Тема ночи в поэзии Ф.И.Тютчева

МБОУ «СОШ №27 с углублённым изучением отдельных предметов»

 города Балаково  Саратовской области

Тема ночи в поэзии Ф. И. Тютчева

Автор:  Непрокин Евгений Александрович,

ученик 10 Б класса  

Руководитель:  Субоч  Раиса Ивановна,

учитель русского языка и литературы

Балаково

2013

Содержание

1. Введение                                                                                      с. 3
2. Основная часть

    Глава 1. Развитие темы ночи в русской поэзии                             с. 4-5

    Глава 2. Ночь в поэтическом представлении Ф.И.Тютчева              с. 6-11

    Глава 3. Особенности  восприятия темы  ночи в творчестве  
             Ф. И. Тютчева                                                                                       с. 12-14          

3. Заключение                                                                                  с. 15
4. Список использованных источников и литературы                  с. 16
5. Приложения                                                                               с. 17-19

Введение

  «Тема ночи в поэзии Ф. И. Тютчева» актуальна уже потому, что это составляющая часть творчества поэта, который является ярким представителем русской литературы XIX века.

Объект исследования – лирика   Ф. И. Тютчева, посвящённая теме ночи. Предмет исследования – образ ночи в поэзии Ф. И. Тютчева.

 Цель исследования – раскрыть  понимание Тютчевым образа ночи, выяснить, какое место занимает тема ночи в творчестве поэта.

 Задачи исследования:

1. определить развитие темы ночи в русской поэзии;
2. выявить образ  ночи в поэтическом представлении Ф. И. Тютчева;
3. установить особенности темы  ночи в творчестве Ф. И. Тютчева.

 Структура работы определена поставленными задачами: от определения темы ночи в русской поэзии к неповторимому восприятию этой темы

Ф. И. Тютчевым.  

В работе использованы материалы текстов стихотворений, монографии   с  анализом лирики Тютчева,  подборка воспоминаний  современников о поэте, а также  критические статьи Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева,  А. А. Фета,

 М. П. Погодина,  В.А. Сологуба,  Н. А. Добролюбова и другие работы, опубликованные на сайтах Интернета.

Глава 1. Развитие темы ночи в русской поэзии

Возникновение темы «ночи» в русской поэзии связано, по мнению исследователя В. Н. Топорова, с именем писателя XVIII века М.Н.Муравьева, у которого впервые появилось стихотворение «Ночь».^[1] Уже в этом стихотворении, опубликованном в 1776 или 1785 году, мы видим трогательное отношение к ночи. Поэт мечтает о ее наступлении, так как «к приятной тишине влечется мысль» его. Он радуется ночи, принесшей ему «уединение, молчание и любовь».

 Образ ночи и побуждаемые ею ночные мысли и чувства нашли отражение во многих прекрасных стихотворениях русских поэтов. Хотя восприятие ночи у всех поэтов свое, можно заметить, что в основном ночь была для поэтов наиболее благодатным временем суток для их размышлений о смысле жизни, своего места в ней, пробуждения различных воспоминаний, особенно о любимых.

 Образ ночи боготворили и поэты XIX века, в том числе  и А. С. Пушкин, и С. П. Шевырев, и Ф. И. Тютчев и многие другие.^[2] Большое место образ ночи занимает в поэзии А. А. Фета, певца природы и любви, сторонника, как и

