Федор Ефимович Колядо - герой Гражданской войны

МОУ «Глубоковская средняя общеобразовательная школа

Завьяловского района»

Исследовательская работа

 по краеведению

Тема: «Федор Колядо – герой Гражданской войны»

                    Выполнила: ученица 10 класса

                                        Тимошенко Карина

       Руководитель: учитель истории

                           Дзюбло Н.П.

2011-2012 учебный год

План.

I.Вступление

II. Федор Колядо –прославленный командир.

1. Детство и юность.
2. Поручение Петра Сухова.
3. Организация отряда. Арест
4. Побег.
5. Гибель друга.
6. Отряд Неуловимых
7. Каменская тюрьма
8. На камень
9. Создание партизанской армии
10. Командир «Красных орлов»
11. Тюменцевский бой
12. Тяжелая обстановка
13. Последний бой.

III. Заключение. Память жива.

IV. Приложение.

1. Воспоминания члена отряда Ф.Колядо

2.Донесение  Ф.Колядо о результатах боя с белополяками.

V. Литература.

1. Вступление.

На уроках истории я узнала, что  Гражданская война не обошла стороной  жителей Каменского уезда   Алтайской губернии, в состав которого входила территория нынешнего    Завьяловского  района.   Ряд эпизодов гражданского противостояния проходил и на территории села Глубокого.

    В 1919 году в губернии     развернулось широкое    партизанское движение,    которое отвлекало на     себя значительные силы     колчаковских   войск. С историей этого движения связаны  прославленные  имена:

1. Громов Игнатий Владимирович,
2. Голиков Петр Клавдиевич,
3. Мамонтов Ефим Мефодьевич,
4. Сухов Петр Федорович
5. Колядо Федор Ефимович.

      Особое внимание привлек Федор Колядо, т.к. с ним связано появление в нашем селе Братской могилы.  Мне захотелось побольше узнать о жизни этого человека,  судьба которого переплелась с историей моей Родины.

Проблема: сведений о Федоре Колядо  немного;  они отрывочны и, к сожалению,     не все документально  подтверждены.

Цель исследования: составить целостную картину жизни командира «Красных орлов».

Задачи исследования: 

1. подобрать литературу по данному периоду,
2. составить библиографический указатель статей и книг;
3. познакомиться с архивными данными;
4. составить хронограф событий;
5. изучить историю  появления Братской могилы;
6. подобрать иллюстративный материал

Методы работы:

1. работа в Музее;
2. изучение исторической, документальной, научно – популярной  и художественной литературы;
3. поиск в Интернете.

       Систематизировав найденный  материал, мне удалось проследить жиз-ненный путь  Федора Колядо  от рождения до гибели.            

II. Федор Колядо – прославленный командир.

1. Детство и юность.

        Об этом периоде мало сведений. Известно, что Федор Колядо родился

в 1898 году в селе Екатериновка Ростовской губернии в семье крестьянина-батрака. Рано пришлось ему испытать батрацкую судьбу. Еще десятилетним мальчиком он ходил в подпасках. А после окончания приходской школы вместе со старшим братом Петром батрачил у кулака Загайнова.            

      В 1912 году семья Колядо переехала в Сибирь, на новые земли, но и здесь Федору пришлось жить в батраках. В 1916 году он был взят в армию, служил в Новониколаевске, Мариинске, Иркутске.  Перед призывом в армию женился на Фене Лысенко, которую встретил на вечерках в соседнем селе Жженые Ракиты, куда приехал вместе с лучшим другом Тимохой Долговым. «Искристые лукавинки в черных, как смородинки, глазах, слегка вздрагива-ющий подбородок, словно она силой сдерживает задорный смех, и толстая тугая коса, не брежно легшая на высокую девичью грудь», – такой запомни-лась ему  Феня. Прямо там, на вечерках, Федор сказал девушке, что жизнь  без нее  для него будет мукой.

        В октябре 1917 года бежал из царской армии.

2. Поручение Петра Сухова.

