Женщины в судьбе России

Вступление.

       Еще несколько десятилетий тому назад исследователи прошлого редко задумывались над этим вопросом – женщины в судьбе России… Источники, которыми пользовались ученые, диктовали скептическое отношение к "женской теме" – в них почти не отразилась повседневная жизнь и быт безмолвных героинь прошлого. Прошло много веков, но, имен женщин, державших на своих хрупких плечах историю и двигавших ее вперед, встречается очень мало. Чаще всего доступные нам исторические сведения состоят из перечня войн и императоров, примеров зла и рассуждений философов (тоже, кстати, мужчин) о необходимости и закономерности всего перечисленного. Я предлагаю  вспомнить имена женщин, которые отразились в истории Свияжска.

Первые женщины в истории Свияжска.

          По словам Александры Фукс (жены краеведа Фукса): «Свияжск – красив, больше хороших церквей, чем домов. Жители Свияжска ленивы, бедны и склонны к пьянству. Говорили, что зимой жёны кормят мужей и за то требуют покорности себе. Весной же и летом мужья получают доход от перевоза, берут верх над жёнами. Если те не повинуются, то употребляют силу…»

    Одной из первых великих женщин, которые коснулись судьбы Свияжска была Екатерина Великая. В мае 1767 года Екатерина Великая прибыла в Казань. Посетила она и Свияжск. Горожане выстелили весь путь императрицы персидскими коврами. В восторге Екатерина подарила жителям золотую карету. Герб города Свияжска так же был высочайше утверждён в царствование Екатерины Второй. Но в результате Указа о секуляризации  земель, который тоже был издан Екатериной наступили не самые лучшие времена для острова.  До секуляризации 1764 года Свияжский монастырь был крупнейшим землевладельцем Казанского края, уступавшим только Казанскому архиерейскому дому. В монастырских вотчинах возникло свыше 60 сел и деревень, в том числе Нижние Вязовые, Исаково, Большое Ходяшево (Зеленодольский район), Соболевское, Тихий Плес (Верхнеуслонский район), Мамадыш (ныне город) и другие. К моменту конфискации церковных земель Свияжскому монастырю принадлежали 8 тысяч ревизских душ, то есть около 16 тысяч человек, что более чем вдвое превышало владения Спасо-Преображенского монастыря.

    Большей остротой стал вопрос о монастырских недоимках при императрице Елизавете, когда потребовались средства на ведение Семилетней войны (1756 — 1762 гг.). Государыня назначает государственных чиновников для сбора недоимок, «…дабы духовный чин

не был отягощен мирскими попечениями». Синод обязан был следить за порядком сбора податей в монастырских владениях, но его попечение привело к открытому грабежу и разбою. Крестьяне не знали куда бежать от разгула «государских помощников». Все это повлекло за собой неоднократные возмущения среди архиерейских крестьян. Недовольство народных масс подтолкнуло к созданию Комиссии по духовным вотчинам в 1759 году. Первой фактической пробой секуляризации вотчинных владений церкви стал указ Петра III от 1762 года. Выполнить указ на практике не удалось по причине смерти Петра III.

        Женская обитель стала куда более богатой и многолюдной, чем соседняя мужская Успенская. Появление женских обителей – своеобразный знак начинающейся стабильности в Среднем Поволжье.

