Счастье и душа земная

Глава 1

Душа в понимании Платона и Аристотеля

Платон

Теория души является актуальной для всего творчества древнегреческого философа Платона. Она занимает очень важное место в его философии и тесно взаимосвязана с другими положениями его учения. Главные платоновские мысли невозможны без раскрытия природы души. В своей работе мы попытаемся не только выявить связь между рассуждениями философа о душе и его рассуждениями о знании как припоминании, о любви, но и раскрыть, что такое душа есть сама по себе, по Платону. Эти задачи, вполне разрешимы при опоре на диалоги “Федон”, “Пир”, “Федр”, “Софист”, “Теэтет”, “Филеб”, “Государство”, “Тимей”, где находится не только сущность теории души, но и вообще сущность платоновской философии. В каждом из этих произведений в той или иной степени затрагивается душа, затрагивается то, что касается души, то без чего невозможна теория души. В первых из выше перечисленных диалогов Платон (“Федон”, “Пир”, “Федр”) большей частью рассматривает душу, образно выражаясь, замутнённой разными страстями, разрабатывает этические положения, говоря скорее о том, что не принадлежит душе, и что не должно душе. И лишь в том, что душе более всего свойственно созерцать истину (благо), видится смутный намёк на то, что же есть душа сама по себе. В последующих диалогах мы приближаемся к более ясному пониманию блага, а в “Тимее”, наконец, открывается то, что же есть душа в её чистоте.

              В диалоге “Федон” Сократ, готовящийся принять смерть, не только не сожалеет об этом, но и радуется предстоящему. Тело обременяет душу, тело мешает душе быть собой, а смерть — освобождение от тела, считает Сократ. Тело загрязнят душу. Тело — это то, что не даёт душе подняться вверх, то, что постоянно опускает её вниз. Истинной деятельностью души должно быть размышление, а все телесные нужды не позволяют душе всё время предоставлять себя тому, что является её истинным уделом. Вот что пишет Алкиной: “Мышление есть действие ума, созерцающего первичноумопостигаемое. Оно двояко: одно — до внедрения души в тело, когда душа созерцает умопостигаемое; другое — после внедрения души в данное тело”. “Внедрение души в тело” — сказано не совсем верно, правильнее было бы говорить о внедрении тела в душу. Тело внедряется в душу саму по себе, чистую душу и препятствует ей созерцать само по себе бытие. Ведь тело является чуждым для души, внешним ей.

              Человек должен есть, спать, справлять свои нужды и т. п. Человек вынужден отдавать себя совершенно посторонним, не относящимся к действительно присущим душе, занятиям. Душа находит себя в созерцании истинного бытия. Чтобы постигнуть вещи такими, какие они есть сами по себе, душа должна отрешиться от тела, от ощущений, которые ей мешают видеть “чистое бытие”, как пишет Платон.

Платон, сравнивая душу с крылатой колесницей, тем самым показывает нам душу страстную, душу отягощённую земным.

В диалоге “Федр” философ уподобляет душу крылатой колеснице,  управляемой возничим — умом (который и является душой самой по себе), с двумя конями. И один из коней является тем, что мешает душе созерцать “занебесную область”: “…но ей не дают покоя кони, и она с трудом созерцает бытие”. Эти кони и есть ничто иное как страсти души, то, что приходит в душу от тела.

Что же Платон подразумевает под страстями? На этот вопрос ответить просто: это всё то в душе, что опускает её вниз, на землю, т. е. всё то в ней, что не возвышает её к истинному бытию. Человек хочет спать, человек хочет есть — эти  желания не относятся к жажде истины и, стало быть, они являются страстями. Это вовсе не значит, что человеку не следует есть и спать; а дело в том, что если душа человека хочет того или этого не связанного с истиной, то она в данный момент и не является настоящей душой. Ещё в “Федоне” Платон говорит, что философ (ни кто иной, как философ претендует на обладание настоящей душой) должен как можно сильнее ограничить свою связь с телом (только убивать себя не дозволено), т. е. освободить себя от мирских желаний, и быть наедине с собой. Платон призывает к умеренности во всём, к безмятежности. Мир сей не должен затрагивать человека, ничто внешнее (т. е. чужое человеку, чужое его душе) не должно вызывать в нём отклика. Душа должна жить лишь Истиной, ничем иным кроме Истины.

