Тема: Путь длиною в Жизнь

Опубликовано Жанчибон Роза Тумендоржиевна вкл 14.06.2017 - 6:38

Автор:

Ешидоржиева Оюна

Научно-исследовательская работа Ешидоржиевой Оюны посвящена изучению жизни и творческой деятельности выдающегося габжа- ламы Шойбона, который способствовал распространению и укреплению буддизма не только в Цугольском и Агинском , но и по всей Аге в конце XIX- начале XX веков. Шойбон причислен к лику святых Цугольского дацана.

Вторая половина жизни, мирская, прошла под знаком знатного мастера- дархана. Был одновременно кузнецом, металлургом, плотником, столяром, мельником, стал новатором и рационализатором.

Проделана большая поисковая работа.

Скачать:

Вложение	Размер
dokument_microsoft_office_word_2.docx	47.67 КБ

Предварительный просмотр:

Аннотация

Проделана большая поисковая работа.

Оглавление

Введение 3
Основная часть 4-18

а) Становление юного Шойбона как священнослужителя буддизма

б) Зрелые годы Шойбона – знатного умельца, кузнеца, металлурга, плотника,

столяра, мельника, новатора, рационализатора

Заключение 19
Использованная литература 20
Приложения 21-32

Введение

Тема, выбранная мной актуальна тем, что мы повернулись к духовному возрождению человека, вере в Бога. Наше поколение стремится к изучению исторического прошлого нашей страны, воспитывается патриотизм, любовь к Родине, уважение к старшему поколению.

Изучение наследия Дамбаева Шойбона ценно в воспитании подрастающего поколения.

Цель: исследовать жизненный и религиозный путь дархана Дамбаева Шойбона,

габжа-ламы Цугольского дацана, просветителя и патриота своего родного края.

Задачи: 1. изучение наследия Дамбаева Шойбона как священнослужителя, творца,

дархана;

2. овладение основами научного анализа исторических источников по исследуемой проблеме;

3. развитие и закрепление навыков самостоятельной творческой работы, обработки и обобщения их результатов.

Актуальность: считаю, что в настоящее время, в период возрождения духовности и культуры настало время обратится к истокам, кладезям народной мудрости, каким является наследие Шойбон- дархана.

Методы исследования: 1. изучение краеведческого материала

2. встречи с родственниками, потомками

3. работа в музее села Чиндалей, беседа со смотрителем

музея Раднаевым Юндун Цыреновичем

4.изучение поискового материала.

Гипотеза: был ли действительно Шойбон прогрессивным деятелем в конце XIX- начале XX века.

Основная часть

Он человек был, человек во всем;

Ему подобных мне уже не встретить.

У. Шекспир

В период распространения и становления ламаизма - северной ветви буддизма в Агинских степях было принято специальное постановление, по которому каждая семья, имеющая более одного сына, должна была отдавать в дацан одного для обучения на ламу. Издание такого постановления было связано с тем, что до появления буддизма в Аге было распространено шаманство, которое сильно противилось становлению новой религии. Таким образом, практически каждая семья была обязана отдавать ребенка в возрасте 8-10 лет в дацан, что способствовало распространению буддизма среди бурят.

Ламаизм - европейское название одного из течений в буддизме, представляющего особую форму северного буддизма. По-тибетски это направление называется «гелукпа», что означает «школа добродетели», а монголы называют по цвету монашеских одежд «желтой верой», а представителей этой веры - «желтошапочниками».

Основу и разработку учения ламаизма приписывают Цзонхаве, жившему в Тибете в XIV-XV вв. Ламаизм сложился на основе реформированного учения одного из направлений буддизма -махаяны («большой колесницы»).Эта реформа состояла в установлении строгой иерархии в буддийской церковной организации. Очень важным моментом в ламаизме является полное подчинение ученика учителю-ламе. Большое значение имеет вера в перерожденцев, живых воплощений божеств-хубилганов (монг.).

Детство Шойбона (см. рис. 1) прошло в изумительной по красоте местности. Это в верховьях ручья Ара-Г'орхон, который доносит свои воды до реки Иля ( Элеэ).

Юрта отца стояла на перевале в долину другого притока Или -Сэрчэкэй. По склону растекалась степь с разнообразной растительностью с множеством полевых цветов, от которых благоухал чистый горный воздух. Определилась судьба Шойбона. Он еще не знал, что уже по устанавливающемуся обычаю среди агинских бурят, он определен в послушники-хувараки к ламам бодонгутского рода в Агинском дацане.

Так в середине 60-х годов XIX в. Шойбон (Шойвон) в возрасте 9-10 лет попал в хувараки Агинского дацана. В то время Агинский дацан, как бы обслуживал пять из 8 родов агинских бурят, каждый из которых содержал родовое сумэ и аймачных лам - выходцев из конкретных родов, а также нес расходы на обслуживание хуралов, обеспечение нормального состояния храмовых зданий. Так как ламы каждого рода селились отдельно, то и дети, отданные в хувараки, автоматически попадали к своим ламам.

С первых дней пребывания в дацане, Шойбону было сложно разобраться во всех званиях лам, порой брала оторопь от их названий. Первое звание ламы - хуварак (послушник) он запомнил сразу, так как это был он сам. Потом понял, что самым главным ламой является ширетуй- настоятель дацана, главный престольный или кафедральный лама, руководящий богослужениями хуралами. Со временем Шойбон разобрался во всех тонкостях иерархической «лестницы» званий и должностей лам и для себя составил примерную схему.

В первую очередь - это административное (должностное) деление лам в дацане (см. Рис.1). Параллельно идет подразделение по ученым степеням в области тибетской (буддийской) философии (см. Рис.2)

Бандидо (Пандидо) Хамбо лама - глава буддийского духовенства Восточной Сибири. Должность была утверждена указом Екатерины II в 1764г.

