"Цена коллективизации"

Цена коллективизации.

Содержание

Введение ……………………………………………………………………..с.3

Цена коллективизации.

Глава 1.  Большая семья. …………………………………………………....с. 4

Глава 2. Год великого перелома ……............................................................с. 5

Глава 3.  В далеком северном краю……………….………………………..с. 8

Глава 4. По дорогам войны. ……………………………………………….. с.9

Заключение…………………………………………………………………...с.11

Источники…………………………………………………………………….с.12

Анкета…………………………………………………………………………с. 13

Введение

К тому времени, когда я узнала о  том, что  проводиться конкурс исторических исследовательских работ, главной темой которого является судьба человека в российской истории XX века, в классе на уроках истории мы как раз проходили тему «Форсированная индустриализация и коллективизация сельского хозяйства в СССР». Наш учитель, Пасюгин Андрей Николаевич, рассказывая о невиданных ранее процессах, которые происходили  в  стране в 20-30  годы двадцатого столетия и приведшие к колоссальным потрясениям на селе, приводил в качестве примера факты, имевшие место в истории нашего села – Верхняя Серебрянка.

В Верхней Серебрянке до появления первых коллективных хозяйств существовало общинное землепользование со всеми его преимуществами и недостатками. По состоянию на 1913 год  в слободе насчитывалось 262 двора с числом жителей -1997 человек. Численность  населения постоянно увеличивалась, и темпы ее роста были очень высокие (за 10 лет население увеличилось на 444 человека).

Тяжелым бременем на жителей села Верхняя Серебрянка легли годы революций и  гражданской войны. Темпы прироста населения сократились вдвое.

Однако, благодаря послаблениям первых лет НЭПа, стимулировавшим хозяйственную активность деревни, уровень жизни селян резко поднялся.

В 1925 году в Верхней Серебрянке было образовано  товарищество по совместной обработке земли и сельскохозяйственная коммуна. Члены коммуны выделились из села и обосновались в 1,5 километрах от него, в яру Вишневом. В 1927 году впервые жители Верхней Серебрянки увидели в селе трактор. Это был «Фордзон» американского производства. Члены товарищества по обработке земли приобрели его в кредит. Крестьяне, увидели в объединении выход из трудного положения - объединившись, они могли приобрести трактора, сеялки и другую технику. Объединялись добровольно.  Это было начало технического прогресса на селе.

 Замена продразверстки натуральным продовольственным налогом и разрешения крестьянам свободно торговать излишками сельхозпродуктов заметно активизировали процесс восстановления и развития села. На 1 января 1932 года в селе  Верхняя Серебрянка насчитывалось  уже 254 двора с 2384 жителями обоего пола.

Однако развернуться во всей силе этим самодеятельным коллективам не удалось. Наступил 1929 год -  «год великого перелома» переломавший, разрушивший многовековой жизненный уклад русского крестьянства.

В нашем селе, рядом с нами живут люди, которые  волею судьбы оказались в самом центре, в самом пекле  событий того переломного года. В истории жизни этих людей, как в капле воды отразилась история нашей Родины – героическая и трагическая одновременно.

После окончания уроков Андрей Николаевич повел нас в гости к одному из участников тех трагических событий - Данцеву Егору Павловичу, благо живет он недалеко, как раз напротив школы. Много интересного во время встречи  рассказал нам добродушный хозяин.

В результате этой встречи мною при помощи учителя истории была подготовлена данная работа.

Цель нашего исследования  - на примере семьи Данцева Егора Павловича проследить, как  сложились судьбы раскулаченных и выселенных крестьян села Верхняя Серебрянка.

При подготовке данного исследования нами использовались устные свидетельства Данцева Егора Павловича и его супруги Натальи Прокоповны; статья Т.Макарова «Двенадцать лет жизни» «Свет Октября» 14 августа 1990 год;  ранее проведенное исследование по истории села Степенко Е.В. «История коллективизации в селе Верхняя Серебрянка» - 2005 год; материалы проекта «Демографические проблемы села В.Серебрянка», подготовленного учащимися В.Серебрянской средней общеобразовательной школы в 2004 году в рамках акции «Я – гражданин России».

