Исследовательская работа "Какой будет эта новая жизнь без войны?" - 2009 г.

X ежегодный всероссийский конкурс исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории России- XX век»

Тема исследовательской работы

Какой будет эта новая жизнь без войны?

Ф. И. автора: Воротникова Екатерина, ученица    10 класса

МБОУ СОШ № 92,  г. Воронеж

Домашний адрес: 394048, Воронеж,

Улица Теплоэнергетиков, дом 8, ком. 345

           Адрес школы: 394048, г. Воронеж

улица Теплоэнергетиков, дом 14

                        Телефон школы: 272-87-34

                        Руководитель: Казьмина Надежда Митрофановна,

                                        учитель истории МБОУ СОШ №92

Какой будет эта новая жизнь без войны?

«Я хочу, чтобы этот ребенок стал счастливым...» Необратимая судьба человека.

        В своей работе мне хотелось рассказать о том, как жили, трудились, чем занимались мои предки, об их нелегком жизненном пути в послевоенное время.  

       Моя бабушка,  Воротникова (Гридина) Мария Павловна,  родилась  в самый страшный год Великой Отечественной войны, 20 февраля 1942 года,  в селе Дмитриевка  Гремяченского (ныне Хохольский) района Воронежской области в тот момент, когда село захватили немцы. Со слезами на глазах бабушка рассказала  свою историю жизни.

   «По рассказу умершей моей мамы, Гридиной (Альферова) Веры Ивановны (20 сентября 1913 года рождения) перед началом войны моего отца, Гридина Павла Андреевича (1911 года рождения) забрали на переподготовку в село Масловка  Гремяченского (ныне Хохольский) района на 40 дней. Перед тем как уйти на фронт, он узнал, что  моя мать носила меня под сердцем. Мой отец понимал, как будет тяжело воспитывать и поднимать троих детей в военное время, но он ей сказал: «Не делай аборт. Может быть, этот ребенок будет счастливым, и я вернусь домой». После переподготовки всех солдат, в том числе и моего отца, угнали на передовую под Смоленск,  и моя мать не успела попрощаться с ним. Через какое-то время она получила «косячок» (так назывались свернутые в треугольник письма с фронта), в котором были написаны трогательные слова: «Верочка! Нас погнали на передовую под Смоленск. Береги детей и себя».

     В марте  1943 года наша семья  получила извещение, о том, что  Гридин Павел Андреевич пропал без вести. Но моя мама всю жизнь прожила в ожидании того, что отец жив и вернется домой.  Но мой отец не вернулся с войны. Я так и не узнала отцовской ласки. Мама много рассказывала про отца, что он был добрый, любил детей. У нас в семейном архиве осталась только одна пожелтевшая фотография, на которой запечатлен мой отец с моей мамой и их общей знакомой перед войной 13 мая 1941 года..

    Мне было три года, когда в  деревне разнеслась молва, что закончилась война. Я смутно понимала, что настал великий день для всех советских людей. Все встречали его по-разному: для тех, кто вернулся живой с войны - это была большая радость и счастье, но для нашей семьи,  как и для большинства других семей, этот день – лишь слезы, горечь потери дорогого и близкого человека.

     Когда закончилась война, кругом была одна разруха, нищета и голод. Моя мать осталась одна с тремя детьми: старшая дочь Екатерина (1937 года рождения), средний сын Николай (1939 года рождения) и я – новорожденная дочь. Ей было очень трудно, так как у нее не осталось близких родственников. Чтобы прокормиться, мама вместе с нами побиралась, выполняла самую тяжелую работу. Ей говорили, что лучше отдать детей в детский дом или подбросить кому-нибудь. Но мать говорила, что если умирать – так вместе.