Хамбо лама - должность верховного ламы.

Ширетуй -настоятель отдельного дацана, престольный или кафедральный лама, руководящий богослужениями - хуралами.

Цоржи (соржо) - заместитель ширетуя, наместник дацана. Руководит повседневной жизнью дацана, поэтому вся жизнь дацана протекает под его непосредственным наблюдением.

В Агинском дацане сумэ Оточи (Манла), построенный в 1816 году, считался бодонгутским, сумэ Дуйнхор или сумэ Аюши (1811) относился к роду саган, сумэ Чойра (Дара-эхэ) числился за родами хубдут и харгана, Гунриг (1816) - аймачное сумэ рода шарайт. Типичный круг культовых функций родовых сумэ заключался в обслуживании бытовых обрядов календарно-хозяйственного и жизненного циклов. В сумэ Аюши (Амтаюсу) проводились службы богу долголетия, молебны о долгой и спокойной жизни в этом и будущем перерождениях; в сумэ Деважин совершались хуралы о перерождении в раю Деважин будды Амитабы; в сумэ Гунриг - о спасении от плохих перерождений; в сумэ Оточи- хуралы для спасения душ умерших от плохих перерождений и для обеспечения живым благополучия в этой жизни и хороших будущих перерождений после смерти. Следовательно, в сумэ (храмах) Оточи, Гунриг, Деважин, Арьябало проводились обряды комплексного содержания: заупокойная, номинальная, которые были в тоже время и молебнами «во здравие», так как в буддизме сансарное бытие человека определялось как постоянный круговорот жизни и смерти.

С первых дней пребывания в сумэ Оточи и кругу бодонгутских лам, Шойбон уже был закален повседневной работой степняка и не почувствовал особой тяжести от достаточно сурового быта послушников. Он был знаком с уборкой помещения, сбором аргала, заготовкой дров. Эти работы были обязательными для хувараков. Дацанская жизнь в корне отличалась от детской в семье родителей. Она подчинялась строгим правилам, и придерживалась точного распорядка, различной для лета и зимы. Основная часть времени отводилась учебе. Большой интерес вызвало начало изучения старомонгольской письменности, а потом и тибетской грамоты. Со временем, когда начали проходить обязательные предметы, стало еще интереснее.

Интеллектуальный капитал буддийской культуры составляют 10 наук - «5 больших» - медицина, грамматика, логика, технология, литература буддийского учения и «5 малых» - астрономия (астрология), риторика, теория, стихосложения, хореография, живопись.

В первые девять лет обучения Шойбон наибольших успехов достиг в грамматике, логике, литературе буддийского учения и особенно в технологии, а также в риторике и живописи.

По своим наклонностям он был определен на факультет (дацан) чойра-цаннид, в программу обучения которого входили логика и диалектика, разъясняющие основные положения буддийской доктрины, то есть «знание сущности буддизма, или наука о главных, сущностных характеристиках учения религии (доктрины)», что представляет собой религиозно-философскую науку буддизма, а также риторика, поскольку школьные занятия, кроме заучивания наизусть основных учебников, проводились путем диспутов но правилам диалектики.

Программа чойра-цаннид - курс буддийской философии, состоит из пяти разделов: Цадма - логика и теория познания, Парчин (Парамита) - путь достижения святости будды и деяний бодхисатв, Ума (Мадхьямика) - учение о Пустоте, относительности бытия, Дзод (Абхитхарма) - метафизика буддизма, Дулба (Виная) - правила поведения монахов, этика буддизма. В целом изучает систему буддийской философии в реалистическом направлении. Реалистическое направление в изучении буддизма называется цаннит-текпа или, по литературному, сутра. Вся программа изучалась на протяжении 14 курсов - классов зинда.

Раздел Цадма изучался в младших, средних и старших дуйра, в классах логики и гносеологии, Парчен проходили с пятого по девятый класс включительно, Ума - в десятом и одиннадцатом классах, курс Дзод — в 12-13 классах, Виная - в четырнадцатом классе. После, 2 года отводилось па повторение, а потом еще 7 лет Виная изучалась более подробно. Шойбон хорошо прошел курсы Цадма и Парчен и получил ученую степень гэбши, что приравнивается к степени кандидата наук.

Однажды в Агинском дацане появилось много важных незнакомых лам. Говорили, что они ученые ламы по буддийской теологии и философии, что прибыли для приема экзамена на звание гэбши, что они представители из разных дацанов - Цугольского, Тогчинского и других, и даже из Агинского, что находится на р. Уда ближе к озеру Байкал. Так как послушников было очень много, более 100 человек, то представители каждого сумэ на своем совете решали кто из послушников рода достоин пройти испытание через диспут на звание гэбши. Кандидатура Шойбона на совете бодонгутских лам была поддержана единодушно, так как он за время обучения показал не только большое рвение и старательность, но и глубокое понимание логики буддизма и Парамиту. Свободно разбирался в теологии буддийской философии и деяниях ботхисатв, очень хорошо себя вел во время дискуссий, проявляя выдержку и настойчивость в своих доказательствах тех или иных положений логики и теории буддизма.

Испытания (экзамены) проводились в здании дацана Чойра-Цаннид. Процесс проходил под руководством ширетуя Агинского дацана, который восседал перед алтарем (иконостасом). По правую руку сидели сановные ламы Агинского дацана, по левую - представители других дацанов. Начало испытания-диспута по всем вопросам курсов Цадма и Парчен требованию ширетуя или задающего вопрос ответ нужно было давать уже в развернутой форме с доказательствами или фактами. Удовлетворительный ответ принимался одобрительными возгласами, и чтение продолжалось.

