«Гроза Двенадцатого года». «Русское и французское военное искусство в эпоху «Двенадцатого года»: опыт сравнительного анализа»

Отечественная война 1812 года – одна из самых героических страниц истории нашей Родины. Победа русского народа над завоевателем, который считался величайшим военным гением мира и к моменту нападения на Россию был увечен ореолом всемогущества и непобедимости, поразила воображение современников и по ныне волнует потомков, служит для нас предметом гордости.

Я считаю, что тема «Гроза двенадцатого года» сейчас наиболее актуальна, так как в этом году исполняется 200 лет со дня победы России над Наполеоном. Во многих городах и регионах России проходят различные мероприятия и выставки под влиянием темы войны 1812 года. В Кирове-Вятке центральную площадь города стилизуют под поле Бородинского сражения. В Екатеринбурге открылся фестиваль ледовой скульптуры "Русь богатырская". В Москве и городах Подмосковья улицы украшают баннерами в честь 200-летия Бородинской битвы.

Общественный совет по подготовке к празднованию 200-летия нашей победы планирует провести несколько масштабных акций. На август - октябрь запланирован конный пробег Москва - Париж: 50 казаков.

Кроме того, общественники предлагают провести парад войск у храма Христа Спасителя (как и 100 лет назад): армия, ополчение, военное духовенство и партизаны.

По заказу кинокомпании "Централ Партнершип" идут съемки исторического фильма о Бородинской битве "Уланская баллада". "Уланская баллада" выйдет в прокат 7 сентября 2012 года, то есть в день 200-летнего юбилея битвы.

Я выбрал проблему «Русское и французское военное искусство в эпоху «Двенадцатого года»: опыт сравнительного анализа», так как хотел больше узнать об этом важном историческом времени и изучить тактику ведения войны русских и французских полководцев. В своей работе я изложил сравнительный анализ русского и французского военного искусства в период Отечественной войны 1812 года.

1. Наступление Наполеона

1.1 От Немана до Смоленска

Итак, 12 июня вся "великая армия" перешла границу России. Хотя точная дата начала военных действий Францией была неизвестна, вторжение в Россию не было ни неожиданным, ни внезапным, несмотря на все маскарадные попытки Наполеона скрыть приготовления к нашествию. До11 июня французским войскам запрещалось приближаться к русской границе ближе, чем на 5 км, сам Наполеон при рекогносцировке мест переправы через Неман 11 июня переоделся в польскую форму.

Первую неделю действия противников напоминали ходы хорошо знакомых друг другу шахматистов: Наполеон сделал свой первый "ход" - переправил через Неман основные силы (и тем самым обнаружил направление главного удара). Барклай ответил своим "ходом": отвел 16 июня свою армию на север, к местечку Свенцяны, как бы приглашая Наполеона сразу ринуться на восток, поскольку 2-я Западная армия П. И. Багратиона осталась на месте и скоро оказалась на фланге "великой армии". Пока все шло по тем тактическим планам, которые каждая из сторон имела накануне вторжения.

Собственно, ничего секретного в планах Барклая и не было - вести оборонительную войну он предполагал еще в 1807 г., уже прославившись как искусный, и бесстрашный генерал. "Если бы мне довелось воевать против Наполеона в звании главнокомандующего (а им в 1807 году был Л. Л. Беннигсен, "горячая голова"), - писал Барклай накануне Отечественной войны, - то я избегал бы генерального сражения и отступал бы до тех пор, пока французы не нашли бы вместо решительной победы другую Полтаву".

На стороне Наполеона были внезапность вторжения, численное превосходство французов над русскими, бездарность прусского генерала на русской службе К. Фуля, устроившего в Дрисском укрепленном лагере на Двине ловушку для 1-й Западной армии Барклая, отсутствие единого главнокомандующего. Определяющим фактором был несомненный тактический успех Наполеона в первые дни войны - разъединение 1-й и 2-й армии. Это разъединение спутало "шахматную партию" русских: профессионалы сказали бы - Наполеон сразу выиграл качество.

1-я армия отступала по диспозиции - сначала из Вильно (16 июня) в Свенцяны (1 июля) и далее на север к Дрисскому лагерю (прибыла 29 июня). Иное дело - 2-я армия. 13 июня царь шлет Багратиону приказ № 1 - немедленно наступать, ударить во фланг "великой армии". Но Багратион не спешит: у него всего 45 тысяч, а разведка доносит, что французы тысячами идут и идут в разрыв между двумя русскими армиями. Он шлет гонцов к Барклаю - что намерен делать военный министр? Куда пойдет со своей армией - по диспозиции к Дрисскому лагерю или ударит одновременно с Багратионом по флангам "великой армии"? Но Барклай уже понял: атаковать армию в 600 тыс. силами в 160 тыс. - безрассудство, можно погубить все. Он отвечает 15 июня - действуйте самостоятельно, "глядя по обстоятельствам". И с этого момента довоенной диспозиции Фуля (1-я армия обороняется в Дрисском лагере, 2-я бьет Наполеона во фланг) приходит конец.

18 июня Багратион получает царский приказ № 2 - немедленно идти на соединение с 1-й армией. Фактически приказ № 2 давал и Барклаю и особенно Багратиону полную свободу рук. Отныне две русские армии как бы разделились и действовали тактически самостоятельно, но при одной общей стратегической цели - рано или поздно они должны были соединиться.

И именно здесь Наполеон допустил свой первый крупный стратегический просчет, поскольку, в отличие от русских, не проявил необходимой гибкости и продолжал придерживаться своей прежней схемы - разгрома армии противника в одном - двух генеральных сражениях. 19 июня он принимает роковое решение - догнать, окружить и уничтожить 1-ю и 2-ю армии поодиночке.

Барклай мобилизовал все свои знания, все свое искусство, чтобы оторваться от Наполеона, вывести из-под удара и сохранить 1-ю армию для будущих наступательных сражений. Наполеон бросил против Барклая свои лучшие войска - кавалерию Мюрата, пехоту Удино и Нея. Барклай ускользнул. Когда Наполеон назначил 3 июля Мюрата главнокомандующим северной группировкой французских корпусов и Мюрат бросился снова догонять 1-ю армию, Барклай оказался уже в Полоцке (5 июля), а затем в Витебске (11 июля), явно идя к югу, на сближение со 2-й армией Багратиона.

