Становление православной церкви в Глубоком

МКОУ «Глубоковская средняя общеобразовательная школа Завьяловского района»

Исследовательская работа

 по краеведению

   Тема: «История становления

            православной  церкви

            в селе Глубоком»

Выполнила: ученица 10 класса

Бондаренко Екатерина

Руководитель: учитель истории

Дзюбло Н.П.

2013/2014 учебный год

План.

1. ВВЕДЕНИЕ
2. ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

1. Первые жители села.  Вероисповедание.
2. Особенности образа жизни.
3. Убийство ходоков - антихристов.
4. Наступление на старообрядцев
5. Первые перемены
6. Рост грамотности и населения
7. Бабай Тимофей Корнеевич
8. Сход: церковь или школа?
9. Церковь.
10.  Появление в Глубоком семьи Чариковых
11.  Борьба с религией.
12.  Закрытие церкви
13.  Дальнейшая судьба

3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

4. ЛИТЕРАТУРА

1. Введение

«..Понеже от рождения звери, ходящие в пустыне, знают ямы свои,

птицы, летающие по воздуху, ведают гнезда свои,

рыбы, плавающие по морю и в реках, чуют глубины свои,

 пчелы и тому подобные — защищают ульи свои,

 - так и люди, где родились и вскормлены,

 к тому месту великую любовь и веру имеют...»

Сибирский писатель А.Черкасов

                       На уроках истории я познакомилась с таким явлением из прошлого России, как Церковный раскол, произошедшим в 17 веке при Алексее Михайловиче Романове. В церковных обрядах Никоном были проведены изменения, которые многие люди не приняли, поэтому были вынуждены бежать, чтобы сохранить старую веру. Бежали и  в Сибирь. Многие села в Алтайском крае основаны старообрядцами. Власти преследовали противников реформы, насаждали православие. Только в  1905 году старообрядцев признали официально и разрешили регистрировать свои общины. На сегодняшний момент в  Алтайском крае существует значительное число старообрядческих общин разных толков.  А поскольку наше сибирское село – Глубокое -  зародилось более 200 лет назад  переселенцами, староверами, то, несомненно,  эти события нашли отражение в его судьбе.  Я знала, что в 1911 году в селе вместе с первой  школой построили и  первую православную церковь, и мне захотелось исследовать этот исторический отрезок из прошлого моей малой родины, выяснить, как и почему глубочане пришли к православию.

Объект исследования: страницы истории села Глубокого

Предмет исследования: религиозные убеждения глубочан

Цель исследовательской работы:  проследить  путь  становления   православной церкви в селе

Гипотеза: распространение православия в Глубоком  – результат политики государства

Задачи исследовательской работы:

• собрать  и изучить литературный, архивный и фотоматериал  по теме исследования;
• систематизировать собранный материал,
• составить целостную картину описываемых событий
• проследить путь от старообрядства до становления православной  церкви в селе;
• беседа.

Методы исследования:

• Сбор, анализ и систематизация источников;
• Описание
• Интервьюирование жителей села

Актуальность исследования:   надеюсь, что моя работа будет интересна  односельчанам, войдет в фонд школьного музея.

   Практическая значимость работы состоит в том, что ее можно использовать на уроках истории, краеведения, классных часах, а также при изучении «Основ религиозной культуры» в 4 классе. Работа расширяет наши знания по истории малой Родины, удовлетворяет познавательный интерес, воспитывает ценностное отношение к историческому наследию, позволяет увидеть и осознать место маленького поселения в судьбе огромной страны.

2. ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

1. Первые жители села.  Вероисповедание.

          Село, в котором я родилась и  живу,   имеет более чем 200- летнюю историю.  Время  его основания по  данным книги Георгия Кузьмича Королева «История села Глубокого» - апрель 1760. В это время уже были соседние деревни-поселки: Мостовое (Харитоново), Нижняя Кулунда (Баево), Овечкино, Мысы (Завьялове). Волость была в селе Малышеве за Обью, в 120 километрах от Глубокого, и была того же прихода. По документам же  центра хранения Архивного фонда Алтайского края «Сведения об образовании сел Завьяловского района» датой начала заселения села Озера Глубокого (так именовалось Глубокое) Касмалинской слободы считается 1802 год.

         Г.К.Королев пишет, что «первыми  на берегу большого озера «поселились отец и сын Заковряшины: Иван Яковлевич и Федор Иванович. Они бежали с целью укрытия от военной службы из села Повалихи Белоярской области». Из другого источника - исторической повести «И будем жить»  Синявского  Геннадия Григорьевиа - узнаем, что семья Заковряшиных, состоящая из Ивана Яковлевича, его жены Феклы, сына Федора и дочери Полины, жила в Степановке. Жили не бедно: в добротном доме, с надворными постройками, три лошади, четыре коровы да три десятины пахотной земли. Но из-за наступления времени отдачи Федора в рекруты вынуждены были сорваться с обжитого места и уехать, т. к. Заковряшины были старообрядцы, а им  «не можно сатанинское  оружие в руках держать, да людей убивать».

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

СТАРООБРЯДЧЕСТВО, религиозное движение, возникшее в России в середине 17 века во время реформы православной церкви — унификации церковных обрядов, проводившихся патриархом Никоном. Противники реформ Никона отделились от официальной церкви под знаменем сохранения старых обрядов, старой веры, «древлего благочестия». Раскольники создали собственные, обособленные от «никониян» общины, не признавали новых икон, исправленных официальной церковью богослужебных книг, новых обрядов (троеперстия вместо прежнего двоеперстия при совершении «крестного знамения»). При некоторых общинах создавались старообрядческие школы — «грамотицы». С самого начала старообрядчество не было единым и к концу 17 — началу 18 веков распалось на ряд течений, получивших названия «толков» и «согласий». (Энциклопедия Кирилла и Мефодия 2011)

В главе «Вероисповедание (религия)» у Г.К. Королева читаем: « Первые жители Заковряшины были православные, но в последствии поженились на поморках и приняли их секту» Уточняем у Синявского Г.Г.  - глава семьи Заковряшиных «был православный, а Фекла померка. Женился на ней, да ее веру принял». Кто такие померки или поморки? Обращаемся к справочным материалам. Понятно, что речь идет о религиозной принадлежности. Находим:

ПОМОРЦЫ (даниловцы, поморский толк, Церковь поморского согласия), течение в старообрядчестве, возникло в среде старообрядцев-беспоповцев в 1695 году в поселениях на реке Выг в Карелии. Основателями поморского толка были дьячок Данила Викулин (отсюда другое название) и братья Денисовы. Последователи поморского толка в ожидании близкого конца света отрицали царскую власть, не принимали священников, отвергали брак. В конце 18 века часть поморцев приняла молитву за царя, согласилась на двойную подать и рекрутскую повинность, что привело к расколу поморского толка на ряд согласий (федосеевцы, филипповцы, адамантовы, аароновцы). Кроме того поморцы раскололись на на приемлющих брак — новопоморцев и его отрицающих — старопоморцев. В России общины поморского толка сохранились в Западной Сибири, на Урале, в Среднем Поволжье, на Дону. В 1988 году был образован Совет Поморской старообрядческой церкви Российской Федерации (Москва).

  Летом этого же года поселились Малышевы из села Малышева за Обью. Они тоже пришли новое место искать.  «Слишком много лапотников из Расеи пришло к нам. Веру поганят. Староста силком в церковь загоняет. Житья не стало», - так они объяснили причину своих скитаний. Себя  называли староверами:

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

                        СТАРОВЕРЫ, одно из названий сторонников старообрядчества

                                                                                                ( Энциклопедия Кирилла  и   Мефодия)

    СТАРОВЕРЫ  - это общее название религиозных групп, отделившихся от Русской церкви в XVII веке.

Начался раскол из-за несогласия некоторых духовных лиц с исправлением ошибок в богослужебных книгах и изменением обрядов, начатых патриархом Никоном около 1655 г. Это несогласие вскоре выросло в открытый раскол, увлекший за собой большое количество приверженцев старины.

Сначала старообрядческое движение ставило своей целью следовать древним русским обрядам и обычаям. Здесь не было ереси, но лишь неповиновение церковной власти. Восставая против “новшеств”, старообрядцы стали восставать и против государственной жизни. Они стали выселяться в малообжитые пространства Севера, Поволжья, Сибири, а также — в Польшу, Пруссию, Румынию, Турцию и Китай.

Со временем старообрядцы разбились на множество “толков” (групп). Некоторые из них продолжают настаивать на употреблении старинных книг и икон, отличаются суровыми нравственными правилами в жизни, а от православного населения отличаются церковными обрядами и неподчинением духовной иерархии.

Старообрядцы разделяются на две большие группы: поповцев и безпоповцев, — в зависимости от того, принимали ли они священников, переходивших из православия в раскол, или нет. Обе эти группы распались на множество толков, названия которых произошли от имен их основателей. Некоторые старообрядческие ветви, отказавшись от священников, выродились в сектантские общества.»                   

                                                                   /http://naturalworld.ru/key_staroveri.htm Живое знание/

        На западном берегу Мочища в конце того же года  поселились еще две семьи староверов: Куликова Прокопа Ермиловича и Налимова Пантелея Карповича, которые бежали из Оренбург-ской губернии, тоже спасаясь от преследования царских чиновников из-за вероисповедания

     На 1 января 1761 года в поселении при озере Глубоком проживало 22 человека, из них муж-ского пола – 12., женского – 10 человек.  С 1800 года в село стали прибывать  еще жители со ста-рообрядскими религиозными убеждениями.

2. Особенности образа жизни.

           «Староверы, или как они себя называют, божьи люди, живут тайно. Устав у них такой. Свою жизнь другим не показывают. Народ темный, жестокий. Кто из их веры пытается отстать – засекают намертво. Во дворе от мороза замерзнешь,   а в избу не пустят. В баню или в пригон к скоту отправят  и  то спасибо скажи. Занятие у них крестьянское. Разводят скот. Занимаются хлебопашеством. Зверя и птицу не бьют. Рыбу, правда, ловят. И во всем стараются обходится своим. Покупное у них считается грешным. Покупают соль, спички, керосин. Одежда своя, домотканая» (Синявский Г.Г. глава 22).  

