Споры вокруг версии оготовящемся превентивном ударе СССР по Германии

Мы поставили перед собой цель разобраться «Что было на самом деле?» Действительно ли немецкий удар был столь неожиданным для СССР? Или советское государство знало о готовящемся нападении? Углубившись в вопрос, мы познакомились со многими высказываниями и документами. И дабы не быть голословными, в ходе рассуждения мы вам их и представим.

Тезис: Согласно теории о превентивном нападении нацистской Германии на СССР, Германия совершила нападение на СССР в 1941 году для того, чтобы обезопасить себя от потенциальной угрозы со стороны Советского Союза.

Обвинение Советского Союза в подготовке нападения на Германию летом 1941 г. впервые официально прозвучало в заявлении Шуленбурга в меморандуме, вручённом в тот же день советскому послу в Берлине. Что касается историографии, то миф о том, что нападение Германии на Советский Союз носило превентивный характер, появился сразу после войны в работах бывших генералов и офицеров вермахта, а также чиновниках третьего рейха. Они заявляли, что поддержали «решение Гитлера начать превентивную войну» с целью сдерживания «советской экспансии». Германия в выступлениях этих авторов рисовалась как «хранительница Европы».

В Противоречие этому можно предоставить речь Иосифа Виссарионовича Сталина, выдвинутую на пленуме ЦК РКП(б) 19 января 1925 года: 

«Это не значит, что мы должны обязательно идти при такой обстановке на активное выступление против кого-нибудь. Это неверно … Наше знамя остаётся по-старому знаменем мира. Но если война начнётся, то нам не придётся сидеть сложа руки, — нам придётся выступить, но выступить последними. И мы выступим для того, чтобы бросить решающую гирю на чашку весов, гирю, которая могла бы перевесить. 
Отсюда вывод: быть готовыми ко всему … поднять нашу Красную Армию на должную высоту … мы должны пойти навстречу, решительно и бесповоротно, требованиям военного ведомства».

Прозвучало заявление ТАСС о том, что: 

1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь места;

2) по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, поэтому слухи о нападении Германии лишены всякой почвы. Переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, предположительно с другими мотивами, не имеющими отношения к СССР;

3) СССР, намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, из-за слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются провокационными;

4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью обучение запасных и проверка работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, каждый год.

Германская разведка не смогла добыть материалов о непосредственной подготовке Советским Союзом нападения на Германию.  Во время Нюрнбергского процесса многие гитлеровские генералы  признали, что никаких данных о подготовке Советского Союза к нападению у них не имелось. Г.Фриче заявил, что широкая пропагандистская кампания по возложению ответственности за возникновение войны на Советский Союз была развёрнута, несмотря на безосновательную почву для обвинений о подготовке СССР к войне.

 На допросе 17 июня 1945 г. начальник штаба А.Йодль заявил: «Существовало политическое мнение, что положение усложнится в том случае, если Россия первой нападет на нас. А поскольку раньше или позже, но война с ней неизбежна, нам лучше самим выбрать время для нападения».

Если традиционно действия Советского руководства перед войной объяснялись стремлением оттянуть войну на как можно более длительный срок, то теперь в работах утверждается следующее: сталинское руководство готовилось первым напасть на Германию с целью «установить свое господство на континенте». «Мог ли Сталин первым нанести удар и тем самым взять на душу грех развязывания кровавой бойни? Пожалуй, да», — считает В.Д.Данилов. Намерение И.В.Сталина первым начать войну связывается в данном случае с общим характером «преступного режима», существовавшего тогда в СССР: «...Не столько необходимостью борьбы с агрессией, сколько далеко идущими планами и коммунистическими амбициями устранения власти капитализма на пути к мировой революции определялась деятельность политического и военного руководства в предгрозовой обстановке 1941 года», — пишет В.Д.Данилов.

Однако, ни о каком упреждающем (превентивном) ударе в работах названных авторов речи не идет — СССР, по их мнению, готовился к «наступательной» войне. «...Ни Германия, ни СССР, — пишет М.И.Мельтюхов, — не рассчитывали на наступление противника, значит, и тезис о превентивных действиях в данном случае неприменим.»

Новейшими документальными публикациями поставлена под сомнение версия о слепой вере Сталина в силу пакта о ненападении от 1939 года, до последнего времени широко распространённая в отечественной историографии. Документы показывают, что советское руководство знало о сосредоточении германских войск у границ СССР и опасалось военного столкновения с Германией.

Вместе с тем, тот факт, что нападение Германии не явилось неожиданностью для руководителей СССР, не означает, что внезапности не было на тактическом уровне. Для миллионов советских людей, случившееся 22 июня 1941 года, было внезапным.

Подверглась корректировке распространённая точка зрения, гласившая об отработке вариантов ведения войсками Красной Армии военных действий в начальный период войны -  варианты носили сугубо оборонительный характер. Новые документы показывают, что на декабрьском 1940 года совещании высшего командного состава проблемы начального периода войны не обсуждались.

Дискуссия, развернувшаяся вокруг вопроса о подготовке Сталиным упреждающего удара по Германии, сыграла важную роль в углублении представлений о предвоенном периоде отечественной истории, стимулировала научный поиск. К сожалению, убеждения в агрессивной природе коммунистического режима в течение всего периода его существования и отрицательное отношение к личности И.В.Сталина, заставляют отдельных исследователей оперировать недостаточно обоснованными положениями. Всегда будут существовать различные интерпретации документов и событий, однако эти интерпретации не должны опираться на политические или идеологические пристрастия сегодняшнего дня.