Мюрат все же догнал армию Барклая (бой у деревни Островно 13-14 июля), но генерального сражения не получилось и здесь. Пока Мюрат ждал подкреплений, Барклай применил военную хитрость - светомаскировку наоборот: он приказал дневальным всю ночь жечь бивуачные костры, пока его армия уходила к Смоленску. Французы были уверены - уж на этот раз русская армия не уйдет! Каково же было разочарование не только Мюрата, но и Наполеона, когда ранним утром 17 июля среди дымящихся головешек "бивуака" французы не обнаружили ни одного русского солдата - они уже маршировали к Смоленску, куда и пришли 20 июля целыми и невредимыми. Барклай-де-Толли, пройдя от Вильно до Смоленска более 500 км, сохранил всю свою армию боеспособной.

Наполеон 19 июня бросил на перехват Багратиона сразу 10 полков пехоты и 8 кавалерийских бригад под общим командованием маршала Л.Н. Даву. Поколебавшись, Багратион попытался выполнить приказ № 1 и двинул свою армию в сторону Вильны. К 19 июня ему удалось подойти к городу Слониму, а 23 июня 2-я армия, отправив обозы кружным путем к Бобруйску, уже вышла к Новогрудку - до Вильны оставалось каких-нибудь 180 км. Но тут обстановка резко изменилась: навстречу, прямо в лоб 2-й армии, двигался Даву. Кроме того, Багратион узнал еще две опасные новости: 1-я армия уже покинула Вильну и отошла к Свенцянам, в расширившийся прорыв между 1-й и 2-й армиями Наполеон ввел новую крупную группировку войск под командованием своего брата Жерома Бонапарта: 17-18 июня она начала переправу через Неман в районе Гродно, на фланге сосредоточившейся под Новогрудком 2-й армии. Будь Жером более поворотливым (а он после затянувшейся переправы простоял в Гродно еще 4 дня), армии Багратиона пришел бы конец: Даву и Жером взяли бы ее в клещи и наверняка разгромили.

Багратион вовремя сумел оценить смертельную опасность. Он временно отказался от намерения пойти на север на соединение с Барклаем и повернул армию на восток, намереваясь отойти к Минску. Но путь на восток был уже закрыт - еще 23 июня Минск занял Даву. И тогда Багратион принимает единственно правильное в этой сложнейшей обстановке решение - он откладывает план прорыва на соединение с 1-й армией до лучших времен и резко поворачивает на юг, к Бобруйску, куда еще 20 июня предусмотрительно отправил обозы своей армии. Искусно маневрируя, то замедляя, то ускоряя ход марша, Багратион кружит по лесным дорогам белорусского Полесья, заставляя Даву и Жерома теряться в догадках - куда же спряталась 2-я армия?

Видя, что противник отстал, Багратион 7 июля попытался снова прорваться на север, на соединение с Барклаем, который в это время отступал к Витебску. Прорыв намечался через Могилев на 10 июля. Но французы опередили Багратиона, заняв город на два дня раньше.

Багратион понял, что положение складывается не в его пользу. Бросив в бой у Салтановки 11 июля одну дивизию Н. Н. Раевского, он предпринял отвлекающий маневр - донцам Платова было приказано одним пробиваться на север, на соединение с Барклаем. Маневр, задуманный командующим 2-й армией, блестяще удался: Даву принял конницу Платова за основной ударный отряд 2-й армии, начал укреплять свои позиции под Салтановкой, а тем временем 2-я армия у Старого Быхова 14-15 июля переправилась на левый берег Днепра и снова ушла на юг. Даву вторично потерял русскую армию из виду. Когда он спохватился, было уже поздно. Оторвавшись от противника под Могилевом, 2-я армия уже беспрепятственно пошла на сближение с 1-й армией. 22 июля обе армии, наконец, соединились под Смоленском.

Первый этап Отечественной войны 1812 года завершился. Оба полководца - Барклай-де-Толли и Багратион - блестяще выполнили задачу. Они сохранили свои армии. И хотя потери в войсках (убитые, раненые, больные, отставшие) были значительные (около 35 тыс. человек), русские солдаты, пройдя более 700 км, вновь встали на пути наполеоновских захватчиков у Смоленска.

1.2 От Смоленска до Бородина

Но соединение двух русских армий в Смоленске после почти 40 дней отступления поставило и другой важный вопрос - а что же дальше? Какой отныне, с июля 1812 года, стратегии должна придерживаться русская армия и ее военное командование? Продолжать отступать, как предлагал М. Б. Барклай-де-Толли, или, наоборот, перейти в решительное наступление, за что горячо ратовал П. И. Багратион?

Оба плана имели свои изъяны: они строились на предположении, что Наполеон, остановившийся в Витебске после того, как Мюрат и Ней упустили 1-ю армию Барклая, задержится там еще на неделю-другую. Надо сказать, что Барклай-де-Толли скептически отнесся к плану наступления, инициатором и яростным сторонником которого был Багратион.

Тем не менее, 25 июля, оказавшись в одиночестве, Барклай-де-Толли, скрепя сердце, согласился на наступление. Военную диспозицию поручили составить двум начальникам штабов: 1-й армии - А. П. Ермолову и 2-й армии - Э. Ф. Сен-При.

26 июля обе армии выступили из Смоленска в направлении Рудни, но уже 27 июля Барклай частично изменил утвержденную им 25 июля диспозицию: 1-ю армию он повернул на север, в сторону дороги на Поречье, ожидая удара Наполеона именно оттуда (здесь Барклай явно ошибся - Наполеон шел совсем с другой стороны, с юга). На рудненском направлении осталась одна 2-я армия Багратиона. 28 июля, опасаясь обхода и окружения, но, все еще не зная, где Наполеон, Барклай вообще остановил обе армии. Была выполнена лишь одна запланированная операция.

К тому времени разведка сообщила, что Наполеон с главными силами переправился у Рассасны и ускоренным маршем левым берегом Днепра идет к Смоленску, на пути у него стоял лишь небольшой отряд генерала Д. П. Неверовского у села Красного. Барклай понял ошибку - Наполеон обошел Смоленск не с севера, а с юга. 30 июля он срочно издает приказ - наступление отменить, 2-й армии идти на соединение с 1-й в районе деревни Волковой.

Между тем обстановка под Смоленском для русских резко ухудшалась. Пока 1-я и 2-я армии охраняли Рудненскую дорогу, а затем еще совершали в течение почти недели бесплодные передвижения, Наполеон сконцентрировал совсем в другом направлении - на левом берегу Днепра между деревней Рассасны и деревней Ляды - мощный ударный кулак в 185 тыс. человек, т. е. практически все свои войска, которые дошли от Немана до Смоленска. Во главе этой армии были поставлены три кавалерийских корпуса Мюрата (15 тыс. человек).