      Иоанно-Предтеченская обитель оказалась по преимуществу «крестьянской», народной. Вдовы и девицы соседствовали здесь (были в России монастыри только девичьи, но Свияжский к ним не относился). Численность насельниц  росла довольно быстро и вскоре вывела обитель на второе место в епархии (да и во всём Среднем Поволжье) после Казанского Богородицкого монастыря. В I половине XIX века численность в основном ещё не переваливала за 100  но к рубежу XIX-ХХ веков целый «монашеский город» занял юго-западную часть Свияжска. В этом «городе»
в 1878 г. было 158 насельниц,
в 1883 г. — 120,
в 1892 г. — ровно 200,
в 1897 г. — 275,
в 1900 г. — 360,
в 1906 г. — ровно 400,
в 1917 г. — 387.
Из них численность самих монахинь колебалась от 23 до 26 (огромный, многолетний испытательный опыт существовал для послушниц перед их пострижением), остальные — рясофорные (обычно — несколько десятков) и белицы (как правило — более ста, а в начале ХХ века — более двухсот).
400 насельниц в начале ХХ века. Почти полтысячи. Попробуем только вдуматься! Население самого Свияжска к тому времени едва превышало 2 тысячи мужчин и женщин всех сословий. Поистине город в городе…
       Так или иначе, Свияжская обитель относилась к числу крупнейших в России.
«Крестьянской» по преимуществу называют обитель в своих книгах и П. Юдин, и А. Яблоков. Архивные документы рубежа XIX-ХХ вв. позволяют установить социальное происхождение инокинь более точно. Например, в 1892 г. из 23 монахинь крестьянского происхождения было 10, духовного (потомственного) — 5, мещанского — 4. Лишь по одной монахине было — из дворян, из чиновного сословия, из купцов и из солдат.
     Таким образом, хотя бывших крестьянок насчитывалось очень много, однако всё же не абсолютное большинство, а чуть более 40%. Мещане и потомственное духовенство также составляли довольно важный источник пополнения инокинь Свияжского монастыря.

      В середине XIX века, при игуменье Каллисте, менее чем за 20 лет (1841 — 1858 гг.) пожертвования из банков составили 6000 руб., из Казанского приказа общественного призрения — 5100 руб. Кроме того, в рапорте игуменьи перечисляются благотворители: купец Арский — 150 руб., коллежская советница Чемисова — 1000 руб., чиновница Воронцова — 1250 руб.,  дворянка Солонина — 250 руб.,  мещанка Смирнова — 250 руб.,  дворянка Аристова — 286 руб.,  подпоручица Михайлова — 200 руб.,  дворянские девицы Миллер и Клапшова — по 300 руб.,  подполковница Михайловская — 200 руб.,  купчиха Сухопарова — 2000 руб.,  мещанка Басова — 1250 руб.,  дворянские девицы Тейсовы — 2000 руб.    Как видим, благотворители находились — из практически всех городских сословий. А вернее сказать — в основном, благотворительницы. Особенности древнего и почитаемого женского монастыря: вклады в него делали тоже, по преимуществу, благочестивые женщины. Девицы, семейные и вдовы…

         XIX век – эпоха расцвета и для Свияжского Иоанно-Предтеченского монастыря. Он стал многолюдным и добротно отстроился, в основном на средства частных благотворителей. В те годы монастырем управляли опытные игумении. Во многом именно их духовной и житейской мудрости обитель была обязана своим цветущим состоянием...

Самые известные настоятельницы монастыря
в XIX — начале ХХ вв.