Пока, таким образом, прочитали курсы Цадма и Парчен полностью, прошло несколько дней. Экзамены начинались ранним утром и, с перерывами на прием пищи и чаепитие, заканчивались затемно. Напряжение, и умственное, и духовное, было на пределе. Чтение каждого положения начиналось голосом унзад ламы и заканчивалось также. Атмосфера самих испытаний внешне походило на религиозный праздник, а что творилось в душе каждого испытуемого, трудно сказать.По рассказам Шойбона, это походило на усилия человека, который пытается остановить каменную лавину голыми руками.

По окончании испытания экзаменаторы долго заседали отдельно. При необходимости вызывали того или иного претендента, чтобы узнать его понимание тех или иных положений пройденных курсов. Когда зачитали список выдержавших испытание, ширетуй Агинского дацана поздравил их и пожелал всем благополучия. Не все послушники выдержали экзамены, и судьба их зависела от их усердия, так как надо было еще раз пройти курсы Цадма и Парчен. Шойбон был отмечен в числе лучших и заслужено удостоился звания гэбши ламы.После получения степени гэбши Шойбон, знавший, что в Цугольском дацане факультет Чойра-Цаннид имеет более глубокие корни и много сильнее, попросился туда. Таким образом, оставшиеся три раздела цаннида он изучал уже в дацане Чойра-Цаннид Цугола.

После окончания всей программы чойра-цаннид, двухгодичного повторения всего курса и начала углубленного изучения Винная Шойбона, как уже состоявшегося ученого-философа по буддийской теологии, стали приглашать в составе делегации от Цугольского дацана на философские диспуты в другие дацаны (см. Рис. 9). Глубокое знание всех предметов чойра-цаннид, прекрасное поведение в быту и на службах, соблюдение всех этических норм монаха, активное участие на всех диспутах по философским направлениям буддизма показали, что Шойбон превосходно усвоил все предметы чойра-цаннида. Это он неоднократно доказал на этих диспутах. Пройдя все ступени обучения па факультетах цаннид Агинского и Цугольского дацанов, Шойбон успешно прошел испытания на диспутах и получил степень габжи, что приравнивается к ученой степени доктора философских наук.

В то время Цугольский дацан являлся вторым после Агинского по количеству монахов, их учености. Здесь впервые в Забайкалье был основан факультет Цаннид. Цугольский Манба дацан был лучшим по тибетской медицине в Бурят-Монголии. В библиотеке дацана находились Ганжур и Данжур дэргэской печати.

Официально дацан был основан в 1826 году родами зун харгана, зун хуацай, зун галзуд в связи с тем, что люди этих родов живут далеко от Агинского дацана. На самом деле Цугольский дацан начал существовать с 1801 году как войлочный дуган у подножия хребта Урдунуй. В настоящее время точно неизвестно местонахождение этого дугана.

Философская школа чойра-цанпид была основана в 1845 году, а официальное здание было построено в 1897 году, которое существует и поныне.

По летописи хоринских бурят, приоритет основания философской школы цаннид принадлежал Цугольскому дацану. Здесь собирались и учились в «большом количестве» лучшие ламы из дацанов Селенги, Хори, Баргузина, Аги, а также хамниганских дацанов с берегов Онона. Поэтому обучение цанниду в Цугольском дацане было пе только почетно, по и обязывало быть лучшим из лучших по буддийской философии среди бурятских лам.

В дацанах учебное время делилось на периоды по сезонам года. Неучебное время длилось 70 дней, но оно было занято также различными формами учебы: повторением пройденных текстов, посещением учителей для проверки правильного усвоения пройденного материала, дополнительных консультаций. К обязательным учебникам относились тексты краткого стихотворного изложения основного содержания доктрин индийских философов: по предмету Цадма-дигнаги и Дармакирти, по Парчен - Майтрейи-Абхисама-Яаланкара, по Ума-Нагарджуны, Буддханалиты и Чандракирти, по Дзод – Арьясангии и Васубандху, по Виная - Тунанрабхи.

Кроме основных учебников существовали учебники тибетских авторов толковательного характера, в которых давался обстоятельный критический анализ различных сторон доктринального содержания предмета. Среди них были адаптированные учебники критического анализа теорий для ведения диспут по правилам диалектики. Основная методика обучения в школах Цаннид заключалась в заучивании наизусть главных доктринальных текстов и повседневные теоретические споры - учебные диспуты по строгим правилам логики и диалектики для опровержения ложного толкования доктрины. Для Шойбона только заучивание текстов мало что давало. Больше всего ему нравились учебные диспуты, где требовались не только логическое мышление, но и глубокое понимание доктрин буддийской философии с точки зрения диалектики. В этих спорах оттачивались мастерство риторики, наибольшее восприятие учения Будды и индо-тибетских философов. Еще будучи гэбши Шойбон стал приметным ученым-философом. В 1881 году принималось решение о возведении Цогчен дугана Агинского дацана. Это решение принималось на совете во главе с тайшой Жалсараем Зоригтуевым, в присутствии Ширетуя Ензон. Было решено построить каменный дацан. В дацанах с развитой культовой системой, как Агинский и Цугольский , выделялись большие и малые богослужения – хуралы. Малые хуралы посвящались рапсалам будд и бодхисатв и хангалам докшитов-сахьюсан.

Шойбон вернулся на родину – в Чиндалей, когда ему было далеко за тридцать. Это было в конце восьмидесятых годов XIX столетия. Он не собирался становиться странствующим монахом, чтобы прокормить себя. Это не связывалось с его высоким званием габжа и принятыми 36 обетами гэцула. Полностью порвать связи с дацаном он не мог, а заниматься проповедческой деятельностью не было нужды, так как он не был протестантом в буддизме, а говорить вразрез с учением Будды не было никакой основы.