             Первая  торговое заведение в Глубоком  появилось только в начале 20 века.  Его  открыл Кирилл Бобровский из Благовещенки, который до этого  был «коробельником»: он ходил по селу, а через плечо у него висел ящик с товаром: иголки, ножницы, гребешки, бусы, пуговицы, небольшие зеркальца, а в руках была длинная палка, на конце которой были привязаны разноцветные ленты.  Однажды Трифон Куликов, совершая покупку, завел с  ним разговор об открытии лавки в Глубоком: «Село растет.  За всякой мелочью приходится  ездить либо в Мысы, либо в Нижнюю Кулунду. Концы не близкие». Торговец Кирилл Бобровский сомневался – согласится ли общество. Трифон же убеждал: «Хомуты, косы, топоры – будут? Потом соль, сахар, серянки. Бабам платки, ситчик. Торговля пойдет». Но торговца больше всего пугало: «Кержаки оне. Молодые бы пошли, да старые не пустят. Уж больно веру свою блюдут. На все  покупное  у них один ответ: «Все покупное от Антихриста. Это нам не можна» На что глубочанин ему сказал: «Ничего, нужда прижмет – пойдут. Без соли, скажем, не проживешь» (Синявский Г.Г. глава 26).  Так и случилось: с 1906  года население Глубокого отоваривалось в  местной «Лавке «Бобровский и сын».

        Из чужой посуды они не ели и не пили. Возможно, этот запрет был установлен  с чисто гигиенической целью – не перенять болезнь от другого человека.

               «На новых местах эти люди, обладая крепкой общинной и религиозной  взаимопомощью, уверенностью в себе и в товарищах, любовью к земле, ведя  здоровый образ жизни,  проявили себя как истинные пионеры освоения  новых мест.  Каждый день староверов начинается и кончается молитвой. Рано утром, поднявшись и умывшись, они творят  «начал».      Помолившись,     все  принимаются за трапезу и за труды праведные   –         основу крестьянского благосостояния.

              «Они были крестьяне. Их деды и прадеды занимались хлепопашеством. Любой крестьянин жил и живет по принципу: будет хлеб – будет и завтрашний день. В жилах переселенцев тоже текла кровь хлеборобов. Они могли делать любую работу. Строили дома, разводили скот, охотились, ловили рыбу, гнали деготь, изготавливали веревки, домашнюю утварь, были плотниками, кузнецами, горшечниками, но все равно души их тянулись к хлебу» ( глава 12)

                           По старому обряду, в раскольничьей молельне провели венчание первых молодых:  Петра Малышева и Полины Заковряшиной  « с заунывными напевами», не имеющее ничего веселого. «Жениху порой казалось, что он умер и его отпевают. Невесту в молельню и обратно сопровожали совершенно незнакомые Петру раскольничьи девушки, приехавшие на свадьбу откуда-то из-за Мысов». Одеты все были по старинке: мужики в длиннополые кафтаны, а бабы в сарафаны. Невеста в этом наряде была особенно хороша.

         Глубоковские старухи, хотя и высказывали свои замечания по соблюдению порядка подготовки к свадьбе, все же были довольны тем, что все шло, как говорится по - писаному. Было и рукобитье (битье по рукам отцов жениха и невесты, обычно покрыв руки полами кафтанов, в знак полного согласия на свадьбу детей), и сватовство, и девичник, и сговор. Из гилевского скита прибыл старец Акинфа» (глава 6)

      Кержака – (раскольника – сиб.) «можно было узнать по  покрою кафтана и прическе – волосы ровно подстрижены до бровей от одного уха до другого, по особому складу всего лица – такое сердитое и скуластое лицо с узенькими темными глазками и окладистою бородою, скатавшиеся пряди которой были запрятаны под ворот рубахи из домашней пестрядины» (портрет  кержака Егора Прядина,  глава 24).  Женщины носили черный платок, не снимая его даже ночью.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Кержаки́ — этнографическая группа русских старообрядцев. Название происходит от названия реки Керженец в Нижегородской области. Носители культуры северорусского типа. После разгрома в 1720-х Керженских скитов десятками тысяч бежали на восток — в Пермскую губернию. С Урала расселились по всей Сибири, до Алтая и Дальнего Востока. Являются одними из первых русскоязычных жителей Сибири, «старожильческим населением». Вели достаточно замкнутый общинный образ жизни со строгими религиозными правилами и традиционной культурой. В Сибири кержаки назывались сибиряками и чалдонами и составляли основу алтайских каменщиков. Противопоставляли себя более поздним переселенцам в Сибирь — «расейским» (российским), но впоследствии практически полностью ассимилировались с ними из-за общего происхождения.

Позднее кержаками стали называть всех старообрядцев, в противовес «ми́рским» — приверженцам официального православия.( http://ru.wikipedia.org/wiki/Кержаки  Википедия)

         Старообрядцы противились распространению грамотности среди населения. В 1807 году в Глубоком появились первые грамотные люди: Ширяев Афанасий Иванович и Юрков Павел Алексеевич, зажиточные крестьяне,  бежавшие от преследований из Томской губернии. Общество села их приняло с условием, чтобы они читали и писали письма, за что их прозвали письмописцами.   Суеверный страх витал над головами безграмотных мужиков, когда они видели, как высказанная вслух мысль ложилась на бумагу:

- А не сатанинское ли это дело?

       На что Афанасий  испуганно отвечал: «Как можно? Царь-батюшка грамотный, страдалец наш Аввакум тоже был грамотный. В городе, почитай, половина грамотных, однако в церковь ходят»  (Синявский Г.Г. глава 8)

3. Убийство ходоков - антихристов

           Чалдон Петр Ильич Малышев и кержак Иван Пантелеевич Налимов бежали подальше от людей, чтобы не служить в армии, не исполнять церковных православных обрядов. Людей из России они называли «чертовыми посланниками». Это, дескать, черт посылает таких, проклятых богом людей, обутых в неизвестную обувь (лапти), оставляющую после себя ломаные кресты для осквернения их местности. Были случаи убийства этих людей, якобы из благих намерений: спасти свою землю и свой народ» Сначала этим занимался Петр Малышев, но затем привлек к этому делу Ивана Налимова.  В разговоре  он сказал ему: «Однако, лапотников  много развелось в нашей стороне. Эти антихристы не только занимают хорошие места, но и несут смуту в наш край. Налимов согласился: «Истинно…Эти антихристы скоро всю землю заполонят, дышать будет нечем». «Вот и давай очищать нашу местность от них…антихристы это, а не люди. И обутка у них не наша. Сатанинский крест на земле оставляет… Мы благое дело будем делать, ишшо люди спасибо будут говорить. Да прибыльное это дело. Оне ведь не голые идут. Их обчество посылает разведать земли дальние, хлебородные. Деньги у них есть. Хоть и антихристы, а деньги наши, российские»

          И начали они спасать землю от посланцев антихриста, истово веря в праведность своего дела. Но когда это стало приносить доход, и доход немалый, они забыли о вере и заповедях Христа «Не убий: стали грабить и убивать людей уже с целью наживы.      Через год товарищи  на паях стали строить маслобойню. Еще через год янтарное масло обозами стали отправлять в Камень. В хлевах – откормленная скотина. На подворьях – новые батраки.  Худая молва шла об этих дружках. Люди догадывались о нечестно нажитом богатстве.

      Во время   попытки убить очередного ходока погиб  Малышев. Похоронили его на тихом сельском кладбище, под которое сход отвел место на южной оконечности села (Синявский Г.Г.глава 18)

4. Наступление на старообрядцев

            Наступление на старообрядцев в России началось ещё во времена царя Алексея Михайловича.   Непокорных ссылали в Архангельскую губернию и в Сибирь. Многие сами бежали в Сибирь, спасаясь от преследования.

      Укреплению старообрядчества в Сибири способствовал и сам царь, когда сослал протопопа Аввакума сначала в Тобольск, а затем — дальше, до самой Даурии. И на всём своём пути от Москвы до Братска и обратно, Аввакум проповедовал старую веру и, естественно, встречал горячую поддержку единоверцев, бежавших из России. "Протопоп, ведаем-де мы твоё чистое и непорочное богоподражательное бытие, просим-де твоего благословения, помолись о нас."

Приходили ото всюду новые учителя; во дворце и с церковной кафедры, из монашеской кельи и из Сибирского заточения толковали они о необходимости перемен, о необходимости науки; задетые и оскорблённые старые учителя, бывшие прежде сами передовыми людьми, возбуждавшие негодование своими новшествами, восстали против новшеств, принесённых соперниками, провозгласили, что не должно быть никаких перемен: "До нас положено, лежи оно во веки веков."

И если в Центральной России становление православия, становление новой церкви, благодаря развитию просвещения и науки, закончилось в XVIII веке, то совместное наступление государства и церкви на раскольников Сибири началось в XIX веке и особого размаха достигло к его середине.

Борьба была долгая и упорная, а порой и жестокая. Староверы, не желая сдаваться, то есть отказываться от своих убеждений, иногда даже убивали проповедников и вероотступников из числа староверов, принявших новую веру (Синявский Г.Г. глава 23)

В основном с 1850 года царское правительство с целью навязывания местному населению православной религии, началось гонение на все, ранее существующие религиозные секты.

        В конце 1852 года в селе случилось событие, повернувшее течение жизни в новое русло. В первый понедельник декабря, ближе к вечеру, у ворот дома старосты, Заковряшина Петра Фёдоровича, остановилась кошевка, запряжённая парой серых, породистых лошадей. По наборной сбруе, по лёгкой, роскошной кошевке, можно было определить, что приехали важные гости. Это были волостной старшина, Инокентьев Кузьма Прохорович и отец Евлампий— настоятель церкви села Малышево.

- Ты вот что, Пётр Фёдорович, собери завтра по утру сход жителей села, я скажу, да вот отец Евлампий проповедь о смирении скажет.

