Реферат на тему "100-летие экспедиции Г.Я.Седова"

Муниципальное автономное учреждение

Средняя общеобразовательная школа № 36

город Владимир

РЕФЕРАТ

на тему: «100-летие экспедиции Г.Я.Седова»

подготовила: ученица 7 класса «Б» Смотрова Анастасия

преподаватель: Фиохина Елена Николаевна учитель географии первой квалификационной категории школы № 36

Оглавление

I Введение

II Основная часть

   2.1 Начало тернистого пути к полюсу

   2.2 Подготовка к экспедиции   

   2.3 Курс на полюс

   2.4 Поиск экспедиции Седова

 III Заключение

 IV Список использованных источников

    I Введение  

     Первые в истории походы к Северному полюсу имели вполне конкретную цель: разработку северного маршрута из Атлантического в Тихий океан. Принципиальная возможность такого пути, казалось, подтверждалась научными разработками географов того времени. Они утверждали, что ледяные поля располагаются лишь в достаточно низких широтах, а стоит пересечь параллели Гренландии или Шпицбергена, и откроются просторы арктического океана...

     Гипотеза о свободном от льдов море в центре Арктики держалась на удивление долго. Лишь в начале XIX века исследователи убедились: попытка пробиться к самому полюсу на судах - дело безнадежное.

     Тогда появилась другая, не менее «научно обоснованная» теория, выдвинутая английским мореходом Скоресби-младшим. Он утверждал, что верхушка земного шара окружена гладкими и неподвижными ледяными полями, по которым чуть ли не с комфортом можно двигаться к цели. Однако уже в 1827 году экспедиция англичанина Эдуарда Парри убедилась в обратном. Бесчисленные торосы чрезвычайно затрудняли передвижение, и за 35 дней похода исследователи достигли лишь 82°41" северной широты.

     А ведь реальный путь к полюсу обсуждался еще за десять лет до путешествия Парри. В 1813 году русские ученые обратились к архангельским промышленникам с рядом вопросов о наиболее эффективных способах передвижения в условиях Севере, и единственным из всех возможных был назван традиционный - на ездовых собаках.

     Во второй половине XIX века мечты о легком торговом пути в страны Востока по арктическому океану развеялись, но тут же на смену им пришел нарастающий ажиотаж вокруг идеи завоевания полюса. В 1868 году на небольшой яхте «Германия» ушла на север экспедиция Карла Кольдевея. Как ни странно, но и этот поход совершался в расчете на пресловутое, «свободное ото льдов море». Естественно, встретив первые же сплошные льды, яхта была вынуждена вернуться.

     Через год Кольдевей отправился в новее путешествие к полюсу - на этот раз на специально построенном пароходе. Экспедиции было придано и парусное судно. Но буквально в десятке километров от Гренландии парусник раздавило льдами, а пароход после зимовки возвратился в Германию.

     Аналогичная экспедиция отправилась на судне «Полярис» и из Североамериканских Соединенных Штатов. Ей удалось подняться лишь до 82° северной широты.

     В 1875 году штурм полюсе организовали англичане. Это был тщательно подготовленный поход, который обошелся, пожалуй, дороже, чем все другие. Британцы отправились на двух судах от берегов Гренландии, однако пробиться не удалось и им. На этом основании один из руководителей экспедиции капитан Нэрс сделал вывод, что Северный полюс вообще недостижим.

     К концу XIX века возникает совершенно новая идея покорения полюса - вместе с дрейфующими льдами. Ее автором, неистовым поборником, а затем и исполнителем оказался знаменитый норвежский путешественник Фритьоф Нансен, Кстати, в отличие от многих «рекордсменов» Нансен не ставил обязательной задачей водрузить флаг на самом полюсе, а стремился исследовать окружающие его неизученные области. Экспедиция на «Фраме» - широко известном судне Нансена - позволила подняться в трехлетнем дрейфе до 85° 56" северной широты. Правда, добраться до полюса в пешем походе не удалось.

     В 1898 году в борьбу за покорение Северного полюса включается американец Роберт Пири. Он делает четыре отчаянных броска. Увы, человечество ничего не получило от последней экспедиции Пири 1909 года, ничего, кроме самого факта достижения точки, а которой сходятся все меридианы. Да и тo, как потом выяснилось, место, принятое Пири за полюс, отстояло от него по меньшей мере на 167 километров.

     Кстати, заявка американца на приоритет была омрачена небывалым скандалом. Доктор Фредерик Кук заявил, что открыл полюс на два месяца раньше. В дальнейшем выяснилось, что Кук и сопровождавшие его эскимосы действительно покинули побережье и направились к полюсу. Но не прошли путешественники и десятка миль, как Кук распорядился построить на льду снежную хижину, увенчал ее американским флагом, сфотографировал. Мошенника разоблачили эскимосы, узнавшие изображение на фотографии в книге Кука с подписью «На полюсе».

     В обстановке суматошной борьбы за честь значиться покорителем Северного полюса лишь Россия, имевшая все основания считать Ледовитый океан как бы внутренним русским морем, оставалась до поры сторонним наблюдателем. Между тем и опыта освоения арктических областей ей было не занимать, и прав на северные моря, острова и архипелаги у нее было не меньше... 19 марта 1912 года было опубликовано открытое письмо офицера Главного гидрографического управления морского министерства капитана Г. Я. Седова с призывом организовать русскую научную экспедицию на полюс. «Русский народ должен принести на это национальное дело небольшие деньги, а я приношу жизнь», - писал в своем обращении Седов.

II Основная часть

2.1 Начало тернистого пути к полюсу

     Георгий Яковлевич Седов родился на хуторе Кривая Коса (Область Войска Донского, ныне посёлок Седово в Новоазовском районе Донецкой области) 23 апреля (5 мая) 1877 года. Семья жила бедно. У Георгия было трое братьев и пять сестер. Чтобы как-то жить, всем детям с малых лет приходилось работать. Об учении и не думали.

     «…До 14-летнего возраста я не знал грамоты. Состоял большей частью при отце, промышлял с ним рыбу или уходил на поденщину в поле. Первая работа с отцом доставила мне глубокое удовольствие, это было плавание на каюке по Азовскому морю в поисках рыбы».

     Тяга к знаниям еще в маленьком мальчике пробудила желание стать грамотным.

     В 1891 году в возрасте 14 лет Георгий поступил в церковно-приходскую школу, за два года окончил трёхлетний курс. В школе он был первым учеником, неофициальным помощником учителя, старшим в строе военной гимнастики и получил по окончании похвальный лист.    

     После школы  Георгий поступил ключником в экономию Афоничева на станции Матвеев Курган. Однако здесь он проработал всего месяц. Ушел, потому что «чувствовал, что постепенно грубею и тупею и душой и сердцем, а между тем мне хотелось развития, мне хотелось читать и вращаться среди умных и порядочных людей».

      Через месяц он устроился приказчиком в магазин Фролова на Кривой Косе.

