Вечно хочет зла и вечно совершает благо?.. Концепт бес в структуре художественного текста

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

Ханты-Мансийский автономный округ – Югра  (Тюменская область)

город Радужный

Вечно хочет зла и вечно совершает благо?..

Концепт бес в структуре художественного текста

2016 год

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………………………............3

ГЛАВА 1. Концепт бес

1.1 Концепт. Общие представления о понятии………………………………………………...4

1.2 Концепт бес…………………………………………………………………………………..5

ГЛАВА 2.  Концепт бес как средство выражения и понимания идеи художественного текста

2.1 Данте Алигьери «Божественная комедия»…………………………………………………6

2.2 Джон Мильтон «Потерянный рай»…………………………………………………………7

2.3 Гёте «Фауст»…………………………………………………………………………………8

2.4 Ф. М. Достоевский «Бесы»……………………………………………………………….....9

2.5 М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита»…………………………………………………...11

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………………………………12

ЛИТЕРАТУРА……………………………………………………………………….................13

ПРИЛОЖЕНИЕ ………………………………………………………………………..............14

ВВЕДЕНИЕ

«Вечно хочет зла и вечно совершает благо»... Художественное название данного исследования не случайно. В строке, взятой М. А. Булгаковым из трагедии И. В. Гете «Фауст» эпиграфом для романа «Мастер и Маргарита», содержится главная коллизия, главная загадка образа, смыкающего в себе две противоборствующие абсолютные силы – добро и зло. Так ли уж они абсолютны? Этот вопрос всегда волновал человека и будет волновать. Не случайно представители литературы разных эпох и направлений снова и снова обращаются к этому образу, вечному, как вечно добро и зло.

Что представляет человек, когда слышит слово «бес»? Может быть, вспоминает стихотворение А. С. Пушкина: «В поле бес нас водит, видно, да кружит по сторонам»; или представляет себе бестелесных духов, враждебных человеку; или мысленно рисует устрашающий облик дьявола. Разнообразные смыслы, наполняющие слово «бес», совокупно создают понятие-символ противника Бога и врага человека, то есть олицетворение зла.

 Концепт бес – один из самых неоднозначных. Как сформировался он в общечеловеческой культуре, какие смыслы вобрал в себя, как его трактуют авторы известных произведений литературы и, самое главное, какой смысл обретает концепт бес  в читательском восприятии и какова роль в этом авторского замысла? Этим вопросам посвящено данное исследование.

Цель исследования: выявить особенности реализации концепта бес в структуре художественного текста, влияющие на восприятие читателем идеи произведения.

Задачи:

1. изучить понятие концепта в научной литературе;
2. изучить первоисточники (словари, Библейские тексты) и определить основополагающие черты концепта бес;
3. исследовать художественные тексты произведений русской и зарубежной литературы, структура которых включает данный концепт;
4. сделать выводы о реализации концепта бес в системе художественного текста и о его связи с идеей произведения.

Объект исследования: тексты художественных произведений русской и зарубежной литературы (Данте Алигьери. «Божественная комедия», Дж. Мильтон. «Потерянный рай», И. В. Гете. «Фауст», Ф. М. Достоевский. «Бесы», М. А. Булгаков. «Мастер и Маргарита»).

Предмет исследования: реализация концепта бес в указанных произведениях.

Гипотеза: концепт бес, сформировавшись в общечеловеческом сознании под воздействием фольклорной и библейской традиций, трансформируется и обогащается новыми смыслами  в зависимости от авторского замысла.

Работая над воплощением идеи произведения, создавая художественные образы, автор отталкивается от тех понятий, которые уже сформировались в коллективном (этническом или даже общечеловеческом) сознании, т. е от концептов. Концепт как нечто, устоявшееся, реализуясь в художественных текстах,  в той или иной мере претерпевает смысловые трансформации, возможно, обогащаясь новой семантикой, обусловленной авторским миропониманием. Новизна данного исследования состоит в фиксации не только всевозможных смыслов концепта бес, реализуемых в произведениях литературы, но и тех смыслов, которыми каждый автор обогатил данный концепт.

Цели и задачи исследования определили выбор методов. Основными из них являются концептуальный, сравнительный, наблюдение.

ГЛАВА 1. Концепт бес

1.1. Концепт. Общие представления о понятии

Термин «концепт» относит нас к средневековой философии и имеет значение «имя вещи, закреплённое в сознании слушающего и говорящего». Ещё Пьер Абеляр^[1] полагал: «концепт» есть смысл. В русском языке слово «концепт» возникло как перевод  латинского «conceptus» (понятие, зачаток). [1, стр. 154]

По мнению С. А. Аскольдова (Алексеева)^[2], концепт – это «мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределённое множество предметов одного и того же рода». Отличая художественный концепт от познавательного, учёный  назвал его «сочетанием понятий, представлений, чувств, эмоций, волевых проявлений», подчёркивая  тем самым его художественную ассоциативность. [1, стр. 154]

Ю. С. Степанов^[3] подчёркивал, что слова «концепт» и «понятие» изначально сходны. Однако, по утверждению того же Ю. С. Степанова, «в отличие от понятий концепты не только мыслятся, они переживаются. Они предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений». [1, стр. 158]

А. Н. Семёнов^[4] писал: «Если воспользоваться терминологией, принятой в литературоведческой науке, то понятия можно определить как тему, то есть сообщение о предмете или явлении, тему, которая отражает их общие и существенные признаки. А концепт в таком случае – это уже идея, как выход за пределы строго ограниченного представления об общих и существенных признаках предмета или явления, как обращение не только к абстрактным, но и конкретно-ассоциативным и эмоционально-оценочным их признакам». [2, стр. 3]

Анализ теоретических источников позволяет сделать вывод: концепт представляет собой сложившуюся в процессе исторического и культурного развития совокупность смыслов, заключённых в одном понятии.