Вопрос о выборе пути дальнейшей жизни у него не стоял. Дальше он заключил договор с Цугольским дацаном об изготовлении трех тысяч тахилов. Бронзу, материал для изготовления тахилов ему доставили из дацана. Для плавки бронзы Шойбон построил мини доменную печь. Форму для тахилов изготавливал из глины, а обработку и шлифовку производил на ручном токарном станке собственной конструкции. По началу вращение оси станка производилось вручную коловоротом, а для этого нужен был помощник. Братья жили своими семьями далеко. Поэтому в качестве помощника Шойбон привлек отца, но он быстро уставал, да и сам процесс вращения ручки коловорота ему надоедал своей монотонностью. Потому он под видом перекура быстро исчезал с места работы к юрте надолго. Время терялось. Чтобы как-то ускорить работу, Шойбон заменил ручную тягу на ножную. Необходимость в помощнике отпала, тем не менее процесс шлифовки затруднялся из-за одновременной работы и ногой, и руками. Тем более, что работа одному стала утомительной.

После долгих раздумий об усовершенствовании станка Шойбон прогуливался вдоль реки Иля в поисках нужного тальника для домашних дел. Присев отдохнуть, он невзначай обратил внимание па течение реки. Мгновенно в голове возникли мысли о занятиях по технологии в дацане, о значении и смысле сил огня, воды и ветра. Основные понятия этой науки преподавались не так, как в современном понимании в естественных науках, а преподносились как сущностная основа бытия, зависящая от внешнего воздействия или желания богов. Тем не менее, со временем приходило понимание о взаимосвязи всех природных процессов и влиянии на жизнь людей. Три стихии природы - огонь, вода и ветер, зависящие от своих хозяином божеств, определяют основу жизни на земле. Их сила может быть разрушительной и гибельной, и в то же время может быть и созидательной и полезной. Нужно все это понимать и, при необходимости, обращаться к их божествам о благосклонном отношении к человеку. Тогда эти стихии станут полезными. Нельзя нарушать покой их божеств, чтобы не вызвать их гнев, что может вывести из равновесия эти силы. На занятиях приводились примеры, иллюстрирующие как пользу, так и опасность, грозящую всему живому. В своих поездках на диспуты в другие дацаны, Шойбон обращал внимание на водяные мельницы, паровые машины, которые встречались в русских селах. При возможности, Шойбон вступал в беседы с мастеровыми несмотря на свой сан, интересовался работой тех или иных механизмов. Это вызывало некоторое неудовольствие остальных лам, особенно старших .

В конце концов все это очень пригодилось. Конечно, создавать напор за счет подъема уровня воды плотиной и речи быть не могло, так как Иля достаточно широкая река. Тогда Шойбон усовершенствовал водяную мельницу (см. Рис. 7). Вал с лопастями устанавливался на двух опорах, а ось вала вращалась па подшипниках. Нижняя лопасть вала погружалась в речной поток. Таким образом, Шойбон получил вращательную силу за счет энергии водного потока. Передача силы вращения вала производилась в начале за счет жесткой сцепки нескольких осей, соединенных под углом, но эта система давала частые сбои. Поэтому Шойбон еще раз усовершенствовал схему, перейдя на ременную передачу. Ремень изготавливался из шкуры мертвого верблюда. В этом случае лента ремня получалась очень крепкой, почти не растягивалась.

Выход был найден, работа по обработке и шлифовке тахилов ускорилась, заказ был выполнен в течение 2-3 лет. После, когда работа с тахилами была закончена, на основе вала с лопастями Шойбон построил водяную мельницу и водяную пилораму. Как пишет Базаржаб Дондоков, на них он молол муку, изготавливал строительные материалы в виде досок, брусьев, полов (полы - это распиленные пополам бревна) и т.д. Здесь же он, Дондоков, сожалеет, что местные жители в дальнейшем не смогли все это наследие использовать. Огромная внутренняя энергия заставляла Шойбона вносить все больше усовершенствований в быт. Так, он в юрте родителей сложил печь из песчаника, а трубу вывел через верхний дымоход. Сначала это новшество не очень понравилось матери, так как она привыкла готовить на открытом огне. Спустя некоторое время она оценила это новшество, так как в юрте стало чище, дымом не пахло, отпала необходимость постоянно приоткрывать дверь для продувки юрты. Для облегчения своих постоянных передвижений от юрты родителей до места работы, т.е. до берега Или, Шойбон смастерил самокат (велосипед) с деревянными колесами (см. Рис.2). От стоянки родителей до Или было около 5 км по долине ручья Ара-Горхон. Поэтому съезжать на самокате по утренней прохладе было одно удовольствие. Однажды, на этом самокате он съездил до Агинского дацана. А это без малого около ста километров, чем несказанно удивил лам и прибывших на хурал мирян. Говорят, что буряты вместо богослужения крутились больше вокруг его самоката. Этим Шойбон в очередной раз вызвал недовольство старших лам.

В 1901 году Агинский дацан приобрел бронзовую 80-локтевую статую Майдари (Майтреи). В разных источниках существует некоторые разночтения об этом приобретении.