Ф. И. Тютчев, идеалистической философии. Именно в ночное время он создал многие свои замечательные стихи, грезил, вспоминал о своей трагической любви, размышлял о тяготах жизни, прогрессе, красоте, искусстве, «бедности слова» и т.д. «Действия его в поэзии часто происходят ночью, он будто олицетворяет ночь, как и ее спутниц – звезды и луну. Образ ночи у Фета близок по значению образу ночи у Полонского, которого тоже часто одолевали тайные ночные думы»,^[3]- отмечают исследователи творчества поэта. Анализируя  стихотворение «Ночь» Полонского , критик В.Фридлянд заявил, что «оно не уступает лучшим созданиям Тютчева и Фета. Полонский в нем как вдохновенный певец ночи». Как и Фет, Полонский персонифицирует ночь. Полонский, как и Фет, олицетворяет не только ночь, но звезды и луну: «ясные звезды потупили взор, слушают звезды ночной разговор» (стих. «Агбар»). Какими только эпитетами ни наделяет Полонский ночь: «белая», «темная», «хмурая», «одинокая», «лучезарная», «холодная», «немая» и т.д.^[4]

 Для Случевского ночь тоже желанное время, время расцвета любви и испытания страсти, благотворна и для пробуждения воспоминаний. В стихотворении «Ночь» , по мнению литературоведа В.Фридлянда, « Душевное волнение поэта передается при помощи ряда многоточий и восклицательных знаков. Он словно ищет подходящее слово, которое бы передало читателю всю полноту чувств, нахлынувших на него от воспоминаний. У Случевского ночь так же часто присутствует в стихотворении со своими спутниками – луной и звездами».^[5]

 Итак, можно сказать, что образ ночи и побуждаемые ею ночные мысли и чувства нашли отражение во многих прекрасных стихотворениях русских поэтов. Хотя восприятие ночи у всех поэтов свое, можно заметить, что в основном ночь была для поэтов наиболее благодатным временем суток для их размышлений о   жизни,   это таинственное, сокровенное время, когда душа человека доступна всему прекрасному и когда она особенно не защищена и тревожна, предвидя будущие невзгоды. Отсюда многочисленные эпитеты, которые помогают увидеть ночь такой, какой видел её только этот поэт.

Глава 2. Ночь в поэтическом представлении Тютчева

Именно о Ф.И. Тютчеве сложилось представление как о самой ночной душе русской поэзии. «...он никогда не забывает, – пишет С. Соловьев, – что весь этот светлый, дневной облик живой природы, который он так умеет чувствовать и изображать, есть пока лишь «златотканый покров», расцвеченная и позолоченная вершина, а не основа мироздания»^[6]. Ночь – это центральный символ поэзии Ф.И. Тютчева, сосредоточивающий в себе разъединенные уровни бытия, мира и человека. Обратился к стихотворению:

Святая ночь на небосклон взошла,

И день отрадный, день любезный,

Как золотой покров она свила,

Покров, накинутый над бездной.

И как виденье, внешний мир ушел...

И человек, как сирота бездомный,

Стоит теперь и немощен и гол,

Лицом к лицу пред пропастию темной.

На самого себя покинут он –

Упразднен ум и мысль осиротела –

В душе своей, как в бездне, погружен,

И нет извне опоры, ни предела...

И чудится давно минувшим сном

Ему теперь все светлое, живое...

И в чуждом, неразгаданном, ночном

Он узнает наследье родовое.

Основа мироздания, хаос шевелящийся страшны человеку тем, что он ночью «бездомный», «немощен», «гол», у него «упразднен ум», «мысль осиротела»... Атрибуты внешнего мира иллюзорны и неистинны. Человек беззащитен перед лицом хаоса, перед тем, что таится в его душе. Мелочи вещного мира не спасут человека перед лицом стихии. Ночь открывает ему истинное лицо мироздания, созерцая страшный шевелящийся хаос, он обнаруживает последний внутри себя. Хаос, основа мироздания – в душе человека, в его сознании.

Такая логика рассуждения подчеркнута и звуковым, и ритмическим акцентированием. На звуковом уровне резкий перебой в общем звучании создают звонкие согласные  в строчке:

В душе своей, как в бездне, погружен, –

строка максимально насыщена звонкими звуками. Наибольшую смысловую нагрузку несет слово «бездна». Оно связывает   якобы внешнее хаотическое ночное начало и внутреннее человеческое подсознательное, родственность их и  даже в глубине   единство и полное отождествление.  

