодоровна уделяла особое внимание, это Хитров рынок.  В сопровождении своей келейницы Варвары Яковлевой или сестры обители княжны Марии Оболенской, переходя от одного притона к другому, собирала сирот и уговаривала родителей отдать ей на воспитание детей. Все  население Хитрова уважало ее, называя «Сестрой Елисаветой» или «Матушкой». Полиция  не гарантировала ей безопасность. На что всегда был один ответ, что ее жизнь не в их руках, а в руках Божиих. Она старалась спасать детей Хитровки. Ее не пугали нечистота, брань, пьянство. Ответ ее был таков: «Подобие Божие может быть иногда затемнено, но оно никогда не может быть уничтожено».

Мальчиков, вырванных из Хитровки,  устраивали в общежития. Старались научить какому-либо ремеслу. Девочки  попадали в учебные заведения или приюты, где также следили за их здоровьем, духовным и физическим.

Елисавета Феодоровна организовала дома призрения для сирот, инвалидов, тяжело больных, посещала  их, поддерживала материально, привозила подарки. Её мечтой  было устройство таких  домой по всей России.

В 1914 году она посетила монастырь в Алапаевске, которому суждено было стать местом ее заточения и мученической смерти.

Великую Княгиню  знали как покровительницу  русских паломников, отправлявшихся в Иерусалим. Она построила большую гостиницу в Иерусалиме, православный  храм в Италии, в городе Бари, где покоятся мощи святителя Николая Мир Ликийского.

          Митрополит Анастасий, лично ее знавший, вспоминал: «Она способна была не только плакать с плачущими, но и радоваться с радующимися, что обыкновенно труднее первого. Не будучи монахинею, в собственном смысле этого слова, она лучше каждой инокини блюла великий завет святого Нила Синайского: «блажен инок, который всякого человека почитает как бы богом после Бога». Найти хорошее в каждом человеке и «милость к  падшим призывать» было всегдашним стремлением ее сердца»

Первое время после октябрьского переворота Марфо-Мариинскую обитель не трогали.

После заключения Брест-Литовского мира германское правительство добилось согласия советской власти на выезд Великой Княгини Елисаветы Феодоровны за границу. Посол Германии граф Мирбах дважды пытался увидеться с великой княгиней, но она не приняла его и категорически отказалась уехать из России. Она говорила: «Я никому ничего дурного не сделала. На все воля Господня!»

Вот отрывки из   ее  писем  близким людям: «... Господь опять Своей  милостью помог нам пережить дни внутренней войны, и сегодня я имела безграничное утешение молится... и присутствовать на Божественной службе, когда наш Патриарх давал благословение. Святой Кремль, с заметными следами этих печальных дней, был мне дороже, чем когда бы то ни было, и я почувствовала, до какой степени Православная Церковь является настоящей Церковью Господней. Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не ведают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто крат больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему? Вот что я чувствую каждый день. Святая Россия не может погибнуть. Но великой России, увы, больше нет. Но Бог в Библии показывает, как Он прощал  Свой раскаявшийся народ и снова даровал ему благословенную силу.

Будем надеяться, что молитвы, усиливающиеся с каждым днем, и увеличивающие раскаяние, умилостивят Приснодеву, и Она будет молить за нас, Своего Божественного Сына, и что Господь нас простит».

«... Полностью разрушена Россия», но «Святая Россия» и Православная Церковь, которую «врата ада не одолеют», существует и существует более, чем когда бы то ни было. И те, кто веруют и не сомневаются ни на мгновение, увидят «внутреннее солнце», которое освещает тьму во время грохочущей бури ... Я только уверена, что Господь, который наказывает, есть тот же Господь, Который и любит. Я много читала Евангелие, и если осознать ту великую жертву Бога Отца, Который послал  Своего Сына умереть и воскреснуть за нас, то тогда мы ощутим присутствие Святаго Духа, Который озаряет наш путь. И тогда радость становится вечной даже тогда, когда наши бедные человеческие сердца и наши маленькие земные умы будут переживать моменты, которые кажутся очень страшными ... Мы работаем, молимся, надеемся, и каждый день чувствуем милость Божию. Каждый день, мы испытываем постоянное чудо. И другие начинают это чувствовать и приходят в пашу церковь, чтобы отдохнуть душой».

Спокойствие в обители было затишьем перед бурой.

В апреле 1918 года, на третий день Пасхи, когда Церковь празднует память Иверской иконы Божией Матери, Елисавету Феодоровну арестовали и  вывезли из Москвы.                                                                                                 Во время ареста на сборы дали полчаса. Настоятельница успела лишь собрать сестер в церкви святых Марфы и Марии и дать им последнее благословение. Плакали все присутствующие.

С  Великой Княгиней поехали две сестры Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Перед тем, как сесть в машину, настоятельница осенила всех крестным знамением.

Узнав о случившемся, патриарх Тихон пытался через различные организации, с которыми считалась новая власть, добиться  ее освобождения. Но старания его оказались тщетными. Все члены императорского дома были обречены.

