Библейские сюжеты в русской литературе

Районная научно-практическая конференция учащихся

«Мой род – мой народ»

Секция Литературоведение

Библейские сюжеты в русской литературе

Автор:

Арабкина Анастасия Владимировна,

учащаяся 8 класса

МКОУ «Шайковская СОШ №1»

Научный руководитель:

Сначева Елена Александровна,

учитель русского языка и литературы

Киров 2016

Содержание

 Глава 1. Что представляет собой Библия ………………..…….……..…стр. 3                                                                                          

 Глава 2. Обращение русской литературы к библейским сюжетам ….. стр. 5

 Глава 3. Рассказ Н.С.Лескова «Отборное зерно»………………………стр. 9

Глава 5. Заключение…………………………………………..………….стр.16

Список литературы………………………………………………………..стр.17

Глава 1. Что представляет собой Библия

Библия – это самое загадочное явление в мире. Невозможно найти  другой  артефакт, который обсуждался бы так же, как Библия. Так что же это такое?  

В переводе слово «Библия» означает «книги». Библия делится на две части: Ветхий завет и Новый завет. Ветхий завет состоит из пяти  книг: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие.  Действительно христианским писанием является Новый завет, представляющий собой  четыре Евангелия, своеобразных описаний «земной биографии» Христа.

Новый завет составлен из разнообразных притч, преданий и т.п. Он  содержит описания жизни, чудес и учения Иисуса Христа  – «богочеловека», «бога».

Своеобразие  Библии основывается на том, что она дошла до нас как живые традиции народа. Именно из Библии люди  могут узнать о том, что и как происходило в прежние времена. Это величайшая  книга, сберегающая бездну тайн. Библия являлась во все века ключом к воодушевлению для сотен тысяч православных.  В целом, Библия - это свод повествований возникновения жизни на земле и сборник общечеловеческих законов.

По мнению исследователей, сейчас роль Библии в нашей жизни возросла. Многие люди, чтобы получить ответы на свои вопросы, узнать, как правильно им поступить в сложившейся ситуации, обращаются к Евангелию. 

Глава 2. Обращение русской литературы к библейским сюжетам

Библейские сюжеты играют  неотъемлемую роль для всего творческого сообщества. Огромное количество различных  писателей или художников берут за основу своего творчества сюжеты из Библии. Предания о возникновении жизни на Земле, об изгнании из рая Адама и Евы, о Каине и Авеле, миф о всемирном потопе и Ноевом ковчеге, сказание о возведении вавилонской башни, притча о блудном сыне, воскрешении Лазаря, разговор Понтия Пилата с Христом, распятие Иисуса – эти и другие сюжеты из Священного Писания воодушевляли писателей и освещались в их творениях. 

Древнерусская литература устанавливала связи между библейскими и отечественными «чудесами». Ссылка на Библию  отрицала подозрения в действительности описываемых чудесных событий. Так читателям «Жития Александра Невского» рассказывалось, что произошло «в то время чудо дивное, как в древние времена при Езекии царе», когда внезапно «появился Ангел Господень и перебил 185 тысяч воинов ассирийских». Такая же  помощь будто бы оказывается и полкам Александра, которого сравнивают красотою с Иосифом, силой – с Самсоном, мудростью – с Соломоном.

На преданиях Ветхого завета основано  огромное количество апокрифов, по разным причинам не вошедшие в канон. К таким произведениям причисляют «Сказание, как сотворил бог Адама». Чтились  апокрифы, превозносящие чувства справедливости и милосердия. Например, «Хождения Богородицы по мукам». В этом предании дева Мария переосмыслена в матерь всех живущих на земле. До глубины переживая людские муки, она  желает спасти их от гнева небес. Огромную популярность среди христиан заслужили жития святых, биографии подвижников православия, пропитанные как христианскими нравоучениями, так и разнообразным бытовым и историческим материалом. Все произведения XI – XVI веков подчинялись церковно-религиозному миропониманию.

 Начиная с XVII века литература становится все более светской. Русская драматургия для развития и воплощения морально-нравственных тем обращается к уже известным библейским сюжетам. Например, произведения Симеона Полоцкого «Комедия об Юдифи», «Комедия притчи о блудном сыне».

