Слово об архитектуре и архитектура слова

Матвеев Д., ученик 10 класса МОУ «Верхнеуслонская гимназия»

Тихонова Т.Н., учитель русского языка и литературы первой квалификационной категории.

Слово об архитектуре и архитектура слова .

 (Анализ главы I Книги 3 «Собор Богоматери» романа В.Гюго «Собор Парижской Богоматери»)

                                                                                  …разнообразие и вечность.

                                                                               В.Гюго                                                                                                                                  

                                                                                              «Собор Парижской      

                                                                                                             Богоматери»

Гюго сам откровенно признавался, что история как таковая не интересовала его в романе: «У книги нет никаких притязаний на историю, разве что на описание с известным знанием и известным тщанием, но лишь обзорно и урывками состояния нравов, верований, законов, искусств, наконец, цивилизации в пятнадцатом веке. Впрочем, это в книге не главное. Если у нее и есть одно достоинство, то оно в том, что она – произведение, созданное воображением, причудой и фантазией». Однако достоверно известно, что для описания собора и Парижа в 15 веке, изображения нравов эпохи Гюго изучил немалый исторический материал.

Исследователи средневековья придирчиво проверили «документацию» Гюго и не смогли найти в ней сколько-нибудь серьезных погрешностей, несмотря на то, что писатель не всегда черпал свои сведения из первоисточников.

Идея автора организовать действие романа вокруг Собора Парижской Богоматери неслучайна. Она отражала увлечение Гюго старинной архитектурой и его деятельность в защиту памятников средневековья. Особенно часто Гюго посещал собор в 1828 году во время прогулок по старому Парижу со своими друзьями. Во время этих прогулок он познакомился с первым викарием собора аббатом Эгже, автором мистических сочинений, признанных официальной церковью еретическими, и тот помог писателю понять архитектуру здания.

Озабоченность Гюго судьбой памятников архитектуры прошлого более отчетливо прослеживается на протяжении почти всего романа. Первая глава книги третьей части называется «Собор Богоматери». В ней Гюго в поэтической форме рассказывает об истории создания собора, профессионально и подробно характеризует принадлежность здания к определенному этапу в истории зодчества, высоким стилем описывает его величие и красоту: «Прежде всего … следует указать, что вряд ли в истории архитектуры  найдется страница прекраснее той, какою является фасад этого собора… Это как бы огромная каменная симфония; колоссальное творение и человека и народа;.. подобно «Илиаде» и «Романсеро», которым оно родственно; чудесный результат соединения сил целой эпохи, где из каждого

камня брызжет принимающая сотни форм фантазия рабочего, направляемая гением художника; .. это творение рук человеческих могуче и изобильно, подобно творению Бога, у которого оно как бы заимствовало двойственный его характер: разнообразие и вечность.»

Подобно архитектуре собора, сложной, витиеватой, ажурной («Эта церковь-прародительница является среди…церквей Парижа чем-то вроде химеры: у нее голова одной церкви, конечности другой, торс третьей и что-то общее со всеми»), Гюго строит свой рассказ, переплетая тяжелые сложноподчиненные предложения с несколькими придаточными с простыми, но тоже осложненными однородными членами, вводными словами, обособленными членами. Часто встречаются знаки ; и -. Автор ведет свой рассказ неспешно, размеренно, обстоятельно, подчеркивая важность и актуальность выбранной темы.

При описании собора автор использует широкий спектр изобразительно-выразительных средств языка. Эпитетами «благородное величественное здание», «суровый», «мощный» собор, «почтенный» памятник, «колоссальное творение и человека и народа» автор выражает свою любовь и уважение  собору, подчеркивает его незыблемость и в то же время воздушность,  легкость, может быть, даже хрупкость. «Стройная, звонкая», «очаровательная» колоколенка, «ажурная», «хрупкая» точка пересечения свода, «роскошный наряд».

Торжественность и монументальность памятника архитектуры подчеркивается древними латинскими выражениями: «Время прожорливо, человек еще прожорливей», «Стоят, прервавшись, работы» и другие.

Гармонию собора, его поэтичность мы видим в использовании музыкальной лексики: «каменная симфония», в сравнении его с «Илиадой» Гомера.

Вместе с восхищением человеческим гением, создавшем величественный памятник человечества, каким Гюго представляет собор, автор выражает гнев и скорбь из-за того, что прекрасное сооружение не сохраняется и не оберегается людьми. При чтении главы поражают необычные, сильные по образам, порой даже хлесткие, уничижающие метафоры, сравнения. «На челе этого старейшего патриарха наших соборов рядом с морщиной неизменно видишь шрам»; «…они бесстыдно разукрасили язвы памятника готической архитектуры своими жалкими недолговечными побрякушками,.. амурами и пухлыми херувимами, которые, подобно настоящей проказе, начинают пожирать прекрасный лик искусства…»; «Так осел лягает умирающего льва. Так засыхающий дуб точат, сверлят, гложут гусеницы».

На протяжении 4,5 абзацев Гюго забрасывает нас многоступенчатыми риторическими вопросами, выясняя виновного в разрушении и обезображивании храма. Девять риторических вопросов начинаются с местоимения кто? Этим единоначалием автор настойчиво внушает читателю мысль о пагубном влиянии «личностей, присвоивших себе звание архитекторов» на композиционную стройность и законченность здания.

Ряд текстовых синонимов и пары однородных дополнений «посягнули на самый его остов,.. обкорнали, искромсали, разрушили, убили в здании его форму и символ, его смысл и красоту»  усиливает эмоциональное восприятие читателя, вызывая возмущение новомодными изменениями «на челе… старейшего патриарха». Становится невыносимо больно читать о «делах варварской работы… жалких мастеров».

1 глава книги 3 носит публицистический характер. Это доказывается и особой эмоциональностью повествования, силой воздействия на читателя, обилием риторических вопросов, актуальностью и социальной важностью темы. Автор прямо высказывает свое отношение к историческим памятникам, призывает нас трепетно к ним относится.

1 глава книги 3 – предостережение от безнравственности, исторического забвения и беспамятности; яркий пример того, как страшны последствия деятельности манкуртов-Иванов, не помнящих родства, деятелей от искусства и от архитектуры, самоуверенных корольков и царьков.

В самом начале романа можно прочесть следующие строки: «И вот ничего не осталось ни от таинственного слова, высеченного в стене сумрачной башни собора, ни от той неведомой судьбы, которую это слово так печально обозначало,- ничего, кроме хрупкого воспоминания, которое автор этой книги им посвящает. Несколько столетий назад исчез из числа живых человек, начертавший на стене это слово; исчезло со стены собора и само слово; быть может, исчезнет скоро с лица земли и сам собор». Мы знаем, что печальное пророчество Гюго о будущем собора пока мне сбылось, хочется верить, что и не сбудется.

Архитектурная величественная стройность и красота навеки запечатлены в архитектурной стройности и красоте Словесного кружева Виктора Гюго.

Писатель - гуманист внес свою лепту в понимание того, что время жестоко, однако долг человеческий – противостоять его разрушительному натиску и беречь от уничтожения воплощенную в камень, в металл, в слова и предложения душу народа.