      Мы вернулись в свое село Дмитриевка, к своему  дому из землянки.  Я тогда ничего не понимала, но не забуду лицо моей матери. Она была в полном  отчаянии,  увидев наш разрушенный дом. Во время войны в нашей хате располагался немецкий  штаб. В сенях они устроили конюшню. Все, что было в доме: сундуки, пряхи, документы, вещи,- немцы сожгли в печи. Вся домашняя утварь уничтожена ими.  Но мы были не одиноки... В селе не осталось ни одного уцелевшего дома. Многие дома были сожжены и разрушены во время  бомбежки.

    Главной проблемой стала для матери как восстановить жилье, чем нас накормить и во что одеть. Холод, голод, одежды не было. Мы носили обноски, или перешитую мамой,  из взрослой, одежду. Зимой в основном зерно толкли в ступах, или жарили  просто на сковородке, варили мамалыгу. Летом с едой было попроще: мы собирали и сушили терн, грибы, дикорастущий чеснок, щавель, лебеду, из крапивы варили щи. Мир не без добрых людей - нам иногда помогали соседи».

     Мои комментарии: слушая рассказ своей бабушки, я поняла, что война жестоко и бесчеловечно прошла по судьбам людей. Миллионы граждан потеряли родных, близких, любимых, остались в одиночестве. Особенно тяжело приходилось детям. На примере нашей семьи можно представить,  в каком состоянии находились наша страна в первые послевоенные годы. Ущерб, нанесенный нашей стране агрессорами, был огромен. Погибло более 27 миллионов советских людей на полях сражений в оккупированных районах, концлагерях, плену. Кроме того, были миллионы раненых, контуженных, потерявших здоровье и ставших инвалидами при эвакуации и бомбежках, от голода и эпидемий. За годы войны Советский Союз потерял треть своего национального богатства. Были разрушены города, села, многие крупнейшие предприятия страны. 25 млн. человек лишились жилья. В сельском хозяйстве посевные площади сократились на 37 млн. га, резко снизилась техническая оснащенность сельскохозяйственного производства. Было разрушено 98 колхозов, 1900 совхозов, угнаны в Германию десятки миллионов голов скота. Так же был нанесен колоссальный урон культуре. Были уничтожены  и разгромлены 40 тысяч больниц, 84 тысячи школ, 2 тысячи вузов и техникумов, 600 НИИ, разграблены 427 музеев и 43 тысячи библиотек. Население освобожденных районов ютилось в землянках. Снабжение продовольственными и промышленными товарами осуществлялось по карточкам. Прямые и косвенные потери населения СССР составили 50 миллионов человек. Особенно резко сократилась  доля мужского населения. Из мужчин 1923 года рождения осталось лишь три процента. Практически целое поколение мужчин было уничтожено войной. Это тяжело сказывалось на демографической ситуации в стране долгие годы. Война задержала развитие народного хозяйства примерно на десять лет.

  «Примерно в 1946-1947 году моя мама стала работать в колхозе «Ленинский призыв».       Моя мама работала в поле, вязала снопы, молотила зерно, работала на веялке.

Для того чтобы восстановить конюшни, колхозники делали саманы (блоки из глины с соломой). Они разминали глину ногами, добавляли солому, затем заполняли этой смесью специальные ящики, высушивали их и строили конюшни. Работа была тяжелой, особенно для женщины, поэтому она заработала грыжу. За такой непосильный труд им давали саманы,  чтобы построить свое жилье. С большим трудом нам удалось восстановить  хату. Но через год наша саманка  завалилась. Мы чудом уцелели. Колхоз помог восстановить нашу хату: одна комната была построена из дерева, а сени – из плетня, обмазанного         глиной. Сколько было моментов, когда моя жизнь висела на волоске. Однажды (мне было три года) мы с мамой  остались на ночлег у тети Поли. Так как не было кроватей, мы легли спать у старой печи, на которой спал  муж тети Поли. Ночью, когда он стал переворачиваться с одного бока на  другой бок, то рукой случайно задел кирпич, который упал рядом с моей головой, и я чудом осталась в живых. Хорошо запомнился еще один случай, когда мы вдвоем с братом  переезжали  на телеге через небольшую речку, и брат не смог справиться с лошадью. Телега перевернулась – брат успел  спрыгнуть, а я оказалась в воде под телегой. Еще чуть- чуть- я могла бы погибнуть. Но слава Богу, меня спас наш сосед, который оказался поблизости.

