Научно-исследовательская работа "Мифологические мотивы в поэзии М.И.Цветаевой чешского периода"
Исследовательская работа по литературе создавалась для участия в научно-практической конференции "Старт в науку"
Скачать:
| Вложение | Размер |
|---|---|
 starty_v_nauku_annenkova.docx | 48.16 КБ |
Предварительный просмотр:
Муниципальное общеобразовательное учреждение
средняя общеобразовательная школа с. Вадинск
Вадинского района Пензенской области
Научно-практическая конференция «Старт в науку»
Секция литературоведения
Исследовательская работа по литературе:
«Мифологические мотивы в поэзии Марины Ивановны Цветаевой чешского периода».
Работу выполнила обучающаяся
11класса МОУ СОШ с. Вадинск
Анненкова Анастасия
Руководитель:
Учитель литературы МОУ СОШ с. Вадинск
Сумерская Ольга Александровна
Вадинск 2017г.
Содержание
ВВЕДЕНИЕ 3-4
I. Миф и взаимозвязь литературы и мифологии 5
II.Мифологическое в «Поэме Горы» и «Поэме Конца» М.И.Цветаевой 6-15
III.ЗАКЛЮЧЕНИЕ 16
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 17
1.ВВЕДЕНИЕ.
Исследователи творчества М.И. Цветаевой много пишут: рассматривают ритмическую систему ее стихосложения, анализируют основные образы, изучают фольклорные мотивы, мифологические аспекты произведений. Но, несмотря на широчайший интерес к творчеству Цветаевой, мир поэта до сих пор таит в себе немало загадок. Необходимо взглянуть на жизнь и творчество поэта Цветаевой так, чтобы увидеть ее мир, часто закрытый для современного читателя.
Марина Цветаева выросла в семье выдающегося филолога, историка, популяризатора античного искусства. Пик увлечения М. И. Цветаевой античностью приходится на 1922-24 годы - это то самое время, когда написаны поэмы, которые мы рассматриваем. "Античность, как принципиально новая, иная, непохожая на современную, цивилизация, а с другой стороны стопроцентно своя, дает возможность увидеть у чужого свое. Увидеть свое отстраненно, познать самое себя в изменчивости и в неизменности - все это поддерживает интерес поэта к античности",- отмечал Ю.Лотман.
В нашей работе обращается внимание на мифологические аспекты цветаевского художественного универсума, что позволяет, по нашему убеждению, попытаться расшифровать некоторые скрытые смыслы цветаевского творчества, осмыслить один из способов творческого диалога Поэта и Культуры.
В рамках данной работы мы решили рассмотреть произведения самого яркого – чешского - периода творчества Цветаевой, чтобы понять, какие мифологические аспекты, с какой целью и каким образом представлены в нём.
Актуальность данной исследовательской работы заключается в преодолении поверхностного восприятия богатейшего творческого наследия М.И.Цветаевой, в обращении к одной из ценностей мировой культуры– мифологии, .
Объект исследования — мифологизм в литературном произведении.
Предмет исследования: мифологические мотивы в произведениях М.И.Цветаевой «Поэма Горы» и «Поэма Конца».
Цель работы: выявить наличие мифологических мотивов, их значение и особенности проявления в поэмах М.И.Цветаевой чешского периода.
Задачи:
- Определить суть понятий «миф» и «мифологизм», обозначить значение мифологии в контексте литературы начала двадцатого столетия
- Выявить предрасположенность Марины Ивановны к мифологическим образам и показать специфику их использования ею.
- Осмыслить связи мифологического и реального в творчестве поэта.
- Выявить влияние событий чешского периода жизни М.И.Цветаевой на использование мифологических образов.
- Показать специфику использования мифологических элементов в поэмах Цветаевой (на примере " Поэмы Горы" и " Поэмы Конца");
Методы, использованные в исследовании: описательный, биографический, сравнительный.
I.