Так, у Г.-Д. Нацова дается, что «В 1901 году седьмой настоятель Агинского дацана Лубсан-Доржи Дагокинов (Ензон ламахай) лично попросил Наваан Жирандаева выполнить статую 80-локтевую Майдари. Наваан согласился выполнить заказ за 4000 рублей. Настоятель заплатил 4100 рублей. Этот Наваан- сельский лама, который любил играть в карты, проигрывал и выигрывал безумно. На это дело пожертвования внесли Самдан Зодбоев (гулваа), Жаб Засалын и еще один богатый человек. Каждый внес по 1000 рублей, а всего сумме - 4000 рублей.В 1902 году при активном содействии ширетуя Агинского дацана Галсап Шойдог Сундарова были проведены сборы с прихожан на возведение Майдари с двумя шраваками (шарванами). Пожертвовано 5217 овец и коз, 1200 голов крупного рогатого скота, 712 лошадей, 148 вверблюдов - 7277 голов скота, а также много серебра, золота, кораллов».

У Д.С. Жамсуевой пишется, что «Статуя Майдари для Агинского дацана была куплена Зодбоевым у инородца Башилиева». Местные агинские старики говорили, что Майдари был привезен из Пекина, либо из Внутренней Монголии, в разобранном ниде.

Майдари, Майтрсн (Жамба) - это Будда грядущего, владыка небесной блаженной страны Тушита. Изображается в двух видах: а) в позе алмазного сидения, скрестив ноги как будущий будда, на лотосовом престоле. В левой руке держит сосуд с божественным нектаром, выше лба, т.е. на голове, выполняется изображение субургана; б) сидит в европейской позе, спустив обе ноги, когорые упираются в землю, что символизирует готовность к появлению в этом мире. Этот же символ выражает фигура «идущего» Майдари -одна нога немного впереди, как бы в движении. Статуи 80-локтевого Майдари бодхисатвы олицетворяют близость появления божества в этом мире (см. Рис.12).

Культивирование Майдари в бурятских дацанах связано с положениями в тибетских трактатах о том, что пришествие Майдари на Землю начнется с северных частей с территорий, прилегающих к Байкалу. При установке статуи Майдари в Агинском дацане обнаружилось, что голова не крепится к туловищу. Так как не было чертежа но сборке статуи, то после долгого осмотра, выяснилось, что не хватает какой-то детали. В дацан были вызваны все мастера-дарханы, но они не могли разрешить этот вопрос. В конце концов, один из дарханов - Шухэртын Жигмэд (выходец из Чиндалея), штатный дархан дацана, предложил пригласить бывшего габжа Шойбона из Чиндалея. Вместе они нашли место недостающей детали - по анатомии - это верхний шейный позвонок-амарга. Шойбон вылепил из глины форму детали, которую отлили из бронзы. Наружную часть отшлифовали под саму статую, а внутреннюю часть оставили с шероховатостями. Перед установкой статуи Майдари во внутреннюю полость вложили Ганжур, плитки зеленого чая, хадаки, благовония. После установки статуи был отслужен большой хурал в честь Майдари. После, у Шойбона многие земляки и знакомые интересовались тем, что было вложено внутрь, сколько серебра и золота. На его ответ, что не было никаких драгоценностей, люди не верили, считали, что он скрывает тайну возведения Майдари.

В 30-е годы XX в., когда началась борьба большевиков против религии за атеистическое воспитание населения, уничтожались церкви и дацаны, статую Майдари разобрали и отправили в Ленинград в Музей Востока. Во время разборки статуи собралось много народа с целью сохранить хоть что-то из внутренней части, а некоторые - узнать, сколько же серебра и золота находится внутри. Многим достались плитки зеленого чая, но он весь выветрился. Напиток, приготовленный из этого чая, был бесцветным и не имел никакого вкуса. Тем не менее, долго этот чай хранился у обладателей бесценного дара, которым угощали почетных гостей со словами: «Испейте чаю от Майдари, это божественный напиток».

Когда разобрали статую, все увидели истлевшие куски ткани от хадаков, листки Ганжура и пыль от благовоний. Только не было никакого серебра и золота. Вот тогда и поверили Шойбону знакомые.

В 1830-е годы в Восточную Сибирь был послан барон Шиллинг фон Канштадт Павел Львович с целью ревизии положения буддистов. Ламы Цугольского дацана подарили барону единственный имевшийся у них экземпляр Ганжура. В благодарность за щедрый подарок Шиллинг фон Канштадт отправил в дацан тексты более ста миллионов мантр, которые были отпечатаны в его типографии в Петербурге. Текстами «маани» был заполнен молитвенный барабан Маанийн хурдэ. Барон Шиллинг фон Канштадт Павел Львович (1786-1837) был физиком и востоковедом. Стал известен некоторыми открытиями в области электричества, а в области востоковедения собранными им коллекциями рукописей и ксилографов на восточных языках. Состоял членом-корреспондентом Российской Академии наук. Будучи на государственной службе чиновником особых поручений он проводил ревизию в Восточной Сибири. Одна из коллекций монгольских рукописей и ксилографов, собранных им, находится в РО Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН, другая в Париже.

После «потери» такого бесценного манускрипта как Ганжур Ламы Цугольского дацана долго хотели иметь свой экземпляр. По всей видимости, в бытность Шойбона ламой, эти разговоры постоянно будоражили его ум, так как после установления статуи Майдари сановные ламы Цугольского дацана обратились к нему с просьбой написать Ганжур и Данжур (см. Рис.5).

