Первый бронепоезд

ФГКОУ «Московское Суворовское военное училище»

Министерства обороны РФ

ПЕРВЫЙ БРОНЕПОЕЗД

Выполнили: Карпаков Богдан

Соколов Михаил

Руководитель; педагог дополнительного

образования Гурьянов А.Н.

г. Москва

2014г.

Содержание.

Введение…………………………………………………………… 3

Первый бронепоезд………………………………………………..  4

Воспоминания подпоручика Белова……………………………..  7

Заключение……………………………………………………….. 16

Список использованных источников…………………………… 17

Приложения……………………………………………………….. 18

Введение.

Появление и строительство бронепоездов в России было связано, прежде всего, с развитием железнодорожных войск. Рождение железнодорожных войск, в России практически совпало с открытием железной дороги Петербург -  Москва: 6 августа 1851 года император Николай I подписал «Положения о составе управления С.-Петербурге - Московской железной дороги». Согласно этому документу были сформированы 17 рот общей численностью 4340 человек, на которые возлагалась охрана железной дороги, а также поддержание в работоспособном состоянии железнодорожных путей и другой инфраструктуры.

В Первую мировую войну Русская армия вступила, имея в своем составе один железнодорожный полк и 19 железнодорожных батальонов, часть из которых была сведена в четыре железнодорожные бригады. Однако к началу войны на передовой имелся всего один железнодорожный батальон - 9-й, который действовал с августа 1914 года в полосе Юго-Западного фронта.

Именно этому батальону Русская Армия обязана появлением такой боевой единицы как бронепоезд.

Цель нашей работы заключается в том, чтобы дать краткий обзор деятельности первого Русского бронепоезда Первой мировой войны.

Первый бронепоезд.

Уже в начале августа 1914 года в мастерских города Тарнополь  9-й железно-дорожный батальон, действовавший на Юго-Западном фронте, построил первый русский бронепоезд. Первоначально он состоял из австро-венгерского паровоза и трех вагонов - двух пулеметных и орудийного. Его вооружение состояло из 80-мм полевой австрийской пушки и 108-мм австрийских пулеметов «Шварцлозе». Для наблюдения за полем боя имелась специальная башня, установленная на крыше одного из пулеметных вагонов. В качестве брони использовалась обычная сталь (котельное железо по терминологии того времени), а также слои досок с засыпкой песка между ними. Командиром поезда назначили подпоручика Белова.

В составе войск 8-й армии бронепоезд действовал на Львовском направлении. 22 августа 1914 года при штурме Станислава бронепоезд неожиданной атакой захватил мост, чем обеспечил быстрое взятие города. Несмотря на примитивность своей конструкции, бронепоезд 9-го железнодорожного батальона успешно использовался во время сражения в Галиции.
      Впоследствии состав модернизировали: добавили еще один орудийный вагон с 80-мм австрийской пушкой, а также усилили защиту орудийных и пулеметных расчетов. В начале 1916 года поезд получил новый бронепаровоз - вместо австрийского теперь использовался русский, серии Ов.