 Денег за работу в колхозе не получали, ставили «палочки» за трудодни и выдавали хлеб за определенное количество «палочек».

Мои комментарии: трудности восстановления не пугали советских людей. Ведь после перенесенных военных испытаний они представлялись не столь уж и значительными. Оптимизм, надежды на лучшую жизнь - вот другая характерная черта массового сознания послевоенных лет. Люди стремились поскорее восстановить разрушенное, ввести жизнь в нормальную колею. При тех тяжелых условиях, в которых находилась деревня, колхозники не имели права покинуть колхоз без разрешения правления. Моя бабушка, Гридина Мария Павловна, сохранила  документ своей мамы «временное удостоверение», выданное от 16 октября 1946 года. Этот  документ свидетельствует о том, что жители села не имели паспортов. Так как власть боялась массового бегства из колхозов. Кроме этого, были принят указ в 1948 году  « О выселении в отдельные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный паразитический образ жизни». По этому указу  было репрессировано около 50 тысяч человек. Я думаю, что ужесточение политики Сталина по отношению к крестьянству  удерживало строгое подчинение всего народа. Но бесспорно, в восстановлении народного хозяйства большую роль сыграл трудовой энтузиазм советских людей, стремившихся скорее наладить нормальную мирную жизнь.    

     «В то время, как мама работала,  моя старшая сестра и брат стали посещать школу, нам это давалось с большим трудом, потому что не было ни обуви, ни одежды да и к тому же продолжался голод. А я оставалась дома под присмотром соседей, но через какое-то время тоже стала посещать школу. Конечно, школа была в плохом состоянии, так как  не было нужного количества книг, учебников, даже не хватало парт и приходилось садиться по трое или четверо человек.  Мне, в отличие от сестры и брата, иногда оказывали небольшую помощь. Помню,  как  выдали кирзовые ботиночки и беленькие чулочки, я так сильно радовалась им, что даже не спала целую ночь, перед тем как их одеть.

   Учеба давалась мне достаточно легко. Иногда были проблемы по каким-то предметам, но моя самая близкая подружка сразу же помогала мне в трудностях. В основном мы учились зимой, а в летнее время старались подрабатывать: присматривали за маленькими детьми или работали в колхозе на полях. Наша работа заключалась в том, что комбайн косил, а мы на машине собирали и увозили зерно с поля. И мы с моей подружкой Дрыгиной (Новиковой) Екатериной  соревновались с другими  работниками: кто больше сделает рейсов. У нас был лихой шофер, Шабанов Алексей, поэтому мы всегда брали первенство и за это нам ставили «палочки», то есть засчитывали трудодни.                        

     Где- то в 1950 году  я стала помогать маминой знакомой, бабушке Параше, которая жила в селе Богдановка Гремяченского района, что находилось примерно в двенадцати километрах от нашего села (Дмитриевка). Между селом Дмитриевка и Богдановка было 3 села: Зареченское, Николашино и Черковка. Я помогала ей по хозяйству:  сажать и копать картошку, убираться во дворе, в доме и т.д. За мою помощь она давала мне платье, но только для праздника. Поэтому я его возвращала. Помню,  как подружки мне завидовали. А также кормила меня, угощала чаем с конфетами.

     Окончив среднюю школу, сестра (Гридина Екатерина) в 1956 году  устроилась работать дояркой в колхоз «Ленинский путь». Работа была очень тяжелая, но не смотря на это она достигла высоких результатов и была в передовиках. Немного позже в этот же колхоз пришел мой брат (Гридин Николай). Он работал плугочистом. Это была трудная и  грязная работа.    