План Наполеона был прост: узнав, что две русские армии бесцельно маневрируют на другом берегу Днепра, он задумал молниеносным броском кавалерии через село Красное, деревни Ржавки и Корытня выйти на южные окраины Смоленска, захватить его с тыла, отрезать русским армиям пути отступления на Московскую дорогу, окружить и уничтожить их по частям.

Первая осечка у Наполеона случилась у села Красного 2 августа 1812 г. По диспозиции 25 июля, утвержденной Барклаем-де-Толли, наступление противника с этой стороны на Смоленск (46 км к юго-западу от города) считалось маловероятным. Поэтому в Красное был направлен лишь небольшой военный заслон - 27-я пехотная дивизия генерала Д. П. Неверовского с приданными ей воинскими кавалерийскими и артиллерийскими командами Оленина и Лесли (всего около 7 тыс. человек с 14 пушками). И на эту горстку русских людей днем 2 августа обрушилась армада из пяти пехотных и трех кавалерийских корпусов всей "великой армии", не считая наполеоновской гвардии. Дмитрий Петрович Неверовский (он геройски погибнет позднее, в 1813 г. в "битве народов" при Лейпциге), зная, какая смертельная угроза нависла над Смоленском и всей остальной Русской землей, решил ценой жизни своей собственной и молодых солдат рекрутского призыва 1812 года задержать противника хотя бы на несколько часов, послав тем временем гонцов в 1-ю и 2-ю армии.

Французы не приняли дивизию Неверовского всерьез – что сможет сделать нам эта кучка фанатиков? Действительно, ворвавшись в Красное, кавалерия Мюрата рассеяла кавалеристов Оленина, а пехота Нея разгромила батальон егерей, захватив два орудия. Затем французские маршалы отдали приказ уничтожить остатки русской дивизии, стоявшей за оврагом. Пехота Неверовского была окружена. Тогда мужественный русский генерал предпринял смелый маневр - он построил остатки дивизии в два каре и начал медленно отходить к Корытне. 22 км в течение 7 часов каре Неверовского медленно отходило от Красного к Корытне, и каждые четверть часа его атаковала конница Мюрата, но безуспешно.

Поздним вечером 2 августа каре Неверовского подошло к Корытне, и очередная атака кавалеристов Мюрата была на этот раз рассеяна залпом картечи из пушек и ружей солдат заслона Назимова. Мюрат отступил.

Узнав 2 августа, что Наполеон его перехитрил, Барклай-де-Толли приказал 2-й армии срочно отойти к Смоленску и занять там оборону. 1-ю армию Барклай решил сохранить для будущих боев, отведя ее в обход Смоленска с севера на Московский тракт.

По замыслу Барклая сражение у Смоленска ни в коем случае не должно было стать генеральной битвой, чего так желал Наполеон, а лишь арьергардным боем по типу боя при Красном, но только большего размера. Цель этого боя - задержать, сколько возможно, силы "великой армии" еще на 2-3 дня, дав 1-й и 2-й армии возможность снова соединиться за Смоленском у деревни Лубино на Соловьевой переправе через реку Еровенку на Московском тракте.

Седьмой пехотный корпус генерала Н. Н. Раевского, егеря которого уже прославились 11-12 июля в сражении под деревней Салтановкой вблизи Могилева, непредвиденно задержался в Смоленске и не вышел со всей 2-й армией 27 июля. Ранним утром 3 августа в 6 км от города солдаты Раевского встретили и остатки 27-й дивизии, отходящей израненной, но непобедимой к Смоленску. От Неверовского Раевский узнал, что с юга на Смоленск надвигается не передовой отряд и даже не группа войск, а вся "великая армия" Наполеона. Генералы приняли решение вернуться в Смоленск и под защитой стен и башен старинного, построенного еще при Борисе Годунове Смоленского кремля задержать основные силы противника до подхода 1-й и 2-й армий.

Сражение началось 4 августа в семь часов утра. Маршал Ней рассчитывал на легкую победу: его разведка донесла, что в городе всего один русский пехотный корпус с малым числом пушек да какие-то бородатые мужики с топорами и вилами.^[1] Французы пошли в атаку на западные укрепления русских вдоль правого берега Днепра. Под прикрытием огня артиллерии кавалерия Э. Груши выбила из Красненского предместья аванпосты 26-пехотной дивизии русских, но подошедшая за конницей пехота была остановлена у стен кремля.

К 9 часам утра на поле боя прибыл Наполеон. Он сразу понял, что взять Смоленск с ходу Нею не удастся - нужна подготовка к штурму. Он приказал подтянуть артиллерию. В полдень 150 орудий стали долбить ядрами стены кремля. Но построенные из камня на специальном растворе прочные стены выдержали этот ураганный огонь - ни одна брешь не была пробита. Вечером 4 августа Ней снова повел в атаку свои полки, но и эта попытка, взять кремль с запада, была отбита главным образом огнем русской артиллерии с крепостных стен, с большим уроном для противника.

Таким образом, и еще один день был выигран русскими. К вечеру 4 августа напротив Смоленска на правом, не занятом французами берегу Днепра сконцентрировалась вся 2-я армия. Поздно ночью туда же прибыла и 1-я армия - выигранные под Красным сутки (2 августа) и два дня (3 - 4 августа) в Смоленске позволили двум русским армиям соединиться вновь. Теперь 180 тыс. "великой армии" у Смоленска противостояло 110 тыс. русских войск. Наполеон не мешал этому соединению - он ждал генерального сражения. В этой обстановке надо было обладать большим личным мужеством, чтобы пойти наперекор почти всей армии - от солдата до офицера - и отказаться от генерального сражения у Смоленска.

Но именно это и сделал Барклай-де-Толли в ночь с 4 на 5 августа, когда его 1-я армия соединилась с армией Багратиона у горящего Смоленска. Он решительно запретил Багратиону ввязываться в бой и приказал немедленно отступать на восток по пока еще свободному Московскому тракту вдоль правого берега Днепра.

По-прежнему уклоняясь от генерального сражения, Барклай поздно вечером 5 августа отдал приказ защитникам Смоленска покинуть горящий город. Утром 6 августа в разрушенный, догорающий Смоленск въехал Наполеон.

Последним смоленским сражением стал бой у Валутиной горы (25 км от Смоленска по Московской дороге).