Составом командовали подполковник Львов и штабс-капитан Кондырин, причем последний с лета 1915-го и до августа 1917 года. Несмотря на стабилизацию фронта, бронепоезд 9-го батальона оказывал существенную поддержку своим войскам. Вот несколько примеров.
      29 июня 1916 года у деревни Ходачково, скрытно построив новую железнодорожную ветку за линию наших первых окопов, экипаж бронепоезда неожиданной атакой обеспечил захват австрийских позиций Беломорскому пехотному полку.
      Своим огнем и смелыми атаками 3, 17—20 и 22 сентября 1916 года состав обеспечил взятие русской пехотой сильно укрепленной высоты 348 и Лысонского леса при наступлении на Бжезаны.
      Летом 1917 года команда бронепоезда приняла решение о включении состава в части «смерти». 23 июня 1917 года бронепоезд, приданный 12-му корпусу, в 13.00 вышел к Быстржицкому мосту и открыл орудийный огонь по позициям противника. В течение 45 минут состав выпустил 114 снарядов, не получив повреждений, «несмотря на то, что противник открыл по поезду сильный арт. огонь».
      В боях у станции Гусятин-Русский 17,19 июля 1917 года бронепоезд 9-го желбата, практически без поддержки пехоты, не давал возможности немцам развить наступление на левом берегу реки Сбручь. В донесении о бое 18 июля 1917 года говорилось: «Разрушенное противником в нескольких местах полотно было в ночь на 18 [июля], несмотря на большое техническое затруднение, исправлено. 18 [июля] вечером бронепоезд скрытно подошел к линии наших передовых окопов. Согласно приказанию Начдива, поезд быстро выдвинулся вперед окопов за семафор станции Гусятин, открыл интенсивный артиллерийский и пулеметный огонь по д. Ольховчик на противоположном берегу Збруча и направлении Гусятина. У противника было заметно сильное замешательство, он начал выпускать по направлению поезда зеленые и красные ракеты, и открыл тяжелой артиллерией и бронебойный пулеметный огонь, броня в нескольких местах повреждена. Пробыв на линии огня 25 минут, поезд, боясь порчи пути сзади, отошел. Через 4 часа поезд, по приказу Начдива, предупредив части, готовые к атаке, задача которых была отбросить противника за Збруч, снова выдвинувшись впереди цепей, готовых к атаке, открыл огонь по целям и местам взлета ракет противника. В продолжение 20 минут поезд находился впереди атакующих у входной стрелки ст. Гусятин. Дальше путь был разрушен.
      Успех налетов поезда можно приписать тому, что противник настолько был уверен в разрушении полотна предыдущим обстрелом тяжелой артиллерии, что совершено не наблюдал за ним. Выступления поезда имели большое благотворительное моральное значение для наших частей и паническое для противника. В настоящий момент выступление поезда на этом участке больше невозможно, за сегодняшний день противник во многих местах разрушил тяжелой артиллерией полотно, корректируя стрельбу двумя привязными аэростатами, и минировал участок пути, откуда возможен обстрел».

       После боев под Гусиным бронепоезд 9-го желбата был направлен в Киев для ремонта поврежденной брони. Но уже в августе он находился на фронте.
К этому времени состояние состава требовало значительного ремонта, и командование батальона запросило о возможности его ремонта штаб фронта. Разрешение было получено, но место проведения ремонта не было определено. 20 ноября 1917 года командир 9-го железнодорожного батальона сообщал в штаб фронта: «Ввиду срочного ремонта всего бронепоезда выехали в Ларгу.  Ожидаем дальнейшего распоряжения»
      Последний документ за 1917 год, касающийся бронепоезда 9-го железнодорожного батальона, датирован 7 декабря. В телеграмме, направленной командиру батальона, говорилось: «Отправить ваш бронепоезд в ремонт в Киев или Одессу не представляется возможным за отсутствием места в Главных мастерских этих пунктов. Поэтому, не теряя времени, прошу отправить бронепоезд на станцию Могилев-Подольский и оставить его там, потушив бронепаровоз».

Воспоминания поручика Белова.

Вот что писал первый командир  бронепоезда 9-го железнодорожного батальона, чей рассказ был опубликован в эмигрантском журнале "Военная быль" № 43 и 44 за 1960 год и потому у нас в стране практически никому не известен.

Я возвращался, после ранения, в полк и. опираясь на палочку, пошел в зал Тарнопольского вокзала. Поезд к фронту уходил не скоро, да и вообще торопиться мне, собственно, было нечего. Лишний день я всегда мог пробыть в городе. Деньги имелись, и я уселся н зале за столик. Наблюдая публику, я заметил, что недалеко от меня, за большим столом сидела компания офицеров: несколько солидных не по годам прапорщиков инженерных войск, почти у каждого на правой стороне ученый знак. Во главе их стола сидел подполковник тоже инженерных войск. Они громко беседовали о каком-то поезде, который хоть уже совершенно готов, но... дальше я не расслышал.

Подполковник часто поглядывал и мою сторону, затем поднялся и подошел ко мне. Я вытянулся, он ласково поздоровался и сказал, что хочет поговорить со мной о серьезном деле, которое, как он полагает, должно меня весьма заинтересовать.