Центральное место в русской культуре XVIIIв. занимает творчество М.В.Ломоносова. Основная черта творчества Ломоносова – прославление могущества науки. Разгадку тайн бытия он ищет не в Священном Писании, а на путях научных исследований. Характерен в этом отношении цикл стихотворений 1740 года. «Ода, выбранная из Иова», которая содержит попытку объяснения всего мироздания природы. Величие бога здесь – величие природы. Далека от библейских представлений картина мироздания и в «Вечернем размышлении о Божьем величии». А «Переложение псалма 145» стало образцом претворения библейских песнопений в высокую гражданскую поэзию.

Новый этап осмысления библейских сюжетов и образов начинается в русской литературе  XIX века. На всем протяжении столетия, от Василия Жуковского до Александра Блока, она всегда была сосредоточена на нравственных проблемах.

В. А. Жуковский, как писатель и поэт старой закалки, просто перелагал библейские сюжеты.

По-другому обращался с  ними А. С. Пушкин. В начале творчества, не задумываясь о нетленных истоках мира, юный Пушкин был способен написать поэму «Гавриилиада». Потом он отрекся от «Гавриилиады». Известнейшее стихотворение «Пророк» — почти дословное повторение начала 6-й главы книги пророка Исайи.  Нельзя обойти стороной и повесть «Станционный смотритель», в которой автор заставляет читателей провести аналогию со Священным Писанием, размещая на стене жилища Самсона Вырина картинки с изображение сцен библейской притчи о Блудном сыне. Конечно, история Дуни закончилась вовсе не так, как в Библии, и примирение дочери и отца невозможно. Но может быть, это случилось потому, что отец и дочь смотрели на эти картинки всю жизнь, но так и не поняли их смысла. В итоге покаяние и прощение для них оказались недостижимы.

Продолжателем А.С.Пушкина стал Михаил Юрьевич Лермонтов с его стихами «Ангел», «Молитва», «Пророк». Как говорил Александр Мень: «Если же говорить о поэзии, то здесь невозможно охватить даже самую малость, потому что не было поэта в России (я беру только Россию), который не обращался бы так или иначе к библейским и особенно евангельским сюжетам». [2, 57]

Говоря о писателях XIX века, обращавшимся в своём творчестве к библейским сюжетам, нельзя не сказать о Николае Семеновиче Лескове, создавшем целую серию рассказов, сюжеты которых так или иначе обращаются к Библии.

Глава 3. Рассказ Н.С.Лескова «Отборное зерно»

              Сюжет рассказа Н.С.Лескова «Отборное зерно» восхолит к Новому Завету. Об этом нам говорит и само название рассказа, и его эпиграф, взятый из Евангелие от Матфея: «Спящим человеком прииде враг и всея плевелы посреди пшеницы». Один из персонажей  рассказа – отъявленный мошенник, «лгунище и патентованный негодяй» [7,56] – скрывается под личиной «именитого барина». «Правильный вид» мужика Ивана Петрова тоже обманчив. Этот с виду благообразный старец – пособник и сообщник в преступных махинациях «барина» и «купца». «Мужик» помогает этим двум плутам довести до завершения задуманную ими аферу – потопить застрахованную по самой высокой цене баржу, где везут под видом первосортной «драгоценной пшеницы» просто мусор (по евангельскому слову – «плевелы»). Вся российская действительность в лицах представлена в «краткой трилогии в просонке» «Отборное зерно». «Три маленькие историйки» показали три основные сословия русской жизни: «Барин», «Купец», «Мужик». Типы нарицательные, даже собственных имён не имеют. Исключение в этом смысле – мужик. Однако его имя – Иван Петров – тоже обобщённо-собирательное, равнозначное всё тому же: «мужик», «человек из народа».   Ещё один мужик выступает под перевёрнутым по отношению к первому именем – Пётр Иванов. По сути между ними нет разницы – последний организует на поддержку плутовской затеи крестьян своего местечка Поросячий брод.

              Обращает на себя внимание красноречивое оценочное название этого села. Кроме того, в свете творческих установок Лескова, придававшего чрезвычайное значение именованиям, любившего, чтобы «кличка была по шерсти», в поэтике топонима «Поросячий брод» усматриваются более глубокие связи – с новозаветным контекстом. Священное Писание рассматривает свиней как образ плотской косности. Существа, устремлённые только к земной пище (своему «корыту»), не просто закрыты для духовных истин, не восприимчивы к высшим ценностям, но и представляют серьёзную угрозу для одухотворённого человека. Потому Христос возбраняет раскрывать душевные сокровища («метать бисер») перед свиньями: «не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» .

