Путь любви Семьи Романовых

Автор: Саитгареева Альбина,

ученица 9 класса

п. Сингапай Нефтеюганского района

Руководитель: Баталова Оксана Владимировна

Путь любви Семьи Романовых

Восходит на Голгофу Царь с Царицей

И за руку Детей Своих ведёт.

Высокое смирение на лицах,

Христу уподобленье - за народ,

За Русь Святую, клятвопреступленье,­

За крики и хулу, что Бога нет!

Они встретились впервые в 1884 году в Петербурге. Николаю — 16 лет, Алисе (Аликс) — 12. Он не обращает на девочку никакого внимания. Она не сводит с него глаз…

Скромный, серьезный Цесаревич, окруживший тогда двенадцатилетнюю Алики теплым вниманием и заботой, сразу понравился застенчивой принцессе. На прогулках она держала его под руку, за обедом, при встречах, старалась сесть рядом с ним. Он показывал ей дворец в Петергофе, сады и парки, они вместе катались на лодках и играли в мяч. Он подарил ей брошь. Правда, Алики вернула ее на следующий же день, но считала с того момента, что они обручены с Ники.

Через пять лет Аликс Гессенская снова  посетила Россию и пробыла в Санкт-Петербурге несколько недель. Тогда у наследника созревает окончательное решение жениться на ней. Государь Александр III не дал своего согласия. "Все в воле Божией, — записал наследник у себя в дневнике после продолжительной беседы с отцом, — уповая на Его милосердие, я спокойно и покорно смотрю на будущее".

Пять лет была испытываема эта любовь. Принцесса Аликс, уже настоящая красавица, к которой сватались многие коронованные женихи, отвечала всем решительным отказом. Так же и цесаревич отвечал спокойным, но твердым отказом на все попытки своих родителей устроить иначе его счастье. "Любовь мы нашли. Я связала ей крылья" (из письма невесты Аликс Гессенской к Царевичу Николаю Александровичу)

Весной 1894 года августейшие родители наследника, видя непоколебимое решение своего сына, его терпение и кроткую покорность родительской воле, дали свое благословение на брак. В том же году он вместе с протопресвитером Иоанном Янышевым выехал в Кобург, чтобы сделать предложение принцессе.

Читая письма Царственной Четы,

Невольно попадаешь в мир прекрасный,

Мир изумительной, хрустальной чистоты -

Любовь - как отблеск Неба - ясный…

           Из писем Цесаревича Николая и Его Невесты Принцессы Аликс Гессенской. 

* * *

Глазки твои - океана глубины…

Имя Твоё для меня как святыня!

Счастье моё, ты растопишь и льдины

Нежностью сердца, душою лучистой.

Годы, где нет тебя - ветрены, мглисты,

Словно вплетается запах полыни.

Чадо мое, ты - само совершенство!

Благодарю за великий дар Бога,

Что подарил мне такое блаженство…

Благословенна в Россию дорога!

***

Какая неземная радость, радость!

Смотреть в твои глаза, в них погружаться;

Испытывать немеркнущую сладость,

Прижать сильней к груди, чтоб не расстаться!

Мой ангел, чудо, Солнышко родное,

Божественно мне быть твоим любимым!

Молюсь Творцу, чтоб не коснулось злое.

Мой свет таинственный, незаходимый!

           Из письма Принцессы Аликс к Своему жениху Цесаревичу Николаю:

"Так одиноко без тебя…

Вот бы ты соскользнул ко мне

с солнечного луча…"

Аликс была искренно верующая. Но, воспитанная в лютеранстве, ее честная и прямая натура воспротивилась перемене религии. «Единственное препятствие или пропасть между ней и мной — это вопрос религии, — писал в своем дневнике наследник, — кроме этой преграды нет другой... все в воле Божией». Тут много помог ее собеседник, а затем духовник — богослов, бывший ректор Санкт-Петербургской Духовной академии протопресвитер Иоанн Янышев. Он сумел открыть ей всю красоту и истину Православной веры. Но полному обращению принцессы помогли искренние, горячие слова наследника, излившиеся из его любящего сердца: "Аликс, я понимаю Ваши религиозные чувства и благоговею перед ними. Но ведь мы веруем в одного Христа; другого Христа нет. Бог, сотворивший мир, дал нам душу и сердце. И мое сердце и Ваше Он наполнил любовью, чтобы мы слились душа с душой, чтобы мы стали едины и пошли одной дорогой в жизни. Без Его воли нет ничего ".

