Сочинение на конкурс

Муниципальное образовательное учреждение средняя

общеобразовательная школа № 38 с углубленным изучением

иностранного языка Красноармейского района г. Волгограда

4 0 0 0 9 6, В о л г о г р а д, п р.  С т о л е т о в а, 5 0 а, т е л е ф о н  6 5 – 2 3  - 0 9   И Н Н 3 4 4 8 0 1 5 7 9 9

                                                            Районный литературный конкурс,

                                                            посвященный 65-летию Победы

        «Памяти павших будьте достойны!»

                            Катюшина любовь

                                              Работу выполнила: Рубанова Татьяна

                                              ученица 10а класса

                                              руководитель: Чевтаева Ирина Борисовна,

            учитель русского языка и литературы,

                         Волгоград – 2010 г.

Солнечный луч восходящего солнца пробился сквозь закрытые ставни и улегся на  Катюшиных ресницах. Тут же двор огласился надрывным петушиным криком. «Да встаю я, встаю», - сквозь сон прошептала Катюша. – Когда же удастся  хоть пару часиков позаревать? Только самый сон начался, а тут уж вставать нужно на утреннюю дойку. Коля вот спит еще, его трактор железный, ему ничего не сделается, а коровки должны быть чуть свет  накормлены и подоены». Но она тут же устыдилась своих мыслей, вспомнив, как  ее муж по нескольку недель не ночует дома во время  посевной или уборочной поры.  Приезжает весь осунувшийся, похудевший…Одни глаза горят. А сам обнимает ее, слова говорит ласковые,  потом берет ведра – и к колодцу, даже поесть не присядет, пока не поможет ей.

       Катюша поставила в печку чугунок с картошкой, налила две кружки молока, кусок пирога отрезала. Уходя, собрала на стол, укутала белоснежным ручником, чтобы не остыло, пока Коля с Лидочкой не проснутся, поцеловала их и пошла на ферму.  

     Багряное зарево разлилось по верхушкам деревьев. Игривый свежий ветерок разогнал остатки сна. Путь неблизкий. Катя шла и думала о том, какая же все-таки она счастливая. Раньше жила и не думала о том, какое оно – счастье. А сейчас – что ни день, то радость. Когда Коля в их Черемушки переехал, все девчата будто с ума посходили:  даже на ферму старались понарядней одеться, а уж увидят его, так сразу шепчутся, хохочут. Еще бы: он и в поле первый (в газете областной статья и фотография на полстраницы), и собой пригож: высокий, голубоглазый, а уж гармошку растянет, так тут и замужние бабы на улицу повыбегают да как песни затянут, а то и плясать начнут. Однажды молодежь в клубе танцевала под патефон, а Коля ее на вальс пригласил. На хуторе, кроме Катюшки, вальс никто не умел танцевать, а она и не помнит, когда научилась. Кружатся с Колей, а он ей прямо в глаза глядит, да так нежно…А потом руку поцеловал, прямо как барышне. Однажды вечером кто-то в окошко постучал, Катюша выглянула, а на завалинке -  букетик из ромашек и колокольчиков. Потом были встречи до утра возле пруда. Коля ей на рассвете кувшинки доставал, а она их к волосам прикладывала, будто русалка.

    Ох, и доставалось ей потом дома, особенно от отца. Коля один раз увидел ее с красными глазами, сразу все понял и в тот же день сватов прислал.

    Батя не сразу согласился: «Слишком уж приметный кавалер, девки на него заглядываются, ты, Катька, попроще себе  жениха выбирай, спокойней будешь». «Я тогда вообще ни за кого не пойду!» - взбунтовалась Катюша.- И вообще уйду из дома. Лучше буду в землянке жить, чем с отцом, который родной дочке счастья не желает!» Отец от удивления слова вымолвить не мог: не ожидал от Катюшки, всегда такая смиренница, скромница. Подумал – и дал согласие. Зато теперь не нарадуется на зятя, а внучку с головы до ног зацеловывает. Изредка поворчит: «Совсем ты, Колька, бабу избаловал. Она же коромысел поднять не может. Где это видано, чтобы мужик по воду ходил?» Но это он для виду. На самом деле был рад, что дочке так повезло.

    А как на нее поначалу девчата озлобились, кроме подружек – Маши и Сони. Те ей все местные сплетни приносили:

 - Дуська говорит, что ты волосы завиваешь и ресницы чернишь, а мы ей: «Врешь, у Катюшки волосы сызмальства вьются, и ресницы всегда черными были, она у нас вообще красавица, а ты, если завидуешь, то так и скажи».

   За воспоминаниями Катя не заметила, как почти дошла до фермы.  Вот и столб, к которому местный механик приладил радио. Столько было переполоха, когда оно заиграло в первый раз! Молодежь – и та дивилась, а старики вообще шарахались и крестились. Оно и сейчас что-то говорит. А что? Постояла, прислушалась…

- Внимание!!! 22 июня в 4 часа утра без объявления войны…

«Ну надо же, - подумала Катюша, - горе-то какое. Интересно – где это?»

И тут же мысли переключились на другое:  хорошо ли она укутала завтрак? Хотелось бы, чтобы Коля с Лидочкой тепленьким позавтракали.

    Вот и ферма. Ну что это? Бабы стоят с каменными лицами, в коровник не заходят, а там скотина ревмя ревет: недоенная и некормленая.      

- Вы что ли спите еще? – набросилась на них Катюшка. – Ополоумели никак? Коровы от крика надрываются, вымя у каждой лопается, и все кормушки пустые!