            Когда началась Гражданская война, 20-летний Федор  попал в отряд прославленного командира Петра Сухова. Как это произошло, не удалось установить. Но  есть сведения о том, что между ними произошел серьезный разговор:

«- Вот придем в Кабанье (Ныне село Вострово Волчихинского района), и вы оставите отряд, уйде те в свой поселок. Как он, кажется, Донской называет ся? Да?

—  Нет,   я не уйду из отряда! — решительно   возразил Колядо.

— А вы не торопитесь с отказом, товарищ, — ответил Сухов. — Это решение штаба.  Белогвардейская сволочь поднялась не на шутку. Почти вся  Сибирь в их руках. Нам, красногвардейцам, с ними не справиться. Наша за дача—пробиться к своим, чтобы помочь фронту. Но это еще не все. Народ подни-мать надо. На большую борьбу поднимать. Без народа мы ничто.     Выиграть три-четыре боя — это еще не дело. А совсем разбить — вот это соль всего, товарищ Колядо. Это мы сможем только тогда, ког да весь народ поднимется. Понятно? Нам нужны повсюду надежные товарищи, большевики. Мы дове-ряем вам важ ное, очень важное дело. Подумайте.

             Федор молчал. Молчал и Сухов. И только когда догна ли они повозки, Федор протянул Сухову руку и, горячо по жав ее, сказал:

— Раз штаб решил, значит, так надо. Я подчиняюсь во ле штаба. Буду делать все, чтоб оправдать ваше доверие. Большое спасибо, товарищ Сухов.

3. Организация подпольного отряда. Арест.

 Дома Федора встретили с пугливой радостью. Кулаки снова подняли головы. Николенко уже несколько раз на ведывался к ним и все интересовался—не приехал ли Фе дор. А неудачливый жених Фени — писарь Кир ила Ми шура, сын поселкового кулака — приходил пьяный и говорил, что Федор убит в Вознесенском бою, показывал списки погибших красногвардейцев, среди которых бы ла фамилия и Колядо. Не верили. Все равно Федька ждали. Вот-вот должен прийти. А тут, как на зло, гово рят, что скоро в поселок белогвар-дейцы пожалуют. Только и разговоров, что об этом. Все знают, что Федор в большевики пошел. Укрываться надо. Убьют. Белогвар дейцы — что цепные собаки. От них добра не жди...

         А Федор в это время думал о другом: один в поле не воин, двое-трое — тоже не сила. Надо на народ опору дер жать, но поднимать его пока рановато, сейчас самое глав ное — подбирать надежных ребят надо да вместе с ними правду народу рассказывать.   Вот что. На кого ж можно положиться?

   Ну, конечно, Тимофей Долгов, Володька Донцов, Мить ка Кардаш... Все это свои хлопцы, надежные. С шимолинскими ребятами связаться тоже неплохо. Там на Ткаченку Степана рассчитывать надо. Этот не подведет. Молодчина. <…>Товарищи на предложение Федора откликнулись с го товностью. Первое совещание пришлось провести в Шимолино, в старой бане Ткаченковых. Там же, под пол, сло жили завернутые в мазутные тряпки разобранные винтов ки, которые Федор привез из отряда Петра Сухова. На первом же совещании Колядо сообщил товарищам, что по всей Сибири создаются подпольные партийные ячейки, ставящие главной задачей организацию партизанских от рядов для борьбы за власть Советов, рассказал, как Су хов на всем пути сле-дования отряда организовывал под польные штабы, предлагал населению оружие, воодушев лял людей на митингах, проводимых почти во всех селах, в которых он побывал с отрядом.

На совещании было решено:

1.  Наладить связь с Каменской партийной организаци ей, которая, вероятно,   ушла в подполье,  а через нее — с губернской.

2.  Поставить на учет все ружья, имеющиеся у населе ния поселков   Дон-ского, Жженых Ракит, Глядени, Шимолино, Хорошонка,  Карсовского и других окрестных сел и деревень.

3.  Вести агитацию среди населения за власть Советов.

