Проект "Дураки" бывают разные"

Проектная работа по русскому языку

«Дураки бывают разные».

Выполнила учащиеся 9 «г» класса

ГОУ ЦО № 1460 города Москвы

Кононова Яна

(учитель-консультант Аникеева Н.В.)

Москва, 2012 год

Содержание

1. Введение………………………………………………………………с. 3
2. Кто такой "дурак"? Происхождение и история………………………………………………………………..с. 6
3. «Дурак» в медицине………………………………………………...с. 10
4. «Дурак» в русском фольклоре……………………………………..с. 13
5. «Дурак» в литературе………………………………………………с.18

Введение.

        Читая журнал «Наука и жизнь», я познакомилась  со статьей Инны Гамазковой «Дураки бывают разные». Содержание этой работы следующее:

«Если бы наши прапрабабушки из разных концов России сели на одну лавочку да стали в разговорах дурака поминать, тут можно и не спрашивать: «Бабуля, ты откуля?» — и так всё поймёшь.

— У людей палаты каменны, а у нас дом из дурака сложен. 

Всё ясно: эта бабушка из Саратовской области. Дураками называли в тех местах саманные кирпичи, которые лепили, смешав глину с соломой, и высушивали на солнце. Кирпичи эти непрочные, их ведь в печи не обжигали, зато дешёвые.

— В тот год яблок много было, особенно дураки уродились…

Не сомневайтесь, эта бабушка из Крыма. Давным-давно дураками называли там один из сортов яблок.

— А на огурцы неурожай: растут, цветут, а завязей нет. Одни дураки…

Так говорят жители Владимирской и Воронежской областей, имея в виду мужские цветки огурца — пустоцветы.

— Отец мой с малых лет тяжело работал, взяли его в токарню дураком…

Вот, пожалуйста, бабушка из Нижнего Новгорода. Нижегородцы называли дураком работника, который целый день вертел колесо токарного станка: электричества ведь тогда не было.

— Слышу, тятя мой говорит мамане: завтра гости придут, надо угостить. Дурака, что ли, зарезать?

Опять Нижний Новгород! А речь идёт об индюке.

— Муж у меня работящий, ласковый, меня не обижает, хотя и подарил ему тятенька по обычаю в день нашей свадьбы дурака…

И правда, был такой обычай: отец невесты вручал молодому мужу плётку — дурака — в знак того, что теперь его дочь должна подчиняться супругу.

В XV—XVII веках Дурак было распространённое мужское имя. Судя по сохранившимся документам, один из Дураков был, видно, знающим и умным человеком, раз дослужился до «министерской» должности дьяка. Свои государственные бумаги он так и подписывал: «Дьяк Дурак Мишурин».

Как ни странно, и на Руси и в других странах довольно часто родители давали своим чадам нехорошие, даже обидные имена: Некрас — некрасивый, Истома — утомительный, Недоля — несчастливый, Негодяй — непригодный к чему-либо. И не по злобе делали это, а от большой любви: как бы тёмные силы не навредили, как бы злые люди не позавидовали, не навели порчу на любимое дитя. Имя предупреждало: не трогайте его, он и так плохой! И люди носили такие имена, не стеснялись. Например, сохранилась грамота, в которой вдова какого-то помещика подтверждает, что дарит монастырю деревню и делает это «по приказу мужа и господина моего Негодяя».

Ну а в русских сказках хоть и обзывают старшие братья меньшого Ивана или Емелю дураком, в конце концов кто женится на царевне? Вот то-то!»

        Статья настолько меня поразила и заинтересовала, что я решила исследовать  слово «дурак»  и в этом учебном году написать проектную работу под тем же названием: «Дураки бывают разные».

 Цель: показать, каково первичное значение слово «дурак», как оно меняло свое значение и каково лексическое значение этого слова в современном русском языке.

Для того чтобы достичь цели, следует решить следующие задачи:

1. В различных словарях выяснить лексическое значение слова «дурак»;
2. понять, почему изменилась смысловая нагрузка этого слова;
3. выяснить, какое место оно занимает и какую роль играет  в нашей речи, в художественной литературе;

Гипотеза. Мы считаем, что слово «дурак», имеющее сначала положительное семантическое значение,  в 20-21 первом веке имеет отрицательное значение.

Работа актуальна, так как русский язык - живой язык, который развивается, пополняется новыми словами, избавляется от устаревших слов. В нем происходят различные словообразовательные процессы, например, сращения морфем; изменения лексических значений слов.

Предметом исследования является слово «дурак».

Методы работы:

1. поисковый;

2. метод анализа и сравнения;

Кто такой "дурак"? Происхождение и история.