- Ты что, блаженная, радио не слышала?! – набросилась на нее Дуська. – Какие коровы, когда немцы на нас напали. Заберут твоего мужика на войну да там и прихлопнут. А ты о коровах думаешь. Придут немцы к нам в деревню – ни от нас, ни от коровника живого места не останется.

  У Кати сжались кулаки и градом хлынули слезы.

- Не смей так говорить!!! Колю не могут убить… А ты завистница, потому что тебя никто не любит, и сама ты любить не умеешь.

Тут на Дуську тетя Зоя накинулась:

- Что ж ты так девку обижаешь, или сердце у тебя каменное, а Катюшке сказала:

- Ты, доча, ступай домой, я сегодня с твоей группой управлюсь. Там, может, Коля уже повестку получил, собрать его надо, попрощаться…А сегодня не плачь уже, не рви мужу сердце. Время у тебя будет наплакаться вдоволь.

   Домой Катюша бежала, платок с головы упал, она и не заметила. Этого не может быть, чтобы Колю убили. Она без него дня не может прожить. А Лидочка…Папа только на порог, она ручки вытягивает, притоптывает от нетерпения. Он ее подхватывает, а потом - попробуй отпусти: криком надрывается. Так и садится с ней за стол ужинать.

   И вдруг резко кольнуло сердце. Боже, воля твоя, а она ему так и не сказала, что еще одного ребеночка носит. Пока незаметно совсем, но она уже знает, что это – Алечка, Лидочкина сестренка. Алевтина Николаевна… Как же мы все теперь без Коли? Что будет с нами?

        Катя не заметила, как до дома добежала, растрепанная, по щекам слезы. Калитку распахнула да так и обмерла… Коля возле хаты уже одетый, рядом рюкзак огромный.

 - Нет!!! – закричала что есть силы. -  Не уходи, родной, не оставляй нас. Мы пропадем без тебя!!!

- Надо, милая… Надо землю родную защищать. Да не убьют меня… Вот прогоним врагов проклятых и заживем лучше прежнего. Ты об этом думай почаще, моя русалочка, наши встречи до рассвета вспоминай, а я тебе часто-часто писать буду.

  Почти не помнит Катюша, как провожала его на перроне, как умчался товарный поезд, как вернулась она домой. А про Алечку так и не сказала. Да и зачем? Только сердце ему надрывать…

    Вскоре начались страшные дни: один черней другого. Немцы заняли их деревню. Отца с матерью убили. У Кати четверо солдат поселилось. Сами на кроватях спали, а она на полу: с трехлетней Лидой и двухмесячной Алечкой. Однажды малышка ночью заплакала, а немец, страшно ругаясь на своем языке, выкинул ее в коридор за дверь. «Убьют так убьют»,- подумала Катюша и принесла Алечку обратно. Но немец уже храпел, а малютка, к счастью, уснула. Обошлось на этот раз.

   Ушли немцы, начали заканчиваться припасы, а голодать Кате никак нельзя: пропадет молоко, и Алечка погибнет. Дуська однажды прибежала:

- Собирайся, возле рощи лошадь палая. Поделим. А ты, Лидка, за малой приглядывай.

- Спасибо, Дунь, только давай еще Машу с Соней позовем.

- Без тебя догадалась, они возле калитки стоят.

   Вот так и перебивались. А бывало, сварит из лебеды похлебку, вот и вся еда.

Отработала как-то Катюшка на ферме, председатель между доярками каравай хлеба ржаного разделил. Дома Катя поделила кусок пополам. Дала Лиде. А та проглотила и смотрит жалобными глазенками, по впалым щечкам слезинки текут. Катя тогда свою часть еще пополам разделила, посадила Лидочку на колени и прошептала на ушко: «Потерпи, родненькая, папа пишет, что враг отступает, скоро он с нами дома будет. Я тебя тогда не только что хлебушком досыта накормлю, но и блинками с вареньицем. Помнишь, какие до войны пекла?» Лидочка обхватила ее шею тонкими ручонками и уснула.

   У моей бабушки, Алевтины Николаевны Буланенко, целая сумка пожелтевших  писем треугольником. Я перечитываю их каждый раз, когда приезжаю к ней в Черемушки.

«Милая моя, ненаглядная…Страдалица, мученица…Как подумаю, что ты там одна с малыми детками, сердце от боли заходится. Я этих врагов проклятых зубами загрызть готов. Только ты не беспокойся за меня. Я везучий: пули мимо летят. Ты себя береги и дочек. А я вернусь, наряжу вас, как принцесс, и буду любоваться».

 Читаю и плачу. А последнее письмо от фронтового друга читала только один раз. Больше не могу: разрывается сердце. Бойца этого прадедушка Николай раненого тащил до укрытия, потом до госпиталя под пулями добирался, санитаров привел. Помог товарища на носилки уложить, тот в сознании был и видел, как сразила прадедушку шальная пуля. Сразу наповал.

   Я любила приезжать к прабабушке Кате. Вкуснее ее блинов не было ничего на свете. Мы с ней часто бродили по лесу, она научила меня различать съедобные грибы и лекарственные травы. Вот только ни разу я не видела, как бабушка улыбалась. Сначала было как-то неуютно, но потом привыкла: и без улыбки ее глаза излучали добро, но была в них и затаенная боль.

    Улыбалась бабушка только в гробу. Казалось, что забылась в счастливом сне. Нарядная, торжественная, она отправлялась на встречу с Колей.