К моменту вступления Наполеона 6 августа в Смоленск расположение русских армий было следующим. 2-я армия во главе с Багратионом беспрепятственно отошла по Московской дороге от Смоленска на 50 км, 7 августа переправилась через Днепр у деревни Лубино и остановилась, не доходя до Дорогобужа. Положение 1-й армии было гораздо сложнее - она лишь вечером 6 августа стала от Смоленска. Для безопасности Барклай разделил армию на две колонны. Однако скрытно отвести войска не удалось. Ночью часть колонны Н. А. Тучкова 1-го (а в ней находился и штаб Барклая) сбилась с дороги в густом лесу и утром напоролась у деревни Гедеоновка на пехоту Нея. С большим трудом Барклаю все же удалось оторваться от противника, но угроза разгрома колонны не миновала. Положение спас отряд под командованием генерала П. А. Тучкова. Заняв позицию на Валутиной горе вблизи Московского тракта, он со своим 3-тысячным отрядом вступил в бой с корпусом Нея. Французы потеряли убитыми еще 8 тыс. человек, но и русские потеряли немало - 6 тысяч человек.

Однако задача была выполнена,- как и под Красным 2 августа дивизия Неверовского, так и отряд Тучкова на целый день задержал войска Нея, что дало возможность основным силам 1-й армии 8 августа перейти на другой берег Днепра. Русская армия вновь ускользнула от Наполеона, избежав, казалось бы, неминуемого разгрома.

Смоленское сражение 2-7 августа имело далеко идущие последствия. Хотя русская армия вновь отступила, она нанесла противнику тяжелый урон. Эта битва стоила Наполеону почти 30 тыс. только убитых и вдвое большего числа раненых. Сражение за Смоленск выявило новую серьезную силу - русское народное ополчение.

Назначение Кутузова главнокомандующим

Смоленское сражение русской армии, понятное с военной точки зрения, с политической точки зрения (сдача древнейшего русского города врагу) была крайне отрицательно воспринята общественным мнением России. "Ключ к Москве взят",- отметил М. И. Кутузов, прочтя донесение М. Б. Барклая-де-Толли об оставлении Смоленска. Ермолов умолял Багратиона сообщить царю, или он немедленно назначит единого главнокомандующего, или русская армия окончательно развалится из-за ссоры Барклая с Багратионом.^[2]

Между тем вопрос о едином главнокомандующем приобретал чрезвычайную остроту. Имя М. И. Кутузова к тому времени называлось уже по всей России. И Александр I 8 августа 1812 г. подписал указ: "Нашему генералу-от-инфантерии князю Кутузову всемилостивейше повелеваем быть главнокомандующим над всеми армиями нашими".^[3]

Кутузов начал быстро и решительно действовать. Главную заботу для Кутузова пока представляла Москва. Не случайно по дороге из Петербурга в действующую армию он постоянно повторял: "Настоящий мой предмет есть спасение Москвы самой". Не подлежит сомнению, что Кутузов ехал в армию с твердым намерением остановить дальнейшее продвижение Наполеона к Москве.

И, тем не менее, на другой день, 18 августа, русская армия получила от нового главнокомандующего старый приказ - отступать. Подлинная обстановка на театре военных действий в районе Гжатска - Царева-Займища оказалась еще более удручающей, чем она виделась Кутузову даже из Петербурга. Что никакой "второй стены" перед Москвой нет, Кутузов понял еще по дороге в армию из ответных писем Ростопчина и Милорадовича. Гораздо хуже было другое - и в объединенных 1-й и 2-й армиях на 30 августа насчитывалось едва 95 тыс. штыков против 150-160 тыс. у Наполеона (к нему к тому времени подошли резервы из Франции).

Мудро поступил он и с командующими 1-й и 2-й армиями - он не отослал ни Барклая-де-Толли, ни Багратиона из действующей армии - оба остались на своих постах.

Бородинское сражение

26 августа в 108 верстах от Москвы по Смоленской дороге и в 12-ти к северо-западу от Можайска разыгралось одно из величайших сражений не только Отечественной войны, но и всей эпохи наполеоновских войн.

Кутузов со дня приезда в действующую армию 17 августа и до военного совета в Филях 1 сентября 1812 г. твердо был намерен защищать Москву. Первоначальный план обороны Москвы строился Кутузовым как серия сражений (как минимум три из них - крупные): первое - Бородино, второе - на полпути от Можайска к Москве и третье - у стен Москвы.

Выбранная штабными офицерами позиция на Бородинском поле была 21 августа лично осмотрена и одобрена Кутузовым. Действительно, Бородинское поле находилось как бы на перекрестке двух дорог, ведущих к Москве: Старой и Новой Смоленских дорог. Поскольку русские штабные офицеры исходили из численного превосходства французских войск над русскими (165 тыс. против 95 тыс.) и обычной тактики Наполеона прорывать позиции противника на флангах, Бородинская позиция уже своей топографической конфигурацией лишала неприятельские войска двух этих важных для них преимуществ.

Правый фланг русской армии прикрывался Москвой-рекой и Масловским лесом, левый - болотами и Утицким лесным массивом. С фронта, левого и правого фланга, кроме того, позиции русских войск окаймляли река Колоча и ее притоки, образовавшие глубокие овраги. Сама местность была холмистой, что благоприятствовало расположению артиллерии (Курганная высота - батарея Раевского, Багратионовы флеши, Утицкий курган).

Линия обороны была расположена в три ряда. Первая, самая длинная (8 км), тянулась от деревни Маслово на Москве-реке через село Бородино до деревни Шевардино, где был оборудован укрепленный редут. Эту первую линию обороны защищал выдвинутый вперед 12-тысячный отряд (8 тыс. пехоты и 4 тыс. кавалерии) под командованием генерала А. И. Горчакова 2-го. В состав этого отряда входила и знаменитая 27-я пехотная дивизия Неверовского.

Вторая линия обороны была вдвое меньше предыдущей (4,5 км) и шла от деревни Горки до деревни Утица. Ее оборона была поручена главным образом 2-й армии Багратиона. И, наконец, на третьей линии обороны, между Новой и Старой Смоленскими дорогами (3,5 км), располагались основные силы 1-й армии и резервы Главной квартиры. Таким образом, противнику пришлось наступать на все сужающиеся участки фронта (8, 4,5 и 3 км) как бы в "воронку", причем то, преодолевая глубокие овраги, то взбираясь на холмы.

Первоначально Наполеон намеревался разгромить основные силы русской армии уже на марше. Но арьергард Коновницына, приняв весь удар на себя (бой у Царева-Займища и 13-часовой бой у Гжатска), не позволил этого сделать. Вначале Кутузов намеревался дать генеральное сражение у деревни Ивашково (вторая позиция), но и она оказалась малопригодной.