Начиная говорить о мифологических аспектах в творчестве Цветаевой и контексте мировой литературы, нужно знать, что есть миф. Миф (др.-греч. μῦθος — речь, слово; сказание, предание) — повествование, передающее представления людей о мире, месте человека в нём, о происхождении всего сущего, о богах и героях. Мифология же - это древние сказания в целом.
Мифы и мифология на протяжении развития литературы были её неотъемлемой частью. В 20 веке в связи с появлением множества новых литературных течений присутствие и использование мифа в литературе выходит на новый уровень.
Е.М.Мелетинский справедливо утверждает, что «мифологизм - характерное явление литературы 20 века и как художественный прием, и как стоящее за ним мироощущение». В книге «Поэтика мифа» Мелетинский говорит о двух типах отношения литературы к мифологии:
1. Сознательный отказ от традиционного сюжета и «топики» ради окончательного перехода от средневекового «символизма» к «подражанию природе», к отражению действительности в адекватных жизненных формах.
2. Попытки сознательного совершенно неформального, нетрадиционного использования мифа (не формы, а его духа), порой приобретающие характер самостоятельного поэтического мифотворчества.
Особенно насыщены мифологическими образами произведения символистов. Это, по мнению многих исследователей, обусловлено тесной связью между «символом» и «мифом». Брюсов отмечает, что символ выражает то, что нельзя просто «изречь». «Символ - намек, отправляясь от которого сознание читателя должно самостоятельно прийти к тем же «неизреченным» идеям, от которых отправлялся автор». Известно высказывание Барта о том, что миф, не желая ни раскрыть, ни ликвидировать понятие, его натурализует. Миф символичен, это бесспорно. Многие символисты утверждали, что занимаются «мифотворчеством», то есть созданием новых мифов. Именно символичность мифа делает его тесно связанным с литературой не только символистов, но и поэтов других направлений. В своей работе я рассматриваю присутствие мифологического в творчестве Марины Цветаевой в чешский период её жизни.
II.
Марина Цветаева - культовый поэт двадцатого столетия. Её поэзия характеризуется отвлечением от всего суетного и мирского, и в то же время зачастую в её творчестве мы можем наблюдать реалии жизни автора, мироощущения женщины. Цветаева-поэт не признавала политики, не имела заказов ни от общества, ни от власти, ни от Бога. Она говорила о том, что поэт-посредник, глашатай, вожатый времени - сам себе время. Её творчество самобытно и не относится строго ни к одному направлению, однако известно, что огромное влияние на раннюю Цветаеву оказало творчество русских символистов.
Интересно обращение М.И.Цветаевой к мифологическим образам. Здесь проявилось отличие её от остальных поэтов. Т.Венцлова пишет, что "Цветаева свободно сочетала библейские и античные мифологические мотивы». Другой исследователь творчества поэта Ирма Кудрова пишет: «Цветаева восприимчива к культурным явлениям самых разных пластов, её творчество изобилует <…>отголосками современных и несовременных ей авторов. Мир Цветаевой сформирован под влиянием мировой и русской культуры, интересом к первоистокам культуры». Однако исследователи её творчества придерживаются позиции, что у Цветаевой нет готового чужого слова, поэт не останавливается на уровне мифа, а поднимается ещё выше на уровень мифотворчества. Цветаева использует мифы, но по законам собственной мифики и системы символов. С.Н.Лютова пишет: «Когда поэт в своем творчестве обращается к мифологическим сюжетам, это вовсе не значит, что они источник его вдохновения. Мифы - это лишь культурное средство помогающее поэту прояснить и оформить собственные бессознательные содержания, когда они, так сказать, стучатся в дверь сознания, будучи востребованными жизненной ситуацией", и я согласна с этой точкой зрения по отношению к творчеству зрелой Цветаевой, к чешскому периоду её жизни.
