Судьба человека

XVIII районная научно-практическая конференция «Шаг в будущее - 2017»

Россия, Забайкальский край, Дульдургинский район, село Чиндалей

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

Чиндалейская средняя общеобразовательная школа

Симпозиум 4: История

Судьба человека

Автор работы: Бальжимаев Насак Базарсадаевич,

 МБОУ «Чиндалейская СОШ», 11 класс

Научный руководитель: Жанчибон Роза Тумендоржиевна,

I квалификационная категория, учитель истории и обществознания

Чиндалей, 2016

Введение

1. Основная часть
2. а)   Дамдин  Цыдено- комсомольский активист                                                                          

б)  Трагический путь: от репрессий до возращения честного имени                                        

     3. Заключение                                                                                                    

     4. Использованная литература                                                                        

     5. Приложения                                                                                            

                                                            Введение

Тема, выбранная мной актуальна тем, что мы повернулись к духовному, нравственному возрождению человека, возвращению честного имени незаконно осужденных людей в период тоталитарного режима. Молодое поколение должно стремиться к изучению исторического прошлого нашей страны, должны быть воспитаны в духе патриотизма, в любви к Родине, уважению к старшему поколению.

Цель: исследовать жизненный путь Цыдено Дамдина, незаконно репрессированного в годы сталинского режима

Задачи: 1. изучить историю массовых репрессий в Забайкалье и реабилитации жертв тоталитарного режима;

2. овладеть основами научного анализа исторических источников по исследуемой проблеме;
3. развитие и закрепление навыков самостоятельной творческой работы, обработки и обобщения их результатов.

Методы исследования: 1. изучение архивного  материала;

2. встреча с родственниками;

3. работа в музее села Чиндалей, беседа со смотрителем музея Жамбалдоржиевой Тамарой Раднаевной;
4. изучение поискового материала.

Гипотеза: действительно ли Цыдено Дамдин незаконно репрессирован в годы сталинского режима? Возвращено ли ему честное имя?

      Самая страшная, самая трагическая страница в летописи края была вписана в 1937-1938 годах, когда в считанные месяцы были уничтожены тысячи наших земляков. Весной 1988 года был создан Комитет памяти жертв политических репрессий в Забайкалье, в который вошли ученые, писатели, краеведы, журналисты, студенты исторического факультета педагогического института, сотрудники областного краеведческого музея, люди, стремившиеся помочь в этой непростой работе. 1991 году Читинский областной Совет народных депутатов объявил 9 августа областным Днем памяти жертв политических репрессий. 28 ноября 1991 года на улице Амурской открыт первый памятник жертвам того страшного периода. Ведь люди, павшие под пулями палачей из НКВД, были еще и публично заклеймены.

    Законы государства объявлялись орудием диктатуры пролетариата, был политизирован Уголовный Кодекс. с последующими изменениями и дополнениями он действовал до 1961 года. В Особенную его часть была включена глава «Преступления государственные». Именно оттуда ведёт свою историю печально известная ст. 58. Расстрел применялся вплоть до издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года «Об отмене смертной казни». Однако в сложившейся тогда политической обстановке этот мораторий продержался не более трёх лет - до 12 января 1950 года. Тогда был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О применении смертной казни к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам».

     Политическими объявлялись и обычные уголовные преступления, ответственность за которые ужесточалась. Среди них можно назвать законы, изданные в 1928-1932 гг., направленные на подавление сопротивления проводившейся в стране коллективизации: по борьбе с организацией лжекооперативов, за убой скота, за небрежное отношение к сельскохозяйственным машинам. Не менее политизированным явился Закон от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». В нём объяснялось, что «люди, покушающиеся на общественную собственность, должны рассматриваться как враги народа».

      Вначале репрессии были направлены против сметенных революцией эксплуататорских классов, затем против участников белого движения, потом против старой интеллигенции и крестьянства и, наконец, началась чистка своих, пролетарских рядов. Убийство СМ. Кирова послужило поводом для обоснования масштабной операции по истреблению «врагов народа», развернувшейся в середине 1937 года. Был выдвинут тезис об «обострении классовой борьбы».

     ДРАМАТИЧЕСКИ сложилась судьба Дамдина Цыдено, одного из тех людей, кто испытал на себе все тяготы и лишения, связанные с произволом сталинской эпохи. Он не был деятелем крупного масштаба. Не будь этой трагедии, может быть, из него вышел бы работник, достойный своего времени. Во всяком случае, к этому он шел в двадцатых, в начале тридцатых годов. Уже тогда его хорошо знали в пределах родной Агинской степи.