1894 год. Николай II запишет в своём дневнике: «8 апреля. Чудный незабвенный день в моей жизни – день моей помолвки с дорогой ненаглядной Аликс.

Аликс стала его невестой, она приняла православие и крестилась. Имя Аликс получила новое - Александра Федоровна.

Мать и Императрица в одном лице, любимая и любящая, женщина, которая видела смысл брака в том, чтобы приносить радость. «Подразумевается, что супружеская жизнь – жизнь самая счастливая, полная, чистая, богатая. Это установление Господа о совершенстве», - писала она в своём дневнике.

И, конечно же, самая главная роль женщины – это роль матери. Это была самая прекрасная и самая желанная для нее роль в жизни! Мать детей обожаемого ею человека. В Александровском дворце Царского Села Императрица создала счастливый остров Уединения и Покоя для императора, обремененного тяжким грузом государственных забот, украшением которого были четыре прелестных цветка:  дочери, появившиеся друг за другом с интервалом в полтора – два года: Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия. Четыре Цесаревны, так разительно похожие друг на друга и такие разные!

Как сквозь маленькую дверку, войдем через детскую комнату в мир семьи Романовых. Но прежде чем войти, послушаем голос матери семейства, царицы Александры Федоровны: «Только один раз дается детство со всеми его возможностями. То, что вы можете сделать, чтобы украсить его, делайте быстро». Наша последняя в России царская семья была настоящей семьей, в которой супруги любили друг друга.

И дети вырастали в лучах этой взаимной любви.

«В 9 часов ровно мы услышали детский писк, и все мы вздохнули свободно! Богам на посланную дочку мы назвали Ольгой! Когда все волнения прошли, началось просто блаженное состояние о случившемся» (Николай II. Дневники.)

Несмотря на свои огромные обязанности главной семьи страны, а может быть, именно благодаря их глубокому пониманию, и царь, и царица чтили семью и были счастливы в семье. По воспоминаниям учителя наследника, Пьера Жильера, «Николай II был для своих детей одновременно Царем, отцом и товарищем».

 В царской семье все было, как и в каждой семье: дни рождения, учеба, болезни, игры дома и на улице, семейные праздники.

День в царском дворце начинался рано. Александра сама была ранней пташкой и приучила детей не залеживаться в постели. Ее утро начиналось сразу после того, как Николай покидал супружескую спальню. После утреннего туалета и молитвы в девять утра следовал завтрак на английский манер.

После завтрака императрица направлялась к детям, где просматривала их домашние задания, беседовала с педагогами. Утреннее время также отводилось для официальных приемов, которые Александра Федоровна давала многочисленным просителям.

А по вечерам, так же, как тогда во многих семьях на Руси, они любили вместе проводить время за домашним чтением. Особенно мастерски читал вслух (на русском, английском, французском, датском, немецком языках) сам Николай Александрович. Книг в детской был большой выбор,  их насчитывалось более четырех тысяч. Основным чтением императрицы оставались назидательно-религиозные книги, из которых она старательно выписывала цитаты и целые главы в свою тетрадь. Она бессчетное число раз перечитывает книгу Дж. Р. Миллера «Домостроительство, или Идеальная семейная жизнь», переписывая оттуда пространные фрагменты: «День свадьбы нужно помнить всегда и выделять его особо среди других важных дат жизни. Это день, свет которого до конца жизни будет освещать все другие дни. Радость от заключения брака не бурная, а глубокая и спокойная. Над брачным алтарем, когда соединяются руки и произносятся святые обеты, склоняются ангелы и тихо поют свои песни, а потом они осеняют счастливую пару своими крыльями, когда начинается их совместный жизненный путь...»; «В устройстве дома должен принимать участие каждый член семьи, и самое полное семейное счастье может быть достигнуто, когда все честно выполняют свои обязанности».

Александра Федоровна была единственным близким человеком своему супругу-государю Николаю, с которым он мог поделиться самыми сокровенными мыслями. Она была для него не только любимой женой, но и самым доверенным, все понимающим другом. Александра отвечала Николаю полной откровенностью, готовностью в любую минуту прийти на помощь, поддержать.