4.  Организовать   небольшой подпольный отряд, кото рый мог бы в любое время выступить с оружием в руках. Для этого необходимо подобрать хороших, надежных ре бят, человек тридцать-сорок.

5.  Без указания губернской подпольной партийной ор ганизации вооружен-ного выступления не начинать, все си лы направить на подготовку оружия.

С теми, на кого рассчитывали, беседовали осторожно. На это были несомненные причины: многие колебались, многие побаивались каратель-ской руки, говорили: «Нам-то что? Лучше смерть, чем такая жизнь. Но "мы не только ж о себе печемся. У нас семьи, а беляки, уйди я к вам, всех перепорют, проклятые...»

— Ничего, — говорил им в ответ Донцов, — вот пого дите. Заявятся к нам каратели, кой-кому придется шом полов понюхать — враз все ваши коле-бания как рукой снимет.

       Однажды Тимофей Долгов обрадовал всех сообщением: он по знакомился с оружейным мастером Гохом, который жи вет в Знаменке. Следующей же ночью Федор Колядо и Тимофей Долгов были уже у Гоха,  оказавшегося очень неплохим человеком. Он не только не отказался ковать пики да делать самопалы, но даже посоветовал связаться с его друзьями, работаю щими в военных мастерских Челябинска. Через них не то что винтовки, но и пуле-меты доставать можно. Перевозить нужно, конечно, в разобранном виде, в мешках, можно да же отдельные части в хлеб запекать. Белогвардейцы спе кулянтов не преследуют, а за спекулянта сойти легко. Сборку оружия, кото-рое может быть привезено, Гох взял на себя.

            Несколько раз Федор отправлялся с ребятами в опас ную поездку. Все проходило удачно. Оставалось сожалеть только о том, что слишком недоста-точно оружия они при возили.

       Однажды в поселок Донской приехал сослуживец Фе дора Яшка Трушин, ставший колчаковским милиционером. Он был в погонах, при оружии. Зашел он и к родителям Федора, все расспрашивал о нем: мол, есть слухи, что Фе-дор дома. Так и ушел, ничего не добившись.

Но с тех пор пара проницательных глаз день и ночь следила за домом Тка-ченко. Кулак Николенко не спал но чами, ежечасно глядя в узкую щель сарая, выходившего одной стороной в усадьбу Ткаченко. Каждый шаг Федора и его друзей был на учете.

И вот однажды, темной осенней ночью, когда Федор прибыл домой, кто-то резко постучал в окно.

— Эй, хозяева! Отворяй! Милиция!

В доме уже все спали. Федор, наскоро одевшись и за хватив наган, выбежал в сени и, пока отец открывал дверь, через зимний ход выбежал в   сарай   и от-туда — в огороды.

      Милиция ввалилась грубо, не обращая никакого внима ния даже на то, что женщины не успели одеться. Милици онеров было трое. Трушин вел себя как настоящий хозяин; было видно, что ему не впервой производить ночные обы-с ки. Начали все выворачивать из сундуков, из-под крова тей, даже забрались в подпол, все разбросали, но ничего не нашли. Вдруг на улице началась стрельба. Трушин сразу вылетел из избы, за ним — остальные. Поднявшийся шум вскоре смолк. Было ясно, что приходило их не трое — у дома была по-ставлена засада, и Федор, вероятно, нале тел на нее.

Вскоре в окно осторожно постучали. Это был Влади мир Донцов. Он полушепотом сказал, еле двигая поблед невшими губами:

— Федька арестовали.

Его увезли в Баранск (Нижняя Суетка). Начались допросы. Все допыты вали, где спрятано оружие. <…>

4. ПОБЕГ.

Стоял ноябрь 1918 года. <…>

         …Федора привели снова в дом Закревского (начальника милиции) и объявили, что военным су дом он приговорен к расстрелу. Приговор будет приве ден в исполнение в Камне.

     Ночь прошла в бессоннице, хотя и до этого Федор почти не спал: холод не давал никакой возможности пролежать больше часа.