Платон говорит о трёх началах души — “разумное”, “яростное” и “вожделеющее” начала. “Яростное” и “вожделеющее” относятся к страстям. Задача человека состоит в том, чтобы подчинить эти два начала началу разумному. “Душа неразумная подчиняется телесным аффектам, ей свойственен неразумный пыл и раздражительность; душа разумная благодаря разуму не обращает внимания на тело и борется с неразумием”, — пишет Саллюстий философ. Т. е. душе  одолевать страсти помогает сама душа. Чем более душа предаётся своим истинным занятиям, тем менее её обременяет земное.

Душа, обитая на земле, “довольствуется мнимым пропитанием”, однако, не остаётся спокойной. Душа хочет чего-то настоящего, а не мнимого, душа хочет прекрасного. Наслаждаясь внешним, чувственным, земным, человек оставляет незаполненной пустоту в своей душе, душа чахнет, болеет, душа ищет. А сила любви не даёт ей быть безмятежной и довольной.

И важно понять то, что любовь не является чем-то извне пришедшим в душу. Любовь всегда есть в душе каждого. И, направляемая любовью, душа  движется самою собою. Любовь к прекрасному рождается в душе, потому, что в ней уже есть прекрасное. И, говоря о том, что душу поднимает к Небу любовь к нему, я выражалась не совсем точно, впрочем, следуя за Платоном. Душою движет само Небо, которое всегда живёт в ней. Виктор Фомин высказывает очень интересную мысль: Платон, по его убеждению, описывая государство в одноимённом диалоге, хочет описать душу. “В воспитании души, как и государства, согласно Платону, должна быть некая направляющая духовная сила. Когда Платон обозначает её "крупными буквами", соразмерными масштабу "государства", возникает образ мудрого "попечителя" — "правителя"”, — считает Фомин. Этим “правителем” и является прекрасное само по себе. По большому счёту душа, истина и любовь к истине совпадают.

Человек, добившись всего желаемого в  этом мире, может считать себя счастливым. Но беспокойство остаётся, и любовь, живущая в душе каждого, напоминает ему, что что-то не так, напоминает ему о том, что есть свет, что есть настоящее счастье. Не видя прекрасного душа страдает, а созерцая истину, созерцая прекрасное, душа радуется, раны её начинают затягиваться.

Платон не признаёт тела в качестве главного помощника в нашем познании. В диалоге “Теэтет” философ доказывает, что чувственное восприятие не является знанием. Ведь истинным знанием, согласно Платону, является знание не свойств вещи, а знание вещи самой по себе. В ощущении вещь даётся не по сущности, а в отношении к чему-либо. В чувственном восприятии вещь  является нам как объект рождения, становления и возникновения, тогда как, чтобы понять данную вещь мы должны понять её вечную и неизменную идею. Ощущая что-либо, мы не знаем того, что ощущаем. Душа является тем, что делает наше познание возможным.

Мир, который предстаёт перед нами в ощущении слишком многообразен — ощущение не даёт нам уловить общего в этом многообразии. Если мир является лишь становлением, лишь многим без чего-либо единого, огромным количеством явлений, происходящих случайно, без всякой закономерности, то тогда ощущение может являться знанием. Но, подумав, мы поймём, что при таком варианте знание вообще невозможно, и ощущение всегда остаётся лишь ощущением и никогда не становится познанием. Но поскольку человек всё же может что-то знать, поскольку познание возможно, постольку должен существовать иной инструмент познания помимо ощущения. Таковым и является наша душа. Именно она сводит материал, получаемый в ощущении воедино. Например, уши являются не тем, чем мы слышим, а тем, посредством чего мы слышим. А тем, чем мы слышим является душа, которая сводит к общей идее наши ощущения: “…душа сама по себе, как мне кажется, наблюдает общее во всех вещах”. Душа лишь способна действительно познать вещь, несмотря на то, что познание эмпирических вещей необходимо начинается с ощущения, лишь душа может видеть вещь саму по себе.

Согласно Платону, человек, родившись, не обладает истиной, душа его ещё не является истинной душой, и одновременно человек уже имеет в себе истину, душа его уже обладает истиной, но ещё как бы не “воплотившейся” истиной. Человек должен открыть в себе Небо и должен научиться жить им, он должен сделать свою душу истинной. Фомин в  главе “Апология Платона” устами Платона произносит: “Вглядитесь пристально в Небо — и вы не увидите ничего кроме Божественной природы своей души. Вглядитесь в светлую часть души вашей и вы не найдёте там ничего кроме Неба. Это и есть величайшая мистерия Божественной жизни, доступной смертным”. Нужно всего лишь вглядеться в себя, нужно всего лишь вглядеться в Небо. И лишь приняв в себя Небо, душа становится собой. А значит и бессмертной.