        Очень долгое время слово дурак обидным не было. В документах XV–XVII вв. это слово встречается в качестве… имени. И именуются так отнюдь не холопы, а люди вполне солидные — "Князь Федор Семенович Дурак Кемский", "Князь Иван Иванович Бородатый Дурак Засекин", "московский дьяк Дурак Мишурин". С тех же времен начинаются и бесчисленные "дурацкие" фамилии — Дуров, Дураков, Дурново… А дело в том, что слово "дурак" часто использовалось в качестве второго нецерковного имени. В старые времена было популярно давать ребенку второе имя с целью обмануть злых духов — мол, что с дурака взять?

        «Историко-этимологический словарь современного русского языка» П.Я. Черных указывает на не вполне ясное происхождение общеславянского корня -дур-, отмечая при этом, что само слово дурак как нарицательное существительное появилось в письменных памятниках не ранее XVII века, а прозвище дурак известно с XV. При всем многообразии предположений о родстве славянского дурака с греческими, литовскими, древнеиндийскими и проч. корнями, наиболее убедительной выглядит точка зрения о связи общеславянского дурь с дути (дуть) (Ср. русское диалектное дутик - спесивый, надменный человек; просторечное дуться - сердиться, в говорах - пыжиться).

        «Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера дает только диалектное значение слова дурак – тыква, возможно, появившееся в результате контаминации слов дыня и бурак.
        Оборот "без дураков", кстати, имеет давнюю историю и родился он под сводами царских палат Московского кремля. Когда при царском дворе собирались родовитые бояре "думать государеву думу", принимать серьезные решения, такие заседания проходили, так сказать, "при закрытых дверях", без дураков, то есть шутов и шутих, которые развлекали бояр. Теперь становится понятным значение выражения, оно значит: "без шутов", то есть со всей серьезностью, без шуток.

        Образовано от древнерусского прилагательного дурый – «глупый», которое является словом индоевропейской природы (в греческом thouros – «дикий», в древнерусском durai – «дико»). _Дурак_ — исконное слово, суффиксальное производное от _дурый_ «глупый», того же корня, что литовское _durti_ «колоть, жарить, ударить». Исходное значение — «ужаленный, искусанный», затем — «бешеный, сумасшедший, больной» (от укуса и т. д.) и далее — «дурной, глупый».

        Есть мнение, что слово «дурак» тюрского происхождения и на турецком языке обозначает остановка (автобусная); тюркский корень «дур» «стоять».

        Дураками называли языческих истуканов.

Возможно,  «дурак» — слово турецкое и означает бурунчик на гребне морской волны.

        Такие слова, как «дурак» обычно имеют много синонимов. Наиболее ранние фиксации слова дурак в русском языке – это собственные имена. Например, в 1495 году жил крестьянин Корнилко Дурак.

        Как нарицательное это слово употребляется в русско-английском разговорнике, который составил в 1618 – 1619 годах англичанин Ричард Джемс. У Джемса это слово употребляется в значении ‘государев шут’. В XVII веке оно уже активно употребляется и в привычном нам значении. В «Житии» протопопа Аввакума говорится владычице, уйми дурака тово (о воеводе Пашкове).