В Иоанно-Предтеченском монастыре требовались поистине самоотверженные настоятельницы. Да и прочие насельницы должны были стать настоящими подвижницами, чтобы перенести, с Божьей помощью, такие трудности. И к началу ХIХ века уже можно было уверенно сказать, что раз они их пережили, то и монастырь выжил. Судьба монастыря и их судьба стали одним целым.
    Мы уже упоминали о замечательной подвижнице игумении Марии (управляла обителью в 1792 — 1802 гг.), при которой произошёл пожар и переселение на новое место. 7 лет после пожара она самоотверженно боролась с трудностями и поддерживала в этом делании оставшихся сестёр, не давая ни себе, ни им впасть в уныние и отчаяние. Ей и другим подвижницам тех лет монастырь обязан своим выживанием. Сделав всё, что могла, и «поставив обитель на ноги» на новом месте, уже престарелая и больная настоятельница была наконец уволена на покой в Казанский Богородицкий монастырь — 14 февраля 1802 г. Низкий поклон ей и вечная память!
      После неё быстро сменилось несколько настоятельниц, в основном пожилых и слабых здоровьем, управлявших монастырём очень недолго. Это игуменьи: Валентина(1802 — 1803 гг., из Казанского Богородицкого монастыря), Вирсавия (1803 — 1805, из Спасского Симбирского), временно управляющие казначеи Асенефа и Евпраксия(1806 г. — одна за другой), игуменья Аполлинария (1806 — 1814 гг., из Алатырского монастыря). Последняя, хоть и управляла обителью дольше других, 8 лет, но тоже была уволена, как сказано в документах, «по слабости здоровья и не молодости лет». При ней возрождение монастыря только наметилось: была построена новая деревянная ограда (1808 г.) и первый раз заменена глава Троицкой церкви — крыта железом (1810 г.).
        Как духовное знамение робко начавшегося расцвета, именно при игумении Аполлинарии удивительным образом явилась древнейшая из известных в Казанской землеикона свт. Николая Мирликийского — корова на копыте занесла святыню на монастырский скотный двор.
        Ещё 4 года управляла обителью игуменья Павла (1814 — 1818), постриженная в своё время на месте явления Казанской иконы Божией Матери.
         Настоящее возрождение началось при игумении Евпраксии (1818 — 1826), бывшей казначее Спасского Симбирского монастыря. Она очень хорошо разбиралась не только в духовных, но и в хозяйственно-финансовых вопросах — и при ней Ивановская обитель пережила обширный приток средств и первую волну большого строительства и ремонта. Её стараниями и прошениями, из Казанской духовной консистории выделили на строительство огромную по тем временам сумму — 32 тысячи рублей! «Вспомнили» о монастыре и частные благотворители. На все эти средства в те годы деревянная ограда впервые была заменена кирпичной, впервые же в кирпичный 2-этажный корпус переселились из деревянной «ветоши» сёстры монастыря. Интересно, что сестринский корпус перестроили в 1820 г., а игуменский — только 10 лет спустя, уже при другой настоятельнице. Матушка Евпраксия заботилась в первую очередь не о своих удобствах, а о благе обители и всех насельниц. Многие из них впервые за свою долгую жизнь оказались в каменных покоях — ведь почти все они были родом из крестьян. Настоящей матерью огромной духовной семьи стала игуменья Евпраксия.
          Дело её продолжила игуменья Надежда (1826 — 1830 гг.), бывшая ризничая Казанского Богородицкого монастыря. Вообще почти все настоятельницы в XIX в., за редким исключением, были либо постриженницами самого Иоанно-Предтеченского монастыря, либо — знаменитого Казанского Богородицкого. При ней, в 1829 г., на средства графа Павла Ивановича Апраксина, была расписана масляными красками древняя Сергиевская церковь. Был построен второй большой жилой корпус (1830 г.), ставший игуменским, но только вот сама мать Надежда не жила в нём: в том же 1830 году она была уволена по болезни, разделив судьбу многих предшествующих настоятельниц.
         Целых 11 лет настоятельствовала игуменья Анфия (1830 — 1841 гг.) Она также была из Казанского Богородицкого монастыря. При ней кровлю Троицкой церкви покрыли железом (1832 г.), главы Сергиевской церкви также заменили железными (1836 г., раньше были черепичные), а сестринский корпус 1820 года отремонтировали и покрасили. После всех своих многолетних трудов игуменья Анфия была уволена на покой по старости.
       Так мы постепенно подошли в нашем повествовании к целой эпохе игуменьи Каллисты (1841 — 1865 гг.). 24 года — никто больше за всю историю не управлял огромным Иоанно-Предтеченским монастырём так долго. И пожалуй, никто больше из этого монастыря не сподобился упоминания своего имени во всероссийской истории подвижничества… Сам преп. Серафим Саровский предсказал пришедшей к нему наивной молодой девушке её будущее призвание. В монастырской гостинице спутницы встретили её с сильным ропотом за замедление у батюшки. Впоследствии она приняла монашество с именем Каллисты и была игуменьей в Свияжском монастыре Казанской губернии: ей-то и поклонился в ноги батюшка и, как уже игуменье, сказал на «вы»: «вспомните»; до этого же и после говорил с девушкой на «ты».