- Видите ли, поручик, здесь обслуживает фронтовую линию Н-й железнодорожный батальон. Те офицеры, с которыми я сижу - прапорщики запаса, крупные инженеры. Я сам военный инженер, помощник командира этого железнодорожного батальона. Ну-с, дело в том, что по инициативе командира батальона мы построили бронированный поезд. Он будет действовать па нашем фронте и предназначен для боевых действий, в помощь войскам при ведении операций по железнодорожным сообщениям. Назначить командиром бронированного поезда одного из наших офицеров, мы, конечно, могли бы, но это не входит в паши интересы, так как большинство наших офицеров; инженеры, прапорщики запаса, люди чисто штатские. Кадровых офицеров у нас слишком мало, человек 7-8, они необходимы нам как специалисты для эксплуатации нашей огромной железнодорожной сети и других инженерных работ.

Короче говоря, бронированный-то поезд, вполне оборудованный для боя, готов, а начальника мы подобрать пока что не можем. Сегодня, присматриваясь к вам и заметил, что вы с палочкой ходите, стало быть, были ранены и, видимо, возвращаетесь в полк не долечившись, да еще и пехотный полк. Значит - юноша вы отважный. Вы - подпоручик, значит, офицер, кадровый, да еще обстрелянный, и пыл наш внушает мне доверие. Хотите прикомандироваться к железнодорожному батальону и иступить в командование броневым поездом?

Я был прямо ошеломлен таким предложением и отвечал, что, мол, как же это возможно? Ведь я только подпоручик.

-  Не важно это. - отвечал подполковник, - молодость еще лучше. Больше отваги.

-  Но я же должен ехать сегодня, не позднее завтра в полк.

-  Что ж, и поезжайте. И. если вы согласны, мы немедленно дадим телеграмму в Ставку, и не успеете доехать, как будет сообщено в полк о вашем назначении.

Более блестящего предложения я и во сне не мог видеть, и потому, конечно, согласился но, откровенно говоря, в душе не особенно верил. Уж больно мне показалось фантастическим, что меня, подпоручика, никому не известного, собственно, ничем не отличившегося,  и. вдруг, сразу назначают на такую должность.

- Смотрите, при удаче, еще и Георгия заработаете  - улыбнулся   подполковник. А теперь идемте за наш стол, познакомлю нас с моими офицерами.

Мы подошли к столу и подполковник представил меня своим офицерами, как будущего командира ими созданного броневого поезда. Компания приняла меня очень сердечно. Офицеры-железнодорожники - люди свои и отказа и живительной влаге для них не было. Появился коньяк, закуски, и беседа пошла веселее. Офицеры оказались вернувшимися по окончании различных служебных командировок и работ и имели право па небольшой отдых.

Подполковник скоро попрощался со мной, сказав, что сегодня мне ехать уже не стоит, а что он сейчас переговорит с командиром. Ночевать буду у них, а завтра с первым поездом могу и выехать. Ну, а сейчас могу немножко и поразвлечься после позиции и госпиталя...

Ночевал я у моих коллег. Утром меня разбудил мой денщик Миша, сказав, что меня вызывают в штаб батальона. Я быстро оделся, привел себя в должный вид и с вестовым отправился в штаб. Там я застал моего покровителя подполковника. Он представил меня командиру батальона, пожилому полковнику, представительному, с большой бородой. Командир расспросил меня какого я училища, когда произведен, в каком бою ранен, почему не долечившись возвращаюсь в полк. Ответы мои, видимо, его удовлетворили.

- Сегодня посылаем телеграмму в Ставку с просьбой о нашем прикомандировании к железнодорожному батальону и о назначении командиром бронированного поезда. А сейчас можете ехать в полк. Задерживать нас не могу. Извещение получите, полагаю, сразу же по прибытии в часть...

В полк я прибыл на другой лень вечером. Бои в это время шли под Львовом и наш полк находился в резерве. Предполагая утром явиться к начальству, я примостился у костра, где сидели несколько наших офицеров, приветливо встретившие меня. Пошли разговоры о положении на фронте, о нашем, действительно удачном и на редкость быстром наступлении, о переменах в полку, кто убит, кто ранен...