     Я в это время продолжала учиться. Но понимая, что нашей семье трудно. Да и к тому же сестра давно звала к себе в колхоз на подмогу, я бросила учебу в шестом классе. Помню, как переживал  директор школы, потому что он очень хотел чтобы я училась. Моя мама отнеслась к моему решению спокойно и даже не стала меня отговаривать. И в 1959 году меня приняли дояркой в колхоз «Ленинский путь». Я работала в одной бригаде со своей старшей сестрой. И тогда я прочувствовала всю трудность этой работы. Вставали в три часа ночи и шли на дойку, вручную доили коров. Потом чистили конюшни, с помощью вил выносили навоз - от такой тяжелой работы ломило руки. Затем кормили и поили телят. Небольшой перерыв и опять на дойку. Ложились спать в 11 часов вечера, а бывало и позже. Но тем не менее мы были с сестрой в передовиках. Нас постоянно награждали почетными листами или грамотами, на колхозных собраниях  всегда ставили в пример. Про нас писали в районных газетах, я как сейчас помню заглавие статьи: «Сёстры Гридины свернут горы». Мы всегда стремились быть первыми. Но чтобы добиться  этого, надо было постараться.   Наш женский коллектив из 8 доярок был очень дружным и ответственным. Также нам предоставлялись определенные условия работы: так летом, коровий лагерь находился около села Дмитриевка, в котором мы проживали, поэтому в летнее время мы жили дома, а в зимний период коров перегоняли в село Гремячье. И нам приходилось переезжать в это село, где специально для нас было построено хорошее общежитие. Нас обеспечивали всем необходимым: постельными пренодлежностями, некоторой радиотехникой, продуктами питания и т.д. Нам очень сильно помогал председатель колхоза, Убираелов Николай Филиппович. На досуге старались украдывать времечко для того, чтобы попеть песни, частушки, сыграть на гитаре или балалайке. Так и жили.    

     Наш брат тоже проявил себя с лучшей стороны, и его перевели на более ответственную и ни чуть нелегкую работу. Он стал трактористом широкого профиля. Вот тогда-то мы наелись хлеба досыта. Позже он был призван служить в армию.

     После старшая сестра вышла замуж за гремяченского скотника, Тараканова Николая. И переехала жить в село Гремячье и также продолжала работать в колхозе.

    А брат в это время вернулся из армии и пошел служить в органы милиции. Жил он в Воронеже».

     Мои комментарии:    положение советской деревни к 1953 году оставалось очень тяжёлым. За работу в колхозе крестьяне не получали почти ничего. Кормились они только с небольших клочков земли — приусадебных участков. Но и эти участки облагались огромным налогом.  В то же время крестьянство ещё оставалось достаточно крепким. В нём не исчезала мечта военных лет о роспуске колхозов.  В деревне всё ещё жила большая часть населения страны.

    «Оттепель» вызвала вначале смягчение крестьянской политики. 5 августа 1953 года с докладом об этом выступил перед Верховным Советом глава правительства Г. Маленков.

Приусадебные участки теперь разрешалось увеличить в пять раз. Налог на них уменьшался вдвое, а все старые долги колхозников списывались.

     Это выступление произвело сильнейшее впечатление на крестьян. Имя Маленкова стало среди них очень популярным. Рассказывали, что он — «племянник Ленина». «Пришёл Маленков — поели блинков», — говорили колхозники.

    Тем не менее до 1958 года крестьянская политика оставалась прежней. За эти пять лет село стало давать в полтора раза больше продуктов.

    Ободрённый этими успехами, в 1957 году  Никита Хрущёв выдвинул смелый лозунг. Он призвал за «три-четыре года догнать США по производству мяса, молока и масла на душу населения». «Если мы догоним США, — говорил Хрущёв, — то мы выпустим сильнейшую торпеду под капиталистические устои». Требовалось преодолеть немалый разрыв. Например, мяса в 1956 году на одного американца приходилось 102 кг, а на жителя СССР — только 32 кг.