1.2 Концепт бес

Исходя из лингвокультурологического понимания концепта, Д. С. Лихачёв^[5] утверждал, что концепт является «намёком на возможные значения», «алгебраическим их выражением». [3, стр. 283] Поэтому целесообразным показалось начать работу с изучения словарных статей, раскрывающих все известные смыслы слова «бес». Были изучены соответствующие словарные статьи следующих словарей: «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля, «Мифологический словарь», Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона (ЭСБЕ), «Мифологический словарь под редакцией Е.М. Метелинского», «Исторический словарь». [Приложение 1].  Кроме этого, как один из первоисточников информации были проанализированы фрагменты Ветхого Завета и Евангелий.

В синодальном переводе Библии XIX века слово «бес» – аналог греческого слова  «демон», при этом в немецком и английском переводах это слово читается как «дьявол», поэтому стоит считать слова «бес», «демон», «дьявол» находящимися в одной смысловой плоскости.

В Библейских источниках повествуется о происхождении и богопротивных деяниях сатаны (именуемого как «противник», «наветник», «клеветник», «диавол», «древний змий», «клеветник», «враг Божий», «князь бесовский», «лукавый», «дух противления», «враг», «искуситель» т.п.) и бесов (именуемых как «злые духи», «нечистые духи», «духи злобы», «ангелы диавола»), а также о их контактах с человеком. (Приложение 2)

Анализ словарных статей и Библейских источников позволяет сделать вывод, что концепт бес формировался под влиянием дохристианской (языческой)  и христианской традиций и обладает определенными ключевыми характеристиками: бесы, как правило, бестелесны, но способны принимать любой облик, в том числе и человеческий, могут вселяться в людей и животных; понятия пространство и время для них относительны: хотя местом обитания бесов является ад, они часто покидают его с целью приблизиться к человеку, чтобы вредить ему; одна из их ключевых функций – наказание грешников в аду. Общий смысл данного концепта – квинтэссенция зла, противопоставленного добру, сосредоточение которого есть Бог.

С целью наблюдения над реализацией концепта бес в художественном тексте были проанализированы тексты произведений западноевропейской и русской литературы разных эпох.

ГЛАВА 2. Концепт бес как средство выражения и понимания идеи

художественного текста

2.1 Данте Алигьери. «Божественная комедия»

Данте Алигьери – великий поэт эпохи Возрождения, вершиной творчества которого является «Комедия», названная Джованни Боккаччо «Божественной». Описание загробного мира, созданного воображением Данте, бесспорно восходит  к христианской традиции.

Неотъемлемой составляющей Дантова ада являются бесы (демоны), которые были повержены архангелом Михаилом и отправлены Господом в ад. Их падение с неба Данте сравнивает с дождем. (Приложение 3) Поэт не дает подробного описания внешности демонов, не называет их имён и представляет их как серую толпу существ, объединенных единым грехом.

В «Божественной комедии» демоны исполняют традиционные в контексте христианской традиции обязанности наказания грешников. Например, в пятом рву восьмого круга ада тонут в кипящей смоле мздоимцы, охраняемые крылатыми бесами, вооруженными баграми.

Однако Дантов ад населяют не только демоны, низвергнутые Единым Богом, но и персонажи древнегреческой мифологии: Минос^[6], Цербер^[7], Плутос^[8]. Это значит, что следуя христианской традиции в описании строения ада, в изображении грешников и их мучителей,  Данте обращается и к образам языческих чудовищ, функция которых в поэме – устрашение и наказание грешников – объединяет их с бесами.

Например, Минос как воплощение Господнего Суда изображён демоном со змеиным хвостом. Он «исповедует» прибывших, а затем, обхватывая хвостом, определяет, в какой круг ада его поместить. (Приложение 4) Такое представление о Миносе восходит к древнегреческой мифологии. В «Одиссее» повествуется, что в «доме Аида» Минос судит умерших.

Цербер в древнегреческой мифологии – пес о трех головах, один из стражей подземного царства. Он охраняет выход из царства мертвых, чтобы души не могли вернуться к жизни. У Данте он предстает демоном, чей оглушительный лай вечно звучит в ушах терзаемых им грешников. (Приложение 5)

Плутос – персонаж древнегреческой мифологии, бог богатства и плодородия, ставший у Данте звероподобным демоном-стражем, отцом скупцов и расточителей, населяющих четвертый круг Ада. (Приложение 6)

Такая трактовка Данте мифологических образов, бесспорно, была продиктована художественным замыслом, поэтической необходимостью: изобразить ад – местом невообразимых для людей мучений, справедливо следующих за грехом.