Из большой многодетной семьи ' бедного скотовода Цыдена Дамбаевa, только ему, старшему сыну, удалось, как говорится,  выйти в люди.

Одним из первых он  вступает в комсомол, возглавляет первую комсомольскую ячейку в родном улусе, становится признанным вожаком местной молодежи, включается в работу по ликвидации неграмотности  среди взрослого, ездит по улусам, организует пункты ликбеза, сам учитель, выполняет другие поручения местной партийной организации. Вскоре его как грамотного человека, назначают редактором аймачной газеты «Хамтын ажалча».Рос вместе с делами. Имя его становится известным вместе с делами. А время было трудное: происходила ломка всего старого, привычного в жизни людей.

    В 1924 году, одним из первых среди местной молодежи, он принимает рещение добровольно вступить в ряды Красной армии. В то время бурятскую молодежь не призывали в армию. Не было такого закона , он был принят позже.II  съездом Советов Бурятской АССР.

Цыдено , как доброволец, был зачислен бойцом Пятой Кубанской кавалерийской дивизии. Одолел все трудности, вошел в непривычную ему армейскую жизнь.

     Прослужив положенный срок, Цыдено демобилизовался, уже коммунистом вернулся в свой край, где его ждал непочатый край работы. Коллективизация, земельная реформа. А потом началось массовое выселение кулаков под лозунгом «Ликвидация кулачества, как класса на основе сплошной коллективизации».В ходу был и другой лозунг: за и против.То есть за коллективизацию или против нее»Вопрос, как говорится, стоял ребром. Все делалось как в страшной спешке, как будто маленькое промедление грозило непоправимой бедой. При таком ажиатаже под такую категорию попадали середняки,даже бедняки под видом подкулачников.

 В этих условиях что-либо противопоставить было невозможно, маховик произвола крутился беспощадно, размалывая все на своем пути.Никто не мог рискнуть идти против этого течения. Дамдин Цыдено в этих условиях, как солдат партии , тоже шел по общему течению, слепо веря, что так должно быть. Но где-то в глубине его души иногда шевелился червячок сомнения. Он не мог не верить тому, что проичсходило вокруг, верил,что такие дела делаются только с санкции высшего руководства страны самого Сталина. Потом появилась известная статья « Головокружение от успехов».Раз есть успехи, думал Цыдено, значит все идет по плану.НЕ его дело копаться глубже во всем этом: для этого есть руководство, сам Сталин, как все он боготворил его. 

Вскоре активного коммуниста Дамдина Цыдено областной комитет партии командирует ,в Москву на учебу в  коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ) Но закончить там учебу ему не удалось: отозвали в республику для работы.                                                                                                                                                                                                                                                                

    Цыдено снова с прежним рвением вернулся  и  работу  в родном Aгинском аймаке   на    этот раз   в должности  председателя хош исполкома.Работы у председателя всегда было много.Шли дни за днями. И вот однажды пришел новый вызов, немедленно ему, Дамдину Цыдено, в срочном порядке явиться в областной комитетпартии. Вызов был по важному   вопросу: предстояла длительная командировка для работы в Монгольской Народной Республике, где в начале тридцатых годов поднялась волна контрреволюции против завоеваний народной     революции.  Не зря выбор пал именно на Дамдина

Цыдeнo: он хорошо знал монгольский язык и грамоту.

    Цыдeнo не имел привычку отказываться    от предложенных дел. В Монголию он выехал сженой и маленьким сыном в самом начале тридцатых годов.Восемь лет он без выезда жил и трудился   в этой стране, занимая различные государственные  должности . Как и усебя на Родине, куда посылали. Последняя его служебная должность была в органах

Государственной Внутренней     Охраны.   По нашему— в Министерстве внутренних дел.. Здесь     в  1938 году с ним случилась беда: его без предъявления обвинений арестовали, посадили в Улан-Баторскую тюрьму.

Арестовали прямо на работе, не дали дажe попрощаться с семьей. Сначала Цыдено все  это считал какой  злой  шуткой, думал кто то за это понесет наказание, потому что за собой никакой вины не чувствовал.Через

 Некоторое время его этапировали в Улан-Удэнскую тюрьму. Думал, что уже здесь,    в   родной     республике разберутся, отпустят. Но этого не случилось.