В бурятских дацанах не печаталась основная каноническая литература - Ганжур и Данжур, сумбумы (собрания сочинений) тибетских и монгольских авторов. Эта дорогостоящая литература ввозилась из Монголии и Тибета, хранилась в дацанских библиотеках, пользоваться которыми могли только ученые сановные ламы. Д.С. Жамсуева нишет, что «в печатнях бурятских дацанов издавалась литература широкого пользования - для хувараков и лам, тибетоязычная учебная литература для школьного буддийского образования, ритуальные тексты бытовой обрядности на тибетском и монгольском языках для лам и мирян, популярная литература для буддийского воспитания и просвещения рядовых верующих на монгольском языке». Было предложено Шойбону писать Ганжур в домашних условиях, не имея под рукой оригинала, по памяти. Тем не менее, Шойбон без долгих уговоров согласился. Трактаты должны были написаны семью цветами и отличаться от всех других изданий Ганжура.Записано на языке нали на о. Ланка - современная Шри-Ланка. Сам налийский канон в его полном объеме был создан в 5 в. н.э. Примерный список литературы популярного вероучения включал сборники нравоучительных рассказов «Улигерун далай» («Море притч»), «Улигерун ном» («Книга притч»), джатаки, сборники афоризмов, жития (намтары) знаменитых буддийских святых, основные положения веры, история буддизма в Монголии иллюстрированные описания страданий в аду, описание наказаний за грехи, вознаграждение за благодетели и т.д.

Конечно, такое предложение было лестно, но накладывало огромную ответственность. Тем более, писать в домашних условиях, не имея под рукой оригинала, но памяти, дело очень сложное. Об условиях оплаты разговор не шел, договорились, что трактаты должны быть написаны семью цветами и отличаться от всех других изданий Ганжура. Ганжур, Ганджур, Ганьчжур, Канчжур (тиб., буквально переводится как «переводы сказанного Буддой Шакьямуни») -собрание канонических буддийских текстов, переведенных с санскрита и восходящих к Будде Шакьямуни (см. Рис.6). Шакьямуни, что с санскрита означает «мудрец из рода Шакья», он же Будда, он же Сиддхартха Гаутама, в буддийской религии - последний земной Будда, проповедовавший дхарму (Закон, Истину). Он - учитель, указавший человечеству путь к спасению. Его проповеди положили начало распространению буддийского учения на Земле. Шакьямуни - реальное лицо, прожившее всю свою жизнь в Северной Индии в предгорьях Гималаев примерно в 560--е - 479-е годы до н.э. Мифологизация биографии началась еще при его жизни, а к началу н.э. образ Шакьямуни был окончательно канонизирован буддийскими текстами. До настоящего времени известны пять изданий Ганжура -Чоне (самое ранее), Дерге, Пекинское (1411), Нартанское (1732) и Лхасское (незавершенное). Издания Ганжура различаются количеством томов - 92, 100, 108.

Первым кодификатором Ганжура был Будон - ученый из монастыря Шалу. Ганжур состоит из следующих разделов: Тантры, Праджняпарамита, Татнакута, Авакамсака, Сутра и Виная. Данжур, Данджур, Танчжур (тиб.) переводится как «Переводы пояснений к сказанному Буддой». Это собрание переведенных с санскрита на тибетский язык текстов, поясняющих проповеди Будды Шакьямуни. Состоит из 225 томов, включающих Стотры или Гимны, разделенных на 2 отдела: Джууд - комментарии к Тантрам, Индо - комментарии к Сутрам, а также вводного первого тома, содержащего гимны Буддам.

В настоящем известны издания Чоне, Дерге, Пекинское и Нартанское (1742).

Ганжур и Данжур писались на тибетском языке.

Материалы для чернил доставляли из Цугольского дацана в слитках или в виде монет или отдельными кусочками, а их нужно было размалывать в ступе, чтобы получить порошок соответствующей фракции. В ручную это может занять много времени, и требовало огромных усилий. Для получения основы чернил Шойбону пришлось еще раз вернуться к идее мельницы, но только в этот раз - ветряной. И в этот раз пришла на помощь наука технология, освоенная им в дацане, так как в данном случае ему пришлось также рационализировать принятую конструкцию ветряных мельниц.

Основная ось ветрила устанавливалась вертикально на двух разноуровневых креплениях с подшипниками. На верхний конец оси надевалось жестко укрепленное колесо от телеги с лопастями. На нижний конец надевался металлический башмак в виде конуса. На земле была установлена гранитная плита с углублением для металлического башмака. Зазор между башмаком и углублением в плите был минимальным.

Перед началом размалывания заготовки ось с лопастями приподнималась, в углубление закладывался материал, ось опускалась, и мельница начинала работать (см. Рис. 11).

Естественно, что у каждой ветряной мельницы работа зависела от погодных условий, т.е. от постоянства ветра. Поэтому, до достижения необходимой мощности мельница была установлена в седловине между двух бортов долины в верховьях ручья Буйлостуй, левого притока реки Чиндалей, которая впадает в Онон.

После получения порошков нужной фракции, из них Шойбон приготавливал чернила по рецептам тибетских монахов-живописцев. Здесь и после, когда начал писать тексты Ганжура и оформлять листы, ему пригодились знания, полученные по курсу живописи в дацане. Текст «Ганжура» писался на черной бумаге. Для этого на лист белой бумаги с одной стороны насыпалась сажа с клеящей основой. После два листа склеивались, разглаживались и высушивались. Черная бумага была необходима, чтобы оттенить семь цветов чернил.

Конечно, весь текст «Ганжура» Шойбон не мог знать наизусть. Когда возникали какие-то сомнения, он, по мере надобности выезжал в Агинский дацан, либо в Тогчинский, который находился намного ближе. Так как он был ламой высокого звания, настоятели дацанов разрешали пользоваться дацанскими библиотеками.