     В 1959 году под давлением властей сдача мяса возросла на треть.

     Чтобы повысить производство молока, тоже избрали самый простой способ: скупить у населения молочный скот.

     К началу 60-х гг. производство мяса в стране начало падать. В магазинах за ним выстраивались очереди. Вслед за этим стали исчезать и молочные продукты. В деревнях, как писал А. Стреляный, «народ возмущался и плакал, что коров забрали, а молока, хоть и обещали, не дают, всё вывозят в план».

      С 1959 года возобновилась борьба против приусадебных участков. «Чтобы крестьяне лучше трудились в колхозе», участки стали уменьшать или даже вовсе отбирать. Снова непомерно возросли налоги.

      Все эти меры привели к тому, что потоки сельских жителей вновь хлынули в города. Закончился недолгий перерыв после 1953 года, когда они надеялись на улучшение жизни в деревне. В первую очередь, обходя запреты, уезжала молодёжь. В результате во многих деревнях остались одни только пожилые люди.

Осенью 1963 года с прилавков магазинов внезапно исчезли хлеб и мука. По всей стране в булочные выстроились многотысячные очереди. В них люди, не стесняясь, ругали руководство страны. «Белый хлеб выдавали по заверенным печатью справкам только некоторым больным и дошкольникам, — писал Е. Носов. — В хлебных магазинах и столовых появились обращения, предлагающие ещё раз подумать, сколько вам нужно хлеба. Над страной нависла угроза карточной системы».

Пришлось срочно в обмен на золото закупать пшеницу за рубежом. Всего купили около 12 млн. т в Канаде и Австралии. Впервые в своей истории СССР покупал хлеб за границей. «Хрущёв посеял на целине, а собрал в Канаде», — шутили в народе.

       После отставки Хрущёва в 1964 году политика в отношении деревни вновь смягчилась. Крестьяне получили обратно свои приусадебные участки. Хотя площадь их была невелика — менее 3% всех посевов, — значение они имели огромное. Например, в конце 70-х гг. здесь производилась треть всей сельскохозяйственной продукции.

       Перемены в сельской жизни стали необратимы. Деревню покинула большая часть её жителей. Жизнь колхозников несколько облегчилась: им начали платить зарплату, а с 1 июля 1964 года установили небольшие пенсии. Те, кто остался в деревне, постепенно свыклись со своим новым положением, а былая мечта о роспуске колхозов угасла.

     В 1963 году  моя бабушка вышла замуж за гремяченского шофера, Воротникова Владимира Николаевича (1 апреля 1940 года рождения), который отслужил в армии с1959 по1962 годы. Потом они   стали  жить в село Гремячье. Чтобы не оставлять свою маму одну в селе Дмитриевка,  они продали этот дом  и купили дом в Гремячье. Моя прабабушка вела приусадебный участок, помогала своим детям и воспитывала двух внуков, один из которых мой папа, Воротников Валерий Владимирович (5 октября 1965 года рождения).

      Нелегкая судьба выпала на долю моей бабушки и ее семьи. Но она устояла перед всеми трудностями, вынесла все тяготы послевоенного времени. И не потеряла своей жизненной цели. Она работала под девизом: «Партия приказала, комсомол ответил – есть!» Об этом свидетельствуют почетные грамоты, которыми награждена за свою работу и активное участие в художественной самодеятельности. Но большинство советских людей рассуждало именно так. Не смотря на все жизненные перипетии, люди нашей страны верили в светлое будущее. Я себе задала вопрос: « Что заставляло так трудиться с энтузиазмом и верить в светлое будущее?» Может быть, старшее поколение, которое пережило все послевоенные тяготы, не хотело того, чтобы все это повторилось с их детьми.