        В первой русской грамматике, изданное в Оксфорде в 1689 году немцем Георгом Вильгельмом Лудольфом, есть немало примеров употребления этого слова: алты ( аль ты) дурак, дураки крадут и др.. Для этимологов корень дур-, к которому относятся слова дурак, дурь, дурной, до сих пор остается трудной задачей. Его пытаются связать с древнегреческим θοῦρος ‘бурный, неистовый’, с литовским padùrmai, padùrmu ‘неотступно, напористо’, с латинским furo ‘мчусь’, ‘неистовствую’. Но все гипотезы сталкиваются с необходимостью для их обоснования нарушить правила звуковых соответствий между языками.
        Частый способ обозначения дурака – слова, означающие деревянные предметы. Мы называем дурака дубиной, чурбаном, пнем и так далее. В других языках тоже есть немало подобных названий для дураков: фр. bûche ‘полено’, нем. Klotz ‘колода, чурбан’, Knüppel ‘дубина’, исп. zoquete ‘чурбан, колода’, leño ‘бревно, полено’, англ. block ‘колода’, blockhead ‘болван’, stump ‘пень’, chump ‘колода, чурбан’, фр. souche ‘пень’, лезгин. кIанчI ‘пень, чурбан’, исланд. svoli ‘ствол дерева’, турец. odun ‘дрова, полено’, итал. tondone ‘круглое бревно, колода’, суахили tobwe ‘древесина (кустарника mtobwe)’, суахили kisiki ‘пень, чурбан, бревно’.
        Латинское слово codex (архаичное caudex) обозначало ‘ствол, пень, бревно’ - короче говоря, деревянный предмет. Это уже потом, из-за обыкновения римлян писать на навощеных дощечках, слово codex стало обозначать книгу. Но до того как это произошло, это слово тоже успело получить переносное значение ‘дурак’. В этом значении мы встречаем его в пьесе Публия Теренция «Самоистязатель»: In me quidvis harum rerum convenit / Quae sunt dicta in stultum; caudex, stripes, asinus, plumbeus «Мне идут все прозвища дураков: глупец, тупица, простофиля, пень, осел» (пер. А. В. Артюшкова).
        Мы видим, что в качестве названия дурака Теренций употребляет и слово asinus ‘осел’. Такое значение это слово получило и во многих других языках: рус. осел, армян. ēš, гагауз. ешек, тибет. bong-gu, болг. магаре ‘осел’, серб. магарчина ‘болван, дуралей’, магарчити ‘дурачить’, пол. osła głowa ‘олух’ (букв. ‘ослинная голова’), osioł dardanelski ‘круглый дурак’, glupi jak osioł ‘глупый как осел’, чеш. oslovstivi ‘глупость’. Выступают в такой роли и названия других животных: фр. pigeon ‘голубь’, лат. cuculus ‘кукушка’, франц. dindon ‘индюк’, исп. guajolote ‘индюк’ (Мексика), исп. sinsonte ‘многоголосый пересмешник’ (Куба), исп. peje ‘рыба’ (Мексика), лат. mulus ‘мул’, итал. chiurlo ‘кулик, кроншнеп’, санскрит. huṇḍa ‘тигр’; ‘кабан’, нем. Dromedar ‘одногорбый верблюд’, Ochse ‘бык, вол’, англ. goat ‘козел’, gander ‘гусак’, рус. баран.
        Еще один вариант названия для дураков – слово со значением ‘глухой’. Примеры этого встречаются в самых разных языках: кайардилд (Австралия) dunbuwa marralda, цоциль (Мексика) ton-kokil ‘глухота’ и ‘глупость’, шумерский idim, тигринья (Эфиопия) ṣämam, киливила (Новая Гвинея) nagoa, маунг (Австралия) galadja, куук-тайоре (Австралия) waal-, геез dənqəw, венгерский süket (сленг), кечуа opa, амхарский dänḳʷäro, аккадский sukkuku. На языке навахо выражение t`óójaa`dijolee буквально ‘с шарообразными ушами’ означает ‘непонимающий’. В австралийском языке йир-йоронт слово ngengkeny значит ‘глухой’ и ‘глупый и вспыльчивый’. В индонезийском языке buta tuli ‘слепой и глухой’ означает человека, совершенно не знающего что-либо. На языке науатль (ацтекском) atlacaqui ‘глухой’, а uel atlacaqui ‘глупый’, буквально ‘очень глухой’. На австралийском языке гугу-йимидирр 'глупый' - milga-mul буквально ‘безухий’. Родство с корнем глух- – одна из вероятных гипотез, объясняющих происхождение и русского слова глупый.
        Бывает, что глупого человека зовут не глухим, а немым. Такой способ обозначения есть в английском dumb, тибетском lkugs-pa, амхарском dida, dəda. Казахское слово сақав означает ‘немой’, а родственное ему уйгурское сахо – ‘глупый’.
        Очень распространенная метафора для различия умного и глупого – острота и, соответственно тупость. Умный человек способен врубиться, а глупый, как затупленный нож или топор, негоден. Эта метафора используется во многих языках: рус. тупой, армян buth, исл. sljór, тув. дɵгей, азерб küt, англ. blunt, узбек. o’tmas, чуваш. măka, мокшан. тулаза. Можно добавит к этому списку и немецкие слова stumpf ‘тупой’ и stümpfsinnig разг. ‘ограниченный (о человеке)’. Русское тупоумный, по-видимому, калька с немецкого.

        Есть и другие способы обозвать глупого человека. Его можно назвать слабым. Так происходит в удэгейском языке (э̄дэ-), и в языке суахили (anzali). В калужских говорах русского языка было записано слово бездушный со значениями ‘слабый’ (Эх ты, тварь бездушная, только полезь - я тебе сразу раздавлю. Женись на здоровой, куды бездушную-то?) и ‘глупый’ (Ить вон ничего не знает, вон бездушный). Глупого человека мы можем назвать и недалеким, так же используется якутское слово бэтэрээҥи ‘ближний, близлежащий недалекий, неумный’.