И в чуждом, неразгаданном, ночном

Он узнает наследье родовое.

Две последние строчки акцентированы одновременно и на ритмическом и на звуковом уровнях. Они, безусловно, усиливают напряженность композиционного завершения, перекликаясь со строкой:

В душе своей, как в бездне, погружен…

Сравнение «как в бездне» усиливает это звучание.

Остаётся только согласиться с мнением специалистов: «Чрезвычайная концентрация звонких звуков на фоне сведенных к минимуму глухих достаточно резко акцентируют две последние строчки стихотворения. На ритмическом уровне эта пара строк выбивается из строфы, написанной пятистопным ямбом. Они образуют вокруг себя смысловое напряжение: человеку родственен хаос, он – прародитель, первооснова мира и человека, который жаждет соединения с родственным началом в гармоничное целое, но и страшится слиться с беспредельным».^[7] 

Темная основа мироздания, истинное его лицо, ночь лишь открывает человеку возможность видеть, слышать, чувствовать высшую реальность. Ночь в поэтическом мире Тютчева – это выход в высшую субстанциональную реальность, и вместе с тем – совершенно реальная ночь и сама эта высшая субстанциональная реальность.

 Рассмотрим еще одно стихотворение Ф.И. Тютчева:

Лениво дышит полдень мглистый,

Лениво катится река,

И в тверди пламенной и чистой

Лениво тают облака.

И всю природу, как туман,

Дремота жаркая объемлет,

И сам теперь великий Пан

В пещере нимф покойно дремлет.

Прежде всего, обращает на себя внимание бросающаяся в глаза внешняя «ленивость» поэтического мира стихотворения. Слово категории состояния «лениво» интенсивно подчеркнуто: употреблено трижды в первой строфе стихотворения. Вместе с тем даже само троекратное его повторение   развертывает в воображении предельно динамичную, вовсе не «ленивую» картину. Сквозь внешнюю «ленивость» проявляется колоссальная внутренняя напряженность, ритмико-интонационная динамика.

Художественный мир стихотворения переполнен движениями и внутренне противоречив.

Так, в первой строфе   «лениво» встречается три раза, соотносится с грамматическими основами:  «дышит полдень», «катится река», и «тают облака». А во второй эта часть речи употреблена только однажды – это наречие «покойно». Оно соотносится с предикативным центром «Пан дремлет». Здесь очень сильно противоречие: за Паном – шевелящийся хаос, наводящий панический ужас. В дремоте панического ужаса очевидна динамика космического масштаба.

С одной стороны, «Полдень мглистый» – это конкретная природа, это облака, река, туман, которые совершенно конкретно чувственны. С другой стороны,  природа – это «пещера нимф» и дремлющий Пан. «Полдень мглистый» оборачивается «великим Паном», «полдень мглистый» и есть сам «великий Пан». Оборачиваемость эта сочетается с несводимостью целого ни на одно, ни на другое. Диалектическое единство существования «полдня мглистого» и «великого Пана» в несводимости к одному конкретному смыслу и представляет собой символическую реальность. «Полдень мглистый» сам по себе – это «противоречивый сгусток смыслов, очень мощно энергетически заряженный, где играют и оборачиваются друг другом хаос, темная и истинная основа мироздания, и покой, покрывающий этот страшный кишащий хаос, и делающий последний благовидным. Как и дремлющий Пан в своей основе невозможное соединение, но, тем не менее, осуществленное в поэтическом тексте, сгусток противоречий, накапливающий вокруг себя массу смыслов».^[8] 

В последних двух строчках читаем:

И сам теперь великий Пан

В пещере нимф покойно дремлет.

Именно здесь сконцентрирован смысловой центр стихотворения: противоречивое единство невероятной динамики хаоса и покоя, одно в другом – динамика в покое, и покой в движении мироздания.