       Игуменья Варсонофия также управляла монастырём 8 лет (1873 — 1881 гг.). Основные события её биографии хорошо известны нам по монастырским ведомостям тех лет. В миру — Евдокия Васильевна Благонадеждина, 1815 года рождения. В то время по подобным удивительным, светлым фамилиям сразу можно было определить церковное происхождение человека. Действительно, происхождением она отличалась от подавляющего большинства других игумений и сестёр Свияжского монастыря — не крестьянская, а дьяческая дочь. В 1835 г., в 20 лет, пришла в Казанский Богородицкий монастырь, где и пребывала без перерыва («безысходно», как тогда говорили) 38 лет. В рясофорные послушницы её приняли лишь на 11-й год пребывания в обители — в 1846 г. Постриг в мантию состоялся ещё через 13 лет — 8 марта 1859 г., в Великий пост. Основную часть жизни она трудилась простой послушницей и монахиней. Только в 1871 г. получила должность ризничей Казанского монастыря. И пребывала в ней всего 2 года. 25 апреля 1873 г., подчиняясь решению консистории, ей пришлось оставить ставшую ей родной Богородичную обитель и принять освободившуюся должность настоятельницы в Свияжске. 3 июня того же года она была возведена в сан игуменьи (в почти 60-летнем возрасте). Её предшественницы и преемницы так же в основном получали этот сан уже после назначения настоятельницами.  Из событий в жизни монастыря в период управления матери Варсонофии можно отметить постройку очередного 2-этажного сестринского корпуса в 1879 году. Ведь надо же было как-то обустроить быт 25 монахинь и 133 послушниц! В том же 1879 году мать

           Два года спустя, 21 февраля 1881 г., её сменила 58-летняя монахиня Досифея (игуменья с 10 января 1882 г.). Она была не из Казанского Богородицкого монастыря, а местная: 28 лет до назначения подвизалась в Свияжской обители. Пришла туда из крестьянского сословия в 1853 г., в 30 лет не быв замужем и сохранив девство. В миру её звали — Зиновия Васильевна Веселовская. В рясофор её облекли через 3 года, в 1856-м, а вот до пострига в монашеский ангельский образ пришлось ждать 10 лет. Её постригли здесь в 1866 году. Трудно сказать, тяжесть ли жизни в одном месте и связанные с этим духовные искушения или какая иная причина подвигла монахиню Досифею просить о переводе её в Тихвинский Цивильский монастырь той же Казанской губернии (ныне — территория Чувашской республики). Просьба была исполнена: в 1872 г. её перевели и… тут же от неё последовала новая просьба — перевести обратно. И она также была удовлетворена: в 1873 г. мать Досифея вернулась на прежнее место и больше его уже не покидала. Так нелегко проходил её подвижнический путь. При игуменстве матери Досифеи продолжалось активное благоустроение монастыря. Строились дома для причта (1883 г.), вновь была расписана внутри Сергиевская церковь (1884 г.), Троицкая также претерпела ряд изменений (см. соответствующий раздел). Сельское хозяйство обители достигло практически пика своего развития. Именно при игуменье Досифее были приобретены сенные покосы: Минские, Копыриха, Папиха.
          А при её преемнице игуменье Фотинии (1889 — 1893 гг.) баронессой Жомини монастырю был подарен лесной надел. Та же баронесса Жомини пожертвовала обители деньги на постройку большой 2-этажной трапезной (1890 г.).
           Но поистине «золотым веком» для Свияжского женского монастыря стал период 12-летнего игуменства матери Апфии. 

 Игумения Апфия, в миру Анна Константиновна Юмина родилась в 1846 году в селе Юськах Сарапульского уезда Вятской губернии. Отец ее Константин Андреевич был скромным сельским священником. Мать Мария Ивановна не долго разделяла нелегкую долю своего мужа. В 1854 году о. Константин скончался, оставив без всяких средств к существованию матушку Марию с малолетними детьми, из которых дочери Анне было только восемь лет.