        Английское слово fool ‘дурак’ известно с 1275 года, оно заимствовано из старофранцузского fol ‘сумасшедший’ (современное французское fou). Происходит же, в конечном итоге, от латинского follis ‘кожаный мешок; кузнечные меха’. Уже в народной латыни оно стало использоваться в значении ‘краснобай, пустозвон; пустоголовый человек’. Сходное развитие значения и у санскритского слова vatula- ‘ветреный, надутый ветром’, ‘сумасшедший’.
        В связи с названиями дураков интересна история французского шахматного термина. По-арабски шахматный слон назывался al-fil, во французском это слово дало fil, потом fol, и наконец fou, что совпало со словом, обозначающим сумасшедшего, дурака. Это дало повод для каламбуров. Например, рассказывают такую историю о шахматном чемпионе Алехине: «Во время одного из чемпионатов Франции внимание Алехина привлекла партия, в которой белые имели двух слонов и четыре пешки против ладьи и одной пешки противника, но игравший белыми был настолько слаб, что никак не мог найти путь к победе и, в конце концов, согласился на ничью.
- Как вы думаете, гроссмейстер, обратился он к Алехину, - была моя позиция выиграна?
- Два fou, - ответил Алехин, - обычно выигрывают против ладьи, но три fou - никогда!».
В XIX веке лексика французского языка оказала сильное влияние на литературный румынский язык. В результате этого, в частности, румынское слово nebun ‘сумасшедший, дурак’ получило второе значение ‘шахматный слон’.
        Еще одно интересующее нас французское слово – sot ‘дурак’. Первый раз оно встречается еще в позднелатинском языке в форме sottus. В конце VIII века оно отмечено в письме орлеанского епископа Теодульфа Карлу Великому. Причем епископ играет словами, сближая sottus и Scottus (имелся в виду известный схоласт Иоанн Скот Эриугена). Происхождение это слова неясно. Возможно, оно связано с испанским zote ‘глупый, тупой’ или с латинским sopire ‘усыплять’, ‘оглушать, лишать чувств’ (последнее предположение высказал французский этимолог Пьер Гиро).

«Дурак» в медицине.

         Дурак- медицинский диагноз при органическом поражении головного мозга, начальная стадия дебилизма, но поддающаяся лечению и корректировке.
        Несколько слов, обозначающих дураков, пришли из медицинской терминологии. Медики выделяют три степени слабоумия: дебильность, имбецильность и идиотию. Слово идиот – греческого происхождения. Греки словом ἰδιώτης (от ἴδιος «собственный, частный») называли простого человека, стоящего в стороне от политической жизни. Уже у греков оно стало означать ‘непросвещенный, неосведомленный, неученый’. Уже в латыни его основным значением стало «невежда, неуч, профан», а затем слово распространилось в европейских языках. Слово имбецил пришло из латыни. Imbecillus означало «слабый, немощный». По поводу происхождения этого слова есть красивая гипотеза. Оно могло обозначать старого человека, который с трудом идет, потому что у него нет посоха. Палочка, посох по-латини bacillum, приставка in- часто имеет отрицательное значение (validus ‘здоровый’ и invalidus), а перед звуком b- превращается в im-. Чередование гласной в корне точно такое же, как в словах castus ‘читый’ и incestus ‘нечестие’. Так что imbecillus вполне могло значить ‘лишенный посоха’, но, увы, оно не встречается в таком значении в известных нам латинских текстах.
        Наконец, еще один медицинский термин – кретин. В медицине кретинизм – это резкое отставание физического и умственного развития в связи с недостаточной активностью щитовидной железы или недостатком йода в рационе. Зародилось это слово во французской Швейцарии, во франко-провансальском языке (известно с 1660 года). Там, в Альпах, были сравнительно часты случаи слабоумия из-за недостатка йода, которое часто случается в горных областях. Слабоумных называли словом crétin, восходящим к латинскому christianus ‘христианин’. Видимо, изначально это был эвфемизм, появившийся не без влияния того, что нищие духом считаются близкими к богу. Именно форма на -in указывает на франко-провансальское происхождение слова, в литературном французском christianus дало chrétien «христианин». Во французском crétin впервые отмечено в 1750 году, тогда оно обозначало именно слабоумных, встречающихся в горной Швейцарии. О них рассказывает и статья Crétins в «Энциклопедии» Дени Дидро. Потом это слово стало обозначать просто дурачка. Сначала для этого употреблялись выражение crétin des Alpes ‘кретин с Альп’ или crétin du Valais ‘кретин из Вале (швейцарский кантон)’, а потом стали просто говорить crétin.
Некоторый аналог развитию слова crétin из christianus представляет собой русское благой, которое в диалектах употребляется иногда в значениях ‘сумасшедший’, ‘дикий’, ‘вздорный’, ‘своенравный’. Даль по поводу слова благой писал «выражает два противоположные качества». Выражения блажь и кричать благим матом, устаревшее слово блажной – остатки именно второго значения. Также в русском языке было божевольный, например у того же Даля: «юродивый,  безумный, божевольный, сумасшедший».
        Но если слово обозначает глупого человека, не значит, что его значение не может поменяться на что-нибудь более приятное. Такая история произошла с английским прилагательным nice. Оно происходит от старо французского nice, означавшего «глупый, недалекий, простодушный». Французское слово, в свою очередь, восходит к латинскому nescius ‘незнающий’, образованному от глагола scire «знать». Посмотрим, как изменялось значение слова nice в английском языке: XIII век – «глупый, тупой». XIV век – «резвый, своенравный, экстравагантный». XV век – «застенчивый, скромный, пугливый, робкий». XVI век – «привередливый, изощренный, утонченный, изящный, тщательный, педантичный, аккуратный». Наконец, XVIII – «хороший, приятный, милый, изящный, сделанный со вкусом, элегантный, изысканный».