- О каком смирении ещё говорить? Народ наш бога почитает, подати все исправно платит, что ещё нужно?

- Смирение у вас не то, не угодно оно богу нашему, — вступил в разговор отец Евлампий.

- Так в селе у нас все крещёные, все почитают Спасителя нашего. Како ещё смирение надо-то?

    Пётр Фёдорович своей крестьянской душой почувствовал, что надвигаются большие перемены (Синявский Г.Г.глава 21)

5. Первые перемены

Сход в селе — явление необычное. Какие мелкие вопросы решит, и староста. А ежели нужно решить вопрос, затрагивающий каждого жителя села, то тут не обойтись без схода.

Сход обычно собирали утром, после того, как хозяева управятся по хозяйству. Но так как у одного хозяйство было большое, а у другого, кроме кошки ничего не было, то сбор растягивался часа на два. Наконец, когда по определению старосты собиралось больше половины жителей села, объявляли начало схода. Сегодня народ, как говорится, валом валил. Никто ничего толком не знал. Одни говорили, что убили царя, другие, что началась война.

Утро выдалось морозное. Облака поднялись и чуть посветлело. И хотя снег перестал идти, по полям и дорогам, шурша тысячами змей, ползла позёмка. Люди кучками стояли у сборной избы. Особого веселья не было, но всё равно то тут, то там вспыхивал смех. Разговоры велись о погоде, о хозяйстве. Мужики, что помоложе, смеялись, вспоминая курьёзные случаи из своей жизни… Как бы ни смеялись, о чём бы ни говорили мужики, но все посматривали в сторону  дома старосты. Наконец, когда нетерпение достигло предела, из ворот показался староста, волостной старшина и отец Евлампий. Длинная чёрная ряса и высокая шапка придавали ему вид длинного худого человека, особенно рядом с приземистым и широким старшиной.

- Это кто ж такой? — недоумевали мужики.

- Поп Малышевский, — ответил один. — Был я в Малышеве, видел его там.

- А к нам зачем пожаловал? Анахема его принесла, антихриста.

- Погоди мужики, счас узнаем. Просто так не приехали бы.

— Народу много собралось, Пётр Фёдорович, — сказал старшина. - Пора начинать.

- Начнём, Кузьма Прохорович, — ответил староста. — Заходите в сборную, уважаемые сельчане. Отец Евлампий стоял рядом и оглядывался

- Чего вертишься, батюшка? — спросил старшина.

- Да вот смотрю, где церковь лучше ставить.

- Рано о6 этом думать ещё. Но уж если действительно придётся место выбирать, то лучшего, чем рядом со сборной избой, нет.

- Священник сердито засопел, потом не выдержал и сказал:

- Для божьего храма никогда не рано не только место выбирать, но и построить его.

- Кузьма Прохорович, отец Евлампий, заходите в сборную, собрались уже, — пригласил староста.

После чистого морозного воздуха на улице, в сборной избе в нос ударил запах кислой овчины, дёгтя, табака и дыма от стоящей в углу печки. Такой запах всегда бывает в присутственном месте, когда собираются простые люди.

Староста, волостной старшина и отец Евлампий прошли к стоящему у противоположной стены столу. Шум постепенно смолк и староста, встав у стола, сказал:

- Уважаемые мужики! Сегодня мы собрались на сход, на котором
волостной старшина Кузьма Прохорович Иннокентьев и отец Евлампий— священник церкви в селе Малышеве, доведут до вас Указ царя нашего самодержца и Постановление священного Синода русской православной церкви.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

          Николаевская эпоха борьбы  началась с правительственного постановления 1826 года. Согласно этому постановлению со всех староверческих молитвенных зданий были сняты кресты, а также были запрещены строительство новых и ремонт старых зданий. 10 мая 1827 года последовало новое распоряжение: решительно воспретить переезд старообрядческих священников из одного уезда в другой. Тех же, кто не подчинялся этому распоряжению, местным властям предписывалось ловить и «поступать с ними как с бродягами». Было также воспрещено принимать новых священников на Рогожское кладбище. В том же году переход в старообрядчество стал рассматриваться как тяжкое уголовное преступление. А в 1832 году начались полицейские «зачистки» духовных центров староверия и массовые аресты священнослужителей, перешедших из новообрядчества. В 1836 году по просьбе Синода для поимки старообрядческих священнослужителей стали применяться вооруженные силы. Воинские команды окружали деревни и небольшие города, на всех въездах и выездах выставлялся караул, а карательные группы проводили обыск зданий, где могли скрываться священники, храниться богослужебные книги и церковная утварь. Все заставы, почтовые станции, порты и речные переправы были наводнены агентами полиции. В их задачу входило тщательное слежение за перемещением пассажиров, обнаружение и арест всех «подозрительных» лиц.

          Соглядатаи были направлены в старообрядческие храмы и моленные. Они следили за тем, чтобы в церквах не появлялись духовные лица. Всем процессом руководили специальные секретные «противораскольничьи комитеты», созданные в каждой губернии и состоявшие из представителей синодального духовенства, губернских чиновников и полицейских. Руководили этими чрезвычайными органами губернаторы и епархиальные архиереи.

(http://rpsc.ru/history/kratkaya-istoriya-staroobryadchestva/drevlepravoslavnaya-tserkov-v-xix--nachale-xx-veka Официальный сайт  Русская православная старообрядческая церковь)

- Не желаем слушать о богоотступном Синоде. В избе поднялся шум, все разом заговорили.

— Позволь, Пётр Фёдорович, дай я скажу, — волостной старшина и  встал за столом. Его внуши-тельный вид и положение, которое он занимал в волости, сразу успокоили мужиков.

-  Граждане села Глубокого, начал Кузьма Прохорович, осмотрев собравшихся и выждав паузу. Большие перемены грядут в нашем обществе. Строятся железные дороги, добываются полезные ископаемые, растёт число фабрик и заводов. Государству нужны грамотные люди, нужно учить детей наших, чтобы и дальше развивались отрасли хозяйства на благо народа. Наше правительство совместно с православной церковью обязывает вас учить своих детей грамоте. Для этого в волости создаётся школа и от вашего села дети двенадцати-пятнадцати лет должны в ней обучаться. Всего от вас нужно послать на учёбу пятнадцать ребят. Кроме того,   в обращении правительства и Патриарха прямо сказано, что, поскольку староверы отвергают науку, не желают учить детей грамоте и вообще своей приверженностью к старому идут против решения правительства, а, следовательно, против воли царя, старая вера запрещается и всем жителям села, начиная с нового года, каждое воскресенье посещать церковь в селе Малышеве. И будет это до тех пор, пока не построите церковь у себя.

      Кузьма Прохорович закончил говорить и, вытирая своё вспотевшее лицо платком, сел на лавку. Мужики ещё минуту молчали, открыв рты, словно их поразил гром. Наконец, сообразив, что их хотят силой привести в ту церковь, от которой они прятались в глухой тайге, в далёкой Сибири, их словно прорвало.

— Не желаем ходить в церковь антихристову.

- Наши деды и прадеды были в этой вере и мы помрём в ей!

- Нет закона силком тащить в окоянную церковь!

- Пущай вон лапотники ходят в окоянную церковь, они привышные!

      С каждым выкриком лицо волостного старшины всё более наливалось кровью и, когда казалось, что его вот-вот хватит удар, он встал, грохнул кулачищем по столешнице и заорал, перекрывая шум.

- Молчать, канальи! Забыли, что все мы под царём-батюшкой  ходим, что живёте вы в государстве Российском? Напомнить вам? Может, я не власть для вас? Ты, Пётр Фёдорович, дай мне самых горластых, они у меня в волости посидят в холодной — сразу остынут. Моду взяли— перечить власти. Плетей давно не пробовали.

    Мужики враз притихли, сообразив, что на этот раз с ними приехали говорить серьёзно, что надо как-то попробовать отговорить старшину от таких крутых мер. Со скамьи поднялся мужик в добротном овчинном полушубке и обратился к волостному старшине:

- Ваше благородие, господин волостной старшина, что же это получается: наши деды и отцы были в истинной вере и нас этому обучали и вдруг завтря надоть ехать в Малышеве и креститься тремя перстами?

- Надо ехать и креститься. И это не "завтря", — Кузьма Прохорович специально подчеркнул это "завтря". Вам и вашим отцам, дедам и прадедам ещё при царе Алексее Михайловиче говорили: "Признайте новое в церкви". ан нет, вы в Сибирь убежали, в тайгу. Достала вас рука царская и здесь. Теперь не отвертитесь. Миром прошу вас принять Указ царя за благо, ибо я не могу его отменить, а должен только исполнять. Отец Евлампий, объясни им,
что говорил архимандрит Александр, когда приезжал к нам.

      Отец Евлампий встал, перекрестился и перекрестил сидящих в избе. Мужики качнулись назад, словно поп не крестное знамение накладывал на них, а бил крестом по лбу. Наконец священник заговорил:

- Братия мои! Будьте же исполнителями слова, могущего спасти ваши души. Ибо кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале: он посмотрел на себя, отошёл и тотчас забыл, каков он. Но кто вникает в за
кон, совершенный закон свободы, и пребудет в нём, тот будучи не слушателем забывчивым, но исполнителем дела, блажен будет в своём действии.

     Вдруг голос из тёмного угла прервал отца Евлампия.

- Мудрёно говоришь, батюшка. О какой свободе идёт речь и о каком деянии, если силой отнимаете у нас веру.

- Отвечу тебе, заблудший во тьме, словами Спасителя нашего из его Нагрной проповеди: "Может ли слепой водить слепого? Не оба ли упадут в яму?" Ведь в вашей вере основной закон: "До нас положено, лежи оно во веки веков." Значит, всё новое в жизни отвергай. Раз до нас
этого не было, то и при нас не должно быть. Слепые вы в своей вере.

- Да ить мы тожа за царя и веру, — снова раздался голос.

