Туапсе в годы Первой мировой войны

Введение.

    В Отечественной истории Первой мировой войне уделялось  незаслуженно малый интерес и внимание, положение дел не изменилось и по настоящее время.

    Актуальность темы  очевидна. В наше время, в начале XXI века, когда, казалось бы, человечество вступило в новую эпоху, эру, когда невозможность решения политических вопросов, проблем и полярных интересов, как отдельных государств, так и всевозможных союзов, военными способами стало неоспоримой и понятной для всех истиной. Мы в современной политике наблюдает обратные факты. Бомбежки, военное вторжение, оккупация, военные перевороты, навязывание своих «единственно верных мыслей», при чем навязывание под угрозой войны, все это не прошлый век, а современность, реальность нынешних дней.

      Первая мировая война стала переломным  моментом  в истории, и не  только  нашей  страны,  а и  всемирной  истории.

     Целью работы было проведение изучения материала об периоде Первой мировой войны  в истории  г.Туапсе. Хотя город непосредственно и не участвовал в боевых действиях, но война непосредственно  коснулась его. Об обстреле города вражескими кораблями и о жителях города моё исследование.

    Задача работы- изучить материалы об этом периоде, собрать информацию в виде фото и печатных материалов  рассказать  общественности и своим сверстникам об этой, почти неизвестной странице истории г.Туапсе с целью развития интереса к отечественной истории.

     При подготовке данного  материала в качестве источников были использованы   интернет-материалы  из архивов Российского государственного  архива Военно-Морского Флота, Центра документации  военной истории, Государственного архива Краснодарского края, воспоминания  А.Н. Соколова, материалы историко-краеведческого музея им. Полетаева в г.Туапсе, материалы военно-исторических журналов,  туапсинских газет 1914,1016 и 1967 годов.

      К началу военных действий Первой мировой войны  строительство  флота России как по малой, так и по большой кораблестроительным программам  не было завершено. В 1913 году в строй вступил  только  один новый корабль  - эскадренный миноносец  «Новик»  (впоследствии  «Яков Свердлов»), остальные находились на стапелях  в различной степени готовности. [  В период с 1905 по 1914 г. в России было  разработано несколько  судостроительных программ,  предусматривавших как достройку ранее заложенных  кораблей, так и постройку  новых  8 линкоров, 4 линейных и 10 лёгких крейсеров, 67  эскадренных  миноносцев  и 36  подводных  лодок.  Однако к началу  войны ни одна из этих программ  не была завершена.] [см. История первой мировой войны 1914-1918 М.: Наука,1975. Т.1.С.133].

Военно-морской  флот состоял  в основном из устаревших кораблей, новые уже  вступали в строй уже в ходе войны.  Особенно неблагополучно  обстояло дело  на Черноморском флоте, материально-техническая база которого  была  примерно  на уровне  развития  1904-1905 гг.  Закон о постройке флота появился только в 1912  году.  

      Боевые действия  на Чёрном море  начались  29 октября  1914  вероломным      (без объявления войны со стороны  Турции) нападением германских  и турецких кораблей  на Севастополь, Одессу, Феодосию и Новороссийск.

       Противником России  на Чёрном море  в Первую мировую войну была Турция. И хотя турецкое правительство придерживалось нейтралитета, уже начиная   с августа  1914 года Министерство  иностранных дел  и разведка, внимательно следившие за острой политической  борьбой  в стране  по вопросу  о вступлении  её  в войну, достаточно полно информировали командование Черноморского флота  о военных приготовлениях турецкой армии и флота.

       С началом войны  на германском   фронте  правительство  дало  командующему Черноморским флотом  вице-адмиралу  А.А.Эбергарду  указание  избегать явно  агрессивных мер предосторожности, которые могли бы быть  использованы  турецкой военной партией в качестве предлога к выступлению против России. Черноморский флот мог начать боевые действия только по приказу Верховного главнокомандующего или по извещению русского посла в Стамбуле.