Потери у нас все же были большие, потому и полк был отведен в ближайший резерв.

Проснулся утром. Солнышко уже пригревало. Напился чаю, закусил и отправился в штаб полка. Вхожу в палатку. Навстречу адъютант, милейшим капитан К. Увидел меня - поздоровались.

- А знаете, сейчас получена телеграмма о назначении вас командиром бронированного поезда. Ехать должны немедленно. Что же, это протекция какая-нибудь особенная? Прямо удивительно!

-  Теперь пройди  к командиру, - он указал мне на закрытое полотнищем другое отделение палатки.

Я вошел к генералу совершенно спокойно, почувствовав себя уже командиром бронепоезда. Не шутка! Отрапортовал как полагается.

-  Вы уже знаете от адъютанта о вашем назначении командиром бронепоезда?

-  Так точно. Ваше превосходительство! Адъютант мне сообщил об этом.

-  Ну что же,  дай Бог вам удачи. Получите нужное предписание и сегодня же выезжайте.

-  Слушаюсь!

В тот же день я выехал я Тарнополь, где находился штаб железнодорожного батальона и мой бронепоезд. Явившись к командиру и познакомившись с офицерами, постоянно находившимися при штабе, я сразу попросил показать мой бронепоезд.

Он уже стоял на путях и я с удовольствием разглядывал это железное детище, ведь это был первый броневой поезд на Галицийском фронте. Прежде всего, он был очень маленький, то есть вагоны гораздо ниже обыкновенных вагонов. Построен он был из обыкновенного котельного железа, то есть пулей не пробивался, но даже трехдюймовка, конечно, могла его пробить свободно даже и не бронебойным снарядом. Впереди находилась артиллерийская площадка с трехдюймовой пушкой , далее следовал первым пулеметным вагон с шестью пулеметами системы Максима, за первым вагоном был паровоз, а за паровозом второй пулеметный вагон также с шестью пулеметами.

Встретила меня пулеметная команда поезда, сформированная и солдат железнодорожного батальона не по назначению, а из добровольцев. Среди них было много вольноопределяющихся. Была и ремонтная команда, человек 5-6 на случай, если снаряд разобьет железнодорожное полотно во время боевых действии, с расчетом, что и пулеметчики будут им помогать.

Команда мне очень понравились - все молодые, много интеллигентных лиц. Я поздоровался с ними. Лихо ответили. Обошел команду. Молодцами, провожают глазами. Собрал команду около себя, стали разговаривать. Это, конечно, не наши пехотные солдаты, наивные ребятки, а достаточно развитая публика, все грамотные, окончившие железнодорожные школы, ремесленные училища. Про вольноопределяющихся, конечно, и говорить нечего.

Через несколько дней прибыли артиллеристы к орудию с начальником артиллерии поезда - довольно громкое название при одном орудии. Этот начальник представился мне как начальнику бронепоезда, и, к моему смущению, оказался старше меня на два чина, то есть штабс-капитан, и много старше по годам. Ему было 27 лет. Впрочем, это нисколько не портило наших отношений, да мы с ним быстро сошлись в дальнейшем. Он оказался добрейшей души человек, склонный к мистицизму, храбрый, доблестный офицер.

Через несколько дней мы с Иваном Степановичем (имя и отчество артиллерийского офицера) двинулись на фронт под Станислав, и мой бронепоезд поступил в непосредственное распоряжение командира XXX корпуса генерал-лейтенанта Вебеля и его начальника штаба генерала Маньковского, от которого я и получал соответствующие приказания.

Предполагалось наступление на Станислав. Наша передовая линия отлипни противника отделялась рекой, через которую проходил железнодорожный мост. Непосредственно примыкал к железнодорожному полотну Венгровский полк, с которым я тоже держал связь.

