Судьбы людей, пострадавших от сталинский репрессий

Министерство образования и науки Архангельской области

ГБОУ СПО АО «Верхнетоемский лесной техникум»

Номинация: «Яркие страницы истории Русского Севера. От архангелогородской губернии к Архангельской области»

Судьбы людей, пострадавших от сталинских репрессий

(О спецпоселках Верхнетоемского района)

Автор работы:

Максимов Дмитрий, обучающийся

ГБОУ СПО АО «Верхнетоемский

лесной техникум»

Руководитель работы:

Аглинская Н.В., преподаватель

литературы

Двинской 2012

Оглавление

Введение

Посвящается всем, кому не хватило

жизни об этом рассказать.

А. Солженицын, «Архипелаг Гулаг»

История нашей страны богата разнообразными событиями. Было то, чем мы по праву гордимся, что бережно храним, чему поклоняемся, но было и то, о чем предпочитаем молчать. И, пожалуй, одной из таких черных полос в истории нашей страны являются репрессии 1930-х годов.

Годы сталинских репрессий, искалеченные судьбы репрессированных людей. Мы читали об этом в учебниках истории, кто-то слышал от членов своей семьи, редко из телепередач. Эта тема способна глубоко взволновать, заставить сопереживать чужой боли, побудить больше узнать об этом, о людях, подвергшимся этим карательным мерам, попытаться отыскать причины этой необъявленной войны против собственного народа.   Когда речь заходит о массовых репрессиях, обычно вспоминают 1937 год. В действительности же они начались в конце 20-х и завершились в начале 50-х годов, со смертью Сталина. В жерновах тоталитаризма обвинению в контрреволюционной и антигосударственной деятельности погибло около 4 млн. человек, из них 790 тыс. расстреляно.

Репрессии не обошли стороной и Архангельскую область. Европейский Север и при большевиках остался местом ссылки, каторги и подневольного труда десятков, а затем и сотен тысяч людей разных национальностей.

Мы думаем, что вполне понятен наш интерес к данной трагедии и к её последствиям, затронувшим миллионы судеб. Почти в каждой семье были родные и близкие люди незаконно и жестоко репрессированные и потерявшие лучшие годы жизни в тюремных лагерях. Такой страшной истории и такой ужасной убийственной тирании одного человека нет и не было ни у какого другого народа мира.

Данная работа посвящена людям, которые прошли через кровавую мясорубку репрессий.

Основная часть

   1. Спецпоселки на территории Верхнетоемского района

На карте Верхнетоемского  района много мест, связанных  с историей политических репрессий в Северном крае. Это и спецпоселки, и кладбища спецпереселенцев, и появившиеся в последние годы мемориальные места - часовня около п.Ламбас, поминальные кресты и, наконец, открывшийся в 2008году в Верхней Тойме памятник жертвам политических репрессий.

 В Верхнетоемском районе в 30-е годы существовало 6 спецпоселков. В 1959 году часть территории Черевковского района была передана нашему району. Там располагались пять спецпоселков.

В тяжелейших, нечеловеческих условиях доставлялись сюда репрессированные белорусы, кубанские казаки, поляки, немцы, жители Самарской, Воронежской областей. В 1930-м в нашем районе  было размещено 5642 переселенца.

Подавляющее большинство трудпоселенцев были крестьянами, раскулаченными и отправленными в «кулацкую ссылку» во время коллективизации сельского хозяйства в 1929-1933 гг. Сюда же входили десятки тысяч «неблагонадежных элементов», выселенных в 1933-1937 гг. из крупных городов и из погранзон...

Условно всё время существования спецпосёлков  можно разделить на три периода. Первый период с 1931 по 1936 год. В это же время происходит активное переселение «кулаков» из районов сплошной коллективизации вот в такие вот cпецпоселки. Слово «кулак» в то время звучало угрожающе, как враг. Зажиточных людей сгоняли с насиженных мест, разоряли их хозяйство, загоняли их на край света и бросали на произвол судьбы. Многие до самой смерти так и не поняли, за что же их наказали, отобрали все, отправили на Север, в вечную ссылку, назвали врагами народа. В соответствии с критериями, к кулацким причислялись такие хозяйства, у которых объем имеющегося имущества, превышал средний для данной местности уровень. Например, имелись 2-3 коровы, дом под железной крышей, крепкий и большой амбар. Иными словами, к раскулачиванию намечалась наиболее зажиточная, наиболее трудолюбивая часть крестьян.

В 1936 по 1941 годы начинается новый этап в истории cпецпосёлков. В эти годы начинается переселение семей расстрелянных. Особенно ужасным был 1937 год,  «Ежовщина». Забирали мужчин, вырывали их из рук плачущих жён, матерей, сестёр, детей. И увозили, увозили без права переписки. 

В период Великой Отечественной войны, особенно с 1941 года по 1946 cпецпосёлки пополняется за счёт ссыльнопереселенцев c оккупированных территорий.