Жизнь матери во вдовстве до глубокой старости (скончалась в 1892 г.) и сестер в сиротстве было нелегким подвигом и испытанием. Сирота Анюта добровольно избрала иноческий подвиг. Выучившись в доме родителей читать и писать, с самого детства она лелеяла мысль поступить в монастырь, где можно свободнее молиться и духовно развиваться. Но любящая мать не соглашалась отпустить от себя малолетнюю дочь и держала ее при себе, не препятствуя, однако, развиваться в ней наклонностям к иноческой жизни. Только, когда Анне исполнился 21 год и мать заметила, что у дочери вполне сложились убеждения, благословила ее сходить в Киев и другие святые места помолиться. Шел 1868-й год.

Во время паломничества по святым местам у Анны утвердилось окончательное решение поступить в монастырь, но она еще не вполне определила в какой. На обратном пути домой она вместе со спутницами зашла в Макарьевскую пустынь, напоминавшую собой Святой Афон. Здесь она встретилась с начавшим еще в 1862 году свой иноческий подвиг Николаем Васильевичем Хрисогоновым, в иночестве Нилом, строгим подвижником и разумным советником. Ему Анна поведала свое искреннее желание поступить в обитель и просила указать ее. Отец Нил указал на ближайший Свияжский Иоанно-Предтеченский женский монастырь, в который она и поступила в 1868 году и оставалась до своей кончины...

...Двадцать два года Анна прожила в Свияжской обители в качестве послушницы, проходя различные послушания и состоя клиросной певчей со времени поступления в обитель и по 1889 год, когда была назначена казначеей монастыря. Послужив около года казначеей, 6 октября 1890 года она, с именем Апфии,2  была пострижена настоятелем Свияжского Успенского мужского монастыря архимандритом Вениамином.3  Через четыре года, в 1893 г., она была избрана настоятельницей Иоанно-Предтеченского женского монастыря, а 1 мая 1894 года возведена в сан игумении.

Она проявила себя как незаурядная строительница. Ею были реконструированы двухэтажные настоятельский и общежительный корпуса. В 1890 году усердием баронессы А.Н. Жомини было выстроено двухэтажное каменное здание для трапезной...

Однако с увеличением числа сестер все более и более чувствовалась нужда в «Доме Божием», где бы монашествующие и миряне могли едиными устами и единым сердцем славить Бога. Два тесных монастырских храма в великие праздники, особенно при стечении богомольцев, могли вместить далеко не всех желающих. Поэтому все, начиная с матушки-игумении и заканчивая младшей послушницей-белицей, мечтали о просторном храме. Недостаток материальных средств и неотложные нужды монастыря заставляли год за годом откладывать трудное дело. Приступать к великому делу без определенных и достаточных средств было опасно.

Надеясь на помощь Божию, преподобного Сергия, древний чудотворный образ которого находился в обители, и на добрых людей, решается она на трудное и святое предприятие. Имея в распоряжении совсем незначительную сумму, она в 1897 году испросила у архиепископа Владимира 4  благословение на постройку нового трехпрестольного каменного храма в честь Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». Быстро началась заготовка материала и предварительные работы при самом живейшем участии игуменьи-строительницы. 17 мая 1898 года храм был заложен, а через три года вчерне был уже готов...

...Но неисповедимы пути Промысла Божия… Основательнице и строительнице храма, который, можно сказать, был целью ее жизни, не суждено было помолиться в нем вместе со своими сестрами и благотворителями. Но воздвигнутый храм явился памятником над его строительницей, погребенной в склепе под ним...

...Прощание с усопшей сопровождалось пением трогательных стихир и слезами всех сестер святой обители. Печальный перебор колоколов и тихое пение ирмосов «Помощник и Покровитель» сопровождало игумению в ее последнем шествии по двору обители. Крытым ходом печальная процессия спустилась под паперть нового соборного Богородичного храма, где земля приняла в себя простой, без всяких украшений, гроб почившей.