      Вице-адмирал А. А. Эбергард получил известие о выходе 27 октября германо-турецкой эскадры из Босфора, он вывел Черноморский флот в море, целый день прождал на подходах к Севастополю в надежде встретить врага. Но 28-го в штаб флота поступило распоряжение Верховного командования «не искать встречи с турецким флотом и вступать с ним в бой лишь в случае крайней необходимости». Будучи поставленным  директивой правительства и приказом высшего военного командования в  подобные условия, командующий Черноморским флотом не мог проводить мероприятия по повышению боеготовности своих сил и вынужден  был пассивно  ждать нападения противника. Флот вернулся на базу и больше не предпринимал активных действий. Адмирал А. А. Эбергард хоть и действовал по приказу свыше, но это не снимает с него вины за пассивность, думаю адмирал С. О. Макаров бы не стал считаться с чинами, если речь шла о чести Русского флота. В итоге Черноморский флот не выполнил своей главной задачи – не смог защитить русское побережье, упустил вражеский флот, который спокойно ушёл к Босфору.

    А 7 ноября  1914 г.  Туапсе подвергся  ожесточённой варварской бомбардировке  с моря турецким крейсером «Гамидие». ( Англия 1904 г.), [Военный сборник №12. ПГК,1914, стр.235]. Подталкиваемая Германией, Турция  без объявления войны  учинила предательское нападение  на русские незащищённые порты Чёрного моря. Произошло это, как сообщает ротмистр Кречетов по начальству, при следующих обстоятельствах: «…около 3 часов ночи 7-сего ноября  против Туапсе со стороны Сочи  были замечены 2 военных судна, в 6 часов на рассвете, показался силуэт судна, похожего на четырёхтрубный крейсер «Гамидие», другое судно с горизонта скрылось. Около половины  8 утра  крейсер «Гамидие» зигзагами подошёл к посаду Туапсе на расстояние  4-5 вёрст  и начал бомбардировку. Впервые снаряды  разрывались в новом порту, потом были обстреляны вокзал, Народный дом, сортировочная  станция, центр Туапсе.  Последние выстрелы были направлены   в долину реки Паук,  где были повреждены  один бак и один дом. После ответа нашей  артиллерии, семидинарфды которой  взрывались на крейсере «Гамидие», последний  направился к маяку, расстрелял  радиотелеграфную  станцию и повредил здание маяка. Потом «Гамидие»  взял курс на Джубгу.  Минут через двадцать-тридцать после этого  были слышны выстрелы  около Небугского поста пограничной стражи, откуда сведения ещё не получены.

    За время бомбардировки  в посаде Туапсе  было ранено 4 солдата, 4 женщины, 3 мужчин, один житель убит. По Туапсе было выпущено 125 снарядов. Население  взволновано, но паники не наблюдается».[ ГАКК, ф. 7С/584,оп.1,ед. хр. 379.л.131.].

   В дополнение к этому, несколько дней спустя, унтер-офицер  Ендовский пишет так: « Гамидие» выпустил 37 снарядов по порту, железной дороге и городу; повредил ими гостиницу «Метрополь», где оказались ранены два солдата и сестра милосердия.  Третий солдат  был ранен, находясь на карауле при артиллерийском складе. Пять человек было ранено из гражданского населения. Затем крейсер выпустил 48 снарядов по старому порту, а также по порожним резервуарам на реке Паук. 30 снарядов крейсер выпустил по маяку, а затем направился в сторону Новороссийска. Во время  бомбардировки  солдаты  3-й роты сводной дружины разбежались и не вышли на предназначенные позиции. Явились лишь двое – фельдфебель и взводный унтер-офицер. Вопреки утверждениям Кречетова, Ендовицкий  свидетельствовал также, что русская  береговая   артиллерия  не ответила  на огонь противника по причине  «… неподготовленности позиций, и лишь когда крейсер скрылся за Кадошем, выпустила по нему, не видя цели, 10 снарядов.» [ГАКК,ф.7С/584,оп.1,ед.хр. 379,лл.134,143]. 