Летом 1904 года в Петергофе, почти через 10 лет замужества, царица родила сына. Эта радость была вызвана не только естественным чувством отца, получившего известие о рождении сына. На свет появился наследник престола, человек к которому должно перейти управление империей. Не прошло и шести недель, как стало выясняться, что у мальчика страшная болезнь – гемофилия, против которой медицина бессильна.

Рассказывать о страданиях матери и отца, имеющих на руках неизлечимо больного ребенка, для которого каждая царапина могла окончиться смертью – бессмысленно и бесполезно.  История не донесет до нас ни одного  слова жалобы  их на свою судьбу. Более того, общие страдания родителей при приступах болезни Алексея, когда жизнь мальчика была под угрозой, еще сильнее сблизили эту семью.

Современники отмечали: «На протяжении почти 25 лет они представляли собой мир семейного счастья, эпицентром которого была сначала «сиреневая» гостиная Александры Федоровны, а затем, после рождения наследника Алексея - детская». «Императрица ежедневно сама купала наследника и так много уделяла детской, что при Дворе стали говорить, что Императрица не Царица, а только Мать» (А.А.Танеева).

Царь и царица являлись людьми глубоко верующими и посчитали нужным вести образ жизни, угодный Богу, избегать мирской суеты. Царская чета свела к минимуму демонстрации роскоши и величия императорского двора. Были прекращены пышные, грандиозные и дорогие царские увеселения. Повседневный уклад Романовской семьи становился простым и бесхитростным. Когда же цесаревич не болел, то сердце матери переполняло блаженство.

Первые 20 лет супружества царской четы были самыми счастливыми в их личной семейной жизни. Пьер Жильяр, воспитатель наследника цесаревича Алексия, писал: "Какой пример, если бы только о нем знали, давала эта столь достойная семейная жизнь, полная такой нежности. Но как мало людей о ней подозревали".

…Любовь - Жар-Птицу - вечную, святую -

Они в сердцах замкнули навсегда.

И плачет сердце в радости, ликуя,

В разлуке - в муках - сладостно тоскует -

Не растеряли нежность сквозь года!

Когда царь и царица оставались наедине, мало говорили о политике. Речь шла или о сыне, или о разных событиях в семье, или о каких-то пустяках. Он, как и в первые годы, ей вечерами читал что-нибудь. Она слушала всегда молча и была счастлива. Но такие милые, теплые часы выдавались все реже и реже.

Император, от природы замкнутый, чувствовал себя спокойно и благодушно прежде всего в узком семейном кругу. Знавшие семейную жизнь Императора отмечали удивительную простоту, взаимную любовь и согласие всех членов этой тесно сплоченной Семьи. Центром ее был Цесаревич Алексий, на нем сосредотачивались все привязанности, все надежды.

1916 год. Александра Федоровна в письме мужу: «Драгоценный мой, завтра я буду думать о тебе больше, чем когда-либо, это 22-я годовщина помолвки. Боже, как летит время …  Незабвенны дни и та любовь, которую ты дал мне».

Во время отречения государя в течение нескольких дней императрица не получала от него известий. Муки ее в эти дни смертельной тревоги, без известий и у постелей больных детей, превзошли все, что можно себе вообразить. 9 марта утром наконец-то смог приехать к семье государь. Узнав об этом, радостная царица выбежала ему навстречу. "Как пятнадцатилетняя девочка, — передает очевидица, — быстро спустилась с лестницы, бежала по длинным коридорам. В эту первую минуту радостного свидания, казалось, все пережитое было позабыто. Когда затем их величества остались одни, они рыдали. Все же теперь они были вместе — сплоченная любовью семья. Эта громадная любовь давала им достаточно сил, чтобы перенести все страдания".

Два чистых Ангела, две светлые Души,

Средь сумрака земного, поруганий.

Господь чрез беды крестный путь вершил -

Дух врачевал в горниле испытаний.

Великую, небесную любовь,

Что на Кресте скрепила Ваша кровь,

Вы пронесли сквозь мерзлоту невзгод,

И распахнул врата Вам небосвод!

В заре рожденной к Небесам летели -

Светились крылья в золоте лучей!

Как стая белая - Вы святостью горели,

Победою над жадностью смертей!