Краевед Елдашев утверждает, что в подвалах храма через отверстие в стене склепа можно увидеть разбросанные кости. Всему виной вандалы, которые в тридцатые годы вскрывали могилы с целью наживы. Такую участь постигла и могила игуменьи.
     

        Последней настоятельницей святой обители перед её закрытием стала игуменья Павла (1905 — 1919 гг.). Очень много схожего в её биографии с биографией предшественницы. Она тоже — из Вятской губернии, только из крестьян (впрочем, и жизнь деревенского дьячка почти не отличалась от жизни простого крестьянина). Тоже — домашнего образования.
В миру — Параскева Петровна Фролова. 1859 года рождения. Поступила в Иоанно-Предтеченский монастырь даже в ещё более молодом возрасте — в 19 лет (1878 г.). Удивительное совпадение, что рясофора они сподобились с будущей игуменьей Апфией в один день — 11 августа 1883 года. Послушнице Параскеве было тогда 24 года, послушнице Анне — 37.
22 года прожила Параскева рясофорной послушницей, и так получилось, по воле Божьей, что лишь за 2,5 месяца до вступления в настоятельскую должность она сподобилась монашеского пострига. Это произошло 17 сентября 1905 г., а 5 декабря того же года, в канун празднования памяти свт. Николая Чудотворца («день Николы Зимнего») приняла управление монастырём после кончины игуменьи Апфии.
Впереди было 12 лет настоятельства, вплоть до самой революции, а ещё 2 года — после революции, в самую страшную пору. Символично, что началось управление монастырём матушки Павлы в самый разгар I русской революции (в декабре 1905 г. как раз шли самые жестокие бои в Москве, на Красной Пресне, а в Казани накануне только-только был подавлен мятеж и погромы…), а закончилось закрытием монастыря в разгар гражданской войны.
В игуменский сан мать Павлу посвятил архиепископ Казанский Димитрий 3 июня 1907 г. В 1909 году её наградили наперсным крестом.
Последний расцвет перед трагедией 1917 года пережил Иоанно-Предтеченский монастырь при игуменье Павле. 24 октября 1906 г. был наконец освящён так долго строившийся Скорбященский собор. В 1914 г. он был полностью расписан внутри на деньги московского фабриканта С. С. Мешкова.
В 1911 г. был построен новый 2-этажный странноприимный дом взамен старого небольшого. В 1908 г. над одним из самых маленьких келейных корпусов самой обители был надстроен второй этаж (сам корпус — 1897 года). Другой дом — деревянный, 1895 года, — был обложен в 1910 г. кирпичом. Ремонтировались и благоустраивались прочие жилые и хозяйственные здания обители. Кто же знал, в какое ужасающее состояние они придут через считанные годы!..
        В 1919 г. монастырь ликвидировали, все его здания и многочисленные угодья передали совхозу, а последние ещё оставшиеся насельницы, по словам О. И. Романовой, «побрели с узелочками, кто куда». Дальнейшая их судьба по документам не известна.

«Валькирия революции» или «жуткая женщина»?
           Следующая страничка истории нашего государства так же отразилась в истории Свияжска.