     «Как-то раз пришла шхуна с солью, на ней был капитан совсем еще молодой человек. Я его подробно порасспросил, как можно добиться положения капитана. Он мне любезно объяснил, что для этого существуют мореходные классы во многих городах России, есть они и в Таганроге и Ростове-на-Дону. В этих классах при желании можно учиться без всяких средств, для этого только нужно на судах плавать матросом и зарабатывать деньги. Образовательного ценза для поступления не требовалось. Нужно было хорошо уметь читать, писать и знать четыре правила арифметики. Звание было безразлично.

     Поблагодарив молодого капитана за разъяснение, я в душе твердо решил поступать в мореходные классы, тем более, что не мог равнодушно смотреть на бегающие под парусами суда, меня прямо-таки  всего захватывало. Я мысленно уходил вместе с судном в бесконечную даль синего моря, но хорошо смотреть на белый парус, а еще лучше плавать под ним, думалось мне…»

     В 1894 году Седов покинул семью и добрался до Таганрога, а оттуда пароходом — до Ростова-на-Дону. Инспектор мореходных классов поставил ему условие, что примет его на учёбу, если Георгий проплавает три месяца на торговом судне. Юноша устроился работать матросом на пароходе «Труд»  и плавал на нём лето и начало осени по Азовскому и Чёрному морям. В последний месяц капитан перевёл его на мостик рулевым. 13 ноября Георгий Седов поступил в «Мореходные классы» имени графа Коцебу в Ростове-на-Дону, после чего написал об этом письмо родителям. Родители, узнав о поступлении, изменили своё мнение и с тех пор поддерживали сына, а он, в свою очередь, высылал им сэкономленные деньги. Во втором полугодии юношу за отличные успехи в учёбе освободили от платы за обучение, затем перевели во второй класс без экзаменов и досрочно отпустили на каникулы. Летом 1895 года Седов работал на пароходе «Труд» рулевым, а следующую навигацию — вторым помощником капитана.

     После трёх лет обучения в мореходных классах Седов в 1899 году получил диплом штурмана каботажного плавания и устроился работать шкипером на небольшой сухогруз. 14 марта 1899 года в Поти он сдал экзамен и получил диплом штурмана дальнего плавания. Сбылась мечта! Казалось, что моря и океаны гостеприимно раскрывают перед молодым штурманом свои дороги. Но эти дороги вначале для Седова были очень трудны.

     В это время и произошел важный поворот в жизни Георгия Яковлевича. Он твердо решил добиться такого положения на флоте, чтобы не зависеть от торгашей-судовладельцев. К этому был один путь – держать экзамены на курс морского корпуса, привилегированного учебного заведения, где обучались потомственные дворяне.

     Седов поступил вольноопределяющимся в военно-морской флот и прибыл в Севастополь, был зачислен в учебную команду и назначен штурманом на учебное судно «Березань». В 1901 году, добившись звания прапорщика запаса, Георгий Яковлевич жил в Петербурге, где экстерном сдал экзамены за курс морского корпуса и был произведён в поручики запаса. Готовиться к сдаче экзамена в морской корпус Седову помогал инспектор мореходных классов контр-адмирал Александр Кириллович Дриженко, который прислал бывшему ученику программу Морского корпуса и литературу, а также снабдил его рекомендательным письмом к брату — Ф. К. Дриженко.

     В 1901 году Седов явился с рекомендательным письмом к Ф. К. Дриженко. Н. В. Пинегин вспоминал: «Учёный принял Седова ласково и даже заставил поселиться у себя, пока не удастся поступить на службу. Дриженко и друг его гидрограф Варнек помогли преодолеть препятствия, возникшие при хлопотах о разрешении крестьянскому сыну держать экзамен за курс Морского корпуса. Рассказывал Седов, что его друзья и покровители добились сначала какого-то предварительного испытания… Официальный экзамен сдал блестяще и был произведён в чин поручика по Адмиралтейству… По совету Дриженко Седов поступил на службу в Главное гидрографическое управление».

     Весной 1902 года Седов был зачислен на действительную службу по Адмиралтейству в Главное гидрографическое управление.

     Георгий Яковлевич был направлен в гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана, проводившую в 1902 году изучение района острова Вайгач, а также гидрографические работы в устье реки Кары и около Новой Земли. Он  выполнял обязанности помощника начальника гидрографической экспедиции. Экспедицию возглавлял исследователь Арктики капитан I ранга А.И.Варнек.

     На «Пахтусове»  Г.Я.Седов выполнял большую работу по исследованию морских глубин, описанию побережья, установке мореходных знаков, по сложным вычислениям астрономических пунктов. Работа очень тяжелая, часто в условиях неблагоприятной погоды, требовала огромного напряжения сил, смелости, отваги. Г.Я.Седов за эти годы сдружился с моряками-северянами. Пришлась ему по душе и работа, такая важная (это прекрасно понимал Георгий Яковлевич) для освоения будущего Северного морского пути, полюбилась и северная природа.

     С Седовым произошло то, что испытывает на огромное большинство работающих по изучению Севера людей: он полюбил северные просторы на всю жизнь, как говорят – «заболел Севером». «Видно, мои сладкие воды текут на Север», - говорил Георгий Яковлевич своим друзьям. В это время и зародилось у него мысль об организации русской экспедиции к Северному полюсу.

      Труды Седова видели все его товарищи по работе. Седова уважали за бодрость и веселость, за простоту товарищеских отношений, за любовь к труду и огромную точность в работе. А.И.Варнек впоследствии писал: «Всегда, когда надо было найти кого-нибудь для исполнения трудного и ответственного дела, сопряжённого иногда с немалой опасностью среди полярных льдов, мой выбор падал на Седова, и он исполнял эти поручения с полной энергией, необходимой осторожностью и знанием дела». Варнек же отмечал и личную смелость Георгия Яковлевича: «Смел до безумия» - говорил он.

     Работы по окончании плаваний в Гидрографическом управлении, вычерчивание карт изученных участков Полярного бассейна выдвинули Г.Я.Седова как опытного гидрографа. Но он для большей части морских офицеров адмиралтейства был «черной костью», «выскочкой»… Далекий от карьеризма, беззаветно любящий свой труд, Седов был счастлив тем, что на Севере продолжал историческую работу русских людей, покорявших льды.

     В 1903 году выполнял обязанности помощника начальника экспедиции уже под руководством Ф. К. Дриженко по описанию Карского моря.

     В этом же году в Архангельске Седов встретил судно «Америка» и познакомился с его капитаном Энтони Фиала, который готовился к экспедиции на Северный полюс, что впоследствии подтолкнуло Георгия Яковлевича к организации собственной экспедиции, Он много читал, многое узнал о полярных странах, о столетиях напряженного труда русских людей по освоению Севера. И с этого времени все помыслы Седова связаны с Севером и его освоением.

     Но не удалось ему продолжить работу на Севере после окончания работы на «Пахтусове». Грянула русско-японская война 1904-1905 годов. Седов в эти годы - на Амуре, в составе речной флотилии, в должности командира миноноской №48 Сибирской военной флотилии, которая несла сторожевую вахту в Амурском заливе.