              Евангельская метафора представлена в подтексте «Отборного зерна» в изменённом виде. Пронырливые «бесенята» (с учётом топонима – «поросята») ловко отыскали лазейку, дабы избежать гибельного разоблачения. «Барин», «купец» и «мужик», потопив баржу с зерном, достигли своей шельмовской цели, лихо проскочив все преграды через свой «поросячий брод».

             Шутовской спектакль в трёх актах, разыгранный тремя заговорщиками, разворачивается будто на сцене. Цель шельмовского действа – довести до логического завершения мошенническую операцию: «Народу стояло на обоих берегах множество, и все видели, и все восклицали: “ишь ты! поди ж ты!” Словом, “случилось несчастие” невесть отчего. Ребята во всю мочь вёслами били, дядя Пётр на руле весь в поту, умаялся, а купец на берегу весь бледный, как смерть, стоял да молился, а всё не помогло. Барка потонула, а хозяин только покорностью взял: перекрестился, вздохнул да молвил: “Бог дал, Бог и взял – буди Его святая воля”» [7, 77].

             Святочное «жанровое задание» предполагает показ человеческого единения, духовного сплочения. Лесков же предложил своеобразную «антиутопию». Единение, «всеобщность» «актёров» и «зрителей» достигается на антихристианской, лукавой основе. В этой иезуитской импровизации «всех искреннее и оживлённее был народ» [7, 77]. Вдохновенная игра житейски объяснима: крестьяне-погорельцы, которым «строиться надо и храм поправить», не надеясь на помощь властей, предпочитают сделку с мошенниками, видя конкретную для себя практическую пользу. Конечно, пострадало обманутое страховое общество, но национальное чувство не ущемлено: ведь страхование от несчастных случаев – это, с народной точки зрения, «немецкая затея» [7, 78].

            В поэтике рассказа причудливо переплетаются свет и тени; мотивы игры, смеха и плача, радости и страха, наказания за грех и евангельской «сверхнадежды» на искупление и спасение милостью Божией. Нетрадиционно преломляются в «Отборном зерне» свойственные святочному жанру мотивы чуда, спасения, дара, воплощённые в традиционном «счастливом финале»: «всё село отстроилось, и вся беднота и голытьба поприкрылась и понаелась, и Божий храм поправили. Всем хорошо стало, и все зажили хваляще и благодаряще Господа, и никто, ни один человек не остался в убытке – и никто в огорчении <…> Никто не пострадал! <…> Барин, купец, народ, то есть мужички – все только нажились» [7, 78].

               «Логика абсурда» российской действительности превращает здравый смысл в бессмыслицу и наоборот. Так, перед заведомо мошеннической операцией по отправке баржи с мусором под видом «отборного зерна» отслужили «молебен с водосвятием». Купец – «из настоящих простых истинных русских людей <…> страшно богат и всё на храм жертвует», свободно цитирует Писание, «но при случае не прочь и покутить» [7, 63]. Нравственная порча охватила все слои русского общества. Даже представитель народа – «мужик» Иван Петров, с виду «христианин самого заправского московского письма», который по субботам «ходил в баню, а по воскресеньям молился усердно и вежливо <…>, приносил в храм дары и жертвы» [7,74], сохраняя внешнее благочестие, на деле давно отказался от Христовой истины. О подобных ханжах и лицемерах Иисус говорит в Евангелии: «ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства». Приспосабливаясь к духу всеобщего эгоизма и продажности, «мужик» выстраивает себе соответственную линию жизни, криводушно прикрытую Писанием: «нынче, друг, мало уже кто по правде живёт, а всё по обиде», «в Писании у апостолов сказано: “Весь мир во грехе положен” – всего не омоешь, а разве что по малости», «Господь грех потопом омыл, а он вновь настал» [7, 75].

             Если «мужик» и «купец» ещё время от времени ссылаются на священные тексты, то показателен факт, что в лексиконе «барина»-«христопродавца» библейские речения вообще отсутствуют. «Барин» демонстративно отказывается от Бога и не совестится в этом признаться. В религиозно-нравственном контексте повествования этот сатирический антигерой и есть тот самый «враг», который посеял «плевелы посреди пшеницы» – и в прямом, и в метафорическом смысле.