  Кречетов сглаживал действительность, утверждая, что при обстреле Туапсе  турецким крейсером не было паники. Напротив, сразу же началась паническая эвакуация зажиточных слоёв городского населения. Поезда  на Армавир шли переполненные, продукты в городе быстро вздорожали, строительные работы в порту приостановились.[Воспоминания  А.Н.Соколова.ПАКК,см. Приложение № 11].  

    Первая мировая  война прервала хозяйственное развитие Черноморской губернии, придала  ему чисто  милитаристский характер. Особенно ярко это проступало в хозяйственной жизни Туапсе.

    К концу  1914 г. в Туапсе  образовался  военно-промышленный комитет в составе местных промышленников: Смирнова, Селитренникова,  Попова и других. По заказам военного ведомства и военно-промышленного комитета в мастерских  порта  на участке Смирнова стали  изготовлять бомбы, бомбомёты, ручные гранаты. Смирнов  решил построить военный завод. Из воспоминаний А.Н.Соколова: « В распадке гор на левом берегу реки Туапсе Смирнов   купил  у вельяминовских кулаков  участок земли, в течение следующего, 1915 года были построены  здания механического цеха, литейного, бомбочного; проложена  узкоколейная  железная дорога от порта. К 1916 году завод уже изготовлял  снаряды, бомбомёты, ручные гранаты.[Воспоминания А.Н. Соколова.ПАКК.Приложение №11].

     С весны  1915 г. возобновились строительные работы в порту. Они велись теперь усиленно, 2 смены рабочих трудились  по 12 часов в сутки каждая. Был построен бетонный завод, завершено строительство  портового мола.

  Тогда же, в 1915 г.  началось  строительство  Черноморской железной дороги от Туапсе до Поти. С постройкой спешили, т.к. дорога представляла значительную стратегическую ценность. На скальных выработках  было несколько экскаваторов, но в основном работы велись  тяжёлым трудом пригнанных на строительство  нескольких тысяч работников. Эти люди  кирками и лопатами  рыли землю, дробили скалы; строили мосты, возводили виадуки, пробивали туннели.    

    В новом порту развернулось  строительство  железобетонного пирса  - свайной  пристани против железнодорожного вокзала. К концу  1915 пирс был уже готов. В  1916  г. полностью была закончена  постройка мола, и в это время Туапсе подвергся  второй варварской бомбардировке  с моря со стороны немецкого крейсера «Гебен», шедшего под турецким флагом. Но почему же это произошло?

     1915 г. Черноморский флот уступал в боевой мощности турецкому флоту, усиленному германским линейным крейсером “Гебен” и крейсером “Бреслау”. Однако в дальнейшем, пополненный новыми линкорами, он сумел блокировать германо-турецкий флот в Босфоре и резко сократить морские перевозки противника. Действуя на приморских флангах, Черноморский флот оказывал существенную помощь армии артиллерийским огнем, поддерживал ее высадкой десантов, обеспечивал перевозки войск и техники. За годы войны его кораблями было выставлено более 13 тыс. мин. 
    В ходе первой мировой войны в крупных морских сражениях, подобных Ютландскому, русский флот не участвовал. В то же время имели место многочисленные боевые столкновения с противником отдельных соединений и кораблей Балтийского и Черноморского флотов (бои у мыса Сарыч и о-ва Готланд, Моонзундская операция и др.). 

       Но вот в июле 1916 г. Туапсинский и Сочинский округа Черноморской губернии внезапно становятся театром военных действий. Объединенное германо-турецкое командование направило легкий крейсер «Бреслау» и линейный крейсер «Гебен» для ликвидации прибрежных русских коммуникаций в восточной части Черного моря. Тем самым крейсера должны были создать все условия для турецкого наступления. Германо-турецкой крейсерской группе было приказано разделиться, и 4 июля (новый
стиль) «Гебену» надлежало быть перед Туапсе, а «Бреслау» – перед Гаграми. Однако присутствие в 65 милях северо-восточнее Трапезунда трех русских линкоров и крейсера, заставило командира «Гебена» направить «Бреслау» не к Гагарам, а севернее – к Сочи. Как и было запланировано, 4 июля «Гебен» появился перед Туапсе.