Выделенность   «полдня мглистого» и «великого Пана» подтверждается и на ритмическом уровне. Во всем стихотворении эти строки выбиваются из общего ритмического строя: «Лениво дышит полдень мглистый»  и «И сам теперь великий Пан/  В пещере нимф покойно дремлет». Эти строки являются единственными полноударными.

 «Полдень мглистый» предельно акцентирован на звуковом уровне: концентрация звонких и сонорных звуков, их в первой строфе больше, чем во второй. Во второй же строфе единственная строка, где глухие преобладают над звонкими  – это: «И сам теперь великий Пан». Звуковая  выделенность «великого Пана» усиливается, так как  следует за строкой: «Дремота жаркая объемлет», –которая максимально насыщена звонкими согласными.

«Полдень мглистый и дремлющий Пан – энергетически мощный сгусток противоречий, заряжающий и стягивающий смыслы вокруг себя. Это смысловой центр стихотворения. Этот сгусток содержит колоссальную энергетику, потенциально способную развернуться в символическую реальность со всей ей присущей полнотой бытия»,- отмечает М. М. Гиршман.^[9] 

Оборачивающиеся друг другом «Полдень мглистый» и «великий Пан» как напряженное поле смыслопорождения обнаруживают свою причастность и внутреннюю связь с центральным тютчевским символом – символической реальностью ночи. Хаос как истинное лицо мироздания открывается человеку в полноте своей силы только ночью. Кишащий и бушующий разлад между ночью и днем, хаосом и космосом, миром и человеком поэт чрезвычайно остро ощущает, он чувствует в космических масштабов страх человека, утратившего первоначальную гармонию, первоначальное единство с тем миром, который теперь ему кажется враждебным и угрожающим. И поэт может об этом лишь писать, создавая смыслопорождающую реальность связей разъединенных частей мира: они оказываются в общении друг c другом в художественной реальности поэтического произведения. «Своим творчеством поэт решает проблему трагической дисгармонии – он может восстанавливать утраченную гармонию, или, по крайней мере, прояснять дисгармонию в свете гармонической мысли и идеала»,- подчёркивает В.Н.Касаткина.^[10]

Итак, ночь в стихотворениях  Тютчева восходит к античной греческой традиции. Она дочь Хаоса, породившая День и Эфир. По отношению ко дню она  материя первичная, источник всего сущего, реальность  первоначального единства противоположных начал: света и тьмы, неба и земли, «видимого» и «невидимого», материального и нематериального. Ночь   предстает в  лирике Тютчева в индивидуально – неповторимом  стилевом преломлении.

Глава 3. Особенности  восприятия   образа ночи в творчестве Тютчева

Как было отмечено,  тема ночи в лирике Ф. И. Тютчева выражается своеобразно. Следует добавить ещё и то, что восприятие ночи, вселенского хаоса у Тютчева двойственно. У поэта редко дается какое-либо одно односторонне показанное, а не раскрытое в борении чувство. «В его лирике чувство дано вместе с его антиподом. Голоса звучат врозь, расходясь, сходясь, перекликаясь, отрицая друг друга... Страсти, выраженные в его поэзии, даны в своей живой противоречивости», – пишет  Чагин Г.В.^[11] Как например, в стихотворении «Предопределение»: любовь – «союз души с душой родной», любовь – «съединенье, сочетанье» двух душ, но в то же время и «роковое их слиянье», «поединок роковой»… Любовь – «борьба неравная двух сердец», в результате которой одно из сердец «изноет, наконец»…

 Поэзия Тютчева внушает мысль о вечности, о космосе, о бессмертии, но его жизнь и его деятельность имеют определенные рамки: «Перед взором поэта прошло почти три четверти XIX века. Одни перечень событий, современником которых был Тютчев, даёт представление об его эпохе. Отечественная война 1812 года, восстание декабристов, две революции в Европе – 1830 и 1848 годов, польское восстание, Крымская война, реформа 1861 года, франко-прусская война, Парижская коммуна…».^[12]   Гармоничность, равновесие, симметрия, согласованность частей осталось далеко в прошлом. На дворе другое столетие, другой отрезок исторического времени.