- Видите ли, братия мои, человек оправдывается делами, не верою только. Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва. Ведь вы вместо того, чтобы исполнить волю царя нашего, лазейку ищите, как уклониться от слов, сказанных Кузьмой Прохоровичем. Человек с
двоящимися мыслями не твёрд во всех путях своих.

В наступившей тишине кто-то шёпотом сказал:

— Можа, и царь не прав.

Сказано было тихо, но все услышали. Услышал это и отец Евлампий. И, как бы упреждая вспышка' волостного старшины, тоже тихо ответил заповедью Христа:

— Не судите и не судимы будите. Аминь. Милости прошу на Рождество в нашу церковь.

Отец Евлампий перекрестился и сел. Поднялся староста. Поправив бороду на полушубке, сказал:

    Я думаю, что мы, то есть наше обчество, будет всецело исполнять волю царскую.

Ты, Пётр Фёдорович, смотри, — вступил в разговор старшина, — которые злостно будут нарушать Указ, дай знать нам. А мы уж управу найдём. Можем и землю отнять и ещё дальше сослать. Понятно, мужики?

— Понятно!

— Чего уж не понять! Всё одно, это неправильно — веры лишать. Так говорили мужики, выходя из сборной избы. Вид у всех был унылый, разговаривать ни с кем не хотелось, и все торопливо пошли по домам. Только переселенцы из России, чья вера была одной с отцом Евлампием, дождались его и просили чаще наезжать в Глубокое» (глава…)

     Очень скоро в село опять приехало начальство:   крестьянский начальник, волостной старшина и отец Евлампий, они должны были  объявить о Манифесте,  освобождающем  крестьян от крепостной зависимости, было решено отслужить молебствие на площади перед соборной избой. Чтобы все по форме. Образа поднять, хоругви…

          Все  необходимое священник привез с собой, т.к. знал, что «в этом кержацком углу и помолиться не на что». У сборной избы из тесаных бревен соорудили перекладину, на которую повесили  пятипудовый колокол, его отец Евлампий возил с собой, т.к.  церкви, почитай, по всей округе отсутствовали. В день объявления о свободе колокол разливал по воздуху мерную, торжественную волну. Навстречу власти пошел отец Евлампий. За ним православные переселенцы несли три иконы и хоругви. Посыпались усердные кресты, головы наклонились. Раскольники тоже молились. Под открытым небом им разрешалось молиться старинным иконам, которые выносят из православных церквей.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Хору́гвь — религиозное знамя, используется в Православной и Восточнокатолических церквях. Представляет собой полотнище на древке с образом Иисуса Христа, Богородицы или святых. Хоругви иногда делались из металлов с украшениями из серебра, золота, эмали и финифти. Матерчатые хоругви чаще всего вышивают золотом по парче или бархату. Древки хоругвей обычно деревянные и высокие, иногда (при большом весе хоругви) имеют приспособления для несения вчетвером.

Церковные хоругви предназначены для крестных ходов. Во время крестного хода их несут впереди шествия, как правило мужчины. В остальное же время хоругви хранятся в храме. Обычно их укрепляют возле клиросов.

                                        /http://ru.wikipedia.org/wiki/Хоругвь_(православная) Википедия/

6. Рост грамотности и населения

        Население враждебно встретило известие об обязательном обучении детей и посещении  церкви, которая находилась на расстоянии более 100 верст.

        «Более богатые откупались кто, чем может: деньгами, скотом водкой и так далее. А менее зажиточные бедняки и батраки группами убегали из села на один-два дня, прятались в лесах и зарослях, лишь бы не поехать в церковь. Царские чиновники притесняли население угрозами, вплоть до временных арестов и штрафов за отказ идти в церковь. Приезжие священники из других сел и городов Камня и Барнаула вели среди населения усиленную агитацию за принятие православной религии. На общественных сходах они читали религиозные проповеди о христовых чудесах исцеления им прокаженных и о больных; о храме божьем, о вечном блаженстве на том свете (Королев)

По словам старика  Куликова, который родился в  1839 году,  до 1850 года в обществе было грамотных, причем самоучек, умеющих писать и читать, всего два человека, занимающихся сельским хозяйством, по имущественному положению середняки, они сбежали из Томской области от преследования местной власти в Глубокое в 1807 году: Ширяев Афанасий Иванович и Юрков Павел Алексеевич.  Общество села Глубокого их приняло к себе как грамотных с условием, чтобы они читали и писали письма. Целый год эти письмописцы читали и писали письма всему обществу бесплатно. А через год, как только ознакомились с населением, завели друзей и приятелей, и даже родственников. Поженили своих сыновей в этом обществе. Читать и писать письма бесплатно отказались, а объявили цену за чтение письма от 10 до 15 копеек, а за написание письма — 20-30 копеек. Письма приходили из волости с попутчиками. Никаких почтарей и ямщиков в то время не было. Но в последствии была организована волостная ямщина, которая развозила почту по всем селам и деревням волости.

Ямщину брали более богатые крестьяне, любители разводить лошадей-рысаков или скакунов - и в большинстве, случаев ямщину брал сам старшина. Она оплачивалась из средств волостного сбора. В 1850 году была организована волость в Нижней Кулунде (Баево) и общество Глубокое стало Нижнекулундинской волости. С этого 1850 года по требованию крестьянского начальника и старшины Нижнекулундинской волости, каждая община должна была от себя посылать по одному или два подростка от 10 до 15 лет учиться в школу в волостное село. Несмотря на то, что общество и нуждалось в грамотных людях, учить своих детей грамоте люди не желали. Провожали ребят в школу по приказу начальства со слезами. Богатые крестьяне от школы откупали своих детей путем дачи взяток старшине и крестьянскому начальству. Поэтому пришлось учиться детям крестьян, середняков и даже бедняков.

В 1900 году в селе Глубоком стало около 400 хозяйств или приблизительно около 2000 душ, но грамотности по-прежнему почти не было. Умеющих расписаться  и прочитать печатный шрифт было не более полутора десятков человек, а грамотных, умеющих читать, писать, было только 27 человек, приписанных к обществу с 1890 года. Из этих приписанных человек был один по имени Бабай Тимофей Корнеевич, имеющий среднее образование и окончивший 8 классов мужской гимназии в Киеве.

7. Бабай Тимофей Корнеевич

         Т. К. Бабай  имеет непосредственное отношение к описываемым событиям. Он родился в Киевской губернии. Родители его были мещане. Отец служил по почтовому ведомству, а мать управлялась с детьми. Их в семье, кроме Тимофея, было еще трое. Жили они дружно, в согласии и уважении.  Когда Тимофей подрос, его отдали в школу. Учёба была ему не в тягость. Он, закончив  Киевскую  мужскую гимназию, получил среднее образование. Отец устроил Тимофея к себе, надеясь, что тот пойдет по его стопам. Но вскоре такая работа наскучила молодому энергичному Тимофею. В газете "Киевские ведомости" он прочёл, что началось освоение Сибири, что это богатый, но дикий край, где требуются молодые, грамотные люди. Мечтательная добрая душа Тимофея не могла не откликнуться на этот призыв, и он поговорив с женой, объявил родителям, что уезжает в Сибирь. Разразился скандал. Мать Тимофея слегла, а отец несколько раз пытался отговорить сына от этого опасного предприятия. Но это ещё более укрепило Тимофея в мысли, что решение правильное. И вот, собрав, как ему казалось, все необходимое в дорогу Тимофей Бабай с молодой женой Ганной пустился в неизвестность. На свете столько дорог, сколько живёт на земле людей. И хотя дорог неисчислимое множество, у каждого конкретного человека дорога одна. Вот эта единственная дорога Тимофея привела его в Глубокое.  Через неделю общество решило приписать в Глубоком  Бабая Т.К. С 1901 года  он  работал участковым писарем, обслуживал 7 населенных пунктов, изучал историю не только села Глубокого, но и других, сел и деревень.

В сложное село приехал на жительство Тимофей Бабай. Хотя он и пользовался некоторым уважением среди жителей, по своему образованию, однако общество жило не по тем законам, что писала Государственная Дума. В селе были свои законы, настоянные на старообрядстве, на крепкой кержацкой закваске. На дворе 20-й век, а в Глубоком, как впрочем и других сёлах Сибири, дремучий застой. Ничто новое не проникало за глухие заборы устоявшийся жизни. Например: издавна повелось в Сибири, что не только богатые, но и середняки скот держали на заимках — чтобы не возить сено в село. Жили на этих заимках старики да подростки школьного возраста._Иной подросток, послушав грамотного человека, просится у отца:

- Тятя, научите грамоте.
Но отец неумолим.

- Ишь чего захотел. А кто со скотиной управляться будет? В писаря податься захотел? Отцы, деды, прадеды жили без грамоты и мы вот жисть изживаем, а ничё живы, слава богу, не жалуемся. А охота  будет так на службе выучишься, а нет дак и так сойдёт.

Вот с этим "так сойдёт" и решили покончить Тимофей Бабай и его товарищи.

8. Сход: церковь или школа?

Благодаря решительной и целенаправленной политике царского правительства по искоренению старообрядчества, влияние секты старообрядцев в Глубоком значительно ослабло. Поэтому, по настоянию большинства, необходимо было решить вопрос о строительства церкви, благо деньги у общества на эти цели были.

И вот собран сход. Выступая на нём, староста Голобородько Иван  и не предполагал, что среди сельчан разгорятся такие страсти. Когда он закончил говорить, собравшиеся одобрительно загудели. Но тут поднялся Тимофей Бабай.

Все притихли, ожидая, что скажет этот уважаемый в селе человек.

- Строительство церкви в селе ни у кого не вызывает сомнения. Дело нужное. Но я бы хотел, чтобы каждый из вас подумал о будущем своих детей. Им нужна школа. Те десять ребятишек, что обучаются сейчас в Нижней Кулунде, проблему не решают. Кругом кипит жизнь и только Глубокое как тихий омут, затаилось, Я предлагаю часть средств, что хранится сейчас у крестьянского начальника отдать на строительство школы.