Революция 1917 года и гражданская война стали для всего населения бывшей Российской Империи настоящим горем, бедствия тех лихолетий отразились и на семье поэта. В поисках воссоединения с мужем Цветаева покинула родину. С 1922 по 1925 годы она с дочерью и мужем живёт в Чехии. В Чехии родился её любимый и единственный сын. Неоднократно М.И.Цветаева признавалась в любви к Чехии. Уезжая в Советский Союз 12 июня 1939 года, вспоминая прекрасную Чехию, она говорит: «...А самый счастливый период моей жизни — это — запомните! — Мокропсы и Вшеноры, и ещё — та моя родная гора…»
В Чехии были созданы сборники стихов «Разлука», «Ремесло», «Психея. Романтика», поэмы «Молодец», «Поэма Горы», «Поэма Конца», «Переулочки», трагедия «Ариадна».
Две поэмы этого периода «Поэма горы» и «Поэма конца» - едва ли не вершина творчества Цветаевой. Они стоят в одном ряду с поэмами А.Блока, Б.Пастернака и А. Ахматовой. Как известно, этот жанр существенно отличается от канонического жанра, созданного Пушкиным и Лермонтовым. Поэма века этих творцов не имеет развернутого сюжета, состоит из ряда эпизодов (часто автобиографических), единство ей придается разнообразными и многосложными приемами, в частности единым, хотя порою глубоко завуалированным подтекстом.
В "Поэме Горы" философским центром является "гора", поданная в мифологической традиции: она представлена как одушевленная материя. С одной стороны, реальный холм (Петришин холм под Прагой) - с другой Мировая Гора, являющаяся моделью Вселенной. В мифопоэтической традиции "Гора - место мифологических событий и мотивов, связанных с идеей культа, страданий, жертвенности (образы Синая, Сиона, Этны)" [31, С. 315] . Гора - воплощение духовности, мера страданий и горя, синоним жизни. Гора - связь с высшим миром, связь с божественным началом. Моисею на Синае открылись знаменитые скрижали с десятью заповедями. Мотив заповеди Седьмой настойчиво акцентируется Цветаевой в «Поэме Горы».
"… Я говорю о любви на воле, под небом, о вольной любви, тайной любви… о чуде чужого. О там, ставшем здесь." - Из письма М. Цветаевой А. Тесковой (Медон, февраль 1928г) [3,С. 91]. "Гора - как воплощение двойной идеи - святости и греха одновременно. С одной стороны это воплощение высшего я Героини, с другой - элемент низового мира, связанного с мотивом падения в грех" [26,С.165]
«Поэму горы» и «Поэму конца» лучше всего рассматривать вместе, можно интерпретировать их как Ветхий Завет и Новый Завет. Реальным подтекстом обеих поэм является роман Марины Цветаевой с Константином Родзевичем, продолжавшийся с сентября по декабрь 1923 года в Чехии.
«Поэма конца» начата в тот же день, когда закончена «Поэма горы». Они дополняют друг друга, «Поэма горы» - сожаления об утерянной любви, смешанные со светлой грустью, «Поэма Конца»- развертывание последних сердцебиений погибшей любви. Образы реальной Чехии существуют в обеих поэмах.
Прототипом образа Горы в обеих поэмах является холм Петршин, около которого некоторое время жила Цветаева, претерпевший мифические изменения и ставший символом настоящей любви, высоких чувств и духа и горя. Однако образ горы в одной поэме гораздо светлее, чем в другой.
В письме Марины Ивановны к Пастернаку можно прочесть: «Гора раньше и — мужской лик, с первого горяча, сразу высшую ноту, а Поэма Конца уже разразившееся женское горе, грянувшие слезы […] Поэма Горы — гора с другой горы увиденная. Поэма Конца — гора на мне, я под ней»
Ярко прослеживается в поэмах мифологическое. Причем одна мифология накладывается на другую. Библейские образы (Агарь, двенадцать апостолов, рай, седьмая заповедь, Синай; Вечный Жид, Давид, Давидов щит, древо, Ева, Иегова, Иов, Иуда, Песнь Песней, Соломон и другие) переплетаются с мотивами античной мифологии и истории (Атлас, Везувий, Гордиев узел, Парнас, Персефона, Рим, титаны; Семирамидины сады, Харонова мзда). В обоих произведениях ярко прослеживаются библейские мотивы как Нового, так и Ветхого Заветов:
Наравне с медвежьим рвом
И двенадцатью апостолами —
Чтите мой угрюмый грот.