В самом низу воронки Дантова ада, в его центре, находится огромный, наполовину вмерзший в лед трехликий Люцифер. В его трех устах казнятся самые гнусные, по мнению Данте, предатели: Иуда, Брут, Кассий. С Люцифером Данте ассоциируются величайшее безобразие, окаменение, неподвижность, смерть человеческого сознания. (Приложение 7)

Итак, концепт бес,  реализуемый под влиянием авторского замысла в структуре художественного текста Данте, максимально приближен к христианской традиции и местом (ад), и временем (вне времени), и функцией (наказание согрешивших людей), и внешностью (откровенно безобразны).  Однако бесы у Данте не покидают ада и не перевоплощаются, то есть вредить человеку при жизни не могут.

2.2 Джон Мильтон. «Потерянный рай»

Поэма английского поэта Джона Мильтона представляет собой эпическую трансформацию Ветхого Завета.

Ключевым образом поэмы является Сатана, который еще задолго до сотворения видимого мира вместе со своими приверженцами восстал против Единого Творца Вселенной, за что и был свергнут с Небес и до Сотворения мира находился в бездне первобытного хаоса. Возмущенный своим позорным положением Сатана замыслил месть. Его многочисленными воплощениями являются в поэме и его соратники, которым даны имена ханаанских и египетских языческих идолов: Молох^[9], Вельзевул^[10], Хамос, Астареф, Таммуз, Риммон, Озирис, Изида, Горус, Велиал^[11].

Сатана Дж. Мильтона многолик: то подобен античному чудовищу (Приложение 8), то «укрытый в Змие, злобный постоялец»,  то принимает антропоморфный облик, причём для него характерно не только внешнее, но и внутренне сходство с человеком, ему не чужды человеческие переживания – внутренняя борьба, страх и сомнение. (Приложение 9).

Интересен подход Дж. Мильтона к изображению времени и пространства, в которых существует его персонаж, который перемещается в пространстве Бытия и Инобытия. Все исторические эпохи для него единовременны: рядом с ветхозаветными событиями – исторические события Древней Греции, Рима, Средневековья. Он существуют вне времени и пространства.

Концепт бес,  реализуемый в тексте поэмы Дж. Мильтона, близок к христианской традиции своей функцией – нести зло в мир. Несмотря на осознание собственного самоуничтожения, данный герой все же не способен отказаться ни от предназначенного пути – быть  воплощением абсолютного зла, ни от своей цели – отомстить Творцу за свое падение. Несмотря на то что герой наделяется антропоморфными чертами, мыслит и действует он в соответствии со своим каноническим назначением. Дж. Мильтон, следуя христианской традиции, однако, представил авторское видение ветхозаветных событий, сформированное под воздействием современных ему философских и политических взглядов. Как противник всякой единоличной власти поэт, реализуя концепт бес, дополняет его героическим ореолом богоборца, бросившего вызов Единому Творцу.

2.3 И. В. Гёте. «Фауст»

Трагедия «Фауст» – magnum opus великого немецкого поэта И. В. Гете, общепризнанный шедевр мировой литературы. Первоисточником трагедии является немецкая народная легенда о докторе Фаусте. Одна из ключевых фигур трагедии –дьявол Мефистофель – в Прологе ведёт с Богом спор, предметом которого является Фауст. Мефистофель сам обозначает свою богопротивную природу: «Весь этот свет, все мирозданье – для Бога лишь сотворены; себе он выбрал вечное сиянье, мы в вечный мрак погружены». Как воплощение абсолютного зла Мефистофель обладает способностью менять личины: впервые представ пред Фаустом в образе чёрного пуделя, позже являет себя как «часть чего-то темного, вечного, что было в начале времен», а также «частицей силы, желавшей вечно зла, творившей лишь благое». Для данного персонажа характерно и антропоморфное обличье: «в одежде златотканой, красной, в плаще материи атласной, как франт, кутила и боец, с пером на шляпе, с длинной шпагой» он производит впечатление мудрого, обходительного, внешне привлекательного человека.

Он обладает властью. Особое место в сюжете поэмы занимает описание Вальпургиевой ночи. В западноевропейской культуре этим названием традиционно именуется ежегодный шабаш ведьм. В трагедии Гете Мефистофель – король бала, на котором собираются и ведьмы, и черти, и люди.

Мефистофелю подвластно всё в земном мире: и время, и пространство: он способен исполнять любые желания (Приложение 10), даже вернуть человеку молодость. (Приложение 11)

Мефистофель уверен, что одержал верх в споре с Господом и уже готов отправить свой трофей (душу Фауста) в ад в сопровождении бесов преисподней (Приложение 12), но проиграв финальную схватку, впадает в ярость, чувствуя себя обманутым.

Хотя концепт бес в реализации И. В. Гете не противоречит христианской традиции, смысловое поле данного концепта существенно расширяется замыслом автора. Мефистофель – олицетворение неверия (сомнения) и отрицания. Движимый своей целью, он взаимодействует с человеком при жизни длительное время. Истинная его природа не всегда явная: его враждебные намерения по отношению к человеку часто скрыты за внешней рациональностью и рассудительностью. Мефистофель мудр и убедителен настолько, что способен совратить с пути добра неглупого и образованного человека. Концепт бес у Гете обогащается смыслом привлекательности зла.