20 августа русская армия шла к Колоцкому монастырю, где первоначально предполагалось остановиться (третья позиция) и дать генеральное сражение (были начаты даже инженерные работы), но и эту позицию Кутузов забраковал из-за угрозы флангового обхода.

21 августа русская армия продолжала отход и 22 августа стала занимать боевые порядки на Бородинском поле (четвертая позиция).

24 августа Багратион сообщил Кутузову, что позиция его армии у Шевардина неудачна - ее могут обойти с фланга по Старой Смоленской дороге. Кутузов лично выехал к Шевардинскому редуту и признал доводы Багратиона обоснованными. Войскам 2-й армии был отдан приказ отойти на вторую линию обороны у деревни Семеновское, за Семеновский овраг, под прикрытие батареи Раевского на Курганной высоте и Семеновских (Багратионовых) флешей.

В Шевардине остался только заградительный отряд Горчакова 2-го, который и принял на себя первый удар. Первыми пошли в атаку войска Понятовского, и тут произошла первая осечка: два часа атаки (с 14 до 16 ч) не дали ощутимых результатов. Только когда на помощь подошла французская пехота Компана, егерей удалось оттеснить из Доронино. Установив на холмах у деревни артиллерию, французы открыли прицельный огонь по редуту. Одновременно с трех сторон подошли еще две дивизии из корпуса Даву. Отбив первые атаки, защитники Шевардина под давлением превосходящих сил противника вынуждены были отступить. К 19 ч редут и деревня Шевардино были взяты превосходящими силами наполеоновских солдат.

Но на этом Шевардинский бой не закончился. Багратион, армия которого только утром 24 августа отошла на новые рубежи и еще не закончила их укрепление, в 20 ч двинул на помощь шевардинцам 2-ю гренадерскую дивизию и сам прибыл на позиции. Вместе с отошедшей к Семеновскому оврагу и снова брошенной в бой 27-й дивизией Неверовского защитники редута сумели оттеснить французов и поляков, снова заняв деревню Доронино, а затем, к 21 ч, и Шевардинский редут, отбив при этом восемь пушек.

Бой на правом фланге русской армии у Бородина начали части IV Итальянского пехотного корпуса Евгения Богарне еще накануне, 24 августа, одновременно с атаками на Шевардинский редут. Но они велись вяло, и были отбиты егерями лейб-гвардии полковника Макарова и Елизаветградским гусарским полком.

Видя, что правый фланг русской армии сильно укреплен, Наполеон приказал прекратить атаки на Бородино. Вечером 6 сентября французский император созвал своих маршалов на военный совет. Первая картина размещения русских войск ему была ясна - основной удар надо было наносить по левому флангу Кутузова, где оборону несла 2-я армия Багратиона (от Курганной высоты, через Семеновские флеши к Утицкому кургану возле Старой Смоленской дороги). Однако Наполеон отклонил предложение Даву начать наступление на левый фланг уже в ночь с 25 на 26 августа через Утицкий лес, опасаясь, что в ночном бою, да еще в незнакомом им русском лесу, войска спутают свои боевые порядки и могут перестрелять не противника, а своих.

В "Генеральном распоряжении для сражения", утвержденном Наполеоном поздно вечером 25 августа, французская армия должна была наступать в следующем порядке: левый фланг - Итальянский корпус вице-короля Е. Богарне и кавалерия Э. Груши, центр - основная ударная группировка, нацеленная против 2-й армии П. И. Багратиона (Л. Даву, М. Ней, А. Жюно), правый фланг - Польский корпус Ю. Понятовского. Старая и Молодая гвардии, а также кавалерия И. Мюрата находились в резерве. Ставка Наполеона была определена у деревни Шевардино.

План размещения русских войск был составлен главнокомандующим на день раньше 24 августа. Он предусматривал следующее: правый фланг - 1-я армия М. Б. Барклая-де-Толли. Первая линия (командующий - генерал М. А. Милорадович) из двух пехотных (командиры - К. Ф. Багговут и А. И. Остерман-Толстой) и одного кавалерийского (командир Ф. К. Корф) корпусов, вторая линия (резерв) - кавалерийский корпус Ф. П. Уварова и казачий корпус М. И. Платова. Центр - пехотный корпус Д. С. Дохтурова и кавалерийский корпус П. П. Палена. Левый фланг - 2-я армия П. И. Багратиона. Штаб Кутузова расположился в деревне Горки, на правом фланге русской армии. Диспозиция Кутузова, в отличие от жестких директив Наполеона, предусматривала предоставление большой инициативы командирам корпусов, дивизий и полков.

Противники по-разному готовились к бою. Французский лагерь шумел и ликовал. Еще бы, наконец-то, после стольких дней изнурительного похода, плохой пищи, когда вместо хлеба ели распаренные зерна ржи и конину без соли, постоянных стычек с русскими арьергардами и партизанами, завтра - генеральное сражение, новый Аустерлиц, а за ним - долгожданный мир и возвращение домой.

Иная обстановка была у русских. Войскам было запрещено разводить костры на открытых местах. Было отдано распоряжение запастись "сухим провиантом на шесть дней" и быть готовым к ночным атакам неприятеля.

26 августа едва взошло солнце, как по русским позициям ударила французская артиллерия. Ей ответили русские пушки. В 5 часов утра в бой пошла наполеоновская пехота. Сразу определились три направления ударов Наполеона - на село Бородино, по левому флангу русской армии у деревни Утица и, наконец, в лоб, на Семеновские (Багратионовы) флеши и деревню Семеновское.

Атака на село Бородино начала 13-я пехотная дивизия Дельзона из IV корпуса Богарне, поддержанная баварской кавалерией. После часового кровопролитного боя, в котором русские егеря потеряли половину рядового состава и 30 офицеров, полк вынужден был отступить. За отступавшими егерями 106-й полк дивизии Дельзона по еще не взорванному мосту через реку Колочу ворвался в расположение русских войск вблизи штаб-квартиры Кутузова в деревне Горки, но против неприятеля были брошены четыре свежих русских егерских полка. Штыками и картечью из пушек они уничтожили 106-й полк французов. Матросы мичмана Лермонтова поспешили взорвать мост через реку. Богарне остановил атаку своих войск, начал подтягивать к Бородино резервы (итальянскую гвардию, конницу Груши и др.) и наводить переправы (четыре моста) через реку Колочу, готовясь к удару - на батарею Раевского. Пока же Богарне приказал поставить у села 40 орудий и вести обстрел батареи Раевского на Курганной высоте.