 Трещина, прошедшая через мир, прошла и через сердце поэта. Он закрепит этот расколотый мир в своих образах. «Утрата цельности, раздвоенность, трагедия несогласованности мечты и реальности, дуализм жизни»^[13] – все  это станет у Тютчева образами, выхваченными из глубины сердца. Тютчев прошел путь от классицизма к реализму. От категории к живому чувству, от кристалла разума к хаосу сомнений «в наш век неверием больной».

 Вся историческая почва, беспрестанно шевелившаяся и сотрясавшаяся под ногами поэта, утрата близких (жены и детей), все более предрасполагали его к неоднозначности мысли, к двойственному восприятию реалий.

 Его трагедия часто облекается в чарующие привлекательные внешние формы, бытие исполнено мнимого благополучия, цветения, блаженства, но… в глубине его – зло, смерть: «Трагический душевный комплекс Тютчева – это страх тоска, чувство покинутости, изнеможения, бессилия, беспамятства, душевное омертвение и в то же время влечение в бездну небытия. В поэте совмещались страстная жажда жить, умение видеть ценности жизни и глубокая трагическая неудовлетворенность. Все его творчество построено на противоположных друг другу утверждениях, понятиях».^[14] «Бунт и мир… Ночь и день… Бездна и покрывало…» Образ покрывала, тонкой ткани, оболочки повторяется у Тютчева. Упорно поэт хочет видеть не вуаль, не покров, не оболочку, а дно, бездну, смысл, суть. Поэт стремится преодолеть этот комплекс, разрешить трагическое противоречие, обрести очищение. Но разрешение противоречий бытия Тютчев не мог найти. Отсюда и двойственность восприятия реальности поэтом.

Поэзия Ф. И. Тютчева окутана «туманами», «нетленно-чистыми небесами», «сыпучими песками». Его персонажи слышат лишь «молчанье мертвое» и «страшные песни» ветра в ночи.

Блаженно-мрачный образ ночи отнюдь не является определяющей характеристикой мрачного стиля поэта. «Цветущий мир природы» улыбается Тютчеву, вызывает «избыток упоенья», когда глаз поэта видит, «на всем улыбку, жизнь во всем», как «сияет солнце, воды блещут»… Все, что его окружает в природе, он любит до безумия и душа трепещет от радости. Но больше всего из того, что природа подарила человеку, ему ближе ночь. И мы видим это по его стихам.

Итак, можно сказать, что мотив ночи является сквозным практически для большей части  лирики Тютчева.  Поэт стремился преодолеть  трагическое противоречие в восприятии реалий жизни, обрести очищение. Но разрешение противоречий бытия Тютчев не мог найти. Отсюда и двойственность восприятия жизни поэтом. Ночь  для него не просто образ, выхваченный   из мира природы, а неотступное мироощущение. Гнетущая его внутри тоска вырывается наружу и преобразуется в образ мрачной царицы, в темный хаос окружающего мира. Таким Тютчев видел  мир.

Заключение

 В ходе исследования было определено, что  образ ночи и побуждаемые ею ночные мысли и чувства нашли отражение во многих прекрасных стихотворениях русских поэтов.   В основном ночь была для поэтов наиболее благодатным временем суток для их размышлений о   жизни,   это таинственное, сокровенное время, когда душа человека доступна всему прекрасному и когда она особенно не защищена и тревожна, предвидя будущие невзгоды.  

 Выявлено, что  ночь в стихотворениях  Тютчева восходит к античной греческой традиции. Она дочь Хаоса, породившая День и Эфир. По отношению ко дню она  материя первичная, источник всего сущего, реальность  первоначального единства противоположных начал: света и тьмы, неба и земли, «видимого» и «невидимого», материального и нематериального. Ночь   предстает в  лирике Тютчева в индивидуально – неповторимом  стилевом преломлении.