2.4 Ф. М. Достоевский. «Бесы»

Своей известной фразой «Здесь Бог с дьяволом борются, а поле битвы – сердца людей...» из романа «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевский обозначил волнующую его сферу художественного исследования – внутренний мир человека, его душу. Интерес к данному аспекту прослеживается в романе, уже названием относящем читателя к концепту бес, ассоциативное поле которого усилено двумя эпиграфами, взятыми из одноименного стихотворения А. С. Пушкина и из Евангелия от Луки.  (Приложение 13) Несмотря на то что «Бесы» Ф. М. Достоевского – реалистическое произведение, его инфернальная идея подчёркивается формой множественного числа существительного «бес» как в заглавии, так и в эпиграфах.

Бесы в романе Достоевского – порождения людей, души которых опустошены отрицанием и неверием. Пространство бесов – не потусторонний мир,  их цель –  устроить ад на земле среди людей. Эти сущности способны распространяться, как зараза, порабощая людские души заманчивой идеей возвеличивания человека посредством отрицания Бога, то есть идеей создания Человекобога, в восприятии Ф. М. Достоевского, – антихриста.

Первый бес, по мысли Ф. М. Достоевского, входит в человека с осознанием собственной исключительности. Таким в романе является Николай Ставрогин, на  высокое предназначение которого указывает  и его фамилия (от греч. Σηασρός – «крест»). В  тексте произведения содержится множество указаний на демоническую сущность Ставрогина, который, например, «отличался чрезвычайною физическою силой» («чрезвычайная» физическая сила – один из непременных в народно-христианском понимании атрибутов князя тьмы). В описании Ставрогина автор часто употребляет слова, находящиеся в семантическом поле существительного  «зверь»,  у Достоевского, вслед за Священным Писанием, это слово – одно из указаний на дьявольскую сущность («зверь выпустил свои когти»). Во всех своих устремлениях Ставрогин доходит до крайности: границ между добром и злом для него не существует. На мысль о демонической природе данного персонажа наталкивают и его портретные характеристики, подчёркивающие двойственность как ключевую черту: внешняя красота сочетается с ощущением безобразности. (Приложение 14) Так, в Библии Люцифер обладает двойственной сутью: ангел, «свет несущий», приняв сторону зла, становится самым «темным» персонажем. [4; 2-Коринфянам 11: 14]

Еще один бес романа – Петр Верховенский – в отличие от Николая Ставрогина, не имеет ни высокого происхождения, ни природных задатков исключительной личности. Но и его фамилия говорит о сути персонажа, Верховенский – стремящийся верховенствовать на пустом месте любой ценой. Жизнь человека для него – разменная монета. Контекстный смысл «бес» подразумевает и портрет Петра Степановича, внешней доминирующей чертой в котором является заострённость черт. (Приложение 15) Так, в представлении славянских народов внешний облик беса отличался выраженной заостренностью черепа и других частей тела. Еще одной непременной чертой беса был необычайно длинный, острый, с вертящимся кончиком язык, ассоциировавшийся со змеей как одним из воплощений дьявола.

Стоит отметить, что «бесовские» черты и идеи Ставрогина и Верховенского, по замыслу автора,  эманируют в других персонажей романа. Смысл этого приема в том, чтобы показать всю привлекательность и опасность «беснования» вокруг идеи отрицания и неверия.

В реализации концепта бес Ф. М. Достоевский сохраняет традиционное его понимание как абсолютного зла. В романе употребление данного концепта сосредоточено в сфере духовности: человек, не сохраняющий Бога в душе, отрицающий Его, собственным волеизъявлением ввергает себя в пучину безнравственности и обрекает на гибель. В романе-предупреждении «Бесы» автор говорит о насаждении чуждой идеи отрицания Бога (атеизме, нигилизме) как о разрушительном для современного ему общества процессе, опасность которого кроется в подмене понятий добра и зла и утрате нравственных ориентиров.

2.5 М. А. Булгаков. «Мастер и Маргарита»

Интересна реализация концепта бес в художественной структуре бессмертного романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита», и эпиграфом которого, и именем персонажа автор относит читателя к трагедии И. В. Гете «Фауст», где имя Воланд названо в сцене Вальпургиевой ночи, повелевая нечисти расступиться перед собой, Мефистофель произносит: «Дворянин Воланд идёт!»