     Огнем своих главных 150-мм орудий он потопил стоявшие в гавани пассажирский пароход «Князь Обеленский» и четыре парусно-моторных судна. Еще три судна получили повреждения. В порту были убиты четверо рабочих, загорелись пакгаузы. Завершив 23-минутный обстрел в Туапсе, «Гебен» лег на обратный курс и пошел на воссоединение с «Бреслау», по пути обстреляв из 88-мм орудий сел. Лазаревское. В то же время на рейде перед Сочи под русским Андреевским флагом появился крейсер «Бреслау». К 6 часам пополудни крейсерская группа соединилась и, взяв курс на запад, покинула побережье Черноморской губернии.

     «27  июня   1916 года, в воскресенье, когда жители города  гуляли в городском  саду по звуки оркестра из военнопленных австро-венгров, в море, на траверзе, стал виден  большой, длинный, двухтрубный  военный корабль  серо-стального цвета. Это был линейный корабль  «Гебен», который вместе  с крейсером «Бреслау»  кайзеровская Германия  передала  своей союзнице – султановской  Турции. Незаметно подойдя  к порту, «Гебен» затопил  стоявший на рейде  русский военный корабль  «Оболенский», а затем выпустил по городу много снарядов. Обстрел производился  с расстояния  в 2 километра. Батарея  тяжёлых береговых орудий  КАНЭ, располагавшаяся  на Кадоше, почему-то не ответила  крейсеру ни одним выстрелом, хотя обстрел  длился более часа. Туапсе окутался дымом пожарищ. В старом порту  загорелись склады  и нефтяные резервуары.  «Гебен», не спеша, ушёл  к северу».[Воспоминания А.Н. Соколова.ПАКК.]

    Все жители Туапсе  задавали вопрос: «Как могло случиться, что германские корабли оказались в Чёрном море? Ведь у входа  в Дарданеллы со стороны Средиземного моря стоял могущественный Британский флот, и Англия  в то время была союзницей России.

  Позднее  советский  писатель Борис  Лавренёв , хорошо знавший морское дело, а также военный юрист Н.Трайнин, тщательно изучившие военные материалы, пришли к  такому выводу. В 1914 году германский линкор «Гебен», имевший водоизмещение  23 тысячи тонн, длину 186 метров, скорость 29 узлов, экипаж более тысячи человек, вооружённый крупнокалиберными орудиями и лёгкий крейсер   «Бреслау» (водоизмещение  - 4500 тонн, длина – 136 метров, скорость – 27 узлов, вооружение  - 12 орудий), было беспрепятственно пропущено в Чёрное море, в противовес русскому флоту.

   Английские историки  писали тогда, что германские корабли не удалось захватить «вследствие  промахов  британского морского командования». На самом же деле  «ошибка»  английского адмиралтейства  была сознательным, вероломным актом  британской стороны, которые, следуя своей традиционной политике, стремились  не только ослабить Германию, но и заодно ослабить  и своих союзников  - Россию и Францию, чтобы потом, в решающий момент со свежими силами, урвать себе  львиную долю  военной добычи после победы над Германией и Турцией. 

      Изучение вопроса « Туапсе  в годы Первой мировой войны»   открыло две интересные истории  - одна  стала самым известным эпизодом боевых действий на Черном море – это затянувшийся на годы поединок между немецкими крейсерами «Гебен» и «Бреслау» и линейными кораблями российского флота, за  этой дуэлью следил практически весь мир, а  другая – о роли Туапсе в судьбе вице-адмирала А.А. Эбергарда.