В сборной воцарилась гробовая тишина. Никто и не предполагал, что на деньги общества можно построить ещё и школу. Все недоумённо смотрели то на старосту, то на Бабая

Видя замешательство среди мужиков, с места поднялся Литвиненко.

— Мужики! Мы собрались здесь решать вопрос о строительстве храма Господня, а нам предлагают построить ещё и школу. Давайте посмотрим, нужна ли нам школа. Для чего нужна церковь? Чтобы исполнять заповеди господа нашего. Вы все их хорошо знаете, а школа чему учит? Ереси и непочтению.

- И хотя довод в пользу строительства церкви по мнению старосты и Литвиненко был убедительный, однако подавляющего большинства они не получили. Всё же две трети голосов было достаточно для того чтобы решить вопрос о строительстве в первую очередь церкви.

Вечером в доме Тимофея Бабая собрались Дмитрий Бобровский, Василий Ильич Кузнецов, Дмитрий Родионович Синявский, Василий Иванович Веркиенко.

Что будем делать дальше, обратился Тимофей к собравшимся.

— Ты вот что сделай Тимофей, — предложил Кузнецов. — Поскольку протокол собрания пишешь ты, а остальные ни бельмеса не понимают, напиши, что общество решило строить одновременно школу и церковь. И завтра поезжай с ним к крестьянскому начальнику Васильеву. Он человек прогрессивный поймёт нас.

Так и сделали. Бабай поехал в Нижнюю Кулунду к Николаю Николаевичу Васильеву, который  в должности крестьянского начальника состоял уже около десяти лет. Был он образованным, грамотным человеком с прогрессивными взглядами.

- Писарь я, Бабай Тимофей Корнеевич, из Глубокого. По общественному делу к вам. Два дня назад в Глубоком прошёл сход жителей, на котором решали вопрос о строительстве церкви. Часть людей высказалась за строительство школы. Ведь давно в Глубоком пора бы открыть школу. Село большое, одних детей шестьсот душ, а из них грамотных едва набирается десяток, тех что у вас тут учились.

-  Ну и правильно, надо школу строить. Пора этих чёртовых кержаков про-
свещать.

- Вот тут-то и закавыка. Сход решил школу не строить, а в первую очередь построить церковь.Так не вели меня казнить. Николай Николаевич! Грех на душу я взял. Подлог совершил ради детей наших.

     С этими словами Тимофей подал тетрадь с протоколами сходов жителей села.

Васильев стал читать: "Февраля второго в год одна тысяча девятьсот девятого общество села Глубокого, собравшись на общественную сходку в количестве двухсот пятидесяти человек решило: на имеющиеся у нас мирские деньги построить шкалу, а на оставшиеся деньги церковь."

- Утвердите наш протокол, чтобы видели все, что и вы на нашей стороне.

- Утвердить? Что ж ты прав. Давай утвердим. Мы этим кержакам вставим фитиль в одно место. Пусть покрутятся.

С этими словами Васильев пододвинул к себе тетрадь и написал: "Разрешаю использовать 6 тысяч рублей на строительство школы, а остальные семь — на строительство церкви. Крестьянский начальник по Нижне-Кулундийской волости Васильев»

— На, Тимофей Корнеевич, строй школу.-  Васильев отдал Бабаю тетрадь с протоколами.

— Поезжай, доложи старосте, что я обо всем осведомлён и советую строить школу и церковь одновременно.

- Спасибо, Николай Николаевич, и мы, и дети наши век будут помнить, что Вы свет нам в село принесли.

     Тимофей и не предполагал, сколько ещё потребуется сил и энергии его самого, его единомышленников, чтобы сломить сопротивление жителей села, противившихся строительству школы. Когда он, вернувшись в Глубокое, отправился доложить старосте, тот фазу встал на дыбы – Обчество не решало за школу.

- Не решало. Но теперь будет обязано решать, Иван Кузьмич.Крестьянский начальник прямо дал указание строить и школу, и церковь. .

- Крестьянский начальник не может мирскими деньгами распоряжаться. Он нам не указ.

- Вот вы ему, Иван Кузьмич, так и скажите, а уж он решит: начальство он нам или не начальство.

Староста видимо смекнул, что уж больно резко он высказался против начальства, стал оправдываться:- Да ить не правильно тако решение. Деньги наши, мы и должны решать.

 — Собирайте сход и будем решать.

              На другой день на сход собралось народу ещё больше. Опять были жаркие споры, порой переходящие почти в рукопашные схватки. Но противников постройки школы оказалось больше и сход принял постановление, в котором просил крестьянского начальника Васильева отменить своё решение. После схода село ещё неделю бурлило обсуждая вопрос о строительстве церкви и школы. Но постепенно страсти утихли, и жизнь вошла в свою колею.

         От Васильева пришёл ответ, что отменять свое решение он не собирается и настаивает на ускорении работ по строительству школы и церкви. Но недаром Н. А. Некрасов писал:

"Мужик, что бык, втемяшится в башку какая блажь, колом её оттудова не выбьешь."

           Так было и в Глубоком. Не вышло с крестьянским начальником, подадим жалобу выше. И написали. На съезд крестьянских начальников губернии, где просили наказать и Васильева и Бабая, а решение о строительстве школы отменить. На съезд были вызваны оба. После того, как заслушали Васильева,  съезд решил, что и Васильев и Бабай правы и рекомендовал обществу села строить школу.

           Но упрямые кержаки не могли успокоиться на этом и подают прошение в губернскую казённую палату. Однако это прошение осталось без ответа и в начале 1910 года, по настоянию группы сельчан,  выступающих за строительство школы,  собрался сход жителей.

           Многие были уверены, что вопрос о строительстве школы опять останется нерешённым, но неожиданно на сторону Бабая и его товарищей стали участники русско-японской войны, беднота и было решено с апреля месяца начать строительство одновременно школы и церкви. Попечителем по строительству церкви избрали зажиточного крестьянина Куликова Артемия Аристарховича, а по школе Бабая Тимофея Корнеевича.

            Однако борьба с противниками школы продолжалась. Двадцать наиболее ретивых противников школы и среди них Куликов Артемий написали жалобу в правительственный сенат на неправильные действия губернских властей, но бумага дальше губернии не прошла, и пришлось смириться с решением последнего схода.

      В.Г. Королёв. Церковь была достроена позднее, нужно было не только стены поставить, но и оформить внутреннее убранство. По некоторым сведениям в 1913 году. В справочной книге по томской епархии за 1914 год указывается, что село Озеро Глубокое относится к Леньковскому приходу. Церковь в селе Глубоком не упоминается. Вероятно, её ещё не успели внести в справочник.

       Школу назвали именем Л. Н. Толстого, и первым учителем стал Ракитин Антоний Иванович с образованием учительской семинарии.

9. Церковь

«Вознеслась в Глубоком церковь куполами своими золочеными к небесам. Издали смотришь на крест, впечатление такое, будто плывёт он меж облаков, оберегая покой села. Если смотреть на него из церковной ограды голова кружится и, кажется, что ты вместе с крестом облетаешь Глубокое.

Миром построили храм. Янтарём светится он на солнце, так блестят оструганные бревна сосновые с капельками смолы. Закончено строительство.

Привезён из Усть-Каменогорска колокол на двадцать пять пудов. И малые колокола привезены тоже. Почитай сто мужиков поднимали их на звонницу. Подняли. И теперь ждёт право славный народ освещения церкви и начала первой службы.

Уже и поп назначен в приход, отец Александр, в миру Будрин. Ждали приезда представителя епископа Сибири. Наконец назначен день. Он пришелся на середину октября, когда празднуется Покров пресвятой Богородицы. Такое событие случается один раз в истории села и пропустить его никто не хотел.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Покров Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии празднуется Русской Православной Церковью 14 октября по новому стилю. Это главный осенний праздник, история которого восходит к 910 году, когда в Константинополе, во Влахернской церкви, где хранилась риза Богоматери, во время богослужения юродивый Андрей и его ученик Епифаний увидели парящую в воздухе Богородицу, которая распростерла над молящимися свое широкое белое покрывало — покров.На Руси с Покрова дня начинались свадьбы, а девушки в этот день ходили в церковь молиться, чтобы господь послал им хороших женихов. Народная примета подсказывает, что чем больше снега на Покров, тем больше свадеб будет в этом году.

http://www.calend.ru/holidays/0/0/1475/

         День стоял ясный, солнце по-осеннему холодное отражалось в куполах и золотило крыши изб.

Мерные удары колокола плыли над селом. Люди потянулись к площади. По заведённому деревенскому обычаю впереди шли мужики, а за ними, чуть приотстав, пестрели бабьи платки.

Колокол разливал над селом торжественную волну. Наверное,  тысяча глубочан пришла на площадь. В самой церкви, как говориться, яблоку упасть было негде. Опоздавшие заполнили церковный двор и стояли даже за оградой.

     В первых рядах церкви стояли зажиточные жители села и среди них приехавшие на торжество волостной старшина Чижов Савватий Иванович и крестьянский начальник Васильев Николай Николаевич. Когда они вошли в церковь народ расступился, давая обеим пройти к правому клиросу.

Ждали начала службы. Её должен был вести приехавший из Барнаула архимандрит Моисей.

Длинная служба только начиналась. По-настоящему правил архимандрит весь церковный устав. Сегодня и служба была особенная.

Новый иконостас сверкал позолотой. Суровые лики святых, в колеблющемся свете свечей казались живыми. И писаны они были так, что с какого места на смотри на них, всё одно встретишься взглядом с ними. Вначале шла церемония освещения церкви. Отец Моисеи творя молитву, кропил святой водой каждый её угол.

Когда освящение закончилось, архимандрит начал молитву Пресвященной владычицы нашей, чей праздник отмечался сегодня всей православной России:

"О, Пресвятая Дева, Мати Господа Вышнего, заступнице и покрове всех к тебе пребегающих."

Люди, находящиеся в церкви, истово крестясь клали поклоны иконе Божьей Матери. Архимандрит Моисей продолжал:

"О Пресвятая Богородице! Ты "Всех скорбящих Радосте услы-ши и мя скорбнаго..."