Истинность души невозможна без её движения внутри самой себя, которым является мышление, т. е. познание души самой  себя. Душа как истинная и действительная душа не дана человеку изначально, человек, мысля, должен найти свою душу. Гегель, характеризуя учение Платона, говорит, что дух, который сначала является лишь в себе истинным духом, должен стать истинным духом для себя.

В таблице мы пытаемся осмыслить вышеизложенное, систематизированное нами понимание бессмертия души у Платона:

Аристотель

Знаменитый ученик Платона также не обошёл тему души стороной. В своем трактате: "О душе" Аристотель определяет душу в системе понятий своей метафизики - сущности, формы, возможности, сути бытия, энтелехии. Душой может обладать только естественное, а не искусственное тело (топор души не имеет). Это естественное тело должно обладать возможностью жизни. Прежде всего необходимо определить к какому роду (сущего) относится душа и что она такое; есть ли она определенное нечто; Относится ли она к тому, что существует в возможности. или, скорее, есть некоторая энтелехия- (греч. entelechia - имеющее цель в самом себе) - у Аристотеля - целеустремленность, целенаправленность как движущая сила).

Аристотель понимал душу, как движущее начало, но утверждал что сама душа не может двигаться.

Аристотель различал четыре вида движения (изменения):

1. возникновение и уничтожение; (2) качественное изменение, т. е. изменение свойства;(3) количественное изменение, т. е. увеличение и уменьшение (рост, убыль); (4) перемещение, перемена места. Собственно к движению он относит изменения вида (2)-(4), поскольку изменение вида (1) есть скорее просто измерение, состоящее в переходе одной вещи в другую. Между тем, утверждает философ, возникновение и уничтожение совершаются относительно сущности; для нее же "нет движения, так как ничто существующее ей не противостоит".

Аристотель определил душу как "первую энтелехию органического тела", т. е. жизненное начало тела, движущее его и строящее его как свое орудие. Поэтому в живых телах наиболее явственно обнаруживается целесообразная деятельность природы. Соответственно своим функциям душа делится на три рода. Функция питания и размножения, наличные у любого живого существа, образуют питательную, или растительную, душу. Ощущение и передвижение, свойственные животным. образуют душу ощущающую, или животную. Наконец, мышление осуществляется как деятельность разумной души - она принадлежит человеку. Закон здесь таков: высшие функции, а соответственно души, не могут существовать без низших, тогда как последние без первых могут.

Душа обладает растительной способностью, способностью ощущения, способностью размышления и пространственного движения.

Растениям присуща только растительная способность, другим существам - и эта способность, и способность ощущения; и если способность ощущения, то и способность стремления. Ведь стремление - это желание, страсть и воля; все животные обладают по крайне мере одним чувством - осязанием. А кому присуще ощущения; тому присуще также испытывать и удовольствие и печаль, и приятное и тягостное, а кому все это присуще, тому присуще и желание: ведь желание есть стремление к приятному.

Душа отличается растительной способностью, способностью ощущения способностью размышления и движением. А есть ли каждая из этих способностей душа или часть души и если часть души, то так ли, что каждая отделима лишь мысленно или также пространственно, - на одни из этих вопросов нетрудно ответить, другие же вызывают затруднения. Так же как и у некоторых растений, если их рассечь, части продолжают жить отдельно друг от друга, как будто в каждом таком растении имеется одна душа в действительности (энтелехия), а в возможности - много, точно так же мы видим, что нечто подобное происходит у рассеченных на части насекомых и в отношении других отличительных свойств души. А именно: каждая из частей обладает ощущение и способностью двигаться в пространстве; а если есть ощущение, то имеется и стремление. Ведь где есть ощущение, там и печаль, и радость, а где они, там необходимо есть и желание.

Душа у Платона и Аристотеля

Глава 2

Счастье

Когда мы ведем речь об этических категориях, то в качестве специфических особенностей выделяем их оценочный, императивный, мотивирующий характер. В каждой категории оценка, мотивация, повеление связаны своеобразно. Каково же их взаимоотношение в категории "счастье"?

Любая нравственная ценность выражает отношение субъекта к объекту, оценку субъектом объекта. Применительно к категории счастья следует отметить, что субъект в данном случае выступает в своей личностной модальности, а объектом оценки является жизнь этой личности. Счастье выражает положительную и интегрирующую оценку жизни, в роли оценки оно вторично по отношению к жизнедеятельности, отражает ее.