Бегут часы, года бегут,
 Кого-то каждый вечер ждут,
 А кто-то жив незнамо как,
 Мы назовём его — дурак!!!

Дурак — диагноз. В сонме тем
Его не спутаешь ни с кем:
 Дурак – не нужен никому,
 Он тот, кто воет на луну.
Его поступков нет глупей —
 Нажить не злато, а друзей
 Мог лишь отъявленный дурак.
 Он даже любит просто так.
 Его ограбят – он смолчит,
 Он и на дыбе не кричит.
Для дурака куда больней
 Терять не злато, а друзей.
Средь суетных мирских забот

Дурак не долго проживёт, —

Он сгинет скоро, канет в мрак,
 И все вздохнут — ушёл дурак…
 Нам не по силам эта роль —
 Брать на себя чужую боль.
 Его поступков нет глупей —
 Забыв себя, жить для друзей...
 Вновь на устах его печать —
 Ушёл умеющий молчать.
 Я первым тостом помяну
 Всех, кто подобен молчуну,

Кто, пусть недолго, но не зря
 Жил вопреки и не смотря,
 Кто даже злата не скопил,

Кто был любим, и сам любил.

«Дурак» в русском фольклоре.

1. Пословицы и поговорки
   -   ТЕМА ГЛУПОСТИ
     -кто умен, а кто дурак! Кто за книгой, другой в кабак.
     – с дураком пива не сваришь;
    – дурак дурацкое и делает;
     – дурака пошли, да сам следом иди;
     – дурака пошли по ложку, а он тащит кошку;
     – дураку по пояс, а умный сух пройдет;
     – дураку семь верст не крюк;  – дурень и дом сожжет, так огню рад.
   -  ТЕМА НЕРАЗУМНОСТИ  – дурак времени не знает;
     – дурак давку любит;
     – дай дураку лошадь, он на ней и к черту уедет.
      И не знает меры: дай дураку волю, а он две возьмет.

-  ТЕМА ОПАСНОСТИ КОНТАКТА
  – услужливый дурак опаснее врага;

– дурак один родится – всему свету беда; 

– дурак опаснее врага,  а потому «дураков и в алтаре бьют»

-   ТЕМА СООБЩЕСТВА ДУРАКОВ
  – дурак дурака учит, а оба не смыслят;
  – дурак с дураком сходилися, друг на друга дивилися;
  – дурак дурака видит издалека;
  – дурак дураку и потакает;
  – дурак дурака и высидел.
-    А уж когда ситуация становится совсем нелепой благодаря неумным решениям, то говорят: дурак на дураке едет и дураком подгоняет. Могут и добавить: «дураков стадо – пастуха надо».

- Тема преимущества дураков   
           Широко известна поговорка «дуракам везет». Но у нее есть более образный вариант: «дурак спит, а счастье у него в головах стоит». В народе считалось, что дураку помогает Бог:– Бог дурака, поваля, кормит; дурак стреляет, Бог пули носит.

2.  А в сказках ему и вообще полцарства достается к царевне впридачу.

        В наших сказках мы с детства испытываем особое отношение к образу Ивана-Дурака. К этому образу, как ни странно, несмотря на комичность ситуаций, в которые он попадает,мы не испытываем ни осуждения, ни злой усмешки, нет к нему и неприязни...Есть только удивление и внутреннее тяга к такому же, как у него везению и оптимизму.

        Очень мне нравится раскрытие сакрального образа Дурака в Школе смеющихся Волшебников. Основные взгляды и подходы к восприятию Реальности этой Школы подробно изложены в книге Г.Курлова «Путь к Дураку». Ознакомившись с ними, становится понятен характер и нрав настоящих руссов, наших Предков, умеющих без особого напряжения выйти из любого сложного, положения.