         В начале августа 1918 г. белочехи заняли Казань. В Москве началась паника. Исправлять ситуацию в Свияжск едет председатель Реввоенсовета Троцкий вместе со своей метрессой Ларисой Рейснер.
        Ларису Рейснер многие называют «Валькирией пролетарской революции», восхищаясь её красотой и отчаянной смелостью, но некоторые (даже известные писатели) склонны думать, что она «жуткая женщина»: «кокаинистка», «отравительница»...  Отважную деву, выбирающую на поле боя самых храбрых из погибших воинов, называли в мифологии Древней Скандинавии «Валькирией», и Ларисе подходило это определение: ей  не надо было занимать мужества.  По воле бога войны Одина девы «Валькирии» решали исход сражения и относили павших храбрецов в чертог мёртвых (дворец «Вальхалла») - там они продолжали после смерти свою героическую жизнь. Хозяин Вальхаллы почитался как мудрец и могучий  шаман. Славянская «Валькирия» - Лариса Рейснер - не только бесстрашно воевала во время Гражданской войны, отбирая героев для вечной памяти, но и в мирное время  прекрасно владела волшебным пером очерка.
        Можно ли называть «жуткой» молодую женщину, рисковавшую жизнью, защищая идеалы марксизма и красочно воспевая героический подвиг?
        Она родилась в Люблине 1 мая 1895 года (13 мая по новому стилю). По преданию, род её отца шел от рейнских баронов, а мать, Екатерина Александровна Хитрово, происходила из старинной дворянской фамилии. Лариса окончила с золотой медалью гимназию в Петербурге, а затем успешно одолела курс обучения в Институте Психоневрологии. Она была талантлива, честолюбива, искала славы в писательстве, посещая в университете «кружок поэзии», дружила с Осипом Мандельштамом, Львом Никулиным и другими поэтами.
        В 1913 году Лариса впервые напечатала свои стихи под мужским псевдонимом «Лео Ринус» – ей было тогда восемнадцать лет.  Во время войны будущая «Валькирия»  познакомилась в Кронштадте с товарищем отца, большевиком Фёдором Раскольниковым, и очаровала его своей красотой и необычайной энергией, а спустя год сама влюбилась без памяти в поэта Николая Гумилёва. Это чувство будет мучить Ларису до конца её недолгой жизни: «Я пошла бы за ним...».
                 Будущая «Валькирия революции» осталась в Петрограде и некоторое время работала у Луначарского, охраняя Зимний дворец, но в том же году сдала под расписку ценности и отправилась на фронт с матросами под начало Льва Троцкого. В Свияжске узнала она про  заградотряды, одобренные товарищем Лениным, столкнулась с чудовищным неуважением человеческой жизни, увидев, как расстреливают безвинных заложников, когда глухо заперты «двери совести». Лариса Рейснер была разведчицей, и в Красной Армии ходили легенды  о  бесстрашии «Валькирии»: в августе 1918 года она чудом ускользнула из рук Савинкова в Казани, прихватив печать и шифр замнаркома по морским делам.
        Там же, в Свияжске, согласилась Лариса стать  женой Фёдора Раскольникова – она уже знала, что вернулся в Россию её «Гафиз» и женился вторым браком на Анне Энгельгардт, к которой она его не так давно ревновала. После разрыва с ним в прощальном письме зазвучали между строк глубокие страдания зеленоглазой «Валькирии»: «В случае моей смерти все письма вернутся к Вам, и с ними то странное чувство, которое нас связывало...». Она переживёт любимого Гафиза на четыре с половиной года...
         Лариса не скрывала, как другие, правды о Гражданской войне:  писала и про жестокие убийства священников, и про то, как расстреливали по приказу Троцкого его опричники провинившихся солдат, «как собак резанных». Она выступала перед матросами  с речами зажигающими, и образ «Валькирии революции» увековечил в 1933 году писатель Всеволод Вишневский в своей «Оптимистической трагедии».  Троцкий признавал, что «… её иронический ум сочетался с мужеством воина».

      Лариса делает своей резиденцией роскошно отделанную яхту «Межень», на которой ранее плавала по Волге императорская чета. Как-то старый матрос показал Рейснер надпись на окне кают-компании, нацарапанную алмазом бывшей императрицей, – Алекс. Не долго думая, наш комиссар алмазом своего перстня зачеркнула имя императрицы и рядом размашисто написала – Лариса.

Новая история.

     В 1993 году в храме святых равноапостольных царей Константина и Елены прошло первое богослужение. Психиатрическая больница была закрыта в 1994-м, а в 1996-м остров-град Свияжск занесен в список всемирного наследия ЮНЕСКО.
  Но настоящее возрождение Свияжска началось в 1997 году  с возвращения Церкви и открытия Свято-Успенского мужского монастыря. Возглавил монастырь «птенец Раифы» игумен Кирилл, который, восстанавливая древнюю обитель, неоднократно скорбел по поводу того, что стоящий рядом Иоанно-Предтеченский женский монастырь пребывает в полном забвении.
  И вот ныне на острове Свияжск новая радость - в стенах древнего Иоанно-Предтеченского женского монастыря в августе 2004 года появилось несколько инокинь: Елизавета, Александра, Галина и Ираида. Это были представительницы женской общины, которая зародилась на Казанском подворье Раифского монастыря. Возглавила эту общину инокиня Евфросиния, возведенная ныне в сан игуменьи.
 