В час неведомый, в срок негаданный
Опознaете всей семьей
Непомерную и громадную
Гору заповеди седьмой!
(«Поэма Горы»)
Нам, птицам безвестным
Челом Соломон
Бьет, ибо совместный
Плач - больше, чем сон!
Завтра с западу встанет солнце!
- С Иеговой порвет Давид!
- Что мы делаем? - Расстаемся.
- Ничего мне не говорит
(«Поэма Конца»)
В обеих поэмах можно увидеть и перекликания с Евангельскими текстами:
«коемужды / Сбудется — по слезам его» (Откровение 22:12 « Се, гряду скоро, и возмездие Моё со Мною, дабы воздать каждому по делам его.»
«кому повем Печаль мою» ( стих об Иосифе (прямая цитата)).
Библейские мотивы в этих поэмах повсеместно смешаны с античной мифологией и историей:
Та гора была, как горб
Атласа, титана стонущего…
Гора говорила, что стар тот узел
Гордиев – долг и страсть.
Персефоны зерно гранатовое!
Как забыть тебя в стужах зим?
Помню губы, двойною раковиной
Приоткрывшиеся моим.
Персефона, зерном загубленная!
Губ упорствующий багрец,
И ресницы твои – зазубринами,
И звезды золотой зубец...
(«Поэма Горы»)
Антитеза святость - греховность наполняется особым смыслом, воплощаясь в мифологических реминисценциях - архетипический мотив ослушания, нарушения запрета. По мнению Осиповой: "В основе мифопоэтического пласта поэмы лежит мотив смерти любви, в поэме свадьба кодируется как смерть. И образ Персефоны - принадлежавшей двум мирам - зеркально отразивший судьбу героини (зерно граната как символ брака) здесь как мотив нарушения запрета. Эта ассоциация с Персефоной соединяет два плана (Свадьба- Смерть)" [26,С.168]. Целая четвертая часть «Поэмы Горы» завязана на образе Персефоны, ранее встречавшемся в творчестве поэта.
И - набережная. Воды
Держусь, как толщи плотной.
Семирамидины сады
Висячие - так вот вы!
Смерть - и никаких устройств!
- Жизнь! - полководец римский,
Орлом озирая войск
Остаток.
- Тогда простимся.
(«Поэма Конца»)
Берег реки всегда был сакральным местом (смотрение на воду, похоронный обряд, излияние тоски). Выход на мост в мифологии - это разлука, утрата.
" Мост, ты - как страсть:
Условность: сплошное между."
Переход через мост часто связан с античной мифологией как переправа через реку Лету. Во многих фольклорных текстах разных народов есть тема строящегося моста как дороги, соединяющей землю и небо. "В мифопоэтической традиции Мост - аналог переправы, у Цветаевой мост - переход в другой мир. Мост может быть символом дороги мертвых (ассоциация с царством Харона). Мост у Цветаевой выступает как знак: он служит местом перехода героев в другое качество. После перехода через мост нынешние "он и она" не равны прежним, здесь звучит тема противоестественности разрыва.
Сверхбессмысленейшее слово
Рас-стаемся - одна из ста
Просто слово в четыре слога
За которыми Пустота…
Таким образом, мифологические образы в чешских поэмах Цветаевой несут дополнительную смысловую нагрузку. М.И.Цветаева использует библейские цитаты или мифологические образы как систему координат, естественную для образованного человека начала 20 столетия. Например, 3главка:"Семирамидины сады, Висячие - так вот вы!" - здесь этот мифологический образ использован не только как сравнение, а как символ утраченного счастья, чуда.