     По окончании войны Георгий Яковлевич некоторое время служил в Тихоокеанском флоте. В это время он большой интерес проявлял к Северу. Седов видел ясно, какое огромное значение имел бы постоянно действующий Северный морской путь. В газете «Уссурийская жизнь» в 1906-1907 годах Седов поместил статьи «Северный океанский путь» и «Значение Северного океанского пути для России». Излагая в них историю освоения западной части Северного морского пути (от Белого моря до устьев Оби и Енисея) и доказывая государственную важность пути морем вдоль берегов Сибири, Седов особенно настаивал на изучении восточного участка пути – от Енисея до Тихого океана.

     В 1907 году Георгий Яковлевич за свой счёт издал брошюру «Право женщины на море», в которой говорил, что женщинам тоже нужно дать право на получение морского образования.

     В 1908 году работал в экспедиции Каспийского моря под руководством Ф. К. Дриженко, где проводил рекогносцировочные работы для составления новых навигационных карт.

     В 1909 году Седову удалось опять возвратиться к работам на Севере, на этот раз – в Сибири.

     Была организована специальная экспедиция для описания устья реки Колымы и подходов к ней с моря, с целью установления постоянных рейсов из Владивостока к устьям Колымы и Лены.

     Возвратившись в Петербург после Колымской экспедиции, Седов пережил большую радость успеха и признания значимости его трудов.

     Не только начальник Гидрографического управления А.И.Вильницкий отметил, что исследование устья Колымы произведено с отменной тщательностью и полнотой, которые делают честь энергии и отваге исследователя; в печати появились заметки об экспедиции, конференция Академии наук благодарила Георгия Яковлевича за геологические и ботанические коллекции и за чучело редкой розовой чайки.

     Материалы, привезенные Г.Я.Седовым, его отчет изучались в Астрономическом и Географическом обществах.

     Вскоре состоялся доклад Г.Я.Седова о Колымской экспедиции в Географическом обществе, вызвавший большой интерес; затем – доклад в Астрономическом обществе по определению географических координат. В результате состоялось избрание Г.Я.Седова действительным членом и Географического и Астрономического обществ. Это было признанием заслуг, данью уважения и залогом будущих плодотворных трудов.

     В 1910 году Г.Я.Седов опять в Архангельске, как и восемь лет назад, но с молодой женой, Верой Валериановной, которая провожала мужа в новую экспедицию. Седов ехал на Новую Землю. В Крестовой губе было намечено создание постоянного промышленного поселка. Детальные исследования и промеры Крестовой губы, выполненные Георгием Яковлевичем, позволили русским пароходам совершать сюда регулярные рейсы. Здесь произошла первая встреча Г.Я.Седова с В.А.Русановым, которому удалось обойти вокруг Северного острова Новой Земли на судне «Дмитрий Солунский».

     Участие в экспедиции не только расширило научную подготовку Георгия Яковлевича, но и обогатило его опытом работы в полярных условиях, укрепило веру в успех задуманной экспедиции к Северному полюсу.

     2.2 Подготовка к экспедиции

     Достижение Северного полюса Г.Я.Седов связывал с широкими задачами, имеющими большое научное и практическое значение.

     Вера Валериановна Седова рассказала в воспоминаниях о примечательном разговоре мужа с петербургским журналистом в дни подготовки экспедиции к Северному полюсу. Отдавая должное мужеству Седова, журналист заметил, однако, что его героизм бесполезен для России, что для блага ее нужно работать здесь, а не рваться к какой-то условной точке, затерявшейся в ледяных пустынях Арктики. Седов горячо и убежденно возразил: «Можно ли утверждать, что стремление к полюсу бессмысленно? Нет, тысячу раз нет! Я не сомневаюсь в том, что, изучив полюс и районы, прилегающие к нему, мы разгадаем величайшую загадку природы. Среди северных льдов,  где рождаются циклоны, где властвуют неизученные морские течения, мы сумеем найти разгадку климата, а следовательно, найти путь к покорению засухи, заморозков  и других стихийных бедствий. И я верю, что так оно и будет, может быть, не теперь… Но разве мы не должны думать о будущем?»

     Достижению полюса и притом именно русскими людьми Седов придавал важное значение.

     Оценивая попытку Г.Я.Седова достичь полюса, нужно иметь ввиду всю его предшествующую деятельность. Гидрографические работы в Баренцевом и Карском морях и особенно экспедиция на Колыму укрепили у Георгия Яковлевича непоколебимое убеждение в том, что ни трудности, ни суровая природа, ни недостаток продовольствия не смогут остановить смелого, мужественного и знающего свое дело исследователя.

     9 (22) марта 1912 года Г.Я.Седов обратился к начальнику Главного гидрографического управления с просьбой об отпуске со службы для достижения Северного полюса. В докладе, объясняющем намерение Седова, говорилось:

     «Промысловые и научные интересы Северного Ледовитого океана начали привлекать к себе всеобщее внимание чуть ли не с Х столетия. Первыми пионерами были в Северном Ледовитом океане промышленники, устремлявшиеся туда за добычей богатого морского зверя, а затем  и путешественники с научной целью.  Многие из путешественников плавали сюда для отыскания свободного морского пути на восток, многие для открытия новых земель и физического изучения вообще океана и, наконец, многие для открытия Северного полюса, чтобы разъяснить мировую загадку как со стороны научных полезнейших наблюдений, так и со стороны открытий. Человеческий ум до того был поглощен этой нелегкой задачей, что разрешение ее, несмотря на суровую могилу, которую путешественники по большей части там находили, сделалось сплошным состязанием; здесь, помимо человеческого любопытства, главным руководящим стимулом еще безусловно являлись народная гордость и честь страны. В этом состязании участвовали почти все страны света включительно до Японии (к Южному полюсу) и только не было русских, а между тем горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить честь открытия Северного полюса за Норвегией. Он хочет идти в 1913 году, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг».

     К объяснительной записке была приложена «Программа плавания экспедиции к Северному полюсу»:

«1. Экспедиция выходит из Архангельска в Северный Ледовитый океан около 1 июля 1912 года

2. Первый курс экспедиция держит к берегам Земли Франца-Иосифа, где зимует.

3. Во время зимовки на Земле Франца-Иосифа экспедиция, по возможности, исследует берега этой земли, описует бухты и находит якорные стоянки, а также изучает остров в промысловом отношении; собирает всевозможные коллекции, могущие встретиться здесь по различным отраслям науки; определяет астрономические пункты и делает целый ряд магнитных наблюдений; организует метеорологическую и гидрологическую станции; сооружает маяк на видном месте у наилучшей якорной бухты.

4. С первыми лучами солнца в 1913 году экспедиция идет дальше к северу или на судне или пешком по льду со шлюпками и собаками, в зависимости от состояния океана. На Земле Франца-Иосифа оставляется запас провизии в домике, который экспедиция имеет в виду построить. Если судно будет оставлено на Земле Франца-Иосифа и экспедиция пойдет к полюсу пешком, то вместе с ним будет оставлена и часть экипажа, которая до возвращения полюсной партии будет заниматься беспрерывными метеорологическими, гидрологическими и другими наблюдениями.