В тексте булгаковского романа Воланд предстаёт в основном в человеческом обличии, хотя и не совсем обычном: разный цвет глаз и хромота делают его внешность исключительной. Он способен внушить людям разное впечатление о себе, поэтому среди свидетелей нет единого представления о нем. Это указывает на его традиционную способность менять личины, которая особенно ярко проявляется в главе 32 «Прощение и вечный приют», когда срываются маски и каждый предстает в своем истинном обличии. (Приложение 16)

С первых своих слов в романе Воланд заявляет о способности перемещаться во времени и в пространстве, рассказывая о завтраке с Кантом и о присутствии на балконе у Понтия Пилата во время его разговора с Каифой. Еще один яркий эпизод, доказывающий, что время и пространство – категории, подвластные Воланду, – сцена бала Сатаны, являющаяся реминисценцией Вальпургиевой ночи. (Приложение 17)

Контакт Воланда с людьми в романе определен его личным интересом беспристрастного наблюдателя, а не традиционной миссией совратителя людей и охотника за их душами. На путь греха люди встают сами. Однако функция наказания грешников остается в сфере его деятельности. Эту задачу он исполняет посредством своих помощников-бесов, составляющих свиту.

Смысловое поле концепта бес, реализуемого М. А. Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита» обогащается смыслом справедливости наказания, мера которого зависит от степени греховности человека. Кроме этого, для булгаковского беса человек не ничтожное существо, именно Воланд становится свидетелем и провозгласителем бессмертия плодов человеческой гениальности, произнося: «Рукописи не горят!»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как один из концептов, имеющих древнее происхождение, концепт бес формировался под воздействием дохристианских представлений о злых силах, противостоящих силам добра, и с появлением христианства не утратил своего содержания, а усилил антитезу добро – зло, антитезой Бог – дьявол.  Литература как главная преемница Священного Писания не могла не унаследовать интерес к названной парадигме и остаться в стороне от изучения и развития концепта бес посредством художественного слова.

В ходе исследования, в основу которого было положено аналитическое наблюдение,  были сделаны выводы:

1. концепт бес, сформированный под воздействием языческих и христианских  представлений о добре и зле, является общепринятой квинтэссенцией зла;
2. концепт бес, реализующийся в конкретном произведении художественной литературы, как правило, адаптируется автором и не изменяет общего смыслового наполнения;
3. являясь одним из средств воплощения авторской идеи, концепт «бес» усложняется и часто трансформируется под воздействием авторского замысла;
4. реализуясь в конкретном контекстовом поле, концепт бес обогащается новыми оттенками смысла, зависящими от авторского миропонимания.

Гипотеза, выдвинутая в начале работы, нашла свое подтверждение: в реализации идеи произведения ключевую роль играет представление о мире, сформировавшееся в индивидуальном сознании автора под воздействием множества концептов как проявлений сознания общего, но концепты обогащаются и новыми, полученными в процессе создания художественного текста значениями. Выбор исследуемых произведений был обусловлен возможностью наблюдать факты реализации концепта бес в литературе разных эпох и культур, а также зафиксировать работу автора над смысловым наполнением концепта. Однако реализация концепта бес в художественной литературе не ограничивается рассмотренными в исследовании произведениями. Востребованность данного концепта объясняется богатством, глубиной и ассоциативностью его смыслов.

Практическая значимость данной работы состоит в том, что результаты исследования можно использовать в качестве практического материала для изучения теоретического понятия «концепт». Концептуальный подход как метод изучения художественных текстов может применяться к изучению любых произведений литературы, так как способствует наиболее глубокому пониманию авторской идеи.

ЛИТЕРАТУРА

1. Литература и методы ее изучения. Системно-синергетический подход: учеб. пособие/З. И. Кирнозе, В.Г. Зусман, В. Г. Зинченко: Флинта, Наука; Москва; 2011 (стр. 154 – 162)
2. Концепт средства массовой информации в структуре художественного текста/ А. Н. Семенов: Издательская программа АПИ, 2011, 978-5-94158-149-8 (стр. 3.)
3.  Статья «Концептосфера русского языка». Д. С. Лихачев. 1993/Антология «Русская словесность»; сост-ль В. Нерознак/Москва.: Academia, 1997 (стр. 280 – 287)
4. Библия http://soteria.ru/bible-1/
5. Библейская энциклопедия http://www.onlinedics.ru/slovar/bibl.html
6. Исторический словарь http://www.onlinedics.ru/slovar/his/s/satana.html
7. Божественная комедия. Данте Алигьери: Азбука-Аттикус, 2014, 978-5-389-05867-5
8. Фауст. И. В. Гете: Азбука-Аттикус, 2014, 978-5-389-04738-9
9. Потерянный и Возвращенный рай. Джон Мильтон: Азбука-Аттикус, 2015, 978-5-389-06255-9
10. Идиот. Бесы. Ф. М. Достоевский: СЛОВО/SLOVO; Москва, 1999
11. Мастер и Маргарита. М. А. Булгаков: Роман. Рассказы. – Москва.: Эксмо, 2005

Приложение 1

Бес - м. злобное, бесплотное существо, злой дух, демон, сатана, диавол, черт, вельзевул, царь или князь тьмы, царь ада, преисподней; змий, кромешный, враг, ворог, вражья сила, недруг, неистовый, лукавый, нечистый, луканька, не наш, недобрый...

(Толковый словарь живого великорусского языка. Владимир Даль)

Бесы (др.-слав., христ.) – от «страшный» - злые духи, противники Бога и ангелов, слуги, помощники, воины и соглядатаи дьявола, враги «рода человеческого». Наводят болезни и порчу, толкают людей на дурные поступки, мучают грешников в аду. В христианстве считается, что когда-то они были ангелами, но измели Богу и стали «ангелами Сатаны», «ангелами бездны». Могут быть невидимыми и принимать любой облик, в том числе близких людей соблазняемого, женщин, ангелов, иноверцев, хищников, неприятных животных и фантастических чудовищ.