    В Улан-Удэнской тюрьме Цыдено встретил много знакомых по прошлой работе в  республике;  секретаря  обкома комсомола Прокопия_Шудунова,строителя   Константина Михайлова, культработника  Гергенова, замнаркома    земледелия      республики Ваганова,начальника Селенгинского пароходства Савельева, лейтенанта из Буркавполка Намсараева, своего земляка крещенного бурята Эпова Георгия. Правда е нем ходили недобрые слухи. Из бесед с этими людьми Цыдено узнал, что всем им предъявлено одно стандартное обвинение в антисоветской     контрреволюционной деятельности вплоть    до      шпионажа в пользу иностранной разведки. Цыденo хорошо знал всех этих арестованных людей, и не верил, что такие люди, служившие верой и правдой своей Родине могут оказаться предателями.  To  что они оказались     в этой тюрьме –это ошибка., такая же нелепая, какая произошла с ним.Но при первой встрече со следователями местного  НКВД , Цыдено понял, что тут сидят не те «свои» люди, на помощь которых он расчитывал,  находясь   еще в  Улан-Баторской  иорьме.     Следователи старались сломать его сопротивление,добиться во  что_бы то ни стало,чтобы он признал себя виновным в предъявленных обвинениях. Его обвинили в панмонголизме, в шпионаже в пользу Японии, во вредительстве путем отравления колхозного скота в бытность председателя хошисполкома в Агинске. В ведении антисоветской агитации среди населения. Били его часами, применяли изошренные  методы допроса, долгими часами он стоял лицом к стенке, опухали ноги, нередко терял сознание. Так продолжалось много времени. Цыдено потерял счет времени.Хорошо, что он обладал прекрасным здоровьем, что позволяло выдержать пытки, издевательства следователей.  Его арест  и эти  допросы по времени     совпали, когда репрессивный механизм НКВД крутился далеко не  так, как в начале,   стал,    видимо,    выдыхаться. Чувствовалось     некоторое  ослабление способа физического воздействия. Но все равно он, хотя в ослабленном  виде, продолжал крутиться по инерции.  Особенно    отличались  садистскими методами допроса начальник следственного отдела НКВД Гайковский,    следователи__Зверев,Герасимов, Иванов, практикант Ельшин. Было как-то страшно, когда с определенного времени следователи перестали заниматься делами Цыдено, не стали вызывать на допросы. Цыдено отдыхал..

     Было как-то страшно, когда с определенного йремши следователи как будто перестали заниматься делами Цыдено, не  стали вызырагь -на допросы. Цыдено отдыхал: Но однажды, это было в феврале 1940 года, в тюрьме ему объявили приговор особого совещания при НКВД,согласно которому  Дамдин   Цыдено осужден к трем годам заключения в трудовых лагерей и бессрочной высылке после отбытия срока. Так он оказался в одной из лагерей на Севере Страны. Здесь вместе с заключенными стал строить железную дорогу. От города Котлас до Печоры.В лагере приходилось встречаться  с разными людьми: с бывшими руководящими партийно-советскими работниками, директорами крупных промышленных предприятии, колхозниками, рабочими, бывшими помещиками, деятелями культуры и всевозможныхрелиги, военными почти всех рангов. Среди них крутились всевозможные уголовники- мелкие и  крупные воры, проститутки всех мастей. Словом, это был конгломерат человеческих  личностей.

Цыдено сначала работал на строительстве дорожного    полотна, кото-

рое проходило по заболоченному месту, тянулось бесконечной лентой.Это была тяжелая, изнурительная работа. Немало людей умирало   на

 трассе. Жизнь человека тут ничего не стоила. Это  Цыдено    стал явно

ощущать. Ни разу не выполнил дневное  задание.  

    Следовательно, не получал полную норму хлеба. Силы катастрофически таяли. Но судьба повернулась к нему счастливой стороной: его перевели в похоронную команду. Работа здесь была такая изнурительная.