Служба закончилась, и народ повалил из церкви.

             Безоблачное небо гордо несло по своему небосклону потеплевшее солнце и оно, отражаясь в куполах и кресте, как бы благословляло жителей на новую мирную жизнь, под сенью Покрова Богородицы. Над Глубоким тягучим, мерным гулом плыл перезвон колоколов.

10.  Появление в Глубоком семьи Чариковых

              И вот первая волна Гражданской войны прошла над Россией. Где война там и голод там разруха и беды людские И природа, вторя людям несет засуху и неурожай. И снова ищут себе место, где можно пережить беды, спасти себя и детей.  В глубоких снегах, морозах и метелях ушел двадцать первый год. Ушёл, с его жестокой засухой, предвестницей еще большей беды. Смерть, разорение, озлобленные орды мятущихся, измученных людей — хлеба, хлеба, хлеба. В Самарской, Оренбургской губерниях сотни вымерших деревень. Пустыми глазницами смотрят осиротевшие.дома. Гробовая тишина окутала эти губернии. Всё живое было съедено, все кто должен умереть — умер. И Василий Данилович Чариков  с женой приняли решение ехать в Сибирь. Нужно сохранить детей, а их в семье семеро, самому младшему Грише – 3 месяца. Губсовет Самары снарядил поезд с беженцами, и они поехали.

Позади многонедельний путь в неотапливаемых вагонах. Остановились в Леньках. На другой день Василий Данилович определил старших девчонок в няньки к богатым. Сам же в конце января 1922 года поехал в село Глубокое, где, как ему сказали, есть работа. Так как он был человек грамотный   ему предложили место секретаря сельсовета, но зарплата была маленькая и он отказался. Устроился он псаломщиком и регентом в Глубоковскую церковь. Вскоре семья переехала в Глубокое и стала жить на квартире у Василия Лемешкина. Старшие дочери нанялись в работницы к хозяину паровой мельницы Григорию Литвиненко, который за их усердную работу пожаловал корову. Василий Данилович в будни ходил на заработки и вскоре получил коня от зажиточного крестьянина Степана Коваленка. Так постепенно новые переселенцы обзаводились хозяйством. Через год появилась возможность купить свою избу. После уборки урожая Чариков купил за шестьдесят пудов пшеницы избу у Агаркова, что на Заковряшинской улице. Василий Данилович часто повторял своим детям: - Только ленивый бывает бедным. Запомните это дети.

11. Борьба с религией

           С первых дней своего существования молодая советская республика получила одно из преимуществ, которых у других стран не было и быть не могло по своей сути. Преимущество заключалось в том, что этому государству не на кого было надеяться. Все хотели, чтобы коммунистическая зараза была задушена в зародыше и не расползалась по всему миру. Республика должна была сама заботиться о своей безопасности, всё делать своими руками. И она делала. Она заковывалась в броню. Но для этого нужно было много металла. На карте появились Магнитка и Красноярск, но военная промышленность требовала металл. По стране гуляло сочинённое кем-то незамысловатое стихотворение:

Слышьте, плач о металле

Льётся по нашей стране:

"Стали побольше бы, стали,

меди, железа вдвойне!"

                Правительство республики принимает решение перелить церковные колокола на пушки и этим убить двух зайцев: во-первых насытить промышленность металлом, во-вторых нанести удар по религии, которую большевики на только не признавали, но и считали, что она вредит делу построения нового государства.

             Весть о снятии колоколов с церкви в Глубоком встретили по- разному. Комсомольцы и школьники ждали этого не скрывая своих чувств. Мужики отнеслись спокойно, рассуждая, что ещё при Петре I  для защиты Отечества государство одалживало у церкви металл в виде колоколов. Наиболее рассудительные говорили:

— Пётр Великий сымал колокола, когда надо было.
Всполошились однако бабы. Собирались по домам, на улицах, у колодцев. Бабьи крики заглушали все остальные звуки на селе.

— Антихристы, до колоколов добрались!

-  Нехристи, безбожники!

-  Слыхали, Федька Кононов, говорят, будет сымать?

-  Этот комса сымет и голову с матери!

-  Да ещё зовёт с собой Абертышева и Прилипковых робят.
- Голь разнесчастная!

- Что же будет теперя, Господи?

-  Конец свету.

- Вы, бабы, слыхали ведь, сто сказано в святом писании:
"Сядут люди на железных коней, по небу полетят железные птицы... "

— Да, бают в Завьялове объявились те железные кони. Трахтурами обзываются.

- Я, лонись, с мужиком в Камень ездила, сама видела эти трахтуры. Трещат, нечистая сила, глаза у него огненные, из железной ноздри дым валит, вонишша — не продохнёшь!

- Батюшки, страсть какая. И что, Марья, этот конь бегом бежит?

— Ну, прыть то у него не так уж чтобы. А силён — десять коней перетянет.

- Говорят и ероплан в район прилетел.

— Вот-те и железная птица.

- Теперь жди страшного суда...

— Бабы, не дадим сымать колокола!

- Не дадим!

- Не дадим!

           Борьба с религией была начата государством фазу после окончания гражданской войны и велась под лозунгом "Религия — опиум для народа»

Идея сокрушения христианской веры не обошла стороной и общество села Глубокое. Уже не раз и не два активисты, особенно из числа комсомольцев, выдвигали идею закрыть церковь и в освободившемся помещении открыть клуб.

Весна 1926 года была дружная и яркая. В тенистых местах и в низинах ещё лежал серый, ноздреватый снег, а на побегах берёз уже висели серёжки и тянулись к солнцу огненно- рыжне цветы мать-и-мачехи.

             Пасха. Над селом мерным гулом разливается колокол. В церкви идёт всенощная. Воздух густ. Насыщен запахами свежих пасхальных куличей, ладана, воска и распаренных человеческих тел. Отец Будрин взывал к богу благолепно, со слезами словами стихиры Пасхи: "Да веселятся Небеса". Старухи плакали, бабы сморкались в концы платков, мужики сопели, отирая пот. Хор под управлением регента церкви Чарикова Василия Даниловича исполнял "Воскресение твоё Христе Спасе...", "Слава..."

           Но вот поп трижды провозгласил: "Христос воскрес" и служба закончилась. Радостные прихожане под трезвон колоколов гурьбой повалили из церкви, каждому встречному говоря: "Христос воскрес" и лобызаясь с ним. Василий Данилович  Чариков вместе с дочерьми и сыном пришёл домой разговеться, чем Бог послал. А Бог в это утро послал освящённую Пасху с крашенными яйцами, жареного поросёнка, лапшу с гусятиной и творог с молоком.

             Немного отдохнув после долгой службы всенощной, он вновь отправился в церковь, чтобы принять участие в крестном ходе по селу. Человек он был добрый и отзывчивый. Сам был не богатым, Василий Данилович, как никто другой, понимал нужды бедняков. В этот пасхальный день он с попом Будриным объезжал на подводе с молебном прихожан. Как и положено, батюшка с кадилом входил в дом, Василий Данилович с молитвой. После короткого богослужения хозяева жертвовали, кто чем мог. Обычно давали пудовку зерна, яйца, сало, масло. Если же семья была бедная, то Василий Данилович ещё что-нибудь оставлял им. На что поп зло говорил:

— Всякого скота, не накормишь досыта.

        После службы поп "справедливо" делил пожертвования: добрых две трети себе, а остальное псаломщику. На, что Василий Данилович обычно говорил: "Бог ему судья". Вот и сегодня Бурдан выделил ему из собранного столько, что можно унести в мешке. Василий Данилович безропотно взял предложенное и пошёл домой.

Из переулка навстречу вывернулась ватага подвыпивших парней. Среди них были секретарь комсомольской организации Яков Абертышев и Фёдор Кононов. Они смеясь окружили Василия Даниловича и Фёдор спросил: «Ну что, "опиум", одурманил сегодня народ?»

- Не богохульствуй парень, Бог всё видит. Иди своей дорогой, а я пойду своей.

- Мудрёно говоришь, отец. Ну, ничего, скоро вам с попом, крышка будет. Закроем церковь в селе. Чем жить будете?

- Бог милостлив. Руки и голова есть — проживём, — ответил псаломщик.

- Вот колокола с церкви сбросим, иконы выкинем, а церковь  под клуб приспособим.

- Стало быть старый мир разрушите до основания, как в песне
вашей поётся?

- Разрушим.

- А новый-то построите?

- Построим, — ответил Фёдор, — только без вас, без вашего дурмана.

- Хорошо, коли так, только Бог он злодея видит. Как бы потом не пожалеть, — сказал Василий Данилович.

- А ты не грози, церковная крыса, — озлился Абертышев. - Мы можем и укорот тебе дать.

- Бог вам судья. Вы можете убить во мне плоть но не веру.

- Вместе с плотью и дух из тебя выйдет, засмеялся Кононов.
  Василий Данилович сутулясь молча пошёл домой. Праздничное настроение было испорчено. "Господи, вразуми их. Они несчастны в помыслах и деяниях своих. Видимо от худого дерева плоды эти. Хорошее дерево не уродит плохого плода."

Поверженный враг — это завтрашний твой победитель. Он приползает когда забудешь о нём и ужалит прямо в сердце. Любил Василий Данилович в долгие зимние вечера собраться с мужиками, выпить самогона и попеть песен. Собирались всегда одни и те же. Поэтому и выводили песни слаженно, в лад. А как пели! Особенно любили песню "Ревела буря, дождь шумел". Считали, что песня удалась, если при исполнении этой песни самогон в стаканах покрывался рябью, а керосиновая лампа, поморгав, гасла.

   Вот после такой спевки 7 ноября 1927 года Василий Данилович возвращался поздно ночью домой. Но не дошёл. Видно ужалил его поверженный враг, затаившийся до поры. Весной 1928 года вытаял он из-под снега на берегу озера Глубокого с проломленной головой и спёкшимися от крови русыми волосами (Синявский Г.Г. глава)

12.Закрытие церкви

        И вот после празднования Пасхи в 1933 году было принято окончательное решение о закрытии церкви в селе Глубокое и снятии колоколов.