На утро амбар отперли, и Федор увидел заплаканную Феню и закутанного в длинный тулуп дядю Ивана. По зади них стоял Кирила Мишура и что-то го-ворил Шеверде, который без конца переступал с ноги на ногу.

—  Да мне-то что, — медленно говорил он, словно пе режевывая слова. — Раз приказано, так по мне пусть хоть Елизар, да кабы на базар.

Дядя Иван говорил нарочито громко:

—  Вот, Федько. Кирила доверяет Фене отправить те бя в Камень. Сейчас уже морозы. Так я своих рысаков даю, они мигом домчат, а иначе застынете в   дороге. Вишь, какая коловерть начинается. Кучерить Васько будет.

—  Он здесь? — обрадованно воскликнул Федор. Ему так хотелось увидеть перед   смертью своего младшего брата, тихого и скромного мальчугана, по-хожего на его добрую старушку-мать.

         По дороге Феня рассказала Федору, как они с дядей Иваном уговорили Кирилу Мишуру, на которого была возложена ответственность за арестован-ного на время отсутствия Закревского. Дядя Иван поклялся, что все будет хо-рошо, что никакого подвоха нет, что он сам в случае чего будет отвечать пе-ред начальником милиции. Но пусть, мол, они хоть перед смертью побудут вместе. Кирила согласился на это только при условии, что после смерти Фе-дора Феня станет его женой.

   Теперь Федор считал себя уже наполовину спасен ным. Он хорошо слышал слова дяди Ивана, когда тот усаживал в кошевку Феню: «Как выедете из Линьков, сразу же поворачивайте на Алексеевку, а оттуда — в Шимолино. Домой сейчас ни-ни-ни. В Шимолиной к Яко ву Палычу Лаптеву. Он укроет. Это старый большевик, еще в девятьсот пятом в Сибирь сослан». Сейчас са-мое главное — по дороге через Леньки на Закревского не на пороться, а там... Поминай как звали.

Закревский возвратился поздно вечером. Узнав, что Колядо отправили в Камень без сопровождающих, он на кричал на писаря и погнал свой отряд в поселок Дон ской. Отряд вскоре возвратился, не найдя не только Фе дора, но и следов полусанок. Это успокоило начальника милиции, а когда он выпил стаканчика два самогонки, даже развеселило:

— Насколько ж есть глупые люди... — рассуждал он. — Пустили их на все четыре стороны, а они, вместо того, чтоб бежать, на смерть поехали. Ду-ра-ки!

5. Гибель друга.

   В  поисках сбежавшего Колядо в Глубокое приехал Яков Терехин — мили-ционер села Леньков, посланный началь ником Леньковской милиции Закро-евским. Терехин в сборню вызвал кое-кого из самых богатых и расспрашивал о Федоре Колядо.

       Но как раз в этот момент Колядо со своими товарищами-партизанами, в коли честве 6-8 человек, подъехал со стороны Баево к Глубокому, но чтобы въехать в село и не напороться на белых, он послал в разведку двух товари-щей,  один из них – друг Долгов Тимофей.

       Войдя в село Долгов начал спрашивать, нет ли в селе белых. Ему сразу сообщи ли, что белых нет, а сейчас в сборне нахо дится милиционер Терехин, который со бирает сведения о Федоре Колядо.

—   Поехали, — сказал Долгов товари щу  и добавил:   —  Недалеко  от  сбор-ни оставим лошадей, тихо и спокойно подой дем  к сборне, постараемся взять живым милиционера   и доставить  его  к  Федору, а  там   решим,  что  с  ним  делать.

     Но вскоре Долгов изменил свое реше ние, он послал товарища с донесе-нием к Колядо, а сам решил задержать мили ционера. Терехина один. Враг был хитер и осторожен. Сидя, в сборне, ежеминутно посматривал в окно, в это окно он и увидел, идущего к сборне Долгова. Почуяв неладное, Терехин приготовил наган. Как только отворилась дверь и Долгов, не успев сказать: «Вы арестованы», был убит наповал. Терехин прыгнул через труп Долгова, выбежал на улицу, вскочил на своего коня и умчался в Леньки.