5. Полюсная партия во главе с начальником экспедиции идет с необходимым запасом провизии и инструментами к полюсу с таким расчетом, чтобы в течение всего светлого времени года (с марта по октябрь, приблизительно около 6 месяцев) достигнуть полюса и вернуться обратно к своему судну или в Гренландию, в зависимости от состояния океана и обстоятельств, а затем уже и в Россию.

6. В полюсную партию войдут четыре человека, собаки, шлюпки, сани, нарты, палатка и двуколки, в которых вместо колес будут лыжи или полозья в зависимости от дороги. Партия также будет хорошо снабжена охотничьими ружьями и съедобными лепешками для людей и собак.

7. Если понадобиться идти на судне и севернее Земли Франца-Иосифа, то тогда экспедиция оставляет судно с частью экипажа у границ льдов, а сама пешком идет дальше. От полюса обратно экспедиция возвращается по возможности к судну. Если выгоднее будет пробиться к ближайшему берегу Гренландии, то экспедиция к судну не вернется. Судно в обоих случаях, будет ли оно ждать возвращения партии на Землю Франца-Иосифа или у границ льдов, по заранее составленному условию, выждав известный срок, уходит без партии домой, если она к этому сроку не подоспеет.

8. Во время путешествия экспедиция будет вести метеорологические, гидрологические и др. наблюдения.

9. Экспедиция предполагает вернуться обратно: раннее – осенью 1913 г. и позднее – летом 1914 г.

Личный состав

1.  Начальник экспедиции, он же командир судна.

2. помощник командира судна (штурман).

3. Геолог.

4. Естествовед, он же оператор.

5. Механик.

6. Художник, он же фотограф.

7. 8 матросов.

Всего – 14 человек».

     С этого момента Седов загнал себя в цейтнот, так как времени для подготовки экспедиции практически не было. Причина такой поспешности, по мнению Л.Г.Колотило, следующая: «Прежде всего следует обратить внимание на то, что Седов устремился к полюсу именно в 1912 г., ибо в 1913 г. должно было праздноваться 300-летие царствования дома Романовых. Достижение полюса или открытие новых земель было бы хорошим подарком государю-императору…»

     Сначала все было хорошо. Рапорт был принят и ему был «дан ход». Группа членов Государственной думы (51 человек) внесла «законодательное предположение» об отпуске средств на экспедицию, причем указано в «предложении», что сумма в 70 тысяч рублей объясняется «благоприятным стечением обстоятельств. В одном из северных портов как раз в настоящее время продается прекрасное судно, действительная стоимость которого определяется в сотни в сотни тысяч рублей. Это судно вместимостью 200 тонн, нарочито приспособлено для северных экспедиций, имея полярные обводы, двойную обшивку и пр. Именно особенностью постройки и объясняется то обстоятельство, что судно не находит обычных покупателей и потому может быть куплено за дешевую цену». Вместе с этим указывалось, что средства на экспедицию нужно увеличить, и, отпуская из казенных сумм 50 тысяч рублей, собрать путем подписки 100 тысяч рублей. Бюджетная комиссия думы также высказалась положительно. Наконец, морской министр И.Григорович сообщил о своем «положительном сочувствии идее экспедиции» и даже высказался за ассигнование 150 тысяч рублей.

     Седов был доволен. Неожиданно на него сваливается еще одна радость – производство из штабс-капитанов по адмиралтейству в старшие лейтенанты флота. Это – неслыханное дело: его, крестьянского сына допускают в избранную среду флотских офицеров.

     Но тут на пути экспедиции возникли препятствия, поставившие ее под угрозу.  

     В книге «Ледяные просторы » Н.В.Пинегин пишет: «Главное встреченное Седовым препятствие – несочувствие военно-морских и официально – исследовательских кругов – вылилось в форму постановления особой комиссии, рассматривавшей (по предложению морского министра) проект Седова. Комиссия нашла план «недостаточно обоснованным и продуманным»; «не имея личного опыта, Седов не ознакомился достаточно с опытом других экспедиций, оставшихся ему соверщенно неизвестными». (Статья члена комиссии Л.Л.Брейтфуса «Очерк экспедиции к Северному полюсу Седова», «Записки по гидрографии», т.XLI, кн.1-я) Следствием постановления комиссии был отказ Совета министров поддержать внесенный уже в государственную думу законопроект об отпуске 50 тысяч рублей на снаряжение  экспедиции… Одно время предприятие Седова сделалось предлогом для сведения политических  и междупартийных счетов, а отношение к Седову – мерилом политической правизны и левизны».

     Седов с горечью писал: «Много веков лучшие русские люди стремились на север. О севере мечтали Ломоносов и Менделеев. Адмирал Макаров хотел пройти к полюсу на «Ермаке». А сколько безвестных имен… Люди шли пешком, на лыжах, на ветхих суденышках. Мерзли в пути, пропадали бесследно. Казак Дежнев, братья Лаптевы, штурман Челюскин, а Савва Ложкин, а Прончищевы?.. И теперь, когда задумана первая серьезная научная экспедиция, русская экспедиция, к самому сердцу Арктики, полюсу, глухая стена встала передо мной».

     Чем больше трудностей вставало на пути отважного исследователя, тем  энергичней боролся он за осуществление своего проекта. Г.Я.Седов стал добиваться снаряжения экспедиции на частные пожертвования.

     В конце концов был организован сбор средств, создан «Комитет по снаряжению экспедиции к Северному полюсу и исследованию русских полярных стран».

     Призыв о добровольных пожертвованиях на экспедицию нашел горячую поддержку, главным образом у простых русских людей. Со всех концов страны солдаты, студенты, рабочие посылали в фонд экспедиции свои трудовые копейки, писали теплые, проникновенные письма: «…Прилагаем при сем скромную сумму, собранную сегодня в спортивном кружке студентов-технологов…»  Характерным в этом отношении является письмо простого русского солдата: «Не знаю, как  назвать то чувство, которое испытывает каждый житель России при мысли, что Амундсена собирает в экспедицию Норвегия с ее тремя миллионами населения. Мне немножко завидно и больно. Стыдно говорить, что не имеется средств, когда нашелся отважный и опытный моряк, готовый жертвовать собой ради славы Отечества. Я считаю долгом пожертвовать свое двухмесячное жалованье, лишая себя самого необходимого… »

     На призыв откликнулись и выдающиеся русские артисты Шаляпин, Собинов, Нежданова и др.

     Частный взнос — в размере 10 тысяч рублей — сделал также император Николай II.

     Однако пожертвований явно не хватало. Чтобы добыть деньги, Георгий Яковлевич читал в разных городах России лекции о Севере, о предстоящем походе.

     Экспедиции открыл кредит издатель «Нового времени» М.А.Суворин, и в руках у Седова оказалось около 108 тысяч рублей.

       При поддержке Ф. К. Дриженко Седову был предоставлен по службе отпуск на два года с сохранением содержания.