Глава 1.  Большая семья

 Герой нашего исследования является человеком с непростой, сложной судьбой. За всю свою жизнь, ему пришлось пройти, как говорится через огонь, воду и медные трубы. В его жизни были и ссылка в далекий северный край, и голод, и война, и слава сельского труженика. Сейчас Егору Павловичу 87 лет. На наш  вопрос при встрече: «Как ваше здоровье?» ответил:  «Та   якэ  там  здоровье?  Врэмя  прийшло  

                                                          такэ  –  87  годок  –  хворай,  тай  хворай. На   здоровьи сказалось усэ, шо в молодости було. А було и голод, и холод, и ныпосыльный труд, и тры ранения, та дви контузии. И доси в руки осколкы носю. Здоровья нема. Нэ позавыдуешь.

       Да, здоровьем Егор Павлович не хвастается, но памяти его может позавидовать каждый. Помнит все в мельчайших подробностях. А рассказать ему есть что. Особенно яркие, в деталях его воспоминания о войне, а именно то время когда он служил в 4 Сталинградском механизированном корпусе 14 бригады. Но вот о периоде жизни с 1930 по 1942 год Егор Павлович, как нам показалось, рассказывает с неохотой, все время приговаривая: «Та шо там рассказывать, трудно було».

Да оно и понятно. С двенадцати лет, ребенком он был выброшен из привычного образа жизни, остался без родителей в окружении чужих людей, рассчитывать не на кого,  только на себя. А потому, наверное, трудно и больно ему рассказывать  о том лихолетье, что выпало на его долю и сотням тысяч таких как он.

    До весны 1930 года  Данцевы   жили, как и все другие серебрянские семьи. Дом Данцевых стоял в самом центре села, пониже  церкви. Семья  была большой, состояла из трех поколений: дедушка с бабушкой, отец – Павел Власович с матерью – Татьяной Кузьминичной и восемь детей: семеро братьев и сестра. Правда   к тридцатому году сестра и три брата умерли. По тому времени такое случалось часто. В середине двадцатых вернулась в Верхнюю Серебрянку и поселилась в родительском доме с тремя детьми родная сестра Павла Власовича Наталья, муж которой – Иван Степенко умер, едва вернувшись с  армии. Чуть позже вернулся к родителям и брат – Яков Власович со своей семьей, но вскоре тоже умер.  «Оцэ й получается, шо у симъи було два десятку человик»,- говорит Егор Павлович.

На такую большую семью  в хозяйстве у Данцевых было две пары быков, две коровы,  десяток овец, пяток свиней. На трех взрослых мужчин было три надела земли. Обрабатывали ее всей семьей, ни о каких батраках, понятно, и речи не было. «Уси робылы, - вспоминает Егор Павлович.  Самэ меньши паслы курей, гусэй, ти шо по старше – свыней та овэць.  Цэ называлось – гратця. Сами старши робылы в поли, та на огороди. А по двору оставалыся бабуся та мама».  

Глава 2. Год великого перелома.

Наступил 1929 год, названный И.В.Сталиным «годом великого перелома». В стране был взят курс на сплошную коллективизацию в течение одного года и ликвидации кулачества как класса. Курс этот не мог не коснуться и серебрянского крестьянства.

Уже в сентябре 1929 года в Верхнюю Серебрянку прибыл  посланец райкома партии Г.Саплин. Под его руководством и проходило вовлечение крестьян в колхоз. «Слободу раздилылы на тры части: Вэршина, Бочанка, Нызянка и Базарь, и сталы проводыть агитацию по каждом крайку отдельно. Слобода бурлыла. А, наверно, черэз мисяць уже був создан  колхоз «Привет 12 годовщине Октября» во главе с председателем Рядновым Иваном», - вспоминает Егор Павлович. В колхоз вступали пока еще добровольно. Пошли в колхоз и Данцевы.