  Так  что же это за пиратское судно – «Гебен»? “В истории флотов нет примера, чтобы один корабль сыграл роль, подобную той, какая выпала на долю “Гебена”, — писал в 1923 году советский морской историк А. Шталь. — Все разрушения, причиненные знаменитыми крейсерами, вроде “Алабамы”, бледнеют пред теми бедствиями, причиной которых был “Гебен”.

     Гонка морских вооружений  в начале 20 века захватила не только главных соперников — Англию и Германию, и сильные морские державы — США, Японию, Россию, Францию, Италию, но и три крупнейших латиноамериканских государства. Для Аргентины на американских верфях, для Чили и Бразилии на английских строились новейшие дредноуты.

Когда финансовые затруднения заставили Бразилию отказаться от заказа, на сцену выступила Турция. Она не только перекупила находившийся на стапеле бразильский линкор, но и заказала Англии еще один корабль того же класса.

Но как только 28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила войну Сербии, Англия поспешила реквизировать оба турецких дредноута и включила их в состав своего флота. Это вызвало негодование турок, рассчитывавших реформировать свой флот этими линкорами, часть средств на постройку которых была собрана по общественной подписке. Этим воспользовался кайзер Вильгельм II, давно мечтавший втянуть Турцию в войну на стороне Тройственного союза. Он не замедлил предложить турецкому правительству два новейших боевых корабля, находившихся с 1912 года в Средиземном море. То были линейный крейсер “Гебен” и легкий крейсер “Бреслау”. Турция с восторгом приняла “королевский” дар немцев, и адмирал Сушон, командовавший этой маленькой эскадрой, 3 августа 1914 года получил приказ морского генерального штаба следовать в Константинополь.

      13 августа  1914 года Турция объявила, что она купила у Германии “Гебен” и “Бреслау”, которые вошли в состав турецкого флота под названием “Султан Явуз Селим” и “Мидилли”, формально на германских крейсерах были подняты турецкие флаги, но экипажи оставались немецкими, а командовал адмирал кайзеровского флота .

       29 октября 1914 года адмирал Сушон, принявший должность главнокомандующего турецкого флота, без согласования с турецким правительством предпринял нападение на российские порты Черного моря.              31 октября 1914 года Россия в ответ на это разбойное нападение объявила Тройственному союзу войну, союзники заблокировали Дарданеллы, и Турция вопреки собственному желанию оказалась втянутой в первую мировую войну.

 «Гебен»   по скорости превосходил все броненосцы Черноморского флота Российской империи, а по своему вооружению — 10 орудий калибра 280-мм был способен вести бой сразу с тремя сильнейшим русскими кораблями на Черном море. «Бреслау» же являлся быстроходным разведчиком, который в нашем флоте могли догнать только эсминцы, от которых «немец», пользуясь превосходством в вооружении, всегда мог запросто отбиться.

Мощное вооружение и высокая скорость сделали германский дуэт опаснейшим соперником для черноморской эскадры. В самом начале войны «Гебен» и «Бреслау» обстреляли несколько российских городов, в том числе базу ВМФ Севастополь, потопив несколько кораблей и судов, причем потом сумели безнаказанно скрыться.

Остановить немецкие крейсера могли только три лучших российских броненосца на Черном море — однотипные «Святой Евстафий», «Святой Иоанн Златоуст» и «Святой Пантелеймон» (бывший «Потемкин», переименованный после восстания матросов), которые вместе взятые несли 12 орудий калибром 305-мм. Однако по скорости хода они уступали «Гебену» почти вдвое и, к тому же, чтобы не быть уничтоженными, должны были действовать исключительно вместе.

      В итоге офицеры штаба Черноморского флота, разработали план ловушки в открытом море. Быстроходным эсминцам предстояло засечь вражеские корабли и навести их на идущие единой колонной броненосцы.