Базу бронепоезда я наметил на полустанке, приблизительно на линии обегая Венгровского полка. Отсюда до передней линии я проезжал за несколько минут, Маленький мой бронепоезд был укрыт естественными возвышенностями - железная дорога пролегала в лощине. По телефону мне передавали из штаба корпуса: бронепоезд на позицию. Иногда указывали, что именно желательно было обстрелять, а чаше давали нам самим инициативу. Иван Степанович вскакивал на орудийную площадку к своим артиллеристам - самое опасное место, так как площадка была бронирована с боков и спереди, а сверху была полуоткрыта. Я заходил в первый пулеметный вагон, садился на свое место, а место у меня было такое: в крыше вагона была небольшая вышка наподобие широкой трубы, сверху и с бока забронированная, с большим открытым не забронированным круглым окном, откуда я свободно наблюдал местность впереди и по бокам. Сидел я, как в седле, на железном приспособлении. По бокам у меня было два рупора: в мой и во второй пулеметный вагоны, а спереди на планке сигнальные кнопки на паровоз. Этими кнопками я руководил движением паровоза, указывая: "полный ход вперед", "медленный", "полный назад" и т.д. Команда открывала пулеметные люки, и мы мчались по  направлению к мосту.  Открывали огонь куда надо, сразу же навлекая на себя бешенный огонь артиллерии противника и, кончив свое дело, полным колом уходили обратно. Иван Степанович вел меткий огонь. Первоклассный артиллерист, храбрый, решительный, команда подобралась хоть куда, и все сходило счастливо...

Особенных потерь мы противнику не наносили, но переполоха им делали много. Вероятно, штабу это и надо было, чтобы не давать покоя неприятелю. Тут же их батареи, как собаки, набрасываются на бронепоезд. Пехота наша вся попрячется, а Иван Степанович стоит, точно ничего и нет, я же в окно наблюдаю, а как только разрывы ложатся близко, нажимаю кнопку - сигнал на паровоз "полный назад". Задымит наш паровоз, и летим мы обратно па свою базу, а как попадем в мертвое пространство, усмиряется и их артиллерия...

К этому времени пришло извещение о награждении меня орденом  Св. Анны 4-й степени, и я с восторгом нацепил на шашку красный темляк...

На фронте было тихо. Из тыла подходили резервы, пополнения, Готовились к наступлению на Станиславов. Наконец день наступил. По телефону меня вызвали в штаб дивизии. Начальник дивизии, генерал Байков и начальник штаба помещались в небольшой хатке. Когда я вошел в штаб адъютант доложил обо мне и меня сейчас же принял сам начальник дивизии, доблестный генерал. Георгиевский кавалер,  уже в годах, с седоватыми усами. Здесь же сидел и его начальник штаба подполковник Дестрем. Он все время подшучивал над моей молодостью, но и похвалил за боевую службу с "карликом", как он называл наш бронепоезд.

- А где же наш лихой капитан? - спросил генерал.

Я ответил:

-   Вы  вызвали,   Ваше   Превосходительство, только меня.

-  Нет, нет. Вызвать и его, - приказал он. Когда явился Иван Степанович, то генерал уже серьезно, заявил, что на нас возлагается очень ответственная задача дебушировать переправу через мост на Станиславов, Наступление назначалось на завтра с рассветом. Разложили карты и начальник штаба ориентировал нас в положении на нашем участке. Пехота должна была частью пройти по мосту, когда мы с бронепоездом очистим путь дли пехоты. Указал, где именно будут переправляться другие части, кого и как мы должны поддерживать огнем.

Многое будет зависеть от вашей инициативы - сказал начальник штаба, а генерал Бойко добавил:

-   Все же берегите поезд,  по возможности. Помните, что он у нас пока один.

-  Это, уж, Ваше Превосходительство, нужно попросить артиллерию  противника - сказал Иван Степанович.

- Да, да! Здорово они злы на вас. Итак, еще до рассвета подведете поезд к  мосту, а чуть рассветет, не ожидая сигнала, с Богом, дебушируйте переправу.

Вернувшись на бронепоезд, я объяснил задачу команде, Иван Степанович -артиллеристам. Осмотрели поезд проверили все и отпустили людей спать, приказав подъем в 2 часа ночи.