        « Так кто же он – этот вечно смеющийся Дурак? Ни в грош не ставящий то, за что обычно цепляются другие, стремясь сохранить свое достоинство, свой статус, самих себя? Дураку плевать на почет и славу, но именно о нем слагают былины и рассказывают сказки; он всегда рад малости и сыт сухариком, но почему-то именно у него оказывается изобильная скатерть-самобранка; богатство и деньги для него не имеют значения, но вновь – лишь ему достаются все сокровища и, как правило, полцарства в придачу; он не стремится повелевать, но всегда вокруг него –куча помощников, наперебой предлагающих свои услуги; все решения он принимает не по уму и расчету, а по ВДОХНОВЛЕНИЮ и внутреннему порыву, и именно они оказывается единственно верными и приводящими его к удаче.

….И оказывается, что качества, выражаемые Дураком, всегда нам чем-то симпатичны и близки; выясняется, что они глубоко, буквально изначально заложены в нас, в нашей культуре, в нашем мировоззрении.
        Дурак — это и есть Хозяин своей жизни. Это играющий Хозяин. Это всегда радостный и влюбленный в жизнь Хозяин, это Хозяин смеющийся. Дурак — это и есть смех. Смех Хозяина.
        Прикоснувшись к понятию «Дурак», мы вскрываем потрясающей емкости пласт возможностей, открывающихся теперь перед нами.
        Само появление технологии. «Внутреннего смеха» было вызвано необходимостью «овеществить» давно витавшую в воздухе идею «Школы Дурака». И вот теперь, вместо бесконечных рассуждений и умничаний по поводу Дурака, мы можем уже реально предложить вам стать на путь, ведущий к нему, вспомнить наконец это забытое качество, вернуть своему Дураку его законный Божественный статус.
        Поверьте — это вполне возможно, попробуйте — это совсем несложно, и сделайте это играя, ведь Дурак — это непрерывное приключение. Это наш дальнейший путь, наша Божественная игра, это возможность истинного пробуждения и реального, а не иллюзорного существования.

(У. Эко «Маятник Фуко»)

        Самым популярным героем волшебных сказок испокон веку является Иван-дурак. Имена у него могли меняться — Емеля, просто Дурак, Незнайка и др. Но некий тип героя, тип поведения оставался прежним. Что мы можем о нем сказать? Это был младший сын в семье, самый неуспешный, неудачливый, кроме того, не прилагающий никаких усилий, чтобы что-то исправить. Но несмотря на лень, глупость, непрактичность, в конце сказки дурак становился богатым, женатым на царевне или просто красавице, мог оказаться и царем. Отчасти подобный исход можно объяснить с психологической точки зрения, ведь рассказывание таких истории служило развлечением для наших предков.

        Иван-дурак по праву считается народным образом, то есть люди так представляли себе главного героя сказок. Поэтому многие русские мыслители, писатели неизбежно связывали характер Ивана-дурака с русским менталитетом, видели в нем причины русской лени, пассивности.

        Итак, Иван-дурак — герой волшебных сказок. Перед нами в этих произведениях встает вариант худшего человека — бедного, несчастливого, непрактичного и, действительно, глупого. Например, в одной из сказок героя посылают на базар, чтобы купить все необходимое по хозяйству — стол, ложки, горшки, еду. На обратном пути, стремясь помочь своей ослабевшей лошади, дурак оставляет стол на дороге: «А что, — думает себе Иванушка, — ведь у лошади четыре ноги, и у стола тож четыре; так стол-от и сам добежит». И вороны не зря кричат над головой, наверно, есть хотят. И Иван-дурак раскладвает перед ними еду. Обгорелые пни в лесу покрывает горшками: «Эх, — думает, — ребята-то без шапок; ведь озябнут, сердечные!» В итоге, домой он приезжает с пустыми руками, подводит семью. Но рассказчик и слушатели героя не ругают. Все понимают, что делал это Иванушка по глупости, а не по злому умыслу.

        С еще одним сказочным дурачком мы встречаемся в сказке про Емелю. В то время, пока старшие братья в отъезде (в городе торгуют), их жены пытаются заставить Емелю сходить за водой. После долгих препирательств он соглашается помочь. И то, только потому, что невестки пригрозили в случае ослушания не отдать обещанные гостинцы: красные кафтан, шапку, сапоги. Герою достаточно слезть с печи, дойти до проруби и ухватить щуку, как он уже владеет волшебным заклинанием, позволяющим не покидать печку вовсе. Примечательно в этой сказке то, что основное событие происходит в самом начале. Тем не менее, для этой истории было важно вместить в себя еще множество эпизодов, где Емеля с огромной скоростью проносится по городу на незапряженной телеге, где заколдованные щучьими стараниями дубинки колотят королевских приставов, пришедших к дураку в дом, и т.д. Другими словами, Емеля здесь не просто дурачок, на которого с неба упала удача, он в сказке еще выполняет роль шута, скомороха.

        Исследователи отмечают в образе Ивана-дурака, что в нем соединяются три типа — это дурак, шут и вор. В каких-то текстах одна из сторон может выходить на первый план, но, как правило, в сказке у героя проявляются все три типа: в начале он пассивный, глупый, затем с помощью хитрости он получает какого-нибудь волшебного помощника, либо ему удается украсть волшебную вещь, параллельно он смешит и веселит окружающих своими выходками.