              Пришедший в село Федор Колядо со своими товарищами и частью населения» похоронил Долгова Тимофея на центра льной площади сёла. Он стал  первым похороненным в братской могиле села Глу бокого. Во время похорон был проведен небольшой митинг, на котором Колядо призвал насе-ление идти в партизаны и дал клятву отомстить за смерть любимого товари-ща.

   После похорон к Колядо подошел ра неный солдат царской армии Кузнецов Василий Ильич и сообщил, что есть слу хи о Терехине, будто он скрывается где-то в Глубоком, но подробного адреса нет.

     Колядо не стал искать его в селе, а по советовавшись с товарищами, решил вы ехать в ночь из Глубокого на Леньковскую дорогу. Выехали они на дорогу око льным путем, по-видимому, затем, чтобы об этом меньше знали, куда они выеха ли: предполагал, что если Терехин в Глубоком, то он ночью обязатель-но поедет в Леньки или может быть, в эту ночь из Леньков на помощь Тере-хину поедут ми лиционеры.

      Предположение Колядо и его товари щей оправдалось на деле. Выехав на до рогу, они укрылись в лесу, через который проходит дорога на Глубокое, и устроили засаду в 4-5 километрах от села.

    В полночь услышали тихий лошадиный топот. Как только всадник порав-нялся с засадой — оттуда с криком: — Руки вверх! — поднялись двое. Но вместо того, чтобы сдаться, всадник первым выстре лил, но промахнулся, а меткий выстрел партизана наповал сшиб всадника с коня. Когда рассмотрели — это был милицио нер Терехин. Так партизаны отомстили за своего товари-ща. Донесение Кузнецова о том, что Терехин днем прятался в селе, было действи тельным, и предполагаемые планы Федо ра Колядо на факте  оправда-ли  себя.

6. Отряд неуловимых

     Всю зиму1919 года Федор Колядо  прожил в Шимолино, в бане Лаптевых. На улицу выходил только по ночам. Ему было очень тяже ло, здоровому и энергичному, целыми днями сидеть в тес ной бане, где нет места даже пройти из угла в угол. То варищи приходили только вечерами, и то далеко не каж дый день. <…>

     Когда стали потеплее ночи, Федор перебрал ся в колок, в глубине которого скоро были вырыты зем лянки с тайными ходами. Это было сделано как нель-зя кстати. В Шимолино прибыли каратели и созвали людей на сход. Кто не шел, гнали плетьми. Зачитав приказ о мобилизации, потребовали: предста-вить в Камень сто новобранцев. Зачитали, рассказали и уехали, а люди сто ят, глядя в землю и ничего не видя. Бабы взяли, заго лосили, запричитали. Вот тогда-то и вышел Яков Павло вич Лаптев.

—  Люди! — громко сказал он. — Не плакать здесь надо и не стоять, разгля-дывая чеботы. Ничего, кроме дыр, на них не увидите. Нужно решение прини-мать, вот что. Идти к Колчаку — это на мясо, значит, на гибель. Нужно бе-жать от смерти, а не идти покорно к ней. Я вот что думаю: пусть наша моло-дежь скрывается   отсюда, пока не поздно. А где укрыться, я подскажу. При-ходите, желающие, ко мне. Только сегодня. Завтра поздно будет.

—  Неладное ты дело задумал, Яков Палыч. Ох, не ладное, — тихо, совсем без упрека сказал ему староста. Просто так сказал и покачал головой. Но Ла-птев знал этого простачка, знал, что в его змеиной утробе яд кло кочет. Знал и поэтому той же ночью прибыл в землянки к Федору с двадцатью беглецами. <…>

   Вскоре до села докатились слухи о действии группы Мамонтова. Говорили, что карательный отряд, направ ленный для уничтожения партизан, был раз-бит и позорно бежал от Мамонтова. Но вместе с тем колчаковские га зеты на все лады кричали о победе на фронте, кричали о том, что армии Колчака на-целились на Москву.