Каждый понимает счастье по-разному. Вопрос «что есть счастье? Уяснение этой проблемы позволяет нам осознать свое отношение к жизни, свои идеалы, ценностные, ориентации, нравственные принципы. Очевидно, более правомерно ставить вопрос не о том, как сделать себя счастливым, а о том, как стать достойным счастья.

               Счастье самореализация, поиск самого себя. Часто отождествляемое со счастьем желание любви есть не что иное, как поиски человека, который помог бы нам открыть лучшее в нас. В таком контексте несчастной любви не бывает. Любовь в понимании Платона  восхождение от физического влечения (чувственной красоты) к красоте души и духа (энтелехии). Любовь стремление к идеалу.

Счастье можно рассматривать и как своеобразный мотив деятельности, в этой своей "ипостаси" оно первично по отношению к ней, программирует ее. В качестве мотива счастье существует как нечто, само собой разумеющееся, как не всегда осознаваемый фон деятельности, в той или иной степени (в зависимости от личности и обстоятельств ее бытия) определяющий жизненную стратегию, сложным образом (иногда чрезвычайно конфликтно) пронизывающий всю систему индивидуальных ценностей.

         Что касается императивной характеристики счастья, то она весьма условна. Стремление к счастью - естественное желание, определяемое природой человека; внешнее повеление здесь, по существу, отсутствует, детерминация (если о ней можно вести речь) представлена как самодетерминация.

Счастье часто связывают либо с процессом достижения значимой цели, либо с его результатом. Важно, конечно, и то, и другое, но индивидуальные характеристики различных людей часто определяют их "ставку" на что-то одно. Многие, например, горят нетерпением немедленно получить желаемый результат, всеми силами стремятся ускорить процесс достижения, негативно переживая любое его замедление. Другие, напротив, стараются затянуть процесс, поскольку (осознанно или бессознательно) боятся разочарования при достижении цели. Действительно, предвкушение иногда оказывается приятнее осуществления, особенно для людей с развитым воображением. Кроме того, радость от реализации существенной для нас цели может быть омрачена слишком большими потерями на долгом пути к ней или отсутствием следующей цели, способной активизировать нашу жизненную энергию. Некоторые люди вообще не задумываются над стратегическими целями жизни (либо в силу примитивности своей духовной организации, либо из-за восприятия жизни как процесса, в котором постановка цели лишена смысла, и т.п.).

Счастье как эмоциональное переживание чрезвычайно "многоцветно". Основываясь на положительной (в целом) оценке человеком своей жизни, оно включает в себя разнообразные эмоциональные состояния, в том числе и отрицательные. Отождествление счастья с непрерывно длящимся наслаждением дезориентирует человека, установка на "сплошное блаженство" (выраженная на современном молодежном сленге девизом "все - в кайф") искажает систему ценностей и порождает, как правило, разочарование жизнью.

 Погоня за удовольствиями, в процессе которой легко прививается моральный релятивизм и даже цинизм, приводит к пресыщению (если погоня оказывается "успешной") или к остро ощущаемой неудовлетворенности своим существованием (если нет возможности утолить жажду наслаждений). В любом случае человек, ориентированный подобным образом, оказывается не в состоянии противостоять неблагоприятным обстоятельствам, достойно переживать неминуемые огорчения и страдания.

         Сложность, противоречивость, многоаспектность человеческой жизни является основой разнообразия ее эмоционального восприятия, в котором причудливо переплетаются радость и грусть. "Изъять" страдание из жизни невозможно, поэтому стремление к счастью предполагает, вероятно, готовность к страданию, формирование правильного к нему отношения. Поскольку страдание многолико, нам позволительно классифицировать его, выделяя, например, деструктивное и конструктивное. Названия эти, возможно, не совсем удачны, но они позволяют поставить реальную проблему. В самом деле, деструктивное страдание разрушает самые важные для субъекта ценности, делает невозможной (на время или даже навсегда) положительную оценку им своей жизни. Конструктивное, напротив, может усиливать и обогащать ощущение счастья. Формы того и другого вида страдания и его мера существенно определяются индивидуальными особенностями. Тонко чувствующие, ранимые натуры, например, глубоко переживают малейшие нюансы в человеческих отношениях, непонятные и недоступные другим людям, с более грубой душевной организацией.