(Мифологический словарь)

Бес — у языческих славян обозначал высшее враждебное для людей существо: слово бог, по всей вероятности, употреблялось в значении доброго божества, Белбога, а бес — в значении Чернобога. После принятия христианства древние эти слова не были забыты, но только изменили свое значение: первое стало обозначать Бога христианского, второе же — дьявола. У христианских летописцев этим же словом обозначаются вообще языческие божества. Славяне-язычники верили, что земля в продолжение всей зимы остается под властью бесов, и таким образом в славянской дуалистической мифологии бесы были олицетворением темноты и холода. Они, вероятно, тогда не имели еще значения представителей нравственного зла, получили же это значение только под влиянием христианства и в особенности богомильского учения.

(Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона (ЭСБЕ) стр. 166, 404.)

 БЕСЫ в   древнеславянских   языческих религиозно-мифологических представлениях злые духи (следы   такого употребления термина — в архаичных фольклорных текстах,   особенно в заговорах). Из языческой терминологии слово попало в христианскую традицию, где было использовано для перевода греч. 6eu|ioveg—демоны. В старых церковных поучениях  против  язычества  слово «Б.»  продолжало использоваться в первоначальном значении «злой дух», хотя категория злых духов расширена за счёт включения сюда старых слав., языческих богов (Перун, Белес, Мокошь и др. называются здесь тоже   Б.).      

Мифологический Словарь. Гл. ред.    Е.М.Мелетинский. Москва,

«Советская Энциклопедия» 1991г.

Приложение 2

1. Сатана - (древнеевр. противник)-в своем первоначальном смысле (противник) это слово в еврейском тексте Ветхого Завета употребляется очень часто: Чис 22.22,32 (переведено-Ангел); 2Ц 19.22 (наветник), 3Ц 5.4; 11.25 (противник), Пс 108.6 (диавол). В этом же смысле оно употреблено в Мф 16.23. В Иов 1.6; 2.1 сатана как клеветник является пред лицо Божие среди сынов Божиих и здесь он выступает как дух, наблюдающий за человеческими делами, исследующий человеческие слабости и возводящий на людей всегда справедливые с виду обвинения пред Богом. Не оттого ли сатаной в 1Пар 21.1 назван гнев Господень (2Ц 24.1)? Это слово употреблено в Ветхом Завете только в пяти местах (кроме указанных выше еще в Зах 3.1-2). В Новом Завете словом «сатана» (как и «диавол»-От 20.2) называется древний змий, клеветник и враг Божий, который был изгнан с неба, из царства света и истины (Лк 10.18; 2Пет 2.4; Иуд 6; От 12.8), и которого Бог сокрушит под ноги верующих (Рим 16.20). Являясь врагом каждой человеческой души, сатана действует в мире многоразличными способами (От 12.9): похищает посеянное слово (Мк 4.15), сковывает болезнями (Лк 13.16, ср. 1Кор 5.5; 1Тим 1.20), входит внутрь человека (Лк 22.3), поселяет в сердце коварные планы (Деян 5.3), является в виде Ангела света (2Кор 11.14), препятствует распространению слова Божия (1Фес 2.18). Но сила его ограничена Богом и уповающим на Господа он не может повредить (об этом говорит все Священное Писание). Сатана (как и его слуги) имеет в Библии следующие имена: Аваддон, Аполлион и ангел бездны (От 9.11), бес (Лк 8.27,29), большой красный дракон (От 12.3), веельзевул (Мф 12.24), Велиар (2Кор 6.15), великий дракон (От 12.9), власть тьмы (Кол 1.13), враг (Мф 13.28,39), диавол (Лк 8.12; 1Пет 5.8), дракон (От 20.2), древний змий (От 12.9; 20.2), дух злобы поднебесной (Еф 6.12), дух лжи (3Ц 22.22-23), дух сынов противления (Еф 2.2), жестокий ангел (Пр 17.11), злой ангел (Пс 77.49), злой дух от Господа (1Ц 16.14-16,23; 18.10; 19.9), искуситель (Мф 4.3; 1Фес 3.5), князь бесовский (Мф 12.24), князь, господствующий в воздухе (Еф 2.2), князь мира сего (Ин 12.31; 14.30; 16.11), лжец (Ин 8.44), лукавый (Мф 13.19,38), мироправитель тьмы века сего (Еф 6.12), нечистый дух (Мф 12.43), отец лжи (Ин 8.44), человекоубийца (Ин 8.44). Господь Иисус Христос искупив нас Своей жертвой на кресте, победил и осудил навечно сатану и его слуг (Мф 25.41; Ин 12.31; Евр 2.14; От 20.10).