Еще зимой 1930 года были сделаны общие колхозные дворы, стянули на них амбары-комори, в которые колхозники свозили семенное зерно. На выгон ниже кладбища в сооруженный наспех навес свезли на телегах собранный у крестьян сельскохозяйственный инвентарь: плуги, бороны, сохи сеялки и др. Весной построили общественные конюшни, сараи, в которых разместили общественных лошадей и волов. Перешло на  общий колхозный двор и хозяйство Данцевых.

        Но уже весной 1930 года сомневающихся и не желающих в колхоз стали загонять силовыми методами. «Вэсна у той  год була рання. Уси люды выйшлы в поля – перепахувалы мэжи.    Единолычныкам,   тим                                

                                                    хто   нэ    вступыв   в   колхоз,   помисть старых                                                

                                                     участкив, отводылы земли на                 дальних пустошах, та на солонцях. На сив не хватало колхозного зэрна, так его насыльно отбыралы и у колхозныкив, и у единолычныкив», - вспоминает Егор Павлович.  Несколько раз за весну подвергалась обыскам и семья Данцевых – искали спрятанное зерно.

Государственная политика коллективизации вызвала не виданные ранее социально – демографические потрясения в деревне. Насильственное создание колхозов привело к отчуждению крестьянства от земли и превращению его в подневольного работника государства. Одновременная кампания раскулачивания, осуществлявшаяся с особой жестокостью, вылилась в погромы крепких крестьянских хозяйств и переселение десятков семей в необжитые края Европейского Севера, Сибири и Казахстана.

В соответствии с постановлением правительства «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» принятым в начале января 1930 года, местные партийные органы                                                                                                                                                                                                                                                   производили    конфискацию   у      кулаков     посевного    материала,    скота,            

сельскохозяйственного инвентаря, а семьи выселить из районов проживания.        

Четкого определения категорий кулаков не было. Выделялись и такие категории, как «подкулачники» и «двурушники». В соответствии с такими определениями под раскулачивание могла попасть любая  крестьянская семья, даже                                          самая бедная. Вот и в селе Верхняя Серебрянка местным активом под руководством     уполномоченного      Сизова,                

                                            были выявлены и определены на выселение                  

                                             как кулацкие 10 семей, хотя ни одна из них                   не являлась таковой, среди них: Федосовы, Левда, Рядновы.   Попала в этот список и семья Данцевых.

Отправка спецпереселенцев проходила весной 1930 года после сева, в два этапа. Сначала из семей назначенных к выселению собрали и этапом отправили в Россошь мужчин. У Данцевых это были отец, родной старший брат Андрей и двоюродный Яков. Дед Егора Павловича незадолго до этого умер. Через некоторое время туда же, на телегах последовали женщины и дети с остатками домашнего скарба. Егору Павловичу было в это время 12 лет. Дом, хозяйственные постройки и имущество конфисковали в фонды колхоза, а всякую мелочь распредели между бедняками. Из всей большой семьи Данцевых дома в Верхней Серебрянке осталась одна бабушка. Только после войны, вернувшись  домой в село, узнал Егор Павлович от односельчан что доживала свои последние годы она тем, что люди подадут.

Несколько дней собранные со всех концов Воронежской области, люди жили на станции Россошь в блокгаузах – хранилищах для картофеля. «Уси в мисти жилы: и жинкы и мужикы и диты мали.  Кормылысь тым,  шо   успилы с дому взяты, та пару раз приизжяв провидать с гостынцямы дядько с Калытвы», - вспоминает Егор Павлович.  

Глава 3.  В далеком северном краю.

Через несколько дней «спецпереселенцев» погрузили в вагоны и отправили на Урал в Свердловск. В дороге умер младший брат Иван которому было всего три годика. Так и похоронили его в чужой земле на каком-то полустанке в стороне от железнодорожного полотна. А путь был длинным. На зимовку остановились, да так и прожили  до весны 1932 года в поселке Алтынай Егоршинского района. Жили в дощатых бараках предназначавшихся раньше для заключенных, так же все вместе, спали на двухъярусных нарах, подрабатывали в колхозе. Егор Павлович, успевший закончить на родине два класса, пас личный скот железнодорожников. Весной 1932 года ссыльных повезли дальше — до Соликамска по железной дороге, потом погрузили в трюмы барж и по рекам Каме и Вишере потянули на север. Люди умирали от голода, болезней. Хоронить было негде и некогда — трупы бросали прямо в реку.