Команда занималась     не   только рытьем могил в мерзлом грунте, ло и  еще  хоронила всех   умерших.  В них недостатка не было, люди умирали как мухи осенью.  Иногда наступало  затишье,  тогда  команда занималась заготовкой могил. В такой  момент из команды брали людей для другой работы, внутри     лагеря, им приходилось передвигаться с одного места на другое. В один из таких» переходов Цыдено совсем неожиданно встретил своего земляка  Матвея Иннокентьевича Амагаева, коммуниста с 1917 года, известного деятеля Сибири, одного из создателей Бурятской автономии.Из короткой беседы Цыдено узнал, что тот был арестован в Ленинграде, где работал ректором института Востоковедения. Им не пришлось долго разговаривать:  закричал конвоир, который вел его куда-то. Земляки едва успели перекинуться несколькими словами, разошлись. Больше им не пришлось встретиться. Вид старого коммуниста не внушал ничего хорошего. Он с трудом передвигался, заплетался язык. Весь его облик говорил, что ему осталось немного жить на этом свете. Таких здесь называли «доходягами», «кандидатами могильной ямы». У Цыдено сама собой мелькнула мысль: кто же я такой по сравнению с такими людьми? Мелкая сошка. Умрешь тут никто даже знать не будет, что жил на свете какой-то Цыдено из. далекой Аги. А о таких, как Амагаев, когда-нибудь люди вспомнят добрым словом.

Цыдено из лагеря писал жалобы на имя Сталина, Ворошилова, Вы- шинского, просил   разобраться с его делом, доказывал, что он ни в чем не виновен, произошла какая-то страшная ошибка с его арестом и судом над ним. Ответа не было.

   Теперь у него осталась единственная надежда — дожидаться конца срока. Наконец  тот день пришел. Цыдено с буханкой хлеба, соленой горбушкой в холщовом мешочке да небольшой суммой денег, заработанной здесь каторжным трудом, оказался за воротами лагеря. Свобода! Но какая это была свобода, если в кармане у него лежало предписание на вечное поселение в неизвестном  городишке Чистополь в Татарской АССР без права выезда оттуда?! С этой печальной мыслью он шагнул в сторону ближайшего на его пути города  Котлас.

   Уже в пути он узнал о нападении фашистской Германии на Советский Союз. Как ни странно, это сообщение обрадовало его. Раз война, думал он, может быть, призовут в армию. Он будет воевать с фашистами. Если останется живым, он имеет право вернуться на родину наравне со всеми, как человек, защищавший ее свободу, Пусть тогда кто-нибудь попробует сказать, что он враг народа. Только бы ему попасть па фронт!

В Котласе ждал приятный сюрприз — на его имя в местном почтовом отделении лежал денежный перевод на 300 рублей, посланнный его братом Жигжитом в ответ на телеграмму Цыдено, посланную в день выхода из лагеря.                                                                                                                                                                                                                                     

   После немалых мытарств по дорогам военного времени он добрался до мест ссылки, явился в Чистопольское городское отделение милиции, где его дриняли не особенно вежливо. Ему было там сказано, что хоть он теперь на свободе, все  равно остается врагом Советской власти. С этого началась трудная жизнь человека, отвергнутого официальными властями. Трудно ему было, особенно в первые дни, найти себе жилье, устроиться на какую-нибудь  работу,

    Но, как говорится, мир, не без добрых людей. В конце концов Цыдено нашел себе квартиру у одной одинокой женщины. Устроился да работу на  Чистопольском кирпичном заводе,где проработал больше года, стал там лучшим землекопом. А из  родного дома приходили малоутешительные вести: умерли родная мать, потом — родной брат.  Жена его теперь живет со вторым мужем, единственного его родного сына , перевела на его фамилию. Утешение теперь Цыдено находил, полностью уходя  в  работу, трудился, не жалея своих сил. Его не интересовали деньги, которые зарабатывал на заводе, старался только, чтобы у него не было свободного времени. Оставалось только одно — желание попасть на фронт.

   Но вот однажды неожиданно на его имя из военкомата пришла повестка. Цыдено не сразу поверил, что это настоящая повестка, что его вызывают на медицинскую комиссию для призыва в армию.

Старый доктор в очках долго его щупал со всех сторон, качал головой. Отойдя в сторону, разговаривал с другими членами комиссии, с самим военкомом, майором. Вернувшись, он сказал Цыдено:

— Придется,    молодой   человек, немножко  подождать. С таким здоровьем, как у вас, принять в армию не можем. Надо поправить здоровье. А  там видно будет.

   Цыдено не согласился с Доктором: — Я здоров, работаю землекопом на заводе. На 150 процентов ежедневно выполняю норму.  Почему вы   считаете  меня нездоровым? Разве нездоровый человек  может   так работать?