—  Брехня! — говорил Колядо. — Брехня! Колчаковская правда всем извест-на. Одно я понимаю, что им жа ру дают порядком. Недаром же им требуются все новые и новые солдаты.

— Раз Мамонтов поднялся, — медленно сказал Яков Павлович, — пора и нам. Что на это   скажешь,   Федор Ефимович?

Федор задумался.

— Конечно, пора. Но нужно перед этим связаться хо тя бы с Трунтовым. Яр-ки — не такая уж даль. Кому-то рискнуть придется. <…>

           Федор Колядо и Яков Павлович, вооружившись ма териалами Губкома, переданными Трунтовым, решили вопрос о начале военных действий. Федора, как знающего военное дело, выбрали командиром отряда, Якова Павловича — комиссаром. Первый налёт решено было совершить на Ба-ранск.   <…>

     Когда отряд в тридцать человек прибыл в Баранск, в селе уже все спали. Только собаки будили лаем уснув шие улицы. Штаб карателей находился в кулацком до ме, стоявшем недалеко от церкви. В нем горел свет. Фе дор оста-новил коня, не доезжая метров двести до дома.

—  Ну, хлопцы, начинаем. Коней оставим тут, а сами до церкви. Всем залечь у церковной городьбы, и чтобы ни один каратель не ушел. Точка.

            Оставив у лошадей одного из партизан, отряд, укрыва ясь под тенью от домов, приблизился к церковной ограде. Федор, зажав в правой руке англий-скую гранату, а в ле вой—револьвер, тихо приближался к штабу карателей. У входа никого не было. «Видно, еще не напуганы»,—поду мал Федор и, зайдя в сенки, взялся за скобу кухонной две ри — закрыто. Он смело и решительно постучал.

—  Кто там? — ответил чей-то, определенно нетрезвый голос.

—  А ну, открывай! — резко крикнул Колядо, отведя в сторону руку с грана-той. — В селе партизаны, а вы, как суслики, в штаб забрались!.. Пьянствуете!

В комнате послышалась возня, и дверь резко распах нулась. Перед Федором стоял офицер с выпученными от испуга глазами. Не давая времени опом-ниться, Федор выстрелил в него и бросил в передний угол, где столпи лись перепуганные каратели, гранату. Сам сразу же от шатнулся в сторону, укрыв-шись за стенкой. Страшный взрыв распахнул дверь сенок, слышно было, как чей-то истеричный голос прокричал что-то и замолк. На ули це послышалась беспорядочная стрельба. Федор, выбе жав на крыльцо, крикнул ребятам:

— Орлы! За Советы! Ура!

  Держа наготове в одной руке револьвер, в другой — гранату, он бросился к дороге. Каратели стояли по квар тирам. Услышав взрыв гранаты и стрельбу, они выбега ли на улицу и, не понимая, в чем дело, вскакивали на ло шадей и по первому же переулку неслись в степь. — По коням! — послышалась ко-манда Колядо.

У-р-р-а-а! — прокатилось по селу, и красные парти заны, низко пригнувшись к гривам коней, уже неслись вслед за перепуганными карателями.

          Жители Баранска слышали и стрельбу, и крики на улице, но выйти не посмели. А на утро люди увидели на стене бывшего штаба колчаковцев боль-шой лист бума ги, на котором крупными буквами было написано:

«ТАКАЯ УЧАСТЬ ЖДЕТ КАЖДОГО

БЕЛОГВАРДЕЙЦА. СМЕРТЬ КОЛЧАКУ!

ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ!»

   Следующим селом, на которое отряд Колядо совер шил такой же неожидан-ный налет, были Леньки. Закревский, получив донесение о том, что партиза-ны приближа ются к селу, вместе с отрядом карателей бежал в Баево. Отряд Колядо неожиданно появлялся то в одном се ле, то в другом и так же неожи-данно исчезал. Он был не уловим, этот небольшой конный отряд, где ядром, креп ким и спаянным, были бывшие фронтовики. Он стал гро зой для колча-ковской милиции и для мелких карательных отрядов. Даже имя Федора Колядо приводило колчаковцев в трепет.