    Экспедиция снаряжалась в Архангельске в трудных условиях и главным образом усилиями и энергией ее организатора. Около полугода провел Г.Я.Седов в непрерывных  заботах: в поисках подходящего судна, в комплектовании состава экспедиции, в снаряжении ее всем необходимым для длительного плавания.

     На собранные средства 23 июля 1912 года Седов арендовал  у зверопромышленника В. Е. Дикина старую парусно-паровую шхуну «Святой великомученик Фока», бывший норвежский зверопромысловый барк «Гейзер» 1870 года постройки, ранее принадлежавший «Мурманской научно-промысловой экспедиции» «Фока», несмотря на более чем сорокалетний срок плавания в полярных льдах, был еще достаточно прочен. Помимо парусной оснастки, на нем была установлена паровая машина, позволяющая развивать скорость 5-6 узлов.

     Большое внимание уделял Г.Я.Седов подбору научного состава экспедиции и команды судна. Первыми дали согласие на участие в походе В.Ю.Визе в качестве астронома-географа, М.А.Павлов – геолога и художник Н.В.Пинегин. Прекрасно владея не только костью, но и кинокамерой, Н.В.Пинегин сумел создать первый в истории документальный киноотчет об экспедиции. Этот фильм впоследствии демонстрировался во многих городах России.

     19 августа 1912 года выяснилось, что грузоподъёмность «Фоки» не позволяет взять все необходимые экспедиции припасы. В результате после частичной разгрузки на берегу были оставлены часть продовольствия, топлива, питьевой воды и снаряжения (в том числе, примусы).

     24 августа 1912 года капитан Дикин, помощник капитана, штурман, механик, помощник механика и боцман «Святого великомученика Фоки» отказались выходить в море с Седовым из-за плохой подготовки к плаванию, и уволились с судна. Дикин рассчитывал сорвать отплытие и получить, согласно контракту, крупную неустойку. Мало того, он тайно изуродовал судно, надеясь, что «Фока» пойдет ко дну и тем самым принесет владельцу жирную страховку. Уже в открытом море участники экспедиции обнаружили глубокие и свежие вырезы борта вплоть до наружной обшивки. Эти вырезы длиной каждый около 2 футов 4 дюймов, шириной в 12 дюймов и глубиной 1 фут 2 дюйма были достаточно свежи, очевидно, сделаны за несколько дней до отправки судна из Архангельска и при сильном ударе льда по обшивке привели бы судно к гибели.

      Седову пришлось срочно набирать новую команду из первых попавшихся людей, о чем вскоре ему пришлось пожалеть.

     С огромным трудом была раздобыта радиоаппаратура (такая редкость в ту пору) и был найден в штатах военного флота радист, изъявивший согласие принять участие в полярной экспедиции. Морское министерство сперва пошло навстречу Седову и предоставило радисту длительный отпуск, но за две недели до выхода в море отпуск был отменен. Драгоценную аппаратуру пришлось отгрузить с судна.

     Участник экспедиции В.Ю.Визе писал: «Многое из заказанного снаряжения не было готово в срок… Наспех была набрана команда, профессиональных моряков в ней было мало. Наспех было закуплено продовольствие, причём архангельские купцы воспользовались спешкой и подсунули недоброкачественные продукты. Наспех в Архангельске были закуплены по сильно завышенной цене собаки — простые дворняжки. К счастью, вовремя подоспела свора прекрасных ездовых собак, заблаговременно закупленных в Западной Сибири».

     Так нечестные люди наживались на экспедиции человека, который отдавал всю жизнь этому делу. Ведь еще в морском министерстве, в комиссии на вопрос, что гарантирует успех экспедиции, Георгий Яковлевич ответил: «Моя жизнь. Она – единственное, чем я могу гарантировать серьезность своей попытки. Не достигнув полюса, я не возвращусь. Мое имя не станет позорным для Родины».

     Перед выходом экспедиции некоторые участники её указывали Седову на неуместность включения солонины в список основных пищевых продуктов экспедиции. Но Седов был упрямый человек и от солонины не отказался, сославшись на то, что в военном флоте и гидрографических экспедициях всегда употребляли солонину.

    2.3 Курс на полюс

     Наконец 27 августа (14 августа по ст. ст.) 1912 года «Святой великомученик Фока» вышел из Архангельска, имея запас угля на 23—25 дней хода.

После выхода из Архангельска Г. Я. Седов переименовал «Святого великомученика Фоку» в «Михаила Суворина».

     В экспедиции приняли участие:

1. Георгий Яковлевич Седов, начальник экспедиции, гидрограф и картограф, член Географического и Астрономического Общества и Общества Изучения Русского Севера.  Родился в 1877 г.

2. Владимир Юлиевич Визе, географ, кандидат естественных наук, член Общества Изучения Русского Севера. Предпринимал многократные путешествия по северу России и по Лапландии. Во время экспедиции руководил метеорологическими работами. Родился в 1886 г.

3. Михаил Алексеевич Павлов, кандидат геологических наук, член Петроградского Общества Естествоиспытателей и Общества Изучения Русского Севера, до экспедиции неоднократно исследовал среднюю часть Лапландии. Родился в 1886 г.

4. Николай Васильевич Пинегин, художник, член Общества Изучения Русского Севера, путешествовал по северу России, совершил самостоятельные экспедиции в Лапландию и на Новую Землю. В экспедиции руководил фото-кинематографическими работами и во время отлучек Визе вел метеорологические работы. Родился в 1883 г.

5 Павел Григорьевич Кушаков, ветеринарный врач.  В экспедиции был за врача и заведовал хозяйством. Занимался также некоторыми биологическими работами. Родился в 1870 г.

6. Василий Васильевич Лебедев отправился простым матросом, впоследствии был боцманом экспедиции и старшим наблюдателем метеорологической станции. Родился в 1870 г.

7. Александр Иванович Пустошный, ученик архангельского лоцманского училища, отправился матросом, впоследствии был вторым наблюдателем метеорологической станции. Родился в 1893 г.

8. Григорий Григорьевич Линник, отправился матросом. Родился в 1887 г.

9. Платон Иванович Коноплев, отправился матросом. Родился в 1880 г.

10. Юган Томиссар, матрос Балтийского флота. Родился в 1880 г.

11. Иосиф Александрович Кизино, буфетчик и заведующий кладовым. Родился в 1881 г.

12. Андрей Иванович Инютин, плотник и каменщик. Родился в 1881 г.

13. Иван Григорьевич Пищухин, пекарь и повар. Родился в 1884 г.

14. Николай Петрович Захаров, штурман дальнего плавания, капитан «Фоки».

15. Николай Максимович Сахаров, штурман каботажного плавания, помощник капитана, впоследствии капитан «Фоки».

16. Иван Андреевич Зандер, судовой механик, главный механик  «Фоки».

17. Мартын Андреевич Зандер, помощник судового механика.

18. Николай Васильевич Коршунов, кочегар, впоследствии механик «Фоки».

19. Николай Кузнецов, кочегар.

20. Михаил Шестаков, матрос.

21. Василий Катарин, матрос.

22. Михаил Карзин, судовой плотник.