—  У Вас  все  признаки   дистрофии, — заявил доктор. —- Таких людей,  по инструкции, не положено брать в армию. Надо питаться хорошенько, чтобы вернулось вам прежнее здоровье. Цыдено  всю зарплату стал   тратить только на еду,  еще вызывали в военкомат, были снова отказы. Но последний раз, после долгого совещания, врачебная комиссия признала его годным для службы в армии. Для Цыдено это была победа. Вскоре он оказался на сборном пункте под Казанью, откуда вместе с очередной маршевой ротой был направлен на Калининский фронт. Осуществилась его заветная мечта. Но и на этом пути у него были мелкие неприятности. Еще на сборном пункте во время набора слушателей на курсы командиров взводов и рот ему отказали из-за судимости.

    На фронте все обстояло иначе. О его судимости никто не вспоминал, Цыдено успел уже участвовать в нескольких боях местного значения в качестве рядового пулеметчика. Особенно отличился в последнем бою, когда немцы силой батальона пехоты предприняли атаку при поддержке артиллерийско-минометного огня. После боя на бруствере своего окопа он увидел целую кучу гильз да несколько пустых дисков своего пулемета. Ничего, ладно он полоснул по фашистам,   подумал про себя.

После этого боя лейтенант, командир  его взвода, беседуя  с  Цыдено заметил,  что  он отлично вел огонь по  фашистам,   что лейтенант обязательно поговорит  с командиром роты о представлении Цыдено к правительственной    награде.      Цыдено, конечно, не думал о какой-то награ- |    де, воевал как все. Лейтенанту сказал,  что он имеет     судимость   по 58-й статье. «Не судимость     здесь    имеет значение,  а умение   воевать. Мало ли что тебя судили. У нас в батальоне  немало     таких     людей. Многие из них отлично воюют, заслужили  наград.  Чем ты хуже их?   Здесь, на фронте, у нас свои порядки. Ты здесь  теперь  не тюремщик,   не лагерник, а боец, защитник»,—ответил тот.

    Цыдено был   благодарен. ему   за теплые слова,  которые он услышал впервые за многие годы своей   поруганной жизни. Не дорога ему награда,  дороги   хорошие     человеческие слова, идущие от  души. После довольно     длительного затишья войска фронта      перешли   в наступление. Бои    были     тяжелые. Немцы     яростно     сопротивлялись, цеплялись за каждый    рубеж.  

Потери были большие с этой и другой стороны Пулеметное отделение Цыдено в этих боях потеряло половину своих бойцов. Наступление продолжалось. Дело было к вечеру, стало быстро темнеть.  Цыдено наткнулся на человека , лежащего лицом к земле. Повернул его к себе. Это был командир его взвода, тяжело раненный, без сознания. Взвалив раненого на плечо, он быстро пошел назад, чтобы его передать медикам санчасти полка, мимо которых он пробежал не так давно. Они должны быть где-то недалеко. Нашел, сдал лейтенанта, стал возвращаться. Тем временем стало еще темнее. Шел он быстро, как ему казалось, довольно долго. Никого не встретил. Вой, гремевшие где-то, впереди, теперь стали слышаться будто откуда-то. слева. Остановился. Стал прислушиваться. Шум боя почти затих. Пробовал идти  наугад.  Снова  остановился. Сам теперь не понимал, где находится. Слышались какие-то шаги, тихий говор людей. Свои, наверное. Стал звать. Подошли несколько человек. Окружили. Кто-то из рук Цьвдено вырвал его автомат, тут же заговорили на чужом языке, толкнули  его в спину.

     Так он оказался в немецком плену. Вместе с ним в небольшом лагере военнопленных находились человек двести. Многие были ранены, никакой медицинской помощи не было. Раны у людей кровоточили, игнили,  издавая тошнотворный трупный запах. Ночлегом служил сарай, который имел только крышу, вместо стен вокруг плотно натянута колючая проволока с одним выходом наружу. Раненые умирали. Их вытаскивали, зацепив за тело железными крючьями, увозили куда-то. Питание состояло из двухсот граммов хлеба суррогата да кружки воды. Вскоре всех, здоровых и раненых, стали выгонять на ремонт дорог, заставляли перетаскивать с места на место каменные глыбы. За малейшее замешательство во время работы солдаты-охранники пускали в ход кулаки и приклады винтовок, обзывали пленных русскими свиньями. Тех, кто не мог самостоятельно  передвигаться, расстреливали.