Наконец остановились в Верхневишерском районе Пермской области. Там      было      восемь     поселков:     Ветрянка,       Гостиный          Остров, Вая    и    другие.       Раньше   это   были   места   заключения.   Здесь   имелись   бараки    для   заключенных,  все   их   и  заселили
привезенными «спецпереселенцами». А через год, немного освоившись,  сами стали строить себе дома. «Робота була для всых. И взросли робылы и диты. Батько та браты – на лесоповале, а я на лесопылки помошныком. Платылы за роботу продуктамы. Хлиба давалы по кусочку 200 грамм. В пэрвый год голод случився страшный. Люды мэрлы як мухы. Взросли, старалысь пидкормыть дитэй, уризалы свий паек. Нэ пэрэжилы той  голодмор ни батько, ни мамаша, ни старший брат», со слезами на глазах вспоминал Егор Павлович. У изголодавших, но еще живых не хватало сил, чтобы захоронить умерших. Трупы вывозили прямо в  тайгу, в снежные сугробы. Поэтому весной, когда в поселках стало нечем дышать от смрада, их пришлось перезахоронить в оттаявшей каменистой почве.
        Выжили они вдвоем с братом Петром, которому было всего семь лет.  В 1934 году весной братьев  земляки отправили  в детдом в Красновишерск. Но в детском доме все были чужыми, и через год Егор Павлович сбежал оттуда, вернувшись обратно на Гостиный Остров — к своим людям. А через год забрал к себе и Петра. На Гостином острове была школа, в которой Петр смог закончить пять классов. Все, что позволяли возраст и силы, приходилось делать Егору Павловичу. Раскорчевывал поля, сажал картошку, заготовлял сено, вывозил лес с лесосек, по реке лошадьми таскал лодки с грузом.  Расплачивались с ним хлебом. Работа оценивалась по сложности: за первую категорию —. 800, за вторую — 500 граммов хлеба.        Заработать   старался   по больше, чтобы         поддержать      брата,    которого    после          школы послали учиться в ФЗО. После окончания ФЗО Петра отправили работать на угольные шахты.  А самому Егору Павловичу учиться больше не пришлось.

       Трудно было на чужой стороне ребятам: с малых лет пришлось трудиться до седьмого пота, чтобы выжить. Одежду добывали любыми путями – использовали то, что осталось от умерших, выменивали на овощи у местных жителей, у золотоискателей, А обувь была — лапти. Вырваться из тех мест было трудно, да и куда — кругом тайга, а на реке  — кордон.  

Там же на Гостином Острове у Егора Павловича родился сын. «Сойшевся с одною. Вмисти булы в детдоми, а потом встритылысь в поселки. Прыжилы сына. Но нэ дождалася мэнэ с фронту. Сойшлась с другым, родыла ему дочку», - вспоминает Егор Павлович.

Глава 4.  По дорогам войны.

В мае 1942 года Георгий Павлович был призван в ряды действующей армии. В Бершецких лагерях прошел подготовку, а уже в начале август был отправлен на фронт под Ржев. Фронтовая судьба поначалу не заладилась.  В первом же бою, 5 августа, будучи в составе 2 батальона 243 стрелкового полка получил осколочное ранение в руку.  После госпиталя Егор Павлович бы направлен на Северо-западный фронт в батальонную разведку 1208 стрелкового полка.  Два раза переходил через линию фронта. Во время  выполнения второго задания снова получил осколочное ранение, но теперь в грудь.

После второго ранения, пробыв в госпитале с ноября 1942 по апрель 1943 - 6 месяцев,  был направлен на Южный фронт в 405 стрелковый полк 96 гвардейской дивизии. Снова был ранен. А с сентября 1943 года попал в 14 бригаду 4 Сталинградского механизированного корпуса в качестве танкового десанта. Освобождал Егор Павлович Левобережье Днепра, в этих боях получил контузию. После очередного госпиталя был признан годным к нестроевой службе. Но снова вернулся на фронт в свой мехкорпус. Освобождал Одессу, Румынию, Венгрию, Болгарию, Югославию, побывал и в Чехословакии, где получил очередное ранение. Победу встретил в госпитале в Румынии. За участие в боях награжден орденом «Отечественной войны I степени», медалями «За взятие Белграда», «За взятие Будапешта», благодарность за взятие Белграда от Верховного главнокомандующего И.В.Сталина.

После увольнения, а произошло это в ноябре 1945 года,  Егор Павлович поехал домой. «А куды ехаты? В Серебрянку, чи  на Урал? Дэ вин тэпэр дом? Вроди и булла на Урали     симья,      та      тэпэр     нэма.      Жинка нэ     дождалась.  А     як       встритють      в        Серебряци?» - с       такими       не     веселыми          мыслями      ехал   Егор Павлович с фронта. Но, доехав до Орла, сердце потянуло на Родину.  

Заключение.

 Вернувшись в родное село, Егор Павлович пошел работать в колхоз — был плотником, пчеловодом, участвовал в разных работах. На первых порах и здесь было не сладко, хоть и жил у тетки, но все-таки не родное гнездо. Да и отношение людей было разное. Встречались и такие,  что нет – нет, да и на помнят с укором: «А помнишь, куда тебя ссылали?»

Трагично сложились судьбы раскулаченных и выселенных крестьян села Верхняя Серебрянка. Сколько горя, обиды и неуверенности пришлось испытать и тем, кого вывозили, и тем, кто оставался в селе. В 1932-1933 годах селу Верхняя Серебрянка пришлось выдержать еще один страшный удар – голод,  вызванный искусственно государством, изымавшим хлеб из колхозов.

В 1933 году в Верхней Серебрянке от голода умерло 618 человек при численности населения 2323. Голодные люди пухли, слабели и умирали. Крестьяне были в ужасе. Во многих семьях было по четверо и более детей. Дети умирали от голода, глядя родителям в глаза. Люди не понимали, почему работая целое лето в поле и получив хороший урожай, его у них забрали до грамма. Многие сопротивлялись, за что были причислены к врагам народа. Были случаи, когда, обезумев от голода, люди шли на преступления. В Верхней Серебрянке зафиксированы случаи трупоедства, а в соседней Нижней Серебрянке и людоедства. Там одна женщина, обезумев от голода, убила двоих своих детей, после чего, придя в себя, покончила жизнь самоубийством.

Таким, образом, применение чрезвычайных мер к крестьянству в начале 20-ых годов, насильственная  коллективизация, политические репрессии в 30-е годы дорого стоили селу. Были разрушены складывающиеся веками жизненные устои. Порушенными оказались сотни крестьянских семей. Замедлились темпы роста населения села. Но главное – крестьянин, ставший колхозником, оказался отстраненным от собственности, от результатов своего труда. На долгие годы было убито чувство хозяина, а без него работать на земле не возможно.

Можно теперь до боли ломать себе голову над вопросом — кому и зачем это было нужно — калечить судьбы людей, вселять в них страх, отрывая с корнем русское крестьянство от родной почвы, от его исторической сути. Но нельзя и не испытывать особого уважения к таким людям, все пережившим, сохранившим чистоту, доброту и веру.

Прошли десятилетия. Отыскался родной брат нашего героя - Петр. После войны он переехал в Кривой Рог. Работал на шахте, добывал железную руду. Живет там и сейчас. Жизнь наладилась у обоих братьев. Но двенадцать лет из нее по сути дела вырваны. Несмотря на все это, нет у Егора Павловича ни на кого обиды за прошлое.

Данцев Егор Павлович

Егор Павлович с супругой Натальей Прокопьевной

Егор Павлович   с

внучкой   Ией