     Врач П. Г. Кушаков уже в ходе экспедиции так обрисовал ситуацию с припасами в своём дневнике: «Искали всё время фонарей, ламп — но ничего этого не нашли. Не нашли также ни одного чайника, ни одной походной кастрюли. Седов говорит, что всё это было заказано, но, по всей вероятности, не выслано… Солонина оказывается гнилой, её нельзя совершенно есть. Когда её варишь, то в каютах стоит такой трупный запах, что мы должны все убегать. Треска оказалась тоже гнилой».

     По пути судно попало в шторм и потеряло две шлюпки и часть размещённого на палубе груза. Во время остановки у поселения Ольгинское в бухте Крестовая губа на Новой Земле ещё 5 членов экипажа списались с судна и остались дожидаться рейсового парохода, который подходил к становищу два раза в год.

     15 сентября 1912 года на 77° с. ш. «Михаил Суворин» встретил непроходимые льды и не смог достигнуть Земли Франца-Иосифа. По решению Седова, вопреки первоначальному плану — построить из сруба зимовье, высадить полюсный отряд и вернуться в Архангельск — судно остановилось на зимовку на Новой Земле в бухте 76°00′ с. ш. 59°55′ в. д. около полуострова Панкратьева, названной бухтой Фоки, и экспедиция занялась научной работой. Регулярно велись метеорологические наблюдения (через каждые два часа) под руководством В.Ю.Визе; Г.Я.Седов полярной ночью определил астрономический пункт на мысу Литке. Затем Седов произвел мензульную съемку острова Панкратьева, вместе с Н.В.Пинегиным впервые нанес на карту Южные Крестовые острова, а затем совершил большую санную экспедицию вдоль Новой Земли на Север, в течение которой обогнул мыс Желания и спустился на 32 километра к югу по восточному берегу. Это было очень тяжелое путешествие, но оно дало возможность впервые произвести правильную съемку большого участка побережья северного острова Новой Земли, дало ряд уточненных астрономических пунктов (проверенных на обратном пути повторными наблюдениями). Это путешествие длилось почти два месяца, и совершил его Седов вдвоем с матросом Андреем Инютиным. Было пройдено свыше 700 километров тяжелейшего пути.

     В архангельской областной газете «Правда Севера» 9 мая 1956 г. сообщалось: «Выявлены составленные лично Г.Седовым рукописные карты северо-западной части Новой Земли, а также журналы маршрутной съемки, астрономических и магнитных наблюдений, выполненных во время зимовки экспедиционного судна «Св.Фока». Особенную ценность представляют обнаруженные в журналах путевые записки Седова, которые он вел ежедневно во время предпринятого весной 1913 года путешествия к мысу Желания. Считалось, что эти записи утеряны. О них было известно только по воспоминаниям участников экспедиции. В записях отображены трудности и лишения, которые перенесли Седов и его спутник матрос Инютин. Возвращаясь с мыса Желания, 25 апреля Седов сделал следующую запись в дневнике: «Сегодня обогнули оба ледяные мыса… Страшные трещины и полыньи. Упал в трещину, занесенную снегом, и чуть не утонул. Вытащил после 10-минутного болтания Инютин. У мыса  Ледяного лед оторвало у самого берега, мы отправились со страхом через полынью, покрытую пленкой люда и один вершок. Этот день самый тяжелый и мучительный…»

     Работа Г.Я.Седова была проведена в районе почти не изученном. Мыс Желания, впервые около 1760 года обогнутый Саввой Лошкиным, был пройден позднее  только дважды: в 1869 году норвежским промышленником Э.Иоганнесеном, а затем В.А.Русановым в 1910 году, но во всех случаях – морским путем. Съемки с моря были недостаточны и на картах сохранялись неточности еще со времен Виллема Баренца. А точная маршрутная съемка (5 верст в дюйме), произведенная Г.Я.Седовым, внесла ясность в карты, которыми пользовались до его экспедиции.

    Во время зимовки у полуострова Панкратьева группа в составе В. Ю. Визе, М. А. Павлова и двух матросов (Линником  и Коноплевым) пересекла Северный остров от места стоянки «Михаила Суворина» до залива Власьева на Карской стороне. Был описан северо-восточный берег Новой Земли, выполнена маршрутная съёмка в масштабе 1:1210000, определены четыре магнитных и астрономических пункта, найдены расхождения с предыдущими картами.

     21 июня 1913 года капитан Захаров и четыре члена экипажа (плотник М. Карзин и заболевшие цингой второй механик М. Зандерс, матросы В. Катарин и И. Томиссар) были отправлены в Крестовую губу, чтобы передать материалы экспедиции и почту в Архангельск. В письме к «Комитету для снаряжения экспедиций к Северному полюсу и по исследованию русских полярных стран» содержалась просьба выслать к Земле Франца-Иосифа судно с углём и собаками.

     Группа Захарова на шлюпке, сначала волоком по снегу и льду, а затем на вёслах преодолела более 450 километров и, миновав бухту Крестовая губа, достигла Маточкина Шара (советский биограф Седова Б. А. Лыкошин полагал, что «типичный представитель царской офицерской элиты» Захаров «умышленно удлинил морской путь на шлюпке, чтобы потом выказать себя героем» и «преднамеренно срывал сроки»). Оттуда рейсовым пароходом добралась до Архангельска.

     Из журнала «Искры» от 20 октября 1913 года: «Отправившуюся в прошлом году к северному полюсу экспедицию лейтенанта Г. Я. Седова считали погибшей и уже готовились снарядить новую экспедицию для ее розысков, как вдруг из ее состава недавно вернулись больными пять человек вместе с пом. капитана П. Н. Захаровым, который привез от Седова его доклад Географическому обществу с фотографическими снимками. П. Н. Захаров заявил, что все участники экспедиции живы и здоровы. Он оставил экспедицию Седова 9 июня у Панкратьевых островов. Известный исследователь полярных стран Нансен выразил на днях свое мнение, что русское общество обязано позаботиться о судьбе экспедиции и с открытием навигации послать Седову вспомогательное судно с запасом провизии».

     Группа Захарова достигла Архангельска в полном составе, но здоровье матроса Катарина уже было подорвано, и он вскоре умер во время лечения в Ялте. Из-за позднего прибытия группы Захарова и отсутствия денег в кассе комитета помощь экспедиции не была выслана.

     В 1913 году был открыт и назван Г. Я. Седовым мыс Дриженко (в честь Ф. К. Дриженко) у северной оконечности Новой Земли, в Баренцевом море.

     3 сентября 1913 года «Михаил Суворин» освободился ото льда и подошёл к мысу Флора острова Нортбрук (Земля Франца-Иосифа) к базе Джексона. Члены экспедиции разобрали постройки базы на дрова[31]. Не пополнив припасов, 17 сентября экспедиция, тем не менее, отправилась дальше, но уже 19 сентября остановилась на вторую зимовку в бухте острова Гукера (Земля Франца-Иосифа). Во время зимовки судно не испытало сжатия льдов, и бухту назвали Тихая.