         Получив доступ к материалам районного краеведческого музея, мы выяснили, что  на территории Верхнетоемского района к началу 1941 года существовали:

1. Трудпоселки (Талецкий, Охтомский, Кылмовский, Гоголевский, Горшковский, Верхнетоемский)
2. Спецпоселки осадников (Кресты, Мучная, Каргова)
3. Спецпоселки беженцев (Окуловская, Жаровая, Глядило, Усть- Илеша – Пысами, Мужиково)

Основным занятием была заготовка леса, но вместе с тем на территориях, очищенных от леса, раскорчевывались пни (эту тяжелую работы, которая считалась второстепенной, в основном  выполняли женщины). Поля, отвоеванные у тайги, запахивались. Лесопункты постепенно преобразовывались в колхозы: на территории нашего района в Горшковском – «Новая жизнь», в Талецком – «Авангард», в Охтомском – «Новый путь», в Кылмовском – «Прогресс» и др.

Спецпоселки просуществовали до конца 1950-х годов. На их базе в 1960-х образовались поселки лесозаготовителей. Первыми лесопунктами крупнейшего в районе Корниловского леспромхоза стали именно поселки спецпереселенцев. Можно сказать, что с них началось развитие всей лесной промышленности в Верхнетоемском  районе.

2. История в лицах

Сегодня, переживших страшное время репрессий, становится всё меньше, ушедшие из жизни уносят с собой свои воспоминания навсегда, оставшиеся их письменные свидетельства могут рассказать о далёком прошлом. Человеку свойственно делиться с другими своими воспоминаниями, однако не всё так легко и просто. Глубоко понять, пережить и осмыслить всё что произошло, предстоит нашим потомкам.

Единственный в нашем районе оставшийся в живых непосредственный свидетель, испытавший весь ужас переселения с родины на Север, живет в п.Двинской. Это Василий Семенович Косован.

Уроженцам Западной Украины, семье Косован, пришлось оставить родные места в 1946 году. До высылки их семья  жила  на хуторе Лапушна, состоявшем из трех-четырех крестьянских хозяйств, располагавшемся невдалеке от села Олошена Черновицкой области.  Было свое хозяйство: земля, скот и даже часть реки, где можно было ловить форель. Однако, в достатке семья не жила.  «Ходили в лаптях, богатого ничего не было. Ели в основном сыр, брынзу, мамалыгу (кукурузную муку). Хлеб был роскошью»

В семье кроме Василия было еще два мальчика – подростка и старший брат Михаил. В 1943 году Михаил был призван в румынскую армию, воевавшую на немецкой стороне, а после того как дезертировал из – под Сталинграда, попал в бандеровскую армию. «В апреле 1946 года из-за того, что брат Михаил был в банде, всю семью выслали на Север,»- так говорит Василий Семенович Косован о  возможных причинах, за которые его семья подверглась репрессиям.

Отправляли на север семьями в закрытых товарных вагонах. «Темные душные вагоны были набиты битком, - рассказывает А.Семьина. – Людей, как скотину, согнали и, затолкав в вагоны, повезли. Голодные люди впритык друг к другу лежали на нарах …. 15-дневный путь до Котласа был страшен. Грузовые вагоны – холодные, грязные, смрадные, набивались старыми и малыми, здоровыми и больными людьми. Представить трудно состояние молодых матерей, которые искали и не могли найти, чем перепеленать грудных детей, чтобы в дороге их не заморозить».  

На станциях эшелон останавливали, разрешали набрать воды, но обязательно в сопровождении милиции. Хлеб давали редко: за 8 суток два- три раза. «Давали сухой паек: вздувшиеся консервные банки с горохом. Люди стали болеть»,- вспоминает В.С. Косован.

Котлас являлся одним из крупнейших пересыльных пунктов и, как жернова, буквально «перемалывал» людские жизни. Из-за большой концентрации людей, несоблюдения санитарно-гигиенических норм были частые вспышки инфекционных болезней. Бараков на всех не хватало, холод, сырость и голод день за днем, безнадежно преследовали спецпереселенцев. Детей, больных, стариков оставляли в Котласе до открытия навигации. А остальную часть репрессированных отправляли строить себе жилье в заранее распланированные места.

Языком документов и цифр трудно рассказать о том, как строились эти поселки. Людей обычно привозили в какое-то безлюдное место, прямо в открытом поле, и здесь бросали. В зимнее время у тех, кто не догадался взять с собой топоры, пилы и лопаты, шансы на выживание были весьма призрачны. Обладатели же этих орудий немедленно рыли землянки, рубили дрова, пилили бревна, т.е. «активно обживались» и очень часто благодаря этому спасались от неминуемой смерти. Так и рождались спецпоселки (трудпоселки). В них постепенно увеличивалось число построек, но еще быстрее росло количество могил на близлежащих кладбищах.