Мы еще посидели с Иваном Степановичем, поговорил и. Он, между прочим, дельно отметил, что зря нас все то время трепали, что противник и теперь великолепно знает про наш бронепоезд и мог приготовить какие-нибудь сюрпризы вроде мин на мосту, а вот, если бы нас держали скрыто, то успех был бы на 100 % . Я был согласен с Иваном Степановичем, но надеялся, что, во-первых противник не знает о нашем наступлении, а во-вторых - русское "авось" выручит. В общем, к рассвету, мы тихонько подъехали к самому мосту, а как чуть-чуть забрезжило и контур бронепоезда мог быть замечен часовыми противника, полным ходом помчались по мосту, даже прошли его и открыли бешеный огонь из всех 12 пулеметов и пушки вдоль окопов австрийцев, почти в упор.

В то время, пехота наша быстро пробежала по мосту и без выстрела заняла окопы противника. Между тем уже рассвело. Остальные наши войска также переправились на другой берег. Гремела наша артиллерия и артиллерия противника. Цепи приближались к городу.

Бронепоезд бил по окраине города, где располагались резервы противника. Стало уже хорошо видно, и артиллерия противника сосредоточила по бронепоезду ураганный огонь. С окраины города били пулеметы.

Задержись я еще хоть немного, бронепоезд был бы разбит. Задачу свою мы выполнили и я дал полный ход назад. Преследуемые артиллерией, мы благополучно проскочили мост и достигли мертвого пространства, где я остановил бронепоезд. Дым прекратился, но артиллерия продолжала нас нащупывать.

Сзади граната испортила железнодорожное полотно. Ремонтная команда бросилась исправлять путь, а пока ни назад, ни вперед. Смотрю в бинокль. Видны паши цепи уже под городом. Артиллерия противника умолкает. Ну, думаю, значит, конец. Сейчас возьмут город. Иван Степанович с площадки говорит: "Поедем вперед преследовать противника", Я дал сигнал, и проехали мост. Наши уже были в Станиславове. Артиллерия била по отступающему противнику. Стал туда же стрелять и бронепоезд.

Я продвинул поезд к самому городу. Пути были испорчены. Отсюда было ближе и виднее. Открыли огонь. На самую станцию проехать было трудно из-за нагромоздившихся там составов.

Уже через несколько дней после взятия Станиславова меня вызвали вместе с бронепоездом и моими командами - пулеметной, ремонтной и артиллерийской в штаб батальона, который вместе со штабом корпуса перешел в Станиславов.

В 10 часов утра я уже был в Станиславе Командир батальона приказал мне выстроить на перроне мои команды объявив что сейчас вероятно прибудет командир XXX корпуса генерал Вебель.

Быстро выстроив команды и осмотрев солдат, я встал на правом фанге справа от меня стоял Ивам Степанович. Вскоре на автомобиле подъехал командир корпуса еще не старый представительный генерал. Командир батальона встретил его рапортом Генерал поздоровался с командами, поблагодарил за геройское дебуширование переправы подвиг который во многом способствовал взятию Станиславова и сохранил многим солдатам ценные для Царя и России жизни. Затем в сопровождении адъютанта прошел вдоль строя и собственноручно роздал Георгиевские кресты всем без исключении солдатам. Минута была торжественная. Лица солдат сияли счастьем.

Заключение.

       В завершении работы, можно сказать следующее. Всего в годы Первой мировой войны в России изготовили 10 бронепоездов, мотоброневагон и три броне-дрезины на Европейском театре и 4 бронепоезда на Кавказе. Кроме того, существовал «боевой» поезд в Финляндии, использовавшийся для охраны морского побережья. Из этого количества в ходе боев было потеряно два броне-поезда на Юго-Западном фронте и один на Северном. Причем последний, судя по всему, просто оставили из-за отсутствия паровоза. Оценивая эффективность использования бронепоездов, можно сказать, что командованием их роль в боях сильно недооценивалась. Многие представители руководства управления ВОСО Ставки и фронтов считали, что бронепоезда могут успешно действовать лишь при отступлении, ведя арьергардные бои с наступающими частями противника.
      Отрицательную роль играла довольно громоздкая и часто малоэффективная система подчинения и снабжения бронепоездов, а также их нахождение в соста-ве железнодорожных войск, главной задачей которых являлся ремонт и эксплуатация дорог. Кроме того, не самым удачным решением было отсутствие на бронепоездах постоянных команд - и офицеры, и солдаты, прикомандировы-вались к составу, и в любой момент могли быть заменены другими. Это не повышало эффективность боевого использования бронепоездов.
      Не лучшую роль играл тот факт, что для вооружения бронепоездов исполь-зовали главным образом трофейное вооружение - 8-сантиметровые австро-венгерские пушки образца 1905 года и 8-мм пулеметы Шварцлозе, а также отечественные горные пушки образца 1904 года. Дальность стрельбы послед-них была весьма небольшой.
      Тем не менее, к лету 1917 года был накоплен определенный опыт эксплуа-тации и боевого применения. Однако события осени 1917 года и последующая за этим Гражданская война помешали реализовать данные мероприятия.