В переплетении библейского и античного главенствующую роль играют всё-таки библейские мотивы. На материале истории человеческих взаимоотношений Цветаева заново воссоздаёт библейскую историю: Ветхого Завета - в «Поэме Горы», Нового - в «Поэме Конца». В основе сюжета «Поэмы Горы» лежит история изгнания из рая. «Поэме конца» такой основой послужила история искупительного пути жертвования. В первой поэме речь идёт об Эдеме и Синае, во второй - о Голгофе. Эти основы не спрятаны от читателя, они лежат на поверхности.
При всей схожести заканчиваются поэмы прямо противоположно друг другу: «Поэма Конца» - жаждой возмездия:
Но зато, в нищей и тесной
Жизни – “жизнь, как она есть” —
Я не вижу тебя совместно
Ни с одной:
– Памяти месть.
«Поэма Горы» же - скорбью, плачем и…прощением
Нам, птицам безвестным
Челом Соломон
Бьет, ибо совместный
Плач - больше, чем сон!
-
И в полые волны
Мглы - сгорблен и равн -
Бесследно - безмолвно -
Как тонет корабль.
Таким образом, можно вновь заметить их образность от Ветхого и Нового Заветов. Ветхий переходит в Новый, а Новый просто кончается вместе с земной любовью героев.
Итак, теперь можно рассмотреть образ конкретной чешской горы Петршин в библейском подтексте поэмы Цветаевой. С первых строк холм становится целым добиблейским миром: «Та гора была - миры».
Затем холм приобретает противоположную окраску: « Та гора была как гром!» «Та гора была как грудь, рекрута, снарядом сваленного», вводя нас в историю любви женщины - с одной стороны, и мужчины - с другой. Гора так же отражает одновременно жизнь и смерть («Та гора хотела губ /Девственных, обряда свадебного» и «Была как грудь, рекрута, снарядом сваленного»).
На горе происходит скрепление священного союза и, вместе с тем всё же грешного. «Боги мстят своим подобиям».
Гора, как сводня - святости
Указывала: здесь…
Уже во втором стихе добиблейское отражение мира в образе горы переходит в отражение рая, но совсем не библейского:
«Голый, казарменный холм….»
….
О, далеко не азбучный Рай
Сквознякам - сквозняк!
А прямо противоположному образу отгороженного от воздействий мира цветущего сада.
В этом псевдораю и происходит грехопадение, а за ним следует изгнание:
Гора горевала о нашем горе —
Завтра! Не сразу! Когда над лбом —
Уж не memento, а просто – море!
Завтра, когда поймем.
Звук... Ну как будто бы кто-то просто,
Ну... плачет вблизи?
Гора горевала о том, что врозь нам
Вниз, по такой грязи...
Гора по мощи приобретает масштабы священного Синая:
По упорствующим расселинам
Дачник, поздно хватясь, поймет:
Не пригорок, поросший семьями, —
Кратер, пущенный в оборот!
Виноградниками Везувия
Не сковать! Великана льном
Не связать! Одного безумия
Уст – достаточно, чтобы львом
Виноградники заворочались,
Лаву ненависти струя.
Будут девками ваши дочери
И поэтами – сыновья!
Запрет иметь гору своей другим Цветаевой как запрет Господень:
«Но никто не должен восходить с тобою, и никто не должен показываться на всей горе; даже скот, мелкий и крупный, не должен пастись близ горы сей».
Интересно, что в стихотворении «Попытка Ревности», датируемом 19 ноября 1924 года («Поэма Горы» закончена 1 февраля этого же года), обращённом к Константину Родзевичу, можно прочесть:
Как живётся вам с подобием-
Вам, поправшему Синай…
То есть образ всё той же горы, и любви на этой горе, связанный библейскими мотивами остаётся жить в душе поэта.
В «Поэме Конца» отображается новозаветная история земного пути Христа. Прага в поэме тождественна Иерусалиму, а героиня – Христу, герой же – злодеям: Иуде, Понтию Пилату. Здесь существуют символы расставания – мост и река (ей соответствует реальная река Влтава), разделяющие героиню и героя. В «Поэме Конца» меньше отвлечённых мыслей, нежели в «Поэме Горы» - построенной на Ветхом Завете. В ней идёт строгая последовательная линия повествования, отображаются конкретные события. Последний вечер влюблённых, когда они вместе трансформируется в Тайную вечерю:
Любовь это плоть и кровь,
Цвет - собственной кровью полит…
« Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную.(Ин 6:53-54)»
Последний поцелуй - поцелуй Иуды:
Сей поцелуй без звука:
Губ столбняк.