Следует отметить, что репрессированные  в период с 1941г. по 1946г. доставлялись в уже построенные поселки. Семья Косован попала в поселок Нюхмиж.

Репрессированные и их  семьи жили в бараках, которые представляли собой длинные сооружения из бревен. По всей длине стены располагались двухъярусные нары, грубо сколоченные из сырых досок. Перед одним выходом из барака ставилась печка – буржуйка из железной бочки. Посередине барака, по всей длине, стояли стол и скамейки. В бараках было постоянно холодно. Дрова привозились из леса сырыми, поэтому печки не топились, а дымили. Люди не могли просушить одежду за ночь. Поэтому на следующий день вынуждены были идти на работу в сырой одежде.  

Кроме холода, был еще один враг – голод.  Василий Степанович Косован вспоминает, как «братья Иван и Николай ходили просить милостыню в Афанасьевск».

Каждый спецпосёлок представлял собой небольшой концентрационный лагерь во главе с комендантом. Всего за всю историю  спецпосёлка Нюхмиж было 3 коменданта: Дундин, Морозов, Медников. Власть коменданта была сильной. Нарушителей режима сажали в карцер. Никто из жителей без  разрешения коменданта не имел права покидать территорию посёлка. Хотя никаких охранных объектов вокруг спецпосёлка, ни вышек, ни колючей проволоки не было. Люди не имели паспортов, без документа далеко не убежишь. Людям и в голову не приходило бунтовать или убегать.  

Трудоспособные жители спецпосёлков работали на лесозаготовках. Однако их труд был организован плохо, инструмент зачастую выдавался непригодный к работе. Лесоразработки находились далеко от посёлков (4-5 км), куда нужно было идти пешком.

Несмотря на голод, на свирепствовавшие болезни, на непривычные для большинства спецпереселенцев морозы, поселки жили, отстраивались. Строились бани, пекарни, столовые и даже клубы. В поселке Нюхмиж была четырехлетняя школа.

В спецпоселках жили люди разных национальностей, но, по воспоминаниям Косован, этнической вражды не было. Объединяло всех одно горе – оторванность от своих родных мест и униженность бесправного положения переселенцев.

Хочется отметить, что проблема переселения не ограничивается только драмой лишения человека родины, отрыва от корней, несправедливого вмешательства государства в его судьбу, тема эта шире: она включает и такой аспект, как отношение местных жителей к появлению рядом с ними людей, официально называвшихся «врагами народа». Местное население, не взирая на запреты, помогало выживать переселенцам, подавая милостыню, обменивая свои продукты на их вещи.

Немало нового внесли спецпереселенцы в экономику района и в других сферах жизни. Так, например, вспоминает В.С.Косован,  получив с родины семена, стали строить парники и первыми в районе выращивать в северных условиях помидоры, огурцы и другие овощи, по своей технологии выращивали капусту. Кроме того, было организовано шорное производство, здесь гнали деготь, была столярная мастерская. Мастерству жителей этого поселка, новым ремеслам учились и местные жители.

Василий Семенович Косован был реабилитирован в 1954 году. С 1955 года он работал в лесу, затем трелевал лес на тракторе, работал бригадиром на лесобазе Новое, бульдозеристом в п.Сосновый, а затем 25 лет – шофером в ПМК п.Двинской.

С болью вспоминает Василий Семенович этот период своей жизни, но он не озлобился и не имеет обиды на советскую власть. Люди, перенесшие страшные годы репрессий, не сетуют ни на прошлое, ни на настоящее. Они добры и внимательны. И очень часто в тяжёлую минуту первыми приходят на помощь. Как правило, они редко говорят о том времени даже с родными. Часто о многом из тяжёлого прошлого не знают даже их дети.

Заключение

Итогом данной исследовательской работы является философское осмысление причин и последствий репрессий. Мы попытались рассказать об этом страшном периоде в истории нашего района, страны…

Нам удалось встретиться с людьми, прошедшими через «кровавую мясорубку» репрессий. Своими воспоминаниями о прожитой жизни они делятся из желания извлечь уроки для детей и внуков, для утверждения своей роли в событиях прошлого, для самооправдания в глазах современников. С каждым годом их становиться всё меньше и меньше, но те годы навсегда останутся в их памяти, а значит и в нашей. Ведь известно, что если историю забыть, она когда-нибудь повторится.

Список использованной литературы

1. Кориневская Т., Молодина Г. В память тех событий дальних…// Заря - № 134. – 17 ноября 2010.
2. Куротов А.А. История и историки Архангельского севера. Архангельск, 1999.
3. Моторина И. Сохраняя память // Заря - № 128. – 3 ноября 2009.
4. Русанов А. Жили в нашем районе.// Заря - № 126. – 29 октября 2009.
5. Сведений о дальнейшей судьбе нет… /// АиФ. – 2009.- № 47