       Эту идею удалось реализовать лишь в 1915 году. Державшие себя откровенно нагло  германские крейсера, обнаружив эсминцы, обстреляли их и ринулись в погоню. Русские миноносцы, в том числе «Капитан Сакен», уворачиваясь от разрывов, двинулись заранее согласованным курсом — прямо на русский броненосный отряд. Однако появление броненосцев «Гебен» нисколько не испугало. Немцы знали, что стоит им прибавить скорость, они успеют уйти на недосягаемую для пушек противника дистанцию прежде, чем русские комендоры успеют пристреляться.

    Но  головной «Святой Евстафий» стрелял так быстро и столь метко, что несколько его снарядов главного калибра успели поразить немецкий линейный крейсер. В итоге «Гебену» удалось уйти, но он потерял несколько десятков человек убитыми.

     Вскоре в строй вошли новые линкоры «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая», каждый из которых превосходил «Гебен» по вооружению и толщине брони. Правда, немецкий линейный крейсер по-прежнему был быстроходнее, но это преимущество стало не столь явным. В 1916-м «Гебен» опять удалось заманить почти в такую же ловушку, выведя его на «Екатерину Великую». Немцы вновь обратились в бегство, но с удивлением обнаружили, что русский линкор куда быстроходнее, чем они полагали.

     Открыв огонь с предельной дистанции, «Императрица Екатерина Великая» разогналась больше, чем предполагалось даже по проекту. Русский 305-мм снаряд вновь угодил в «Гебен», который на этот раз уже еле-еле успел скрыться в Босфоре, где для обеспечения его прорыва в Константинополь туркам пришлось на остатках угля вывести в море все свои более или менее боеспособные корабли. Это стоило туркам потери броненосца "Хайраддин Барбаросса", крейсера "Хамидие" и трех эсминцев.С тех пор вплоть до конца 1917 года «Гебен» бесславно прятался в турецком порту, а русские корабли полностью господствовали в Черном море. «Бреслау» же и вовсе, в конце концов, подорвался на минах и затонул.

    Обстрел Туапсе «Гебеном» послужил печальной точкой в  морской  карьере командующего Черноморским флотом  вице-адмирала А.А. Эбергарда.
     Летом 1916 года вице- адмирал А. А Эбергард был заменён на адмирала             А. Колчака. Причины этого события не провалы и ошибки Эбергарда, а скорее дань придворным кругам и общественному мнению. 
А. А. Эбергард не прислушивался к мнению великих мира сего, действуя исходя из интересов Черноморского флота, вызвал их гнев, и император Николай решил пойти на компромисс. Эбергард пошёл в почетную ссылку в Государственный совет.
     Началась эта история с самого начала войны, когда германские крейсера вошли в проливы (10 августа 1914 года), Османская империя тогда была нейтральной страной и не имела права пропускать через проливы боевые корабли. А. А. Эбергард принял решение идти всем флотом к Стамбулу и требовать их выхода в Средиземное море, где их ждала английская эскадра. В случае отказа он хотел их атаковать прямо на рейде, где их преимущество в скорости исчезало. Этот план был Русским по духу, в лучших традициях Ф. Ф. Ушакова и П. С.Нахимова. Но правительство категорически запретило это делать, там всё ещё надеялись на то, что Турция не вступит в войну.
Даже когда германо-турецкий флот вышел в море, явно не на прогулку, Эбергарда сдерживали приказами не «провоцировать» врага. В итоге получили «Севастопольскую побудку». Но и здесь адмирал не стал выполнять директиву Верховного главнокомандующего (великий князь Николай Николаевич), об главной задаче – «обороне своих берегов» и сразу ответил походом к берегам противника. Адмирал понимал, что оборонить свои берега, можно только устранив с Черного моря корабли врага. Лучшая оборона – это атака. В Ставке это не все понимали и дело дошло даже до прямых оскорблений «великим» князем адмирала. Но адмирал видимо продолжал делать своё Дело.
        18 ноября 1914 немецкий адмирал Сушон попытался перехватить Эбергарда, который возвращался после обстрела Трапезунда. «Перехватил», но получил «по носу». С тех пор Сушон уже больше не искал боя со всей русской эскадрой, а ограничился тактикой по пиратскому принципу - «Ударь и уходи». Вскоре «Гебен» подорвался на русской мине у Босфора и на несколько месяцев вышел из строя. 
В начале 1915 г. во флот начали поступать новые быстроходные эсминцы типа «Новик». Это дало возможность приступить к постоянным ударам по побережью Турции, уничтожая транспорты противника, разрушая его судоходство «Гебен» после ремонта возобновил набеги на русское побережье . Эти вылазки приносили минимальный ущерб, но очень раздражали петербургский свет. К тому же 1915 год был очень тяжелым для России, первоначальный патриотический угар сошёл, навалились трудности. Начались ползучие разговоры о «измене немца-адмирала», хотя его род был шведского происхождения. Командование требовало защитить свои берега, Эбергард же продолжал уничтожать морские силы противника.
Второй бой русских линкоров с «Гебеном» у Босфора (май 1915 г.) тоже был в пользу А. А. Эбергарда. Германо-турецкий флот не смог помешать в 1916 году нескольким высадкам десантов. Черноморский флот уверенно контролировал море, которое как в старь (при первых Рюриковичах) вновь становилось Русским. Но Петроград мало, что слышал о малых победах Черноморского флота, которые малыми кирпичиками готовили общую Победу. Продолжались грязные разговоры о пассивности и бездарности адмирала; том, что германцы хозяйничают в море, видимо какие-то силы спонсировали часть газет.
       В конце мая 1916 года русские линкоры обстреливают Варну, с моря их прикрываем «Императрица Мария». Английский адмирал Филлимор, который присутствовал на «Пантелеймоне» назвал, после этого похода, русский линейный флот: «лучшим боевым соединением в мире».