        Такая непривлекательная черта, как воровство, у персонажа волшебных сказок не вызывает отторжения, как и его глупость, поскольку ворует он не ради богатства, личной выгоды, а чтобы развлечься. Подобное простодушие и привлекает слушателей в образе Ивана-дурака.

        Интересны рассуждения А. Синявского о поведении героя. Критик обращает внимание на то, что фразу «Бог дураков любит» можно объяснить двумя причинами: во-первых, Дураку просто некому больше помогать, настолько он несчастен и не способен даже сам что-либо сделать; во-вторых, в этом случае Дурак невероятно доверчив к высшим силам, потому что ни советы старших, ни собственный разум, опыт он не использует.

        Назначение Дурака — и всем своим поведением, и обликом, и судьбой доказать (<...> скорее наглядно представить), что от человеческого ума, учености, стараний, воли — ничего не зависит. Все это вторично и не самое главное в жизни.

        Здесь (как ни странно звучит это слово) философия Дурака кое в чем пересекается с утверждениями некоторых величайших мудрецов древности („я знаю только то, что я ничего не знаю“ — Сократ; „умные — не учены, ученые — не умны“ — Лао-цзы). <...> Суть этих воззрений заключается в отказе от деятельности контролирующего рассудка, мешающей постижению высшей истины. Эта истина (или реальность) является и открывается человеку сама в тот счастливый момент, когда сознание как бы отключено и душа пребывает в особом состоянии — восприимчивой пассивности.

        При общей примечательности данных суждений хочется выделить следующую мысль: «от человеческого ума, учености, стараний, воли — ничего не зависит. Все это вторично и не самое главное в жизни». Забегая вперед, проведем уже параллель с художественной литературой. Противостояние «простачка» и «ученого человека» в русской литературе, возможно, отчасти и дало резонанс, который сложно сравнить с опытом другой литературы, а именно резонанс темы народа и интеллигенции. Примером столкновения «рассудочного» героя и «отсталого» может служить, например, сцена сна в рассказе А. Платонова «Усомнившийся Макар».

Таким образом, мы рассмотрели фольклорный образ Ивана-дурака и с точки зрения фольклора как зеркала языческих обрядов наших предков, и в качестве героя волшебных сказок.

«Дурак» в литературе.

 «У старинушки три сына:
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак».
(П. Ершов «Конек-Горбунок»)

                Мы знаем точно – очень долгое время слово дурак обидным не было. В документах XV–XVII вв. это слово встречается в качестве… имени. И именуются так отнюдь не холопы, а люди вполне солидные – «Князь Федор Семенович Дурак Кемский», «Князь Иван Иванович Бородатый Дурак Засекин», «московский дьяк (тоже должность немаленькая – В.Г.) Дурак Мишурин». С тех же времен начинаются и бесчисленные «дурацкие» фамилии – Дуров, Дураков, Дурново…

        А дело в том, что слово «дурак» часто использовалось в качестве второго нецерковного имени. В старые времена было популярно давать ребенку второе имя с целью обмануть злых духов – мол, что с дурака взять?
К тому же, в народных сказках Иван-дурак – персонаж хотя и поначалу бестолковый, но в целом – симпатичный, добрый, бескорыстный. И везет ему не в пример больше, чем его расчетливым и практичным братьям.
Вскоре дураками стали называть шутов. А историк Н. Костомаров, описывая уклад древней России, упоминает о том, что «дураком» именовалась плетка, которой муж наказывал нерадивую жену. Ну а в XVIII веке слово «дурак» становится нарицательным и обидным.

Из А. Пушкина:

«...Иль ты сердит: помилуй, брат, за что?
Не будь упрям: скажи ты мне хоть слово…
«Ох! отвяжись, я знаю только то,
Что ты дурак, да это уж не ново».

«Счастлив ты в прелестных дурах,
В службе, в картах и в пирах...»

Из «Энеиды» И. Котляревского:

«Еней, к добру з натури склонний,
Сказав послам латинським так:
«Латинус рекс єсть невгомонний,
А Турнус пессімус дурак…»

        «– Специфика дурака затрагивает не сферу поведения, а сферу сознания. Дурак начинает с того, что собака домашнее животное и лает, и приходит к заключению, что коты тоже лают потому, что коты домашние… Или что все афиняне смертны, все обитатели Пирея смертны, следовательно, все обитатели  Пирея афиняне.
– Что верно.
– По чистой случайности. Дурак способен прийти к правильному умозаключению, но ошибочным путем.
– …Дураки коварны. Имбецилы опознаются моментально, не говорю уж о кретинах, в то время как дураки рассуждают похоже на нас с вами, не считая легкого сдвига по фазе. От дурака редактору нет спасения, приход его, как правило, длится вечность. Дураки публикуются легко, потому что с первого наскока выглядят убедительно. Издательский редактор не стремится выявлять дураков. Если их не выявляет Академия наук, почему должен редактор? - …Мы окружены дураками.
– И спасения нет. Дураки все, кроме вас и меня. Ну не обижайтесь! Кроме вас одного.
– …А если бы дураком оказались вы?
– Попал бы в большое и хорошее общество».