     Для второй зимовки не хватало топлива и продовольствия, сказывался неверно сформированный рацион питания экспедиции. Болезни среди экипажа усилились. Внутренние помещения судна почти не отапливались и покрылись льдом. Визе записал: «Главная наша пища — каша да каша. Самое неподходящее питание для полярных стран».

     Это была крайне тяжелая зимовка. У Седова тоже появились признаки цинги. Но он твердо решил идти к полюсу. Здоровье было плохое (хотя ветеринар П.Г.Кушаков неизменно записывал в дни своей вахты об «улучшении здоровья начальника экспедиции»). Никакие уговоры В.Ю.Визе и Н.В. Пинегина не помогли. Седов не разрешил только В.Ю.Визе участвовать в походе на полюс, передав ему руководство всей научной работой, передал власть начальника экспедиции П.Г.Кушакову, а командование судном штурману Н.М.Сахарову; сам же в сопровождении добровольцев – матросов Г.Линника и А.Пустошного 15 февраля 1914 года вышел к полюсу, до которого было больше 900 километров.

    Г.Я.Седов шел на подвиг или на смерть. Он знал, что в Петербурге не найдет сочувствия и даже возможности заниматься любимым делом, если вернется, не достигнув полюса.

     Перед выходом Седов писал: «Полюсную партию ждите в бухте Тихой до первого августа, после чего постройте здесь каменную землянку, оставьте в ней небольшой запас провизии, ружье, патроны и вообще все необходимое для приюта трех человек, а сами идите в Россию».

     А в последнем приказе 2 (15) февраля 1914 года были такие слова:

«…Итак, в сегодняшний день мы выступаем к полюсу. Это – событие для нас и ддля нашей родины.

     Об этом деле мечтали уже давно великие русские люди – Ломоносов, Менделеев и другие. На долю же нас, маленьких людей, выпала большая честь осуществить их мечту и сделать посильные научные и идейные завоевания в полярных исследованиях на пользу и гордость нашего дорогого отечества.

     Мне не хочется сказать вам, дорогие спутники, «прощайте», мне хочется сказать вам «до свидания», чтобы снова обнять вас и вместе порадоваться на наш общий успех и вместе же вернуться на родину.

     Особенно было бы приятно застать вас здесь среди общего благополучия, в полном мире и согласии.

     Пусть же этот приказ, пусть, быть может, мое последнее слово послужит вам памятником взаимной дружбы и любви. До свидания, дорогие друзья!

                                                                                     Старший лейтенант Седов».

     Уходящих провожали километров за семь от зимовки. Последние прощальные объятия. Салют из револьверов… В.Ю.Визе долго смотрел вслед, пока фигурки людей не исчезли в сгустившейся темноте, и грустно сказал своему соседу : «Седов уходит не на полюс… Седов уходит в бессмертие!».

     Путь отважной тройки лежал к острову Рудольфа. Условия передвижения оказались очень трудными. Стояли сорокоградусные морозы, дули сильные встречные ветры.

     Тяжел был путь. Болен, безнадежно болен был Георгий Яковлевич. К концу второй недели пути он уже не мог самостоятельно двигаться, часто терял сознание.

     «Однако и лежа, - как пишет В.Ю.Визе, - привязанный к нарте, он крепко держал в руках компас и проверял по нему, действительно ли матросы везут его на север».

     Последние записи в дневнике Г.Я.Седова (даты по старому стилю) показывают все великое мужество этого человека.

     «Суббота, 15 февраля. В десять часов утра ясно, морозу 30°. Пошли через пролив к Земле Рудольфа, которая ясно была видна. Пройдя около одной-полутора верст, наткнулись на сплошной тонкий (1 вершок) солончак. Взошли первой нартой на него («Льдинкой»), а она провалилась, вместе с ней и собаки. Люди держались свободно. С большим трудом вытащили нарту назад, ничего не помочив, так как каяк великолепно плавал. Остановились здесь же ночевать и ждать, пока достаточно замерзнет пролив. Сегодня у воды видели тысячные стада птиц: люмсы и кайры.

     Я ужасно разбит болезнью: сильнейший бронхит, болит горло и распухли ноги. Лежу все время в мешке, настоящий мученик.

     Воскресенье, 16 февраля. Сегодняшний день сидели у пролива и ждали, пока он замерзнет. А он не замерзает – и только; видно, здесь большое течение. Люди ходили версты три-четыре к середине пролива и встретили там открытую широкую воду. Птиц и зверя много. Завтра думаю тащиться на восток, может быть там обойду воду. Болен я адски и никуда не гожусь. Сегодня опять мне будут растирать спиртом ноги. Питаюсь только одним компотом и водой, другого ничего душа не принимает. Конечно, съел бы яичко, сметанки, жареного цыпленка и даже чашку кислой капусты. Но где все это?!

     Увидели выше гор впервые милое, родное солнце. Ах, как оно красиво и хорошо! При виде его в нас весь мир перевернулся. Привет тебе, чудеснейшее чудо природы! Посвяти нашим близким на родине, как мы ютимся в палатке, как больные, удрученные под 82° северной широты…

     Понедельник, 17 февраля…»

     На этой записи дневник Г.Я.Седова обрывается.

     А вот записи из дневника матроса Георгия Васильевича Линника:

    «17 февраля. Мороз до 25 градусов. В 8 часов утра двинулись дальше, но, пройдя около 10 верст, начальник (имеется в виду Г.Я.Седов), сидевший на нарте, несмотря на то, что был одет в меховой одежде, стал жаловаться на невыносимость мороза. Пришлось остановиться, развязать передовую нарту и достать спальный мешок. Но и это помогло мало, так как, пройдя еще около трех верст, пришлось остановиться и оттирать ноги начальнику спиртом…»

     Вот запись от 18 февраля 1914 года:

     «Мороз до 41 градуса. Встали в 10 часов утра… На дворе снежная буря. Двигаться вперед невозможно, к тому же здоровье начальника почти безнадежное… Я начал кормить его. Около полукоробки осетрины начальник съел, затем выпил чашку шоколада и с трудом залез в спальный мешок. Вскоре с мешка начальник вылез. Около горящего примуса, охая и тяжело дыша, он говорит, что пульс уже несколько дней бьется у него от 110 до 120 раз в минуту и временами он теряет сознание…»

     «20 февраля. Все время держу на руках голову начальника, который ежеминутно теряет сознание. Лицо же начальника полумертвое. В 12 часов дня по желанию начальника сварили бульон. Но только лишь бульон был готов, то о еде его никто и не подумал, так как начальнику подходит конец. Пустошный (второй матрос, сопровождавший Г.Я.Седова), стоя на коленях держит примус под грудью начальника, а я поддерживаю на руках голову. К великому нашему горю, это продолжалось недолго, и в 2 часа 40 минут дня начальник последний раз сказал: «Боже мой, боже мой, Линник, поддержи». Голова, находившаяся у меня на руках, склонилась. Слегка захрипев, испустил последнее дыхание…»

     Г.В.Линник описывает день похорон отважного полярника:

     «24 февраля. Встали в 5 часов утра. Без всякой еды принялись за приготовление к похоронам. Сама же природа сочувствовала нашему горю, установив хотя и холодный с 35 градусами мороза, но зато тихий и ясный день. И сейчас же по выходе из палатки впряглись оба в нарту, на которой было положено тело нашего начальника, затем сделанный мною из лыж крест, кирка для добывания камня, молоток для щебня и русский национальный флаг (складной, с медной трубой, на которой выгравирована надпись следующего содержания: «Экспедиция лейтенанта Седова 1912-1914 г.г.»). Затем взяли еще лопату для расчистки снега и с этой печальной кладью направились к земле. Через полчаса были у самого берега и, выбрав подходящее место, втащили нарту с покойником на косогор, высотой до шести сажен от уровня моря, где и было решено предать тело земле. Обряд похорон происходил следующий. Я выбрал, насколько это было возможно, поровней место, разгреб снег лопатой, затем сняли тело с нарт, повернули головой к востоку… От первого камня, положенного на могилу в знак глубокого скорбного траура, я отбил три кусочка – один для себя, один на судно и один думаю доставить супруге бывшего моего начальника. Это же сделал и Пустошный. В 10 часов утра могила с установленным крестом была готова. Флаг положен вместе с начальником…»

     В марте 1914 года Линник и Пустошный, едва не заблудившись, с трудом вернулись на своё судно со скорбной вестью.

     К этому времени охота на медведей улучшила питание членов экспедиции. Продолжались научные работы. В.Ю.Визе произвел инструментальную съемку о.Гукера и несколько более мелких островов, определил ряд астрономических пунктов, изучал ледники архипелага Земли Франца-Иосифа, проводил весьма подробные метеорологические наблюдения.

     Геолог М.А.Павлов продолжал очень успешно выполненные на Новой Земле широкие геологические наблюдения, обследовал о.Гукера и собрал ценнейшие коллекции.

     Художнок Н.В.Пинегин выполнил много кинематографических, фотографических снимков и художественных картин.

     На обратном пути, 20 июля 1914 года, экипаж «Михаила Суворина» на старой базе Джексона на мысе Флора (остров Нортбрук, Земля Франца-Иосифа) случайно обнаружил и спас двух единственных выживших членов экспедиции Г. Л. Брусилова: штурмана В. И. Альбанова и матроса А. Э. Конрада.

     На пути на юг «Михаил Суворин» испытывал жестокую нехватку топлива для паровой машины. Экипажу пришлось порубить на дрова мебель, палубные надстройки и даже переборки судна. Судно добралось до рыбацкого становища Рында на Мурмане 15 августа 1914 года в полуразрушенном состоянии. Дальнейший путь в Архангельск члены экспедиции проделали на рейсовом пассажирском пароходе «Император Николай II» — за счёт капитана парохода, поскольку ни у кого из полярников не было денег. По возвращении в Архангельск матросы Линник и Пустошный подозревались в убийстве Седова, но после расследования их отпустили.

     2.4 Поиск экспедиции Седова

     К 1914 году сразу три русские арктические экспедиции: Г. Я. Седова, Г. Л. Брусилова и В. А. Русанова считались пропавшими без вести. 18 января 1914 года Совет министров дал указание морскому министерству предпринять их поиски. Главным гидрографическим управлением были организованы несколько поисковых экспедиций.

В западной спасательной экспедиции под руководством капитана 1-го ранга Исхака Ислямова участвовали четыре судна: барк «Эклипс», пароход «Печора», паровые шхуны «Герта» и «Андромеда». «Эклипс» под командованием Свердрупа должен был пройти на восток Северо-Восточным проходом, а остальные суда — осмотреть район Новой Земли и Земли Франца-Иосифа.

     «Андромеда» под командованием Г. И. Поспелова исследовала место первой зимовки «Святого Фоки», которое было известно из отчёта Н. П. Захарова, но обнаружила там лишь каирн с запиской Седова от 22 августа 1913 года о намерении продолжать движение на север.

     Для поисков экспедиции Седова впервые в мировой истории использовалась полярная авиация: лётчик Ян Нагурский на гидросамолёте «Фарман МФ-11» исследовал с воздуха льды и побережье Новой Земли на протяжении около 1060 км.

     «Герта» под командованием Ислямова на своём пути к острову Нортбрук разминулась с возвращавшимся в это же время в Архангельск «Святым Фокой», но обнаружила записку, оставленную на базе Джексона. Ислямов объявил о принадлежности Земли Франца-Иосифа России.

     III Заключение  

      Жизнь Г.Я.Седова оказалось короткой, но достойной памяти потомков. Его труды не потеряли своего значения и в наши дни. Он является нам блестящим примером мужества, беззаветной преданности поставленной цели и веры  в правоту и необходимость своего дела. Стремление и мечты Георгия Яковлевича осуществлены его последователями – советскими  полярниками. Это они первыми водрузили знамя на Северном полюсе.

     Седову посвящены замечательные строки поэта Н.А.Заболоцкого:

Вставай, Седов, отважный

                            сын земли!

Твой старый компас мы

                    сменили новым,

Но твой поход на Севере

                                суровом

Забыть в своих походах

                           не могли…

      На географической карте появилось имя Седова, присвоенное его последователями. Его именем названы: ледник и мыс на острове Гукера (архипелаг Земля Франца-Иосифа), остров в Баренцевом море, мыс в Антарктиде, два залива и пик на Новой Земле. В честь Седова названы: поселок на берегу Азовского моря, гидрографический ледокол «Георгий Седов», ледокольный пароход «Георгий Седов» и барк «Седов»,  Ростовское-на-Дону ордена «Знак Почёта» Мореходное училище , самолёт авиакомпании Аэрофлот, бортовой номер VP-BKX.

     В 1990 году на родине исследователя в поселке Седово Новоазовского района Донецкой области открыт исторический музей Г. Седова.

     Документальное наследие Г.Я.Седова хранится в Санкт-Петербурге, в Русском географическом обществе, в Музее Арктики и Антарктики, в Центральном военно-морском музее.

     IV Список использованных источников

1. Георгий Яковлевич Седов (1877-1914)./ Ф.И.Черняховский. -1956.-39 с.
2. В ледяных просторах. Экспедиция Г.Я.Седова к Северному полюсу (1912-1914)./Н.В.Пинегин. - М.:ОГИ, 2009. - 304 с.
3.     http://windgammers.narod.ru/Korabli/Sv-Foka.html
4. КоноплевК. Г.Я.Седов (к 100-летию со дня рождения)//Сред. спец. образование. - 1977. -  №2. -  с.52-55.
5. МатвееваТ.П.  Начало тернистого пути к полюсу. Неизвестная биография Г.Я.Седова//Дон. – 1973. -  №3. - с.184-189.
6. МатвееваТ.П. Отважный полярный исследователь//География в школе. - 1997. - № 7. - с.39-41.
7. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D1%E5%E4%EE%E2,_%C3%E5%EE%F0%E3%E8%E9_%DF%EA%EE%E2%EB%E5%E2%E8%F7