         Матушка Евфросиния   Родившись в традиционно мусульманской семье, она еще в 17 лет написала подружке в записке, что уйдет в монастырь. В то время еще Раифа и другие монастыри России находились в запустении и не могли принять к себе души, ищущие Бога. Но что-то зрело в душе молодой девушки…
  После первого курса биологического факультета КГУ она с группой друзей сплавлялась на плотах по реке недалеко от острова Свияжска, и, оставшись в сумерках одна, пережила в душе присутствие Бога.
  Вернувшись осенью к учебе, она стала много читать книг по философии и религии и, сравнивая разные учения, однажды осознала, что, если хочет быть с Богом, она должна стать Христианкой. Но национально-религиозные предрассудки мешали ей сделать это…
  Находясь на летней практике в Раифском заповеднике, она неоднократно наблюдала за восстановлением Раифского монастыря, и после экскурсии по монастырю, у Грузинской иконы Божией Матери, было принято решение - креститься.
      Прошло полтора года, и наместник монастыря отец Всеволод благословил ее на постриг. Новопостриженная инокиня Евфросиния ежедневно молилась в храме и читала духовную литературу, шила подрясники «старшим братьям» и выполняла другие послушания.
       Как и ее Небесную покровительницу Евфросинию Полоцкую, Господь сподобил ее посетить Святую Землю. Семь месяцев прожила Евфросиния в женском Горненском монастыре, сестры приняли ее с любовью и не хотели отпускать, но Евфросинию ждал другой путь. Она была нужна здесь - в России…
    Когда встал вопрос о восстановлении Иоанно-Предтеченского женского монастыря на острове Свияжск, все сошлись во мнении, что нужно просить матушку Евфросинию вернуться обратно. Новым домом для сестер стало тоже подворье, но уже не Раифского, а Свияжского Свято-Успенского мужского монастыря. Игумен Кирилл, настоятель Успенского монастыря,  с радостью встретил насельниц дочерней обители. Работы по восстановлению, начатые игуменом Кириллом в 2002 году, пошли еще быстрее. Осенью монахини благоустраивали территорию, сажали цветы. С помощью артели армянских рабочих начали реставрацию часовни в честь Царственных Страстотерпцев, строительство келий и т.д.

          В Рождественский пост Владыка Анастасий постриг в монахини двух послушниц - Галину и Ираиду. Для новопостриженных инокинь Анны и Марии этот постриг стал настоящим праздником и вдохнул в нелегкую жизнь сестер новые силы и радость.        

     6 ноября 2004 года произошло еще одно замечательное событие в возрожденной Иоанно-Предтеченской обители. Впервые после долгих лет запустения открыл свои двери не для туристов, а для богомольцев один из самых красивых храмов монастыря - собор «Всех скорбящих Радость».
      Труды инокинь принесли свои плоды. Благоустроена территория монастыря, построены кельи, украшен иконами собор «Всех скорбящих Радость» и внешние стены храмов, начались реставрационные работы в часовне в честь Царственных Мучеников. Архиепископ Казанский и Татарстанский Анастасий благословил провести в храме первую Литургию 15 января, в день памяти Преподобного Серафима Саровского. А недавно в Раифской кузнице «Левша» изготовили уникальный кованый иконостас. Мастера уже собрали и установили его в соборе.
         Исторические силуэты порою ярки, а порою бледны из-за недостатка сохранившихся источников, но каждая женская судьба величественна и самобытна. Своими биографиями – и обычными, и выдающимися – они способствовали становлению феномена русской женщины, который славен во всем мире.