Этот поход совпал с усилением деятельности немецких подводных сил, а 4 июля 1916 г. «Гебен» обстрелял Туапсе.
Это стало последней каплей, А. А. Эбергарда заменили на А. Колчака. Но, что интересно, он делал то же, что и А. А. Эбергард: продолжил минирование выхода из Босфора (опять подорвался «Гебен», 6 немецких подлодок), чтобы блокировать турецкие силы; русские эсминцы и подлодки терзали своими крейсерскими операциями турецкое побережье.

     Заключение.

   Прошло  более 100 лет со дня начала Первой мировой войны, войны, которая изменила мир до неузнаваемости. Она по праву стала прологом XX века, всех его кардинальных изменений и трансформаций. В России начавшаяся война оказалась встречена небывалым общественным энтузиастом, современники без преувеличения называли ее Великой: миллионы людей переоделись во фронтовые шинели, многочисленные общественные организации стали работать на победу.

     Но, тем не менее, в массовой пропаганде и исторической памяти за той войной закрепился штамп «империалистической».

     В итоге, Первая мировая стала в большей степени достоянием профессиональных историков. За последние почти что 100 лет вышли десятки тысяч монографий, статей, документальных публикаций, которые проливали свет на те события. Однако стоит признать, что многие публикации были написаны с идеологических позиций, при этом одни аспекты получали весьма серьезное освещение (по разным причинам), другие – практически полностью обходились стороной. В настоящее время ситуация такова, что в российской историографии ощущается нехватка глубоких обобщающих работ, в которых авторы, опираясь на все достижения предыдущих исследователей и находясь в рамках междисциплинарного подхода, смогли бы детально проанализировать Первую мировую как единое целое, выявив ее влияние на судьбы России и всего мира. Более того, остается множество «белых пятен» и относительно нашего участия в той войне. Также отметим, что многие сражения и бои недостаточно изучены: в архивах лежат сотни тысяч документов, которых еще не касалась рука исследователя. При этом важно подчеркнуть, что все же немалые достижения советской и современной российской историографии остаются мало популяризированы   даже для наших соотечественников и в особенности для подрастающего поколения.