         Однажды партизанский отряд прибыл в Жженые Ракиты. Колядо, узнав, что там ожидают милицию, ос тановился на краю поселка. Когда группа бело-гвардей цев, человек в двадцать, выехала из ближнего колка: Федор, сказав товарищам, чтоб приготовились, но не вы езжали со двора, пока он не даст команду выстрелом, вскочил на коня и, низко пригнувшись, помчался на встречу белогвардейцам. Те сначала ехали спокойно, распевая песню, но уви-дев быстро несущегося всадника, остановились, недоумевая: свой это или нет. Колядо, подлетев почти вплотную, вдруг осадил коня и, подняв квер ху саблю, крикнул:

— Я Колядо!

    Взмах саблей — и один из белогвардейцев мешком свалился с коня. Не дав врагу опомниться, Федор выст релом из пистолета сбил другого белогварде-йца. Осталь ные, ничего не понимая толком, только расслышав гроз ное и страшное «Колядо», уже поворачивали коней, спе ша укрыться в колке. Но в это время налетели бойцы Федора и понеслись по степи, преследуя расте-рявшихся колчаковцев. Ни один из белогвардейцев не смог уйти от партизан-ского клинка.

      На борьбу с отрядом Колядо был направлен силь ный карательный отряд, которому было поручено во что бы то ни стало покончить с партизанами.

Отряд Федора в это время находился в шимолинском колке, в землянках. Белобрысый, вихрастый Леший был в деревне, когда отряд белогвардейцев в триста че ловек прибыл из Баранска. Леший, как и все любопыт ные мальчиш-ки его возраста, вертелся около дома Лап тевых, где квартировали офицеры. Одного из них он хо рошо знает — поручика Лаптева, старшего сына Якова Павловича. Он еще до революции в офицерах был, час тенько приезжал к ро-дителям и всегда угощал Андрейку то конфетами, то пряниками, а один раз даже петуш ка на палочке подарил. Вот и сейчас Леший все сло няется у изго-роди Лаптевых, словно стараясь напом нить прибывшему офицеру о старом знакомстве.

           Поручик не заставил себя долго ждать. Он распахнул окно, и его лицо, украшенное закрученными вверх уса ми, черными с синеватым отливом, смо-рщилось в добро душной улыбке.

—  О! Старый знакомый! Андрей Палыч! Погоди-ка, я тебе гостинца при-несу.

Он повернулся к офицерам, сидевшим за столом, что-то сказал им — те дружно захохотали — и, выйдя на улицу, протянул Андрейке целую горсть конфет.

—  Андрейка, — тихо проговорил поручик, — быстро беги в отряд. Сообщи там, что наш отряд в триста чело век пойдет на окружение. Их выдали. Дру-гой отряд идет из Леньков. Только живо!

             Леший был из сообразительных и расторопных сор ванцов, и поэтому, подавив в себе минутное волнение, он весело подпрыгнул и побежал в ограду своего дома, а потом, укрываясь в высоких подсолнухах, выбрался за огоро-ды и направился в колок, где находился партизан ский отряд.

           Федор, выслушав сообщение Лешего, приказал пе ретащить пулемет и боеприпасы в дальний колок, на дежно укрыть и всем собраться в колке Воро-ньем, имея при себе оружие.

К вечеру все были в сборе. Федор сообщил, что полу чено донесение от Громова, что его отряд временно ушел в подполье, что пора мелких набегов миновала и назре ло время формирования крупных отрядов. На коротком совещании было решено всем направиться в разные се ла и деревни для организации живой силы. Федор вы звался идти в Донской. Место сбора — колок Вороний. Время — ровно через неделю.

7. Каменская тюрьма.