Счастье связано с возможностью самореализации личности в различных сферах ее бытия, поэтому спектр условий счастливой жизни достаточно широк. Комбинация этих условий, их субординация и значимость определяются как объективными факторами, так и своеобразием субъекта. Этическая традиция выделяла в качестве условий счастья наиболее сущностные его основания, носящие как бы вневременной, "вечный" характер. В индивидуальных же ценностных ориентациях структура и содержание условий счастья значительно подвижнее и более подвержена воздействию времени.

 Так, например, сравнение результатов анкетирования студентов последних лет и десятилетней давности позволяет зафиксировать существенное смещение ценностных ориентиров в сторону большей значимости материального благополучия. Прежде лишь незначительное число студентов называло в качестве одного из условий счастья материальную обеспеченность, а теперь это условие занимает одно из первых мест. Есть, конеч­но, и более устойчивые установки. Это в первую очередь касается значимости общения, неизменно лидирующего в числе наиболее важных оснований счастья. Кроме этого, к условиям счастья студенты справедливо относят любовь, творчество, здоровье, свободу, высокие нравственные принципы поведения, стабильность социальной среды и еще многое другое, общезначимость чего не столь очевидна.

 Есть смысл чуть подробнее остановиться на тех условиях счастья, которые значимы для наибольшего количества людей.

 а) Оптимальное удовлетворение материальных потребностей издавна считалось условием счастливой жизни. Наличие материального благополучия, определенная комфортность существования для большинства людей весьма значимы и представляют предпосылку положительной оценки жизни. Бедность, тяжкий труд по добыче хлеба насущного, ограничивающий духовные запросы и возможности их реализации, чаще всего воспринимаются как детерминанты несчастья.

б) Счастье связано с самореализацией личности, раскрытием ее внутренних потенций, духовного богатства. Поскольку "действительное духовное богатство индивида всецело зависит от богатства его действительных отношений" (К. Маркс), постольку общение является одним из главных условий счастья. Эта идея утверждалась в этической традиции ("Дружба есть самое необходимое для жизни, ибо никто не пожелает себе жизни без друзей, даже если бы он имел все остальные блага" - Аристотель), описывалась в других формах духовной культуры ("Ничего нет в мире драгоценнее уз, соединяющих человека с человеком" - Экзюпери), она достаточно убедительна и для обыденного сознания.

Счастье может быть только временным, т.к. лишь при этом условии сохраняется состояние эйфории, характерное для понятия.

Даже если у человека постоянно будут соблюдаться все условия, необходимые для пребывания в данном состоянии, он не будет чувствовать себя счастливым, ибо из-за привычки теряется новизна и значимость ощущения.

ВВЕДЕНИЕ

Слово "душа" принадлежит к числу наиболее сложных как в Библии, Коране и Торе, так и в философской литературе. Оно имеет много значений в Священном Писании и в сочинениях святых отцов. Как замечает профессор Христос Яннарас, "семьдесят толковников Ветхого Завета использовали слово ψυλή для перевода еврейского термина nephesch, имеющего много значений. Этим словом именуется все живое, всякое животное, хотя в Писании оно обычно употребляется применительно к человеку и обозначает способ проявления в нем жизни. Оно относится не к одной лишь духовной составляющей человеческого существа, в противоположность материальной, но обозначает человека как целое, как уникальную живую ипостась. Душа не просто обитает в теле, но выражает себя через тело, ибо оно, так же как и плоть или сердце, соотносится с нашим "я", с образом нашего бытия. Душа – то же, что и "человек", "некто"... ".

Чистота и приближенность души к Высшему существу является счастьем в большинстве религий и философских учений. Но это абстрактно. Человеку свойственно чувствовать себя счастливым также и при удовлетворении земных потребностей.

Счастье — психологическое состояние человека, при котором он испытывает внутреннюю удовлетворённость условиями своего бытия, полноту и осмысленность жизни, а также осуществление своего назначения.

Четыре аспекта счастья:

1. Счастье как счастливая судьба, удача

2. Счастье как сильные радости, переживания

3. Счастье как обладание наивысшими благами

4. Счастье как удовлетворённость жизнью

Счастье - это образное понятие, описывающее состояние человека, причем как духовное, так и материальное.

мы считаем, что счастья как такового быть в реальном мире, в повседневной жизни, не может. Человек, считающий себя счастливым - это тот человек, который по определению не должен иметь никаких проблем. Посудите сами. Какой человек, какая личность не имеет проблем? Такого не бывает.

 Мы все часто слышим такие слова: "Я счастлив" или "Это самый счастливый день в моей жизни!" Ну и что? Это только слова...