          В ясной, простой и вместе с тем глубокомысленной евангельской притче о пшенице и плевелах представлена вся история добра и зла. «Прилежно рассматривая себя и других, – размышлял автор журнала «Христианское чтение», – мы и в себе самих, и вне себя – везде находим подле добра зло, подле любви ненависть, подле высокого парения духа к небу скотскую привязанность к земле <…> Эту истину подтверждает также и История Библии. Подле праведного Авеля живёт Каин <…> подле избранных учеников Господа нашего – Иуда-предатель» .

Мотив «отборного зерна» – один из ведущих в Новом Завете: «семя есть слово Божие» [5, 8=11).  В Евангелии от Иоанна словами притчи о пшеничном зерне, метафора которой раскрывает идею самоотверженной любви, говорит о Себе Христос. В Евангелии от Луки Господь уподобляет образам горчичного зерна и закваски Царствие Божие [5, 18–29], куда не смогут войти все «делатели неправды», в том числе тот, кто воровским, предательским образом (пришёл ночью, воспользовался неведением – «сном» людей) испортил «отборное зерно» сором, «всея плевелы посреди пшеницы». Это и есть «лукавый враг» рода человеческого, от которого Иисусова молитва «Отче наш» просит оградить людей: «и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого» [6, 37]. Об этом учит евангельская притча: «Поле есть мир, доброе семя – это сыны Царствия, а плевелы – это сыны лукавого» [1, 11].

            Художественное своеобразие «Отборного зерна» формируется в сплаве евангельского, лиро-эпического и сатирического начал. При этом доминирующим является слово вечной истины, заповеди, Нового Завета. Избранная в качестве эпиграфа цитата из Евангелия: «Спящим человеком прииде враг и всея плевелы посреди пшеницы” Мф. XI. 25 [7, 57] – становится лейтмотивом произведения  и в конечном итоге определяет сущность повествования, слагающегося из нескольких взаимодействующих стилистических пластов (автор-повествователь, герои, рассказчик, слушатели).

              В рассказе «Отборное зерно» Лесков признавался: «Учители благочестия внушают поверять свою совесть каждый вечер. Этого я не делаю, но по окончании прожитого года благочестивый совет наставников приходит на память, и я начинаю себя проверять. Делаю я это сразу за целый год, но зато аккуратно всякий раз остаюсь собою недоволен» [7, 57].  Это стремление разобраться в собственной душе  приводят автора к тревожным раздумьям о судьбах народа и современной России, в которой христианский идеал подменён торгашеством, атмосферой всеобщей продажности.

Глава 5. Заключение

           В ходе работы над рефератом я пришла к выводу, что Библия - это величайшая книга в истории человечества, в которой мы можем найти пути решения таких проблем: жизнь и смерть, судьба и душа человека, добро и зло. Библейские сюжеты, несомненно, заслуживают изучения в произведениях. О том, что Библия очень важна и играет большую роль в жизни человека спорить не стоит. Это действительно так. Она оказывает такое воздействие на читателя, что ничего не объясняет, а завораживает своей недосказанностью. По мнению исследователей, сейчас роль Библии в нашей жизни возросла. Многие люди, чтобы получить ответы на свои вопросы, узнать, как правильно им поступить в сложившейся ситуации обращаются именно к этой книге.

            Библия повлияла на развитие всей литературы. Великому поэту нашей земли А.С. Пушкину принадлежат следующие замечательные слова: "Есть книга, в которой каждое слово истолковано, объяснено, проповедано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира... Книга сия называется Евангелием - и такова ее вечно новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному влечению... Библия всемирна... Вот единственная книга в мире: в ней все есть".

Список литературы

1. Архимандрит Михаил. Толковое Евангелие. Книга первая. Евангелие от Матфея. - М., 1870 (репринтное изд.: М., 1993).

2. А. Мень «Мировая духовная культура», лекции, Москва 2002 год

3. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. – М., 1993.

4. Давыдова Н.В. Евангелие и древнерусская литература: Учебное пособие для учащихся среднего возраста. – М., 1992.

5. Д. Гатри. Евангелие от Луки

6. Детская Библия, - Стокгольм, 1990.

7. Лесков Н.С.Собр. Соч.: В 12 т. – М.: Правда, 1989. – Т. 7.

8. Притча о пшенице и плевелах // Христианское чтение. – СПб., 1836. – Ч.2.