Работа длилась долго, более трех лет, так как все: от получения порошков, готовки чернил, пергамента, написание и оформление, выполнялось им одним. Иногда к подготовке пергамента Шойбон привлекал своих старших дочерей, когда они были на каникулах. Есть устные сведения, что помимо «Ганжура» Шойбон написал дополнение к «Данжуру» в виде своих комментариев. Когда работы по написанию «Ганжура» закончились, а это 108 больших томов, все книги еле уместились на одну большую телегу, запряженную двумя волами. В качестве вознаграждения от дацана получил дойную корову и великолепного скакуна.По словам его сына Багожаргала, Шойбон говорил, что ему не надо ничего от дацана, лишь бы вероучение Будды процветало, а ламы были настоящими проводниками его идей и просветителями бурятского народа.

До конца жизни Шойбон был убежден, что образование, какое бы то ни было, необходимо каждому буряту, да и любому человеку. Будь то знание грамматики монгольского языка, в то время существовала старомонгольская письменность, или тибетская, может китайская и лучше - русская.

Во второй половине XIX века существовали школы в русских селениях, в Чите - гимназия. Были и церковно-приходские школы. У бурят не было своих школ, так как они все еще жили отдельными семьями, что затрудняло обучение детей. Зажиточные араты и ноены могли обучать своих детей в этих школах, а также в гимназиях в Чите и Иркутске. Этому очень способствовало то, что П.А. Бадмаев добился у царского правительства специальных мест для детей агинских бурят из числа самых способных в Читинской гимназии, а также из всей Бурятии - в Иркутской гимназии с возможностью дальнейшего получения образования в Казанском и Санкт-Петербургском университетах. Такое светское образование могло получить только ограниченное число детей бурят. Поэтому основными центрами получения знаний старомонгольского языка оставались дацаны, где численность хувараков могла достигать несколько сотен молодых людей. Таким образом, не только в понимании Шойбона, но и в действительности, дацаны являлись не только религиозными центрами буддизма, но и образования бурят, а ламы - учителя хувараков - проводниками старомонгольской и тибетской грамот.Также отдельные семьи приглашали лам к себе, чтобы они обучили их детей старомонгольской письменности за отдельную плату. Потому истинным желанием Шойбона было, чтобы как можно больше бурятских детей получило грамотность.

В тридцатые годы, когда закрывали дацаны, а они подвергались разграблению и уничтожению, рукопись «Ганжура», написанная Шойбоном, была вывезена в Улан-Удэ и сдана в государственный архив Бурят-Монгольской АССР, где и хранилась до возвращения обратно в Цугольский дацан после передачи его буддистам Агинского округа в 1988 года. На фотографиях приведен снимок первой страницы «Ганжура», написанной рукой самого Шойбона(см.Рис.8).

Как известно, в конце XIX -- начале XX столетий Забайкалье, как и после выступления декабристов на Сенатской площади в Санкт-Петербурге в 1825 года, стало местом ссылки революционеров всех толков и направлений. Конечно, они общались с местным населением, в том числе с бурятами. Буряты, как достаточно консервативный народ, привыкший жить за счет животноводства на основе отгонно-пастбищного скотоводства в лесостепной части территории и степных просторах, с опаской воспринимали высказывания этих ссыльных. Тем не менее, определенной части бурят были близки взгляды социал-демократов и эсеров, которые воспринимались Шойбоном как наиболее перспективными и созвучными основным положениям религиозных учений Будды, Христа.

В 1905 году разразились известные «революционные» события в Забайкальской области Иркутской губернии и установление власти Советов. Незадолго до этих событий в Чите Петром Александровичем Бадмаевым была организована типография для печатания православной литературы именно для агинских бурят с целью их обращения в православие.

С 1903 году эта типография привлекла внимание революционеров-социалистов, уже называвших себя большевиками, из-за удобного расположения на окраине города вблизи железнодорожных мастерских. Именно здесь, в условиях подполья тайно начали издавать революционную газету «Забайкальский рабочий». Для работы в данной типографии П.А. Бадмаевым был привлечен бывший дацанский печатник родом из Чиндалея, который хорошо знал Шойбона, который и пригласил его для работы наборщиком, хорошо знавшего печатное дело, владевшего русским языком, мастера-дархана. Также они были земляками и знали друг друга. Работа в типографии для Шойбона была не в тягость. Ему очень нравилась работа наборщика. Тексты набирались на русском языке. А вообще Шойбон еще с дацана был хорошо знаком с печатным делом, так как будучи в Цугольском дацане он курировал работу печатни. Правда, способ печати в дацане отличался от типографского, тем не менее в основе лежал принцип тиражирования определенного текста.

Хотя печатание «Забайкальского рабочего» велось тайно, Шойбону не требовалась конспирация, так как полиции известна цель данной типографии - печатание православной литературы для бурят. Тем более он жил на территории типографии, не привлекая внимания осведомителей. Редкие выходы в город не вызывали подозрений.

В свободное время Шойбон перечитывал номера газет, в душе в чем-то соглашался, с чем-то, наоборот, был не согласен. Это было заложено в нем также со времени обучения в дацане. И вступал в полемику с руководителями подпольной типографии и авторами статей, так как работа наборщика позволяла напрямую обращаться к ним. А так идеи социал-демократов импонировали, особенно в части равенства и братства, что был бы противопоставлением бытовавших отношений среди бурят населения, тем более и нравственности лам - служителей философской религии, которая желала любому быть лучше. С такими взглядами на жизнь Шойбон вполне подходил в социал-демократы. В 1905 году Шойбона приняли в члены Читинского отделения РСДРП(б).

После разгрома Советской власти в Чите он тайно вернулся домой. С собой он принес все номера «Забайкальского рабочего», и сохранил билет члена РСДРП(б), что могло иметь печальные последствия. Эти номера газеты долго хранились у него дома, вплоть до 30-х годов. Оставленные на сохранение у дочери сестры Цырен-Дыжид, постепенно были использованы в качестве растопки и навсегда были утеряны.