           Домой Федор прибыл на третий день. Феня в это вре мя шла из избы с просом для кур. Увидела мужа — и сито с просом упало на землю.

—  Ой, Федько, — уцепилась она в полу его шинели,— нэ заходь в хату! Нэ заходь!

             Федор строго сдвинул брови, оттолкнул Феню и рез ко вошел прямо в горницу.

—  Кто тут у тебя? А? Ка-ва-ле-ришь-ся?

   Но когда он оглянулся, чтоб посмотреть на жену, уви дел: на пороге стояли два солдата, держа винтовки на изготове. Федор кинулся к окну и, обхватив голову ру ками, бросился вниз. Зазвенело стекло, рама вылетела. Но не успел Федор даже приподняться, как десяток здо ровых рук схватили его. «Ду-рак!» — со злобой проце дил он сквозь зубы, но никто не понял, к кому относи лось это слово.

Его снова приговорили к расстрелу и доставили в каменскую тюрьму. Это было большое каменное здание волости, где не только дежурила милицей-ская охрана, но с самого утра и до полуночи бесконечно сновали офи церы. Федора ввели раздетого, в нательном белье.

—  Табе все дно помирать, на кой шут табе пожитки, а у меня робята дома, раздетые и разбутые, — улыбаясь, говорил рыжеусый солдат, стаскивая   с него сапоги. — Тута усе так делають, не гневись, хлопец...   Не я сыму, так другие, а табе не все одно?

 Федору вначале неловко было сидеть в одном испод нем: среди заключенных были и женщины. Но потом ни чего, свыкся. Народ здесь был все хороший, простой. Особенно близко сошелся Федор с Трифоном Никити чем Назиным. Хотя тот был на целых два десятка лет старше, но их роднила любовь к пес-не. Все было пере говорено, хотя и говорить-то было почти не о чем. О по беге нечего и думать. Кроме Колядо, все сидели уже дав но, месяца по два — по три. Поэтому с Федором в тюрьму пришли все новости. Народ поднимается на борьбу с колчаковщиной. Колчак свирепствует. <…>

        Вскоре почти всех заключенных угнали в Барнаул, а Колядо перевели в подвальное помещение дома кресть янского предводителя Лаптева. На ВТО-ром этаже нахо дилась милиция. Узкий и короткий переулок, в котором стоял этот дом-тюрьма, выходил к песчаному берегу Оби. Здесь Федор просидел до мая, со дня на день ожидая исполнения приговора. Но власти все мешкали. Насту пал май. В город были стянуты основные силы уезда: колчаковцы боя-лись первомайской демонстрации, а мо жет быть, ожидали и большего. <…>

Федор все чаще и чаще подумывал о побеге.

...Это было в начале мая. На втором этаже с самого утра горланили песни. К вечеру совсем спились. Охран ник, и тот был настолько навеселе, что то и де-ло поры вался к песне.

—  Тебе, друг, медведь на ухо наступил. Перестань,— говорили ему арестанты.

Но он снова принимался за песню. Наконец, это пе ние, видно, и ему надоело. Он приоткрыл дверь:

—  Эй, ты, чернявый, с-спой ка-каку-нибудь, — про бормотал он заплетающимся языком, спотыкаясь на со гласных, — эдакую, щипательную. <…>

Охранник помолчал некоторое время, потом зашмы гал носом, и через дверь послышался его жалобный, слезливый голос:

— Чернявый, а чернявый, с-спой, г-голубчик, по друж бе прошу... Век помнить буду...

—  Ну, уж коль по дружбе, то спою, — ответил, ожи вившись, Федор. — Только вот во рту у меня пересохло, Принеси водички-то, я горло промочу.

Щелкнул замок, неторопливые шаги удалились. Фе дор посмотрел в окно — наступила темная весенняя ночь.

—  Хлопцы, — тихо сказал Федор, — приготовиться. Бежать будем.

Вскоре охранник возвратился. Снова щелкнул замок, открылась дверь. Охра-нник, опираясь на винтовку, что бы не упасть, протянул ведро