 Говоря подобные фразы, человек, не понимая что делая, нарушает обычный ритм жизни. Своим воскликом он только доказывает свое неадекватное восприятие окружающей обстановки и неполноценное сознание где и когда он находится. Исходя из этого все его разрозненные фразы о пребывании в состоянии "счастья" можно смело считать ничем иным, как бредом.

 И вообще, человек не может сам аутентифицировать счастье. Не бывает моментов в жизни, когда человек не имел бы проблем.

 Счастье так трудно обрести и сохранить потому, что оно требует наличия в человеке высоких качеств, и особенно чистоты, так как только тот, кто чист, - неизменен. Люди ошибаются, полагая, что можно быть счастливым, поддерживая  низшие состояния сознания: ненависть, ревность, алчность...Конечно, можно радоваться, оскорбив своего ближнего, но затем начинаются беспокойства, невозможно спокойно спать, а счастье уходит. Следовательно, это не было настоящее счастье. Истинное счастье находится очень высоко - там, где царствуют гармония, чистота и любовь. И это счастье человек уже носит в себе.

 Анализируя все возможные "приступы" счастья можно подумать, что оно есть, но лишь как минутное мгновение. А это недопустимо.

 Счастье - это продолжительное "заболевание" разума и здравого смысла. Подводя итог, можно смело сказать, что счастья быть не может, так как мы живем не в сказке, а в жестокой реальности.

Целью нашего исследования мы считаем – феномен «счастья»  и «душа» как этически категории философии,

 Исходя из этого предметом  нашего исследования мы считаем – философские суждения Аристотеля и Платона о душе и счастье

 Задачи исследования :

1. анализ философских категорий «счастье», «душа» в философских трактатах Платона и его ученика Аристотеля,
2. систематизация полученных знаний через обобщение в таблицах и схемах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Душа, ставшая истинной душой, совпадает с прекрасным, с Истиной. Душа является истиной (или идеей) каждой вещи, т. е. сущностью всего. А значит и просто Истиной. Мир и истина не являются чем-то разным как может казаться душе ещё не нашедшей себя, а совпадают, т. е. истина мира  и истина человека, наша истина— это одна Истина. Это и есть душа, душа сама по себе, душа, ставшая истинной душой.

Платон во многих своих диалогах говорит об обременённости души телом и страстями, идущими от тела. Внешнее мешает душе. Но душа сильнее внешнего и поэтому, будучи обременённой мирским, душа обременена лишь собой. Т. е. душе мешает что-то, что находится в ней самой. Душа тогда ещё не является истинной душой. Во многом она живёт тем, что ей поистине не присуще. Отделяя себя от внешнего мира (он кажется душе чужым), душа начинает поиск себя и Истины.

Но состояние души зависит от состояния человека, который в свою очередь напрямую зависит от ощущения счастья.

Обладание высшими нравственными ценностями зависит от нас самих значительно больше, чем мы обычно представляем, подвергаясь соблазну объяснять свои несчастья, бессмысленность существования,       отсутствие       свободы только "объективными обстоятельствами". Трагизм человеческого бытия, определяемый - действительно объективно - неумолимостью смерти,  неизбежностью  страданий,  дисгармоничностью общества, ликвидировать невозможно, но можно "просветлить", смягчить, одухотворить. Этика всегда стремилась помочь человеку в решении этой - самой трудной - жизненной задачи, предлагая различные варианты созидания осмысленного, счастливого бытия. Однако к каким бы моделям счастья, свободы, смысла жизни мы ни приобщались, они могут приобрести индивидуальное ценностное значение для нас только при условии нашего собственного морального творчества. Жизненная мудрость связана с умением осуществлять свою свободу, создавать и реализовывать свою индивидуальность. Для этого главного дела нельзя жалеть ни времени, ни душевной энергии.

 Используемая литература:

1. Саллюстия философа книга о богах и о мире.//Учебник платоновской философии. М. - Томск, “Водолей”, 1995.
2. Фомин В. П. Сокровенное учение античности в духовном наследии Платона. М., “Аргус”, 1994.  
3. Зеленкова И. Л., Беляева Е В. Этика: Учебное пособие и Практикум. – Мн.: НТООО «ТетраСистемс», 1997;
4. Климашевская И. В. Счастье и смысл жизни. – М.: Народная асвета, 1986.
5. http://ru.wikipedia.org/
6. http://www.philosophy.ru/

Содержание

1. Введение
2. Глава 1 «Душа в понимании Платона и Аристотеля»
3. Глава 2 «Счастье»
4. Заключение
5. Список литературы