Елисавету Феодоровну и ее спутниц направили по железной дороге в Пермь. По пути в ссылку она написала письмо сестрам своей обители. Вот выдержки из него: «Господи благослови, да утешит и укрепит всех вас Воскресение Христово... Да сохранит нас всех с вами, мои дорогие, преподобный  Сергий, святитель Димитрий и святая Евфросиния Полоцкая... не могу забыть вчерашний день, все дорогие милые лица. Господи, какое страдание в них, о как сердце болело. Вы мне стали каждую минуту дороже. Как я вас оставлю, мои деточки, как вас утешить, как укрепить? Помните, мои родные, все, что я вам говорила. Всегда будьте не только мои дети, но послушные ученицы. Сплотитесь и будьте как одна душа все для Бога, и скажите как Иоанн Златоуст: «Слава Богу за все!» Старшие сестры, объединяйте сестер ваших. Просите Патриарха Тихона «цыпляточек» взять под свое крылышко. Устройте его в моей средней комнате. Мою келью для исповеди, и большая, для приема... Ради Бога не падайте духом. Божия Матерь знает, отчего Ее небесный Сын послал нам это испытание в день Ее праздника... только не падайте духом и не ослабевайте в ваших светлых намерениях, и Господь, Который пас временно разлучит, духовно укрепит. Молитесь за меня грешную, чтобы я была достойна вернуться к моим деткам и усовершенствовалась для вас, чтобы мы все думали, как приготовиться к вечной жизни.

Вы помните, как я боялась, что вы слишком в моей поддержке находите крепость для жизни, и я вам говорила: «Надо побольше прилепиться к Богу. Господь говорит: «Сын мой, отдай сердце твое Мне и глаза твои да наблюдают пути Мои». Тогда будь уверен, что все отдашь Богу, если отдашь Ему сердце, т.е. самого себя».

Теперь мы переживаем одно и то же, и невольно только у Него находим утешение нести  наш общий крест разлуки. Господь нашел, что нам пора нести Его крест. Постараемся быть достойными этой радости. Я думала, что мы будем так слабы, не доросли нести большой крест. «Господь дал, Господь и взял». Как угодно было Господу, так и сделалось. Да будет имя Господне благословенно навеки. Какой пример дает нам святой Иов своей покорностью и терпением в скорбях. За это Господь потом дал ему радость. Сколько примеров такой скорби у Святых Отцов во святых обителях, но потом была радость. Приготовьтесь к радости быть опять вместе. Будем терпеливы и смиренны. Не ропщем и благодарим за все.
          Ваша постоянная богомолица и любящая мать во Христе. Матушка.»

Последние месяцы своей жизни  Великая Княгиня Св.преподобномученица Елисавета провела в заключении, в школе, на окраине города Алапаевска. Конец был близок. Матушка настоятельница готовилась к этому исходу, посвящая все время молитве.

Глубокой ночью 5(18) июля, в день обретения мощей  Преподобного Сергия Радонежского, Великую Княгиню Елисавету Феодоровну вместе с другими членами императорского дома бросили в шахту старого рудника. Когда Великую Княгиню сталкивали в черную яму, она произносила молитву, дарованную Распятым на Кресте Спасителем мира: «Господи, прости им, ибо не знают, что делают». Затем  чекисты начали бросать в шахту ручные гранаты. Один  из крестьян, бывший свидетелем убийства, говорил, что из глубины шахты слышалось пение Херувимской. Ее пели новомученики Российские перед переходом в вечность. Скончались они в страшных страданиях,  от жажды, голода и ран.

Великая Княгиня упала не на дно шахты, а на выступ, который находился на глубине 15 метров. Рядом с ней нашли тело Иоанна Константиновича с перевязанной головой. Вся переломанная, с сильнейшими ушибами, она и здесь стремилась облегчить страдания ближнего. Пальцы правой руки Великой Княгини  и инокини Варвары оказались сложенными для крестного знамения.

Останки настоятельницы Марфо-Мариинской обители и ее верной келейницы Варвары в 1921 году были перевезены в Иерусалим и положены в усыпальнице храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании.

Инокиня Варвара

Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в 1992 году причислил к лику святых новомучеников России преподобномученицу  Великую Княгиню Елисавету  и  инокиню Варвару, установив им празднование в день кончины — 5 (18) июля.

И с тех пор страждущие обращают свои молитвы и просят  о заступничестве    святую преподобномученицу  Великую Княгиню Елисавету.

        У Елисаветы Феодоровны  было в земной жизни все, что может желать человек: богатство, власть, покровительство. Она неоднократно могла покинуть Россию, заниматься благотворительной деятельностью в любой другой  стране. Но один раз, выбрав Россию, она уже не смогла предать ее в самый тяжелый момент и для страны, и для  православной веры, и для власти. Великая княгиня всю себя отдала России.