Так — государыням руку,
Мертвым — так ..
…
Да, но не всем в каморке...
Смерть с левой, с правой стороны -
Ты. Правый бок, как мертвый…
Эти слова поэмы отожествляются с распятием.
И дальше смех любовника – смех осмеявших Христа:
Смех, как грошовый бубен.-
"Нам с вами нужно бы..."
Тринадцатый стих явственно соответствует оплакиванию Христа. В нём же есть отсылка к воскресению:
Плачешь? Друг мой!
Все мое! Прости!
О, как крупно,
Солоно в горсти!
Жестока слеза мужская:
Обухом по темени!
Плачь, с другими наверстаешь
Стыд, со мной потерянный.
Одинакового
Моря - рыбы! Взмах:
...Мертвой раковиной
Губы на губах.
-
В слезах.
Лебеда -
На вкус.
- А завтра
Когда
Проснусь?
В поэмах М.И. Цветаевой оказались соединенными язычество, православие и католичество, европейские культурные традиции объединены с русскими. Заимствования из Библии порой противоречат положенным в их основу библейским источникам. Для поэта Цветаевой использование библейского текста не просто литературная "техника". У нее соседствуют мифологическая "Харонова мзда за Лету" с ветхозаветными "Вечным жидом", Евой и Иовом, Иеговой и Давидом. Цветаева использует библейские цитаты или мифологические образы как систему координат, естественную для образованного человека начала 20 столетия.
III.ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, мифология и мифы очень чётко и необычно прослеживаются в чешский период творчества Марины Ивановны Цветаевой. Испытывая наложение одних мифов на другие, поэт создаёт свой собственный новый миф. Однако создаёт его, отталкиваясь от реальных событий и реальных образов. В результате интерпретаций и наложений получается совершенно новый мир, от которого можно провести параллели к прежде известным нам мирам.
Наши выводы:
- мифология является жизненным пространством Цветаевой;
- взаимодействие материала жизненно-биографического и мифологического используется поэтом в качестве творческого приема, художественного принципа.
Литература
1.Цветаева, М.И Собрание сочинений [текст]: в 7-ми т. /Марина Цветаева ; под ред А. Саакянц, Л. Мнухина.- М.: Эллис- Лак, 1994-1995.
- Цветаева, М.И. Письма к Анне Тесковой [текст]/М.И. Цветаева; подгот., предисл, коммент. И. Кудровой, вст.ст. З.Матгаузера, В. Морковика.- СПБ.: Внешторгиздат, 1991.-190с. -Имен. указ.
- Цветаева, М.И.Письма Марины к Константину Родзевичу [текст] /РГАЛИ,Музей- квартира Марины Цветаевой в Болшеве; изд. Подгот.Е.Б. Коркина.- Ульяновск: Ульянов. дом печати, 2001.
- Венцлова ,T. Поэма Горы и Поэма Конца Марины Цветаевой как Ветхий и Новый Завет [текст]/Томас Венцлова //Собеседники на пиру: ст. о русской лит.- Вильнюс: Балтос, 1997.- 257с.
- Ревзина О.Г. Из наблюдений над семантической структурой "Поэмы Конца", 1977
- Мелетинский Е.М. Семантическая организация мифологического повествования и проблема создания семиотического указателя мотивов и сюжетов.–М., 1983.
- Барт Р. Мифологии / Пер. с франц., вступ.ст. и коммент. С.Н. Зенкина. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000.
- Разумовская, М.В. Марина Цветаева. Миф и действительность / М.В. Разумовская. – М., 1994.
Хитрость Дидоны
Лягушка-путешественница
Злая мать и добрая тётя
Что такое музыка?
Для чего нужна астрономия?