    Отступая, фашисты угоняли пленных все дальше на запал. Сначала оказались в концлагере в районе польского города Радом, где перед этим держали польских евреев. Потом их угнали в Германию. Потом еще дальше. В конце концов большая группа военнопленных, разных национальностей, среди которых был и Дамдин Цыдено, оказалась в Мюнхене. Судя по всему, дальше некуда идти: с запада приближались союзные войска, а с востока шла лавина войск фронтов Советской Армии.

     В Мюнхене заставили рыть какие-то бункеры, расчищать завалы разбомбленного города. Солдат-охранников вдруг не стало, Их заменили болезненного вида люди в гражданской одежде. Они не кричали на пленных, не обзывали, только, молча смотрели за ними во время работы. Выводили на работу, сопровождали обратно с работы.    Потом они тоже исчезли. Пленные были теперь предоставлены самим себе. Но не стало и скудного пайка. Люди разбрелись по городу, в поисках съедобного. Начался грабеж мирных жителей, уцелевших кое-где продовольственных складов. Брали все, что попадалось под руки. Так продолжалось до тех пор, пока в город не вошли англо-американские войска. С приходом их установился порядок, главное,, стали кормить бывших пленных более сносно, не заставляли работать. Больных и раненых поместили в лечебные места.

Так люди жили почти до середины лета, потом всех бывших пленных и перемещенных лиц перевели в Гамбург, передали в распоряжение какой-то международной организации, которая имела свой лагерь в этом городе, где условия жизни были созданы  гораздо лучше.

     Когда стали выяснять и составлять списки — кто, откуда, в какую страну должен репатриироваться, — Цыдено решил повременить немножко с решением. Перед  ним возник поистине гамлетовский вол-рос: быть или не. быть, т. е. вернуться ему на Родину или нет? Так думать у него были основания. В лагере НКЦД он не. раз встречался с людьми, которые вернулись из плена после советско-финской войны и тут же были осуждены как предатели Родины и отправлены в лагеря. Не может ли с ним такое случиться , если он вернется в Советский Союз? Было над чем подуиать Тут еще пошли разговоры, что именно со всеми советскими военнопленными, если они рискнут вернуться в Советский Союз. Сталин, мол, не погладит их по головке.

     После долгих раздумий Цыдено заявил комиссии, что он подданный Китая, житель Внутренней Монголии, был интернирован немцами из Болгарии, когда началась война. Живя в Китай только через год с лишним своему родному месту.

     Из Гамбурга Цыдено смог попасть в Китай только через год с лишним на английском судне «Атлантик». путь его был неблизкий и нескорый: надо было обогнуть пол-Европы, проехать через Суэцкий канал, Средиземное море, подолгу стоять в портовых городах Индии, Цейлона, Джакарты, Гонконга. Дальше был Пекин. Для Цыдено это __ путешествие было борьбой за жизнь, за надежду на то, что когда-нибудь снова увидит родные степи. Эта надежда никогда не угасала, постоянно звала его идти к. изначальному истоку собственной жизни. Теперь этот исток лежал не так уж далеко. Что теперь там происходит? Какая жизнь у людей? Как сложилась судьба тех пленных, которые вернулись на Родину? На эти вопросы у Цыдено не  было ответа.

     После нелегкой жизни в Пекине Цыдено перебрался во Внутреннюю Монголию, нашел там колонию бурятских эмигрантов, переселившихся сюда в разное время. Среди них Цыдено встретил даже своих земляков. Долго жил с ними, много ездил по стране. Успел, не без приключений, побывать даже на территории Тибета, жить там некоторое время.

    Тем временем события внутри Китая развивались быстро. Пекин был в руках красных. Гоминдановцы под ударами Народно-Освободительной армии бежали. Военные действия приближались к Внутренней Монголии. Вскоре он  оказалась в руках красных. Цыдено, не имевший никаких документов, был арестован новыми властями, как японский шпион, и посажен в тюрьму, где он провел более двух с половиной лет, пока не разобрались, кто он такой. Потом был передан властям Монгольской Народной Республики. На короткое время он был помещен в тюрьму, куда был посажен после ареста в 1938 году. Так замкнулся круг его нелегких похождений, связанных со сталинской эпохой, Но в Улан-Баторе быстро  разобрались, нашлись даже люди, подтвердившие подлинное лицо Цыдено.

 В1956 году, спустя 26 лет, он вновь ступил на родную землю, восстановил все утраченное в годы Сталинского лихолетья свои права.