Установлено, что мотив ночи является сквозным практически для большей части  лирики Тютчева.  Поэт стремился преодолеть  трагическое противоречие в восприятии реалий жизни, обрести очищение. Но разрешение противоречий бытия Тютчев не мог найти. Отсюда и двойственность восприятия жизни поэтом. Ночь  для него не просто образ, выхваченный   из мира природы, а неотступное мироощущение. Гнетущая его внутри тоска вырывается наружу и преобразуется в образ мрачной царицы, в темный хаос окружающего мира.  

Ф. И. Тютчев видел ночь так, как не видел её ни один другой поэт.

Список использованных источников и литературы

1. Гиршман М.М. Анализ поэтических произведений А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Ф.И.Тютчева. М.: Высшая школа, 1981.

2. Касаткина В.Н. Поэзия Ф.И.Тютчева. М.: Просвещение, 1978.

3. Озеров Л. Поэзия Тютчева. М.: Художественная литература, 1975.

4. Чагин Г.В. Ф.И.Тютчев. Биография писателя. М.: Просвещение, 1990.

5. http://svarkhipov.narod.ru/pup/dzus.htm. «Ночь» в восприятии русских поэтов.

6. http://old.kpfu.ru/fil/kn2/win/kn2_35.htm. Сборник научных трудов.

7. http://www.berestovitskaya.ru/articles-review-1-44.htm. Олимпиадная работа по литературе.

8. http://www.lib.ru/HRISTIAN/SOLOWIEW/r_tutcev.txt_with-big-pictures.html. Литературная критика.

Приложение 1

Ночь

К приятной тишине склонилась мысль моя,

Медлительней текут мгновенья бытия.

Умолкли голоса, и свет, покрытый тьмою,

Зовет живущих всех ко сладкому покою.

Прохлада, что из недр пространныя земли

Восходит вверх, стелясь, и видима в дали

Туманов и ручьев и близ кудрявой рощи

Виется в воздухе за колесницей нощи,

Касается до жил и освежает кровь!

Уединение, молчанье и любовь

Владычеством своим объемлют тихи сени,

И помавают им согласны с ними тени.

Воображение, полет свой отложив,

Мечтает тихость сцен, со зноем опочив.

Так солнце, утомясь, пред западом блистает,

Пускает кроткий луч и блеск свой отметает.

Ах! чтоб вечерних зреть пришествие теней,

Что может лучше быть обширности полей?

Приятно мне уйти из кровов позлащенных

В пространство тихое лесов невозмущенных,

Оставив пышный град, где честолюбье бдит,

Где скользкий счастья путь, где ров цветами скрыт.

Здесь буду странствовать в кустарниках цветущих

И слушать соловьев, в полночный час поющих;

Или облокочусь на мшистый камень сей,

Что частью в землю врос и частию над ней.

Мне сей цветущий дерн свое представит ложе.

Журчанье ручейка, бесперестанно то же,

Однообразием своим приманет сон.

Стопами тихими ко мне приидет он

И распростет свои над утомленным крилы,

Живитель естества, лиющий в чувства силы.

Не сходят ли уже с сих тонких облаков

Обманчивы мечты и между резвых снов

Надежды и любви, невинности подруги?

Уже смыкаются зениц усталых круги.

Носися с плавностью, стыдливая луна:

Я преселяюся во темну область сна.

Уже язык тяжел и косен становится.

Еще кидаю взор – и все бежит и тьмится.

                                         (М.Н.Муравьёв)

Приложение 2

НОЧЬ

Мой голос для тебя и ласковый и томный

Тревожит позднее молчанье ночи темной.

Близ ложа моего печальная свеча

Горит; мои стихи, сливаясь и журча,

Текут, ручьи любви, текут, полны тобою.

Во тьме твои глаза блистают предо мною,

Мне улыбаются, и звуки слышу я:

Мой друг, мой нежный друг... люблю... твоя... твоя..

                                                            (А.С.Пушкин)