(У. Эко «Маятник Фуко»)

В момент перехода  образа Ивана-дуракав художественную литературу, он подвергся некоторым изменениям. Следует сказать, что это, в принципе, неизбежно, поскольку, как отмечает Г. А. Левинтон, переход образа из фольклора в литературу ориентируется не на фольклор, а на концепцию фольклора.

И, действительно, постепенно образ народных сказок «очищается»: воровство, хитрость уже не считаются положительными качествами. Более того, по мнению А. А. Дурова, волшебные сказки про Иванушку-дурачка «утратили присущее им бескорыстие «большого опыта» и стали обслуживать низшее сословие — крестьянство.

Итогом стало раздробление целостного фольклорного образа на три отдельных типа: дурака, шута и вора. И если последний получил свое выражение в характерах героев А. Н. Островского (например, Глумов из пьесы «На всякого мудреца довольно простоты») и в шутах-приживальщиках Ф. М. Достоевского, то через образ дурака развивалась тема жертвы поневоле.

        А. А. Дуров в своем исследовании отмечает, что в литературе второй половины XIX века встал вопрос: можно ли создать образ реалистичного героя, который был бы способен на самопожертвование, но при этом оставался самоосознающей личностью? До этого были либо святые, либо просто герои, привыкшие жертвовать собой. А здесь возникла потребность создать образ праведника.

        В результате появились тексты М. Е. Салтыкова-Щедрина «Дурак» (1885). Так в них рассуждается о природе праведника:

Совсем он не дурак, а только подлых мыслей у него нет — от этого он и к жизни приспособиться не может. <...> А впрочем, несомненно, что настанет минута, когда наплыв жизни силою своего гнета заставит его выбирать между дурачеством и подлостью. Тогда он поймет. ... как только она пробьет, не будет на свете другого такого несчастного человека, как он. Но и тогда, — я в этом убежден, — он предпочтет остаться дураком.

У Л. Н. Толстого «Сказка об Иване-дураке и двух его братьях: Семене-воине и Тарасе-брухане» получилась утопия, рассказ про царство Ивана, в котором действует только один обычай: «у кого мозоли на руках полезай за стол, а у кого нет — тому объедки». А также рассказ Н. С. Лескова «Дурачок» (1891). По мнению А. А. Дурова, наиболее правдоподно это получилось именно у автора «Очарованного странника». Здесь, скорее всего, повлияла религиозная основа характера дурачка Паньки:

        Ты мне велел беречь его как свою душу, а я свою душу так берегу, что желаю пустить ее помучиться за ближнего... Ты ведь хотел замучить Хабибулу, а я терпеть не могу, чтобы других мучили, — вот возьми меня и вели меня вместо его мучить, — пусть моя душа будет счастливая и от всех страхов свободная, потому что ведь я ни тебя, ни других никого не боюся ни капельки.

        В итоге получилось, что каждый из названных авторов создал несомненно высокохудожественные произведения, но фольклорный образ использовался в них для создания героя-праведника, народного идеального типа, который живет по своей «глупой» философии: помогает больным, убогим, либо постоянно работает, даже будучи царем, не интересуется богатством и т.п.

        Но в русской литературе, правда, уже советского периода, В. М. Шукшин создает повесть-сказку «До третьих петухов», в которой ему удается как раз реконструировать образ фольклорного, народного Ивана-дурака. В результате получается очень насыщенное по проблематике произведение, где в центре стоит вопрос о состоянии «общенационального идеала». Получается, что то состояние праздника, внутренней свободы персонажей, добродушного смеха, которое мы привыкли видеть в волшебных сказках, исчезло. Люди разучились искренне радоваться, чувствовать веселье. Смех герои повести-сказки используют исключительно с целью насмешки, с желанием унизить другого.

        С таким простым, понятным образом Ивана-дурака оказалось все непросто. И если кто-то стремится видеть в данном герое национальные черты, то, может быть, стоит сделать акцент именно на глупости, нашей второй природе, как ее определял М. М. Бахтин:

        Глупость прежде всего проявляется в непонимании официального мира и в уклонении от него. Глупость — это вольная праздная мудрость, свободная от всех норм и стеснений официального мира, а также от его забот и серьезности.