[4; 6]

2. бес, бесы - Бес, бесы злые духи, служащие диаволу и вместе с ним составляющие царство тьмы, главою коего есть диавол (Мат.12:24 ,29 и ·др. ). Указания в ·в. и Н. Завете на существование бесов многочисленны: в ·в. Завете повествуется, что не раз, когда являлись пред лице Божие Ангелы Божии, являлся вместе с ними и диавол, и потом подробно описываются те многоразличные бедствия, какими по попущению Божию искушал диавол праведного Иова (Иов.1:6 , Иов.2:2 ). Повествуется также, что когда от Саула отступал Дух Божий, то его возмущал злой дух от Господа (1Цар.16:14 ). В ·кн. Премудрости Соломона говорится, что завистию диавола смерть вошла в мир (·Сол.2:24). В ·Н.З. кроме названия бесов, для них существуют еще и другие названия, именно: злые духи (Лук.7:21 ), нечистые духи (Мат.10:1 ), духи злобы (Еф.6:12 ), ангелы диавола (Мат.25:41 ) и ангелы змия (Отк.12:7 ,9).

[4; 5]

Приложение 3

Идите же!» - И, ужасом объят,

Увидел я мятежников, восставших

На Господа Всевышнего и павших

Сюда с небес как ливень или град...

[4, Ад. Песнь восьмая, 81-84]

Увидел там я демонов рогатых,

При помощи бичей своих проклятых

Стегавших всех, кто несколько отстал.

[4, Ад. Песнь восемнадцатая, 25-27]

За мной бежал на близком расстоянье –

Весь черный – демон. Он ужасен был

С копытами и парой черных крыл.

Вращая дико страшными очами

И грешника несущий за плечами,

Которого вниз головой держал,

Туда, где мы стояли, - он взбежал.

[4, Ад. Песнь двадцать первая, 24-30]

Приложение 4

Судья Минос со скрежетом зубовным

Внимает там признаниями греховным,

И сколько раз он обовьется вкруг

Своим хвостом – на столько же ступеней

Спускается виновный ниже в ад.

[4, Ад. Песнь пятая, 5-9]

Приложение 5

Трехзевый Цербер, хищный и громадный,

Собачьим лаем лает на народ,

Который вязнет в этой топи смрадной.

Его глаза багровы, вздут живот,

Жир в черной бороде, когтисты руки;

Он мучит души, кожу с мясом рвет.

............................

И, словно пес, когда, смиривши злость,

Грызет он жадно брошенную кость, -

Так прекратил и Цербер лай ужасный,

Что мукою являлся ежечасной

Для грешников...

[4, Ад. Песнь шестая, 27-31]

Приложение 6

Мы шли кругом по этому пути;

Я всей беседы нашей не отмечу;

И там, где к бездне начал спуск вести,

Нам Плутос, враг великий, встал навстречу.

«Pарe Satan, рарe Satan aleppe!» -

Хриплоголосый Плутос закричал.

Хотя бы он и вдвое был свирепей, -

Меня мудрец, все знавший, ободрял, -

Не поддавайся страху: что могло бы

Нам помешать спуститься с этих скал?"

И этой роже, вздувшейся от злобы,

Он молвил так: "Молчи, проклятый волк!

Сгинь в клокотаньи собственной утробы!

[4, Ад. Песнь шестая, 112-113. Песнь седьмая,1-7]

Приложение 7

Мучительной державы властелин

Грудь изо льда вздымал наполовину;

И мне по росту ближе исполин,

Чем руки Люцифера исполину;

По этой части ты бы сам расчел,

Каков он весь, ушедший телом в льдину.

О, если вежды он к Творцу возвел

И был так дивен, как теперь ужасен,

Он, истинно, первопричина зол!

И я от изумленья стал безгласен,

Когда увидел три лица на нем;

Одно – над грудью; цвет его был красен;

А над одним и над другим плечом

Два смежных с этим в стороны грозило,

Смыкаясь на затылке под хохлом.

Лицо направо – бело-желтым было;

Окраска же у левого была,

Как у пришедших с водопадов Нила.

Росло под каждым два больших крыла,

Как должно птице, столь великой в мире;

Таких ветрил и мачта не несла.

Без перьев, вид у них был нетопырий;

Он ими веял, движа рамена,

И гнал три ветра вдоль по темной шири,

Струи Коцита леденя до дна.

Шесть глаз точило слезы, и стекала

Из трех пастей кровавая слюна.

[4, Ад. Песнь тридцать четвертая, 28-54]

Приложение 8

Приподнял он

Над бездной голову; его глаза

Метали искры; плыло позади

Чудовищное тело, по длине

Титанам равное иль Земнородным -

Врагам Юпитера!

..........................

Как великан морей - Левиафан,

Когда вблизи Норвежских берегов

Он спит, а запоздавший рулевой,

Приняв его за остров, меж чешуй

Кидает якорь, защитив ладью

От ветра, и стоит, пока заря

Не усмехнется морю поутру,-

Так Архивраг разлегся на волнах,

Прикованный к пучине...

[6, с. 15-16]

Приложение 9

Сомнение и страх язвят Врага

Смятенного; клокочет Ад в душе,

Пробудила Совесть вновь

Бывалое отчаянье в груди

И горькое сознанье: кем он был

На Небесах и кем он стал теперь,

Каким, гораздо худшим, станет впредь.

Чем больше злодеянье, тем грозней

Расплата.

.................................................

А разве силой ты не обладал

И волею свободной - устоять?

Да, обладал. На что же ропщешь ты?

Винишь кого? Небесную любовь,

Свободно уделяемую всем?

Будь проклята она!..

... Веленьям Божьим вопреки,

Ты сам, своею волей, то избрал,

В чем правосудно каешься теперь.

Куда, несчастный, скроюсь я, бежав

От ярости безмерной и от мук

Безмерного отчаянья?

[6, с. 106-108]

Приложение 10

Мефистофель (со странными телодвижениями)

Виноград тяжел,

И рогат козел.

Куст, листок, лоза и ствол

Только разветвленья смол,

Как и деревянный стол.

Захотеть, и из досок

Хлынет виноградный сок.

Это чудо, ткань жива,

Все кругом полно родства,

Ну, пробки вон, и пейте на здоровье!

[5, с. 94-95]

Приложение 11

Мефистофель:

Мой друг, ты говоришь умно:

Природное есть средство стать моложе;

Даль, не про нас лишь писано оно,

Да и довольно странно тоже.

Фауст:

Но не привык я к плугу и лопате,

За них мне взяться было бы некстати;

Нет, узкая мне жизнь не суждена!

Мефистофель:

Так ведьма, стало быть, нужна.

Фауст:

К чему тут баба – непонятно!

Свари напиток сам, без лишних слов.

[5, с. 100]

Приложение 12

Мефистофель (Производит странные, заклинательные движения, словно отдает приказания) 

Старейших корпораций господа,

Князья прямого и кривого рога!

Без промедленья, всей толпой в дорогу!

Пасть адову несите мне сюда!..

Мефистофель (к толстым бесам с коротким прямыми рогами):

Вы, плуты, краснощекие пузаны,

Взращенные на сере и огне,

С недвижной шеей толстые чурбаны,

Смотрите вниз: как фосфор, в глубине

Не светится ль душа? Добудьте мне

Её одну, крылатую Психею!

Всё остальное-только червь дрянной!..

Мефистофель (к худощавым бесам с длинными кривыми рогами):

А вы, гиганты, рослые шуты,

Тамбур-мажоры, в воздух, вверх смотрите!

Расправьте руки, когти навострите,

Не дайте ей вспорхнуть до высоты.

Ей в старом доме жутко; нет сомнений,

Что к небесам взлететь желает гений.

[5, с. 507-508]

Приложение 13

.....................

Хоть убей, следа не видно,

Сбились мы, что делать нам?

В поле бес нас водит, видно,

Да кружит по сторонам.

Сколько их, куда их гонят,

Что так жалобно поют?

Домового ли хоронят,

Ведьму ль замуж выдают?..

Бесы. А. Пушкин

Тут на горе паслось большое стадо свиней, и они просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло. Пастухи, увидя случившееся, побежали и рассказали в городе и по деревням. И вышли жители  смотреть случившееся и, пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме, и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся.

Евангелие от Луки. Глава VIII, 32—36.

Приложение 14

Он был… удивительно скромен и в то же время смел и самоуверен, как у нас никто… Поразило меня тоже его лицо: волосы его были что-то уж очень черны, светлые глаза его что-то уж очень спокойны и ясны, цвет лица что-то уж очень нежен и бел, румянец что-то уж слишком ярок и чист, зубы как жемчужины, губы как коралловые, – казалось бы, писаный красавец, а в то же время как будто и отвратителен. Говорили, что лицо его напоминает маску… Он прожил у нас с полгода – вяло, тихо, довольно угрюмо… Но прошло несколько месяцев, и вдруг зверь показал свои когти.

[7, с. 273]

Приложение 15

Голова его удлинена к затылку и как бы сплюснута с боков, так что лицо его кажется вострым. Лоб его высок и узок, но черты лица мелки; глаз вострый, носик маленький и востренький, губы длинные и тонкие… Вам как-то начинает представляться, что язык у него во рту, должно быть, какой-нибудь особенной формы, какой-нибудь необыкновенно длинный и тонкий, ужасно красный и с чрезвычайно вострым, беспрерывно и невольно вертящимся кончиком.

 [7, с. 377]

Приложение 16

И, наконец, Воланд летел тоже в своем настоящем обличье. Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и думала, что возможно, что это лунные цепочки и самый конь – только глыба мрака, и грива этого коня – туча, а шпоры всадника – белые пятна звезд.

[8, с. 404]

Приложение 17

Первое, что поразило Маргариту, это та тьма, в которую они попали. Ничего не было видно, как в подземелье, и Маргарита невольно уцепилась за плащ Азазелло, опасаясь споткнуться. <…>Тут стали подниматься по каким-то широким ступеням, и Маргарите стало казаться, что им конца не будет. Ее поражало, как в передней обыкновенной московской квартиры может поместиться эта необыкновенная невидимая, но хорошо ощущаемая бесконечная лестница.<…> Как ни мало давала свету Коровьевская лампадка, Маргарита поняла, что она находится в совершенно необъятном зале, да еще с колоннадой, темной и по первому впечатлению бесконечной.<…>Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов. Скажу вам более, уважаемая госпожа, до черт знает каких пределов!

[8, с. 264-265]