      Однако если Первая мировая в целом неплохо исследована профессиональными историками, то на уровне общественной памяти она может действительно считаться «неизвестной». В символическом пространстве современной России эта война закреплена в первую очередь как катализатор революционных потрясений.

     В 2014 году отмечен 100-летний  «юбилей» Первой мировой войны.С этой точки зрения значение имеет поразительный факт: в настоящий момент многие высокопоставленные чиновники все чаще затрагивают в публичных выступлениях тему Первой мировой. Так, осенью 2012 г. председатель Государственной Думы С.Е. Нарышкин неоднократно высказался о необходимости вспомнить о той войне, увековечив ее героев. В Государственную Думу был внесен законопроект об утверждении новой памятной даты — День памяти русских солдат, погибших в Первой мировой войне.

      В декабре 2012 г. президент В.В. Путин в ежегодном послании Федеральному Собранию отметил: «Разве справедливо, что у нас до сих пор нет ни одного достойного общенационального памятника героям Первой мировой войны? Наши предки называли ее великой войной, но она была незаслуженно забыта, фактически по ряду политических, идеологических соображений вычеркнута из нашей исторической памяти и из истории. Боевой дух Вооруженных Сил между тем держится на традициях, на живой связи с историей, на примерах мужества и самопожертвования героев».

       Уже 18 декабря Государственная Дума приняла поправки в федеральный закон «О днях воинской славы и памятных датах России», утвердив 1 августа в качестве дня памяти погибших в Первой мировой войне. 31 декабря эти нововведения были утверждены президентом. А в феврале 2013 г. в прессе появилась информация о том, что в правительстве готовится к созданию оргкомитет по подготовке к 100-летию Первой мировой, который должен возглавить С.Е. Нарышкин. В дальнейшем о необходимости возродить память об этой войне говорили и другие высокопоставленные чиновники, например, руководитель администрации президента С.Б. Иванов, который 27 февраля 2013 г. на собрании Российского исторического общества отметил важность изучения этих событий.

      Изучение истории первой мировой войны так важно,, так как она была первой и именно МИРОВОЙ войной, которая принесла неизмеримое горе и невероятные человеческие потери, и, казалось бы «научила» мировое сообщество ценить человеческую жизнь, но как показывает современная политическая доктрина многих стран мира, не научила. Мы, человечество, обязаны во имя всех мертвых павших в той ужасной войне и ради всех живущих сейчас и тех, кто придет после, мы обязаны знать и помнить, что нет таких проблем, политических «узлов», которые не возможно было бы решить путем мирных переговоров. Говорить, всегда лучше, чем молчать, и, конечно же, намного лучше, чем вести войну. Да, это долгий путь, трудный и долгий, но амбиции, политическая и экономическая выгода блекнут перед смертью, смертью, которую неизбежно несет война. И поэтому мы обязаны изучать и знать историю первой мировой войны без умаления, со всеми фактами, событиями, ужасами, страхами и надеждами человечества той эпохи надо знать, надо изучать, ради того, чтобы НИКОГДА не повторить кровавой, бессмысленной бойни, НИКОГДА не приносить в человеческие жизни горе и смерть, двух неизменных спутников ВОЙНЫ.

    Эпизод  бомбардировки  пиратским кораблём  «Гебен»  маленького морского   тылового городка Туапсе с населением в 25 тыс. человек не так уж велик на фоне  грандиозных   сухопутных  и морских  сражений  в Первую мировую войну, но он весьма поучителен  как иллюстрация методов ведения войны  Германией и тогдашней союзницы  России – Англии, а также говорит о том, что война не обошла стороной и такие маленькие городки, они, как  большие города были участниками и свидетелями тех трагических событий.

   Мы должны изучать эти страницы истории, помня  о том, историческая картина бывает полной и правдивой  только тогда, когда в ней нет «белых» пятен