Почти одновременно с атакой на село Бородино польский корпус Понятовского предпринял попытку обойти справа левый фланг позиций 2-й армии Багратиона и выйти им в тыл. Попав в густой Утицкий лес, окутанный утренним туманом, боевые порядки наступавших расстроились. Они добрались до деревни Утица только через два часа, к 8 утра. Но здесь поляков встретил ружейный огонь и картечь пушек дивизии И. Л. Шаховского. Кроме того, Понятовский неожиданно обнаружил впереди себя корпус Тучкова.

Таким образом, первоначальная задача Наполеона прорвать фланги русской армии силами дивизий Богарне и корпуса Понятовского была сорвана. Видя, что противник остановился, Кутузов решил усилить свой левый фланг, передвинул пехотный корпус Багговута к Утицкому кургану, а корпус Остерман-Толстого к Курганной высоте, где находилась батарея Раевского.

В это же время были отбиты две атаки французов на батарею Раевского. Пока готовилась третья атака, в тылу французов оказалась русская кавалерия во главе с казачьим атаманом М.И.Платоновым и генералом Ф.П.Уваровым. Прошло несколько часов, пока французы организовали отпор. Третья, решающая, атака французов на батарею Раевского была предпринята около двух часов дня. Схватка длилась более полутора часов. Под напором превосходящих сил русские вынуждены были отойти. Наполеон бросил им вслед кавалерию. Но русская кавалерия ответила контратакой, и французы были остановлены. День закончился под грохот артиллерии. С наступлением темноты Наполеон приказал оставить ряд захваченных высот, в том числе батарею Раевского.

Ввиду больших потерь и принимая во внимание, что у Наполеона остался нетронутый резерв (Старая гвардия), Кутузов приказал утром 27 августа отойти с поля сражения.

2. Взятие Москвы Наполеоном

1 сентября русская армия подошла к Москве. Она расположилась на той позиции, которую избрали штабные офицеры (Воробьевы горы - Поклонная гора) и одобрил начальник штаба Л. Л. Беннигсен. Войска начали готовиться к сражению за Москву: строить редуты, люнеты, флеши и т. п.

Вечером 1 сентября в деревне Фили М. И. Кутузов собрал военный совет армии. Главнокомандующий поставил на обсуждение генералов только один вопрос - "ожидать ли неприятеля в позиции и дать ему сражение или сдать оному столицу без сражения?". Мнения членов совета диаметрально разделились. За оставление Москвы без боя высказались Барклай-де-Толли, Остерман-Толстой, Раевский и Толь. Остальные высказались за сражение, причем трое (Ермолов, Коновницын и Уваров), предложили атаковать неприятеля на марше к Москве.

Вся тяжесть решения на военном совете в Филях легла на плечи Кутузова. В тот же вечер Кутузов отдал приказ об отступлении через Москву. Вместе с армией вторую столицу покинуло и подавляющее большинство жителей.

Когда 3 сентября рано утром наполеоновская армия с трех сторон начала вступать в город, он показался им совершенно пустым.

Главной политической целью Наполеона с занятием Москвы стала задача продиктовать Александру I выгодный Франции мир. Психологически Наполеон рассчитал все точно - оставление Москвы без боя вызвало бурю негодования в петербургских аристократических кругах. Уже через пять дней после вступления в Москву Наполеон при посредничестве помещика Яковлева пересылает Александру I письмо о готовности начать мирные переговоры. Письмо Наполеона остается без ответа.

Едва наполеоновская армия начала заполнять город, как начались пожары и одновременно грабежи, и мародерство солдат и офицеров хваленой "великой армии".

3-4 сентября пожар еще только начинался. Горели в основном дома в Замоскворечье и по берегам Москвы-реки. Это окончательно лишило французское командование контроля над армией: спасаясь от пожара, полки и дивизии перепутались, все бежали или вон из города, или на обширные подмосковные поля, к воде. Ко всем этим бедам у Наполеона добавились и другие: обострились национальные противоречия "великой армии". Эта проблема стояла перед Наполеоном с самого начала кампании 1812 г. Немцы враждовали с поляками, итальянцы - с хорватами, фламандцы - с валлонами и т. д.

После отказа начать переговоры о мире Наполеону стало совершенно ясно: Москва - это ловушка, в которую его заманил Кутузов. И чем дольше он будет оставаться в этом городе, тем скорее он лишится всей своей армии. Однако теперь уже правила игры диктовал Кутузов. Противники поменялись местами.

3. Наступление русской армии

3.1 От Москвы до Малоярославца

Последние части русской армии покинули Москву 3 сентября одновременно с вступлением в столицу французских войск, начав отступление по Рязанской дороге. Французы не предпринимали активных действий. Воспользовавшись слабой активностью французов, М. И. Кутузов совершил свой знаменитый фланговый марш-маневр. Отойдя по Рязанской дороге от Москвы 30 км и переправившись у Боровска, где сливалась река Пахра с Москвой-рекой, на другой берег, Кутузов в ночь с 5 на 6 сентября неожиданно повернул всю армию на запад. При этом арьергарду - казачьему отряду И. Е. Ефремова, было приказано продолжать отступление по Рязанской дороге.

Главные силы, двигаясь проселочными дорогами вдоль р. Пахры, только ночью 7 сентября были на Тульской дороге в Подольске, 20-в Красной Пахре. Дав здесь войскам передышку, Кутузов затем отвел армию по Старой Калужской дороге за реку Нара, к Тарутино, и здесь встал укрепленным лагерем. Именно из Тарутина началось затем контрнаступление и изгнание захватчиков из России.

Приближалась холодная и дождливая русская осень, а за ней и зима. Мира с Александром I заключить не удавалось. Маршалы уже давно требовали от Наполеона активных действий, понимая, что время работает на русских.

Наконец, 6 октября, после более чем месячного бесплодного пребывания в Москве, Наполеон дал приказ отступать по Калужской дороге. Решение это было принято после больших колебаний. Видя, что в Москве он попал в ловушку, император подготовил грандиозный план продолжения войны. Он вновь вернулся к первоначальному намерению разбить кампанию с Россией на два этапа - 1812 и 1813 гг. Отказавшись от прежнего плана перезимовать в Москве, он решил прорваться в октябре - ноябре 1812 г. на Украину, там перезимовать и весной 1813 г. начать все сначала.