       Яркое апрельское утро не предвещало грозы. С утра комсомольцы во главе с Фёдором Кононовым стали собираться у церкви. В руках у них были верёвки, ломы и топоры. Весть о снятии колоколов молнией пронеслась по селу и бабы, побросав домашние дела, кинулись оборонять церковь.

          Но Фёдор, зная, что бабы не дадут выполнить намеченное, был уже на колокольне с тремя парнями. Они привязали верёвки к колоколу и один конец сбросили вниз. Стоявшие внизу натянули её и Фёдор обрубил верёвку, которой он был привязан к перекладине. Последние два витка верёвки лопнули под его тяжестью и колокол с мягким стуком упал на пол звонницы, обильно посыпанный сухим голубиным помётом. Затем ломами стали его подталкивать к краю звонницы. Вот он наполовину навис над бездной. Снизу потянули за верёвку, колокол наклонился и полетел к земле. В последний момент Фёдор ногой, как бы помог колоколу соскользнуть. Старухи и бабы сначала стояли с открытыми ртами,  мелко крестясь. И когда колокол охнул, ударившись боком о землю, упали на колени и заплакали. Все боялись подойти к колоколу. С колокольни спустился Кононов, Абертышев и два парня. Фёдор подошёл и стал разглядывать его. Тонкая трещина бежала от основания к вершине. Фёдор ударил по колоколу обухом топора. Раздался глухой, надтреснутый звук. Он был как бы сигналом к отмщению. Стоявшие вокруг люди очнулись.

- Бей, бабы, колоти проклятых, — кричала Матрёна Дубинина. По её  длинному,   на лошадиный манер, лицу тёк пот.

- Бог не осудит!

— Что там — бей!

Бабы накинулись на комсомольцев.

- Дуры... Что вы делайте? Ведь отвечать придётся, — кричал Фёдор защищаясь. — Ответите дуры...

- Он ещё грозит! А ну бабы!...

         Удары ещё сильнее посыпались на головы и спины комсомольцев. Те не выдержали и побежали. А вслед им ещё долго неслись проклятия. К вечеру зашла с запада туча и на землю пролилась гроза с первым весенним громом. Колокол лежал у подножья церкви омытый весенним дождём, словно приготовленный к похоронам. Обезглавливание церкви видел одиннадцатилетний Григорий Чариков, который впоследствии, став поэтом,  напишет:

И видел я, как в тридцать третьем

Колокола бросали в прах.

Бездумно радовались дети,

У  старых — слёзы на глазах.

И вот прозрели мы сегодня,

(Да не сойти опять с ума.)

Колокола и храм господний

Для нас история сама.

Пусть кто-то в жизни богомольный,

Я пред иконой не молюсь, —

Но звон услышу колокольный —

И зазвучала в сердце Русь…

   Из Книги памяти стало известно о судьбе священника из Глубокого Мясникова Филиппа Васильевича:

     Родился в 1883 г., Уфимская губ.; русский; священник. Проживал: Завьяловский р-н, с. Глубокое.  Арестован 11 сентября 1937 г.  Приговорен: тройка при УНКВД по Запсибкраю 26 сентября 1937 г., обв.: по ст. 58-10, 11.  Приговор: ВМН. Расстрелян 2 ноября 1937 г. Реабилитирован 10 мая 1989 г. прокуратурой АК

12. Дальнейшая судьба церкви

         По словам Ивана Сергеевича Новохатько, уроженца Глубокого, 1931 года рождения, после снятия колоколов крышу покрыли железом и в здании бывшей церкви устроили склад, куда свозили на быках, лошадях  зерно на хранение. Ссыпали в середке. А осенью увозили на машинах ГАЗ-51 и ЗИС – 5 на элеватор в Гилевку. Заведовала складом Полина Фурсова. Когда в селе построили свой элеватор, здание церкви раскатали на бревна: из них построили 2-3дома.  Хороший лес был, отборный. Когда строили, выбирали стволы, по которым смола бежала и чтобы по размеру были одно к одному. Сруб был сделан без единого гвоздя – «в замок». На совесть был выложен и фундамент: раствор замешан на куриных яйцах. Все село ходило ковырять белый кирпич. Ходил и Иван Сергеевич с женой и детьми, взрослые долбили, а дети на тележках увозили. Из добытого материала сделали облицовку на погребе, до сих пор ни одной царапины!

      У Кононова, который колокол сбросил, на другой день отнялась нога, его увезли в Завьяловскую больницу, где хирург Дербеко отрезал ее.

       Колокол долго лежал, но потом его государство забрало себе – он же бронзовый был. Иконы растащили по домам, а из самой большой - во весь рост человека – Матери божией с ребенком коммунисты Малешины сделали дверь в пригон.

              Шнель Александр Егорович (1954 г.р): В начале 50-х годов были уничтожены маковки и купола церкви, а внутреннее убранство подверглось кощунству, иконостас растащили по домам. Многие люди использовали иконы не по назначению, у кого они были вместо разделочных досок, а из одной Малёшиным Иваном Пахомовичем   была сделана дверь для туалета. Существует так же и легенда, что алтарные принадлежности и церковная утварь были спрятаны, закопаны, дабы их не забрала новая власть, и чтобы они в целости дождались возвращения в церковь. Однако они до сих пор не найдены. Долгое время здание пустовало, но потом в нем был организован клуб и кинотеатр, где я сам в детстве смотрел фильмы. Хорошо помню, что позже там был склад, а когда закрыли и его, церковь раскатали на брёвна, из которых построили дома»

Гельцер Виктор Кондратьевич: «В 40 – 50-х годах церковь стояла бездействующей, без крестов. Наверх можно было подняться по лестнице внутри церкви. Во время Великой Отечественной войны  там хранили государственное зерно. После войны снесли купола, и вместо них сделали жестяную двухскатную крышу. После был клуб с кинозалом. В середине 60-х годов здание разобрали, построили из этого леса 2 дома. Фундамент церкви был очень крепкий, а раствор, скрепляющий кирпичи, был белого цвета. Этими кирпичами люди выкладывали, укрепляли погреба»

Налимова Мария Ивановна (1941 г.р): «Церковь внутри была огромной, с высоким потолком. Когда в здании устроили клуб, помещение (не квадратное, а овальное)  разделили на два, в одном был кинозал с деревянной сценой, в другом – фойе, в котором стояла кинобудка. Я работала киномехаником с 1959 по 1961 год. Поначалу помещение не отапливалось, потом привезли кормозапариватель из Куликов, с помощью его и топили. В кинозале вместо стульев стояли чурки с прибитыми к ним досками, стены были вымазаны белой глиной. Пол никогда не мылся. Кино крутила по 2 сеанса: один для взрослых по 20 копеек, другой детский – по 5 копеек за билет. Из фильмов запомнился «Чистое небо» Был случай, когда во время грозы в здание влетела шаровая молния, полетала-полетала и вылетела. Все, кто были в клубе, попадали на пол, а потом быстро разошлись по домам.  

              Крыльцо при входе было очень высоким. Когда церковь разбирали, из брёвен и фундамента, составлявших её, построили дома и погреба»

Валерий Налимов

         Церковь стояла между медпунктом и конторой, я застал её уже как зерносклад семянного зерна, а по верёвкам пацаны залазили  на перекрытие, где украдкой покуривали отцовский Беломор. А разобрали её в 1974 году и построили из неё 3 двухквартирных дома по Камышенской. Живут в тех домах, по-моему, Карамышин Михаил, Навохатько Анатолий (больше не помню)

Любовь Нестеренко

         Мама рассказывала, что в начале 30-х годов заставили сбросить кресты и, по-моему, колокол Гарликов Прокопий и Кононов(я знаю, что в Правде жил и с протезом ходил дедушка).Какая бы сейчас замечательная была церковь!!!!Там дерево звенело!!!А какая была акустика. Я в детстве бегала в кино, там клуб был в 50-е годы...

Владимир Георгиевич Королев

    После прекращения деятельности церковь некоторое время пустовала. Перед Отечественной войной церковь заняли под зерносклад. Всю войну  вплоть до начала пятидесятых годов она выполняла эту функцию.  Мне приходилось ещё подростком разгружать машины с зерном в эту церковь, а после того как она снова стала свободной от зерна, она стала  любимым местом для игры всех мальчишек. Все помещения церкви, а особенно крыша и звонница,  нами были дотошно обследованы. Церковь стала засильем ворон, воробьёв, летучих мышей и голубей.

    В таком большом селе, как Глубокое, был только старый разваливающийся клуб на 50 мест  И вот в 1953 году по решению правления уже укрупнённого колхоза «Правда» начата  перестройка  церкви в клуб на 150 мест. Для того чтобы разобрать колокольню, наняли бригаду верхолазов, которая строила в это время Гилёвский элеватор. Строители приезжали каждый раз после рабочего дня, а так как дело было летом, то вечерами собиралось много народа вокруг церкви. Все следили,  как разбирается это уникальное творение рук человеческих.

Колокольню снесли, оставив прежней высоту основного зала, где когда-то проходили церковные службы. Высота получилась такой, что появилась возможность в зале построить балкон на 30 человек. Зимой такое помещение не могли натопить никакие печки. Чтобы досмотреть кино до конца, в морозы приходилось одеваться потеплее, а некоторые зрители приходили даже в тулупах.

Конечно, такое положение дел не устраивало жителей села. И вот в 1961 году строится новый камышитовый клуб на 250 мест. Здание церкви снова остаётся бесхозным. Простояв некоторое время, оно было разобрано. Из лесоматериала было построено несколько производственных помещений. На месте где когда-то размещалась церковь, сейчас разбит сквер. По его территории проходит теплотрасса. Так вот при её строительстве, по рассказам очевидцев, вырыли человеческие кости, которые перезахоронили на кладбище. А я помню, как в детстве взрослые пугали нас, что бы меньше мы лазили по церкви, что в алтаре церкви  или рядом с ней  находится могила священника. Насколько это правда, судить не могу.