После Гражданской войны везде царила разруха. Очень много бурят ушло в Монголию. Кузница Шойбона работала изредка. Как- то по своим кузнечным делам Шойбон оказался на станции Дарасун. Здесь он долго наблюдал, как в депо рабочие пытались отливать тормозные колодки для железнодорожных вагонов кустарным способом.Понемногу он разговорился с рабочими, которые посетовали о хронической нехватке именно тормозных колодок. Тогда Шойбон попросил дать ему в качестве образца старую колодку, заготовки из чугуна и некоторое время.

В первую очередь нужна была мини доменная печь, не та, которую он использовал для плавки бронзы, когда отливал тахилы, а более мощная. Во-вторых, для этой печи нужен был огнеупорный кирпич. В-третьих, высокая длинная труба для создания тяги в печи и т.д. По прибытию домой, он в устье р. Или нашел месторождение нужной глины, из которой получил необходимый огнеупорный кирпич. Из этого кирпича сложил саму печь. Трубу сделал сборной из отдельных частей, которые насаживались друг на друга. Для получения высокой температуры он получил древесный уголь из лиственницы.

Тигель устанавливался в печи, вокруг обкладывался древесным углем. При разжигании огня, да при сильной тяге температура получалась очень высокой, достаточной для плавки чугуна. Расплавленная масса чугуна заливалась в готовую форму и остывала.

Таким образом, Шойбон заготовил дюжину тормозных колодок, сколько можно было увезти на телеге. Когда он привез первую партию, то в депо были очень удивлены, но работу оцепили как высокого качества. Тут же оплатили. Руководство депо предложило заключить договор, обязалось доставлять сырье для колодок своим транспортом и увозить готовую продукцию. Таким образом, Шойбон регулярно начал получать сырье и оплату за выполненную работу. Человеку, не имеющему свой скот, но тяготеющему к работе с металлом, это было большим достижением. Так он был обеспечен заработком надолго.

Когда в 1925 г. начались геологоразведочные работы по поиску месторождения вольфрама вокруг Чиндалея и открытия рудника «Зун-Ундур» в 1933 г., Шойбон принимал активное участие, хотя был уже в преклонном возрасте.

Шойбон, будучи мирянином, не бросал свои занятия медитацией, чтения молитв.

В своих ежедневных молитвах просил процветания своего народа, всех живущих на Земле, мира и благополучия. Так как он для себя сделал вывод за годы службы в дацане, что вера должна быть в самом человеке, а не в слепом поклонении изображениям Будд в виде статуй, статуэток и картин, то дома не держал их. Не занимался богослужением, но соблюдал все обеты, принятые им в дацане, ежедневно определенное время отводил на чтение молитв. Занимаясь созидательным трудом, кузнец-дархан, пройдя через подпольную деятельность в типографии в Чите, он больше походил па атеиста. Тем не менее, вера в пришествие Будды Майдари на Землю, в просветление людей и всеобщем благоденствии были его догмой.

Удивительно то, что выполнив столько много для Агинского и Цугольского дацанов, он мог бы обогатиться, как делали многие, получая доходы за менее объемные работы. Ему как-то претило такое отношение к учению Будды.

Будучи мирянином, обзаведясь семьей, поначалу жил в юрте в верховьях руч. Ара-Горхон, а после, в 30- 40-е годы, в полуземлянке у подножия г.Барун-Ундур в Чиндалее. Это жилье до сих пор сохранилось. Представляет из себя врытую в склон избу. Возле порога до сих пор сохраняются молоток и наковальня.

Заключение

В 90-е годы при богослужениях начали упоминать имена наиболее выдающихся лам Цугольского дацана, внесших большой вклад в развитие разных направлений (школ или факультетов) буддизма в XIX и начале XX веков. В их число включен и Шойбон габжа- лама. Так потомки оценили его вклад в распространение учения Будды. Таким образом, Шойбон причислен к лику святых Цугольского дацана.

Жизнь Шойбона разделяется на два периода, не считая первых 9 лет детства. Первая половина жизни почти до сорока лет посвящена служению учению Будды. Вторая половина жизни, мирская, прошла под знаком знатного мастера-дархана.

Будучи ламой и, достигнув достаточно высокого положения в иерархии священнослужителей буддизма, в звании габжа- ламы Шойбон оставался простым и общительным человеком. Он постоянно углублял и совершенствовал свои познания как в области буддийской философии, так и в науках как логика, риторика, живопись и, особенно, в технологии.

Заканчивая повествование о Шойбоне габжа- ламе, гецуле и дархане, могу сказать, что прожил он долгую и, как мне кажется, счастливую жизнь. Его жизнь была тесно связана с историей агинских бурят второй половины XIX и первой половины XX веков. Будучи ламой он заботился о распространении буддизма, как наиболее приемлемой религии для бурят не по цвету кожи, а по психофизическим качествам и по философскому пониманию мира, близкого к духу скотовода, живущего в суровых климатических условиях.

В то далекое время, когда почти все бурятское население, основным занятием которого являлось скотоводство, было безграмотным, Шойбон сделал великий прогресс в деле науки и техники. Вера в пришествие Будды Майдари на Землю, в просветление людей были его догмой. Он глубоко верил в силу образования и всегда почитал образованных, грамотных и читающих людей. Хочу признаться в том, что образ габжи-ламы Шойбона стал для меня своеобразным идеалом мудрости, образованности, упорства и целеустремленности. В наш век - век технического прогресса, эпоху компьютеризации и высоких технологий не каждый похвастается глубиной и богатством внутреннего мира и душевного тепла. А еще он вполне мог бы стать Героем нашего времени…

Использованная литература