Тем временем Кутузов, узнав о намерении Наполеона выйти из Москвы по Калужской дороге, решил нанести упреждающий удар по 26 тыс. авангарду Мюрата, стоявшему в 6 км к северу от Тарутинского лагеря. Внезапным ударом 5 и 6 октября у реки Чернишня он наголову разгромил Мюрата.

Кутузов двинул свою армию наперерез армии Наполеона и у Малоярославца закрыл ему дорогу на юг. Сражение за Малоярославец 12-13 октября 1812 г. носило кровопролитный характер. Город восемь раз переходил из рук в руки. Малоярославец горел. Все его улицы и прилежащие овраги были завалены трупами людей и лошадей. Французы потеряли 5 тысяч, русские - 3 тысячи. Кутузов придавал огромное значение этому сражению, ставя его в один ряд с Бородинской битвой.

3.2 От Малоярославца до Березины

В ночь на 14 октября в деревне Городне Наполеон собрал военный совет. Предстояло решить главный вопрос - возобновлять ли наутро сражение за Малоярославец, продолжая пробиваться на Калугу и далее на юг, к Украине, или принять другое решение? Но Наполеон и сам уже видел, что с такой армией, разложившейся от грабежей и пьянства в Москве, он наступать не может. Поздно вечером 14 октября Наполеон отдает приказ - отступать к Можайску и далее по Старой Смоленской дороге, через Гжатск и Вязьму, к Смоленску.

М. И. Кутузов разработал следующий план преследования. С севера параллельно Смоленской дороге шел сильный отряд генерала П. В. Голенищева-Кутузова с задачей не дать Наполеону отклониться на север. Южнее Смоленской дороги двигался корпус Милорадовича, не давая французам уклониться на юг. Таким образом, наполеоновская армия отступала как бы по "коридору", по ею же разоренной и опустошенной дороге. Сам же Кутузов во главе главных сил пошел наперерез армии Наполеона от Медыни к Вязьме.

Первое крупное сражение случилось 22 октября под Вязьмой. Кутузов решил нанести Наполеону под Вязьмой первый после Малоярославца ощутимый удар. Целью его было рассечение отступающей наполеоновской армии на две части, окружение и возможное уничтожение корпусов Даву, Богарне и Понятовского.

Рано утром 22 октября на дороге между селом Федоровским и Вязьмой завязался упорный бой. Первую часть задачи Милорадовичу и Платову удалось выполнить сравнительно легко - корпус Даву был окружен. Однако отсечь Богарне и Понятовского не удалось - они приостановили свое отступление к Вязьме, развернули свои корпуса в обратном направлении и пошли на выручку Даву. Им удалось спасти сильно поредевший арьергард Даву от полнейшего разгрома. Наполеон приказал удерживать Вязьму как можно дольше - ведь там сосредоточились почти все обозы, отступающей армии с последними запасами вооружения и продовольствия, тысячи раненых и больных. Но все усилия оказались тщетны. В 14 ч войска Милорадовича, Платова и подошедшего к ним на помощь по приказу Кутузова кавалерийского корпуса Уварова штурмом взяли Вязьму. Потеряв до 6 тыс. убитыми и ранеными, 2,3 тыс. взятыми в плен, французы поспешно откатились к Дорогобужу. Русским досталась также значительная часть обозов противника.

Спешно отходил Наполеон от Малоярославца через Можайск, Вязьму, Дорогобуж к Смоленску. Пробыв в Смоленске всего четыре дня и даже не дождавшись подходивших к городу с востока остальных войск, Наполеон 1 ноября приказал срочно отступать по направлению к селу Красное и далее на Оршу, пока еще не сомкнулось русское кольцо окружения. Принцип отступления остался прежним - наполеоновская армия уходила одной колонной и по одной дороге.

4-5 ноября 1812 г. на подступах к Красному и вокруг него разыгралась кровопролитная битва. М. И. Кутузов, расположившийся с основными силами русской армии южнее Красного у деревни Шилово, решил нанести мощный удар по войскам Наполеона уже на марше, не дожидаясь их концентрации в Красном. Он разделил свою армию на три части. Тормасов во главе трех пехотных и одного кавалерийского корпусов 5 ноября обошел Красное с юга и перерезал французам у деревни Доброе дорогу к отступлению. Милорадович с двумя пехотными и одним кавалерийским корпусом должен был отсечь корпус Даву и разгромить его на подходе к Красному. Голицыну с двумя корпусами - пехотным и кавалерийским - надлежало ударить по самому селу.

5 ноября все три отряда одновременно начали атаку. Первым добился успеха отряд Милорадовича - были наголову разбиты сначала остатки корпуса Богарне, а затем разгромлен корпус Даву. Наполеон понял, что он попал в ловушку. Не дождавшись арьергарда Нея, французский император вместе со Старой гвардией в остатками корпуса Даву прорвался сквозь заслоны войск Тормасова и ушел к Орше. Судьба арьергарда Нея оказалась трагичной. Ней отклонил предложение Милорадовича о капитуляции и принял бой, будучи уверенным, что его император придет к нему на помощь. Но император в это время со своей свитой лесными заснеженными перелесками, в обход русских кордонов, скакал прямо в противоположном направлении, на запад.

Всего в сражении под Красным Наполеон потерял 6 тыс. убитыми и более 20 тыс. пленными, лишился почти всей артиллерии и значительной части обозов.

4. Переправа через реку Березину французской армии

Отведя остатки своей армии к Орше, Наполеон срочно занялся реорганизацией, произведена была перекличка. Ее результаты были ужасны: потери в боях под Красным, раненые и отставшие составляли до 70% в каждом батальоне. Всего годными под ружье Наполеон насчитал не более 20 тыс. солдат и офицеров.

В Главной квартире русской армии после сражения при Красном под руководством М. И. Кутузова разрабатывался уже детальный план окружения и окончательного уничтожения остатков "великой армии".

Суть плана сводилась к следующему: армии Чичагова (с 4 ноября - в Минске) и корпусу Витгенштейна (с 2 ноября - у деревни Смоляны) предписывалось одновременным ударом с юга и с севера перерезать Смоленскую дорогу у города Борисова на Березине, занять все возможные переправы через реку и тем самым закрыть Наполеону путь отступления на запад. Сам же Кутузов во главе основных сил продолжал идти параллельно Смоленской дороге во избежание попыток Наполеона прорваться на юг, к Украине.