 История строительства и существования этих двух зданий – школы и церкви в селе  Глубоком очень тесно переплетена.

     После открытия школы в её классах получали знания несколько поколений глубочан. Но детей, подлежащих обучению, становилось всё больше и больше. Ещё до войны к двум классным комнатам пристроили третью классную комнату и кабинет, подвели их под одну крышу. В послевоенные годы пристроили ещё две классных комнаты с отдельным входом со стороны Мочища. Но и этого было недостаточно. И в 1961 году невдалеке строится второе камышитовое здание на три классных комнаты. Здание оказалось настолько холодным, что большую часть зимы дети в классах сидели одетыми. И вот в 1965 году, используя проект общежития на 90 мест, строится  и приспосабливается под школу на 450 посадочных мест новое кирпичное здание. Оно тоже было очень тесное для школьных занятий. Школьная проблема в селе Глубоком решилась только постройкой нового типового школьного здания.

        Старое школьное здание, построенное ещё в 1911 году, остаётся не у дел. И в 1994 году  этом здании разместили церковь. Вот так и по сегодняшний день мирно существуют старое школьное здание и церковь. И если в начале своего пути строительство школы и церкви вызвало большие разногласия и тяжбы, то совместная, мирная и нужная работа их сегодня служит делу дальнейшего развития глубоковского общества.

       Из материалов, собранных Евсеевой Г.Г.

       Долгие годы была запрещена религия. И только «перестройка» дала возможность людям верующим свободно вздохнуть и, не боясь, спокойно пойти в церковь. В нашем селе пустовало здание бывшей  .школы. В селе были верующие люди, которые стали обращаться к председателю исполкома сельского Совета Андриевской Н.Г.

        На одном из сходов села был поставлен вопрос о восстановления церкви. Н.Г. Андриевскую поддержали директор совхоза «Фрунзенский» В.М. Шишов и главный агроном В.В. Шнель. В селе пустовало здание старой школы. А что дальше? Здание есть, а средств на восстановление нет. Директор совхоза В.М. Шишов обеспечил работы по восстановлению церкви строительными материалами. Наняли бригаду строителей из Завьялово. Люди ответственные, с душой относились к своей работе. Это Павлов Николай Иванович, Павлов Александр  Иванович, Петриев Михаил Степанович. Работа началась. Андриевская Нелля Геннадьевна стала основным куратором восстановления церкви. Многие глубочане откликнулись на доброе дело. Приносили и сдавали в сельский Совет стройматериал, деньги. Любая помощь принималась. Строго вёлся учёт дохода и расхода поступивших средств. Следует отметить самых активных  глубочан: И.А. Самойлов, Ю.В. Самойлова, А.И.  Кокоткина, Н.И. Петренко, В.Г. Карюкина, И.А. Донских, П.А. Лукьянченко, А.П. Литвинова, Л.Г. Котелевская, Н.Г. Котелевский. В. Заковряшин, И.В  

Расщупкина, М.И. Федотова, А.Е. Шнель, А.С. Клюшников, В. Андриевская, Н.Ф. Лукинов,  С.Н. Лазарев, Л.В. Лазарева, Н. Александрий, З. Шупикова, , А. Трухнова, Д. Рудас, И.В. Кононыхин, В.В. Немолвенко, В. Фещенко, В.К. Зеленчуков, И.Жидецкий,  В. Г. Заковряшин, С. Ильяшенко,  А. Гурбаналиев, В. Степанова, А. Трухнова, Н. Пушкина, В. Степанов, В. Степанова,  Г.И. Кононыхина, М.Л. Рузанова, Е.А. Коновалова, З.Г.Щнель

Некоторые жители помогли пиломатериалом: М. Косенко – 3 м3, Н. Котелевский 3 м3, А. Власовм 2 м3. Оказали помощь также фирма «Вариант» - И.Б. Жидецкий, фирма АИГРО – Н.Д. Булгаков, КООП «Фрунзенское» оказало благотворительную помощь на   троительство церкви денежными    средствами руководитель Зеленчуков Василий Константинович

Стали возвращать иконы, которые хранились у глубочан. Отдельная благодарность Николаю Булатову, который по завещанию своей бабушки, а затем и матери Натальи возвратил в церковь большую икону Пресвятой Богородицы. В реставрации икон принимали участие Савина Татьяна Николаевна, Савин Николай и Горбунова Нина Алексеевна. Некоторое время церковь охранял Копасов Юрий Георгиевич, он же помогал и в оформлении церкви, занимаясь резьбой по дереву. Были привлечены даже охотники, которые приезжали на глубоковские озёра поохотиться. Инициатором был В.В. Шнель. Принималась любая помощь от них.

          Ещё до открытия церкви был назначен настоятель храма иерей Владимир (В. Щерба) и  матушка Мария. Отец Владимир принимал активное участие в восстановлении церкви, давал ценные указания в, выполнял любую работу. На восстановление церкви ушло почти 2 года. Открытие состоялось в октябре 1999 года. К открытию церкви был организован церковный хор из лучших певчих голосов села под руководством А.Е. Шнель. После  о. Владимира, который уехал по назначению в Западную Украину, было несколько настоятелей церкви. В апреле 2002 года изготовили 2 православных колокола 5 кг. и 14,5 кг., которые не установлены до сих пор. С 2003 года Православную церковь в селе Глубоком в связи с отсутствием финансовых средств, удалённостью от районного центра и небольшим количеством прихожан закрыли.

И только весной 2012 года Евсеева (Малышева) Галина Григорьевна с разрешения старосты Лукинова В.Н. открыла двери православной церкви. С помощью пенсионеров Н. Шнель, Т, Фурсовой, Н. Горбуновой, Л. Шнель, В.Ткаченко, В.Шишовой, Т. Филиной, Р.Тарасовой,  Н. Шеллер привели в порядок храм: помыли, вычистили каждый уголок храма. Возле церкви посадили клумбы цветов. Хотя за водой ходить далеко. В первое время открывали 3 раза в неделю, затем 2 раза, а последнее время один раз в неделю, по воскресениям. И то очень мало приходит прихожан. Всего один, два человека в неделю. З.Г. Расщупкиной уже за 80 лет, но она с больными ногами приходит помолиться и ещё ухаживает за лампадами: чистит их, отмывает и всё живёт надеждой, что наша Православная церковь оживёт, и услышим мы ещё и наш церковный хор, и звон неустановленных пока колоколов.

3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

                            На основании проделанной работы можно сделать следующие выводы, подтверждающие выдвинутую гипотезу:

1. Первые жители села были старообрядцами (Заковряшины, Малышевы, Налимовы, Куликовы …), которые постепенно разбогатели и, пользуясь властью, стали устанавливать свои порядки в Глубоком, противиться всему прогрессивному.

2. Постепенно в селе появлялись и православные переселенцы (лапотники), которые  искали  новые  земли, где можно было бы жить безбедно (Саблины, Лихотько, Кудашевы, Непейвода …) Тяжело было им покинуть родную землю, страшно бросить все, пускай и немногое, нажитое  с таким трудом имущество, и отправиться в неведомые края за синей птицей счастья. На новом месте благодаря упорному труду, братству и помощи им удалось частично исполнить свою мечту. Это  им посвящены слова Синявского Г.Г.: «…когда нынешнее поколение узнает о первых жителях Глубокого, умные люди со вздохом скажут: «Дак ведь тогда не люди – праведники святые на нашей земле жили» (глава 13.)

3. Усилиями царского правительства и русской православной церкви из старообрядческого село становится православным.

4. Староверы окончательно были вытеснены в начале XX столетия. К этому времени относится строительство в 1911 году на деньги общества большой, богатой православной церкви в селе.

5.     Наряду с религиозными убеждениями растет и сознание людей в необходимости грамотности: если в 1850 году в Глубоком 2 грамотных человека, в 1890 году уже 27 человек. В 1907 году волостной староста обязывает общество посылать в школу 12-15-летних ребят в количестве 15 человек, однако это решение вызывает протест со стороны жителей села.  Но в  1911 году общество наряду с церковью благодаря Тимофею Бабаю и его товарищам построило школу и число грамотных людей резко возросло.

6. Первая  Православная церковь села  Глубокого выстояла в  годы  Гражданской войны. Но после ее окончания в результате борьбы государства с «опиумом для народа» церковь была закрыта. Колокола и купола сняты, помещение приспособлено сначала  под клуб, затем склад. Примерно в 197.. году здание было разобрано на бревна, которые были использованы при строительстве домов и погребов.

7. Поворот к возрождению   православной религии  начался в годы Великой Отечественной войны.  Спустя годы новая  православная Церковь была открыта в здании, где в 1919 году был созданный большевиками Западно-Сибирский облисполком Советов (ОБЛАКОМ), возглавивший борьбу трудящихся против колчаковщины, затем школа,  сельская библиотека. В последнее время там находится церковь.

5. ЛИТЕРАТУРА

1. Г.Синявский. И будем жить. Историческая повесть.

2. Г.К.Королев История села Глубокого.

3. http://naturalworld.ru/key_staroveri.htm Живое знание

4. http://ru.wikipedia.org/wiki/Кержаки  Википедия

5. http://rpsc.ru/history/kratkaya-istoriya-staroobryadchestva/drevlepravoslavnaya-tserkov-v-xix--nachale-xx-veka Официальный сайт  Русская православная старообрядческая церковь)

6. http://ru.wikipedia.org/wiki/Хоругвь_(православная) Википедия

7.  http://www.calend.ru/holidays/0/0/1475/

8. Энциклопедия Кирилла и  Мефодия  2011

9. Фотографии из альбомов группы «Глубокое» сайт Одноклассники.

10. В.Г. Королёв. Сборник материалов и воспоминаний о православной

религии. Но звон услышу     колокольный, И зазвучала в сердце Русь. с. Завьялово 2013 г

11. http://www.vse-adresa.org/book-of-memory/

            Книга памяти жертв коммунистического террора

12. http://lists.memo.ru/d24/f39.htm

Книга памяти Алтайского края