Список использованных источников.

1. http://historydoc.edu.ru/catalog.asp?cat_ob_no=12197&ob_no=13681
2. http://lib.rus.ec/b/443150/read
3. http://history.milportal.ru/2012/11/zenitnye-bronepoezda-pvo/
4. http://www.rzd-expo.ru/history/Bronepoezda/
5. http://www.lki.ru/text.php?id=4896
6. http://copypast.ru/2008/10/03/bronepoezda_sssr_foto__tekst.html
7. http://www.opoccuu.com/210212.htm
8. http://www.istpravda.ru/bel/pictures/508/
9. http://ww1.milua.org/bronepoezdZelbat.htm
10. http://topwar.ru/34152-russkie-bronepoezda.html
    

Приложения.

Бронепоезд 5-го Сибирского железнодорожного батальона в Усть-Двинске. 1916 год. Виден бронепаровоз и задний бронированный 2-осный полувагон с бойницами (ЦВММ).

Бронированный 2-осный полувагон с бойницами из состава бронепоезда 5-го Сибирского железнодорожного батальона. 1916 год. Хорошо видны амбразура для стрельбы из пулемета и бойницы для винтовок (АСКМ).

Бронепоезд 5-го Сибирского железнодорожного батальона с командой. Фото из журнала «Нива» за 1916 год. На переднем плане пулеметный броневагон, в центре 2-осный артиллерийский вагон, на котором стоят стрелки (АСКМ).

2-осный пулеметныйброневагон бронепоезда 5-го Сибирского железнодорожного батальона. Усть-Двинск, 1916 год (фото из журнала 1916 года издания).

Бронепоезд 5-го Сибирского железнодорожного батальона, захваченный немцами под Ригой. Август 1917 года. На фото хорошо видны два 2-осных броневагона-справа артиллерийский, с 76,2-мм противоштурмовой пушкой образца 1914 года, слева пулеметный, с амбразурами для стрельбы из винтовок (ЯМ).

Артиллерийский и пулеметный вагон (с наблюдательной башней) бронепоезда 9-го железнодорожного батальона. Юго-Западный фронт, 1915 год. Обратите внимание, что наружная обшивка пулеметного вагона выполнена из досок (РГАКФД).

Вид спереди на артиллерийский вагон бронепоезда 9-го железнодорожного батальона. Юго-Западный фронт, 1915 год. Хорошо видна 80-мм австрийская пушка М 05. Обратите внимание, что бронировка выполнена из различных по конфигурации кусков стали -видимо использовали то, что оказалось под рукой (РГАКФД).

Вид спереди слева на артиллерийский вагон бронепоезда 9-го железнодорожного батальона. Юго-Западный фронт, 1915 год. На борту видна белая надпись: «9-й жел. дор. батальонъ» (РГАКФД).

Общий вид бронепоезда 9-го железнодорожного батальона. Юго-Западный фронт, 1915 год. Видны два артиллерийских и пулеметный вагоны, а также австрийский бронепаровоз. Обратите внимание, что второй артиллерийский вагон изготовлен более основательно, имеет крышу и дверь в борту (АСКМ).

Бронепоезд Морского полка особого назначения. Лето 1915 года. Хорошо видно, что он состоит из двух 4-осных металлических вагонов «Фокс-Арбель», 2-осного металлического полувагона и полубронированного паровоза серии Я. Для стрельбы из пулеметов и винтовок в бортах прорезаны бойницы (АСКМ).