Первым выступил из Минска к Березине 7 ноября Чичагов со своей 30-тысячной армией. Оставалось лишь дождаться армии Витгенштейна, которая через Чернышева уже знала место соединения двух русских армий - Борисов, и наполеоновской авантюре пришел бы конец. Но случилось обратное. Наполеон, узнав в селе Бобр о занятии Борисова армией Чичагова, понял, что ловушка захлопнулась. Как часто бывало с ним в минуты опасности, Наполеон вновь обрел способность быстро и решительно действовать. Главное - выбить Чичагова из Борисова, пока к нему не подошло подкрепление. Сделать это своими силами Наполеон был уже не в состоянии - его 20 тыс. боеспособных солдат вряд ли могли овладеть Борисовом с ходу.

Удино блестяще справился с тактическим заданием Наполеона. Ночью 10 ноября он скрытно во главе своего 10-тысячного корпуса выступил из села Бобр по направлению к Березине и у деревни Лошницы в семи верстах от Борисова устроил засаду.

Так Чичагов был уверен, что корпус Удино все еще стоит против армии Витгенштейна у Череи. Уверенный, что Наполеон у него уже в кармане, Чичагов утром 11 ноября высылает навстречу отступающим к Борисову остаткам "великой армии" 3-тысячный авангард графа Палена, намереваясь затем двинуться следом со всей своей армией. Однако у деревни Лошницы колонна Палена напоролась на искусно оборудованную засаду Удино. Передовые ряды русского авангарда были рассеяны залпами французских пушек. Чичагов получил от Палена пакет с извещением о засаде, войск на помощь он не выслал. Совершенно растерявшись, Чичагов принял корпус Удино за всю наполеоновскую армию и приказал очистить Борисов. Бросив в городе почти все свои обозы, больных и раненых русских солдат, Чичагов приказал отступить на правый, западный берег Березины, а мост сжечь.

Но это была только часть военной ошибки Чичагова. Он мог поправить положение, имей хорошую разведку, где же будет переправляться через Березину Наполеон. Но и здесь адмирала обошел бывший унтер-офицер французской республиканской армии. Выполняя приказ Наполеона, Удино нашел брод севернее Борисова у деревни Студенки и сразу скрытно приступил к наведению переправы. В довершение всего Удино предпринял и другую военную хитрость. Он собрал в Борисове мелких торговцев и стал расспрашивать их о кратчайшей дороге к Минску. Часть этих торговцев он оставил у себя якобы в качестве заложников, а остальных отпустил, уверенный, что они немедленно сообщат через Березину Чичагову - Наполеон намерен отступать к Минску, а для этого строит переправу южнее Борисова. Обе хитрости удались. Чичагов поверил и ложной переправе, и движению к Минску и срочно двинул в деревню Ухолод свои главные силы. Перед действительной переправой у деревни Студенки остался лишь небольшой заградительный отряд генерала Корнилова с четырьмя пушками, который, разумеется, не смог помешать переправе войск противника.

13 ноября в Борисов прибывает сам Наполеон. Он лично руководит 14-15 ноября постройкой двух мостов у Студенки - одного для пехоты, другого для кавалерии.

Лишь 16 ноября Чичагов и Витгенштейн поняли, что Удино вместе с Наполеоном их провели. Но было уже поздно - обнаружения и пленения всех остатков "великой армии" не получилось.

Однако в военно-стратегическом отношении Березина означала катастрофу. Наполеон спас самого себя, но не армию. Сообщая царю о результатах сражения у Березины, Кутузов привел такие цифры: противник потерял около 50 тыс. человек, из них 25 тыс.- пленными.

На полпути от Зембина к Вильно, в Сморгони, Наполеон принимает решение - бросить орду замерзающих солдат и уехать в Париж. На военном совете маршалов он объявляет свое решение, оставляя вместо себя Мюрата. Никто больше не слушался никаких командиров. Полномочия Мюрата не признавали даже маршалы. Едва к Вильно подошли русские казаки, как наполеоновская орда бросилась из города к Ковно. Но и из Ковно их выбили казаки Платова. Первым скрылся за границу "главнокомандующий" Мюрат, за ним - остальные маршалы. Они бежали по льду Немана, как раз в том самом месте, где шесть месяцев назад, в июне 1812 г., победно переходили реку в надежде на быстрый разгром России.

Подобной катастрофы наполеоновская Франция не знала со времени учреждения Первой империи.

Кутузов, сообщая своим родным об окончании войны в России, писал 16 декабря 1812 г.: "Неприятель очистил все наши границы. Надобно заметить, что Карл XII (шведский король, разбитый Петром I под Полтавой) пошел в Россию с 40 000 войск, а вышел с 8000. Наполеон же прибыл сюда с 480 000, а убежал с 20 тыс. и оставил нам, по крайней мере, 150 тыс. пленных и 850 пушек".

Заключение

Император Наполеон I Бонапарт, признанный гений военного искусства, вторгся в Россию с силами, троекратно превосходящими русскую армию, а уже через полгода после начала русской кампании армия, сильнейшая в истории, была полностью уничтожена.

Уничтожение 550 тысячной армии до сих пор не укладывается в головах историков. К его поражению привела совокупность факторов: всенародное участие в войне, массовый героизм солдат и офицеров, полководческое дарование главнокомандующего русской армией Кутузова и других генералов, умелое использование природных факторов.

В результате сравнительного анализа военного искусства, я пришел к выводу, что победа России в войне с Наполеоном случилась благодаря военной стратегии гениального русского полководца Михаила Илларионовича Кутузова.

Назначение Кутузова вызвало патриотический подъём в армии и народе. Получив незначительные подкрепления, Кутузов решился дать Наполеону генеральное сражение, первое и единственное в Отечественной войне 1812 года - Бородинское сражение. За день боя русская армия нанесла тяжёлые потери французским войскам, но и сама по предварительным подсчётам к ночи того же дня потеряла почти половину личного состава регулярных войск. Кутузов принял решение отойти с бородинской позиции, а затем, после совещания в Филях, оставил Москву.

После выхода из Москвы Кутузов скрытно совершил прославленный фланговый Тарутинский манёвр, выведя армию к началу октября к селу Тарутино. Оказавшись южнее и западнее Наполеона, Кутузов перекрыл ему пути движения в южные районы страны.

Благодаря стратегии Кутузова огромная наполеоновская армия была практически полностью уничтожена. Особо следует отметить, что победа была достигнута ценой умеренных потерь в русской армии. Конечный результат его деятельности в Отечественной войне 1812 г. неоспорим — разгром Наполеона в России, за что Кутузов был удостоен ордена Святого Георгия 1-й степени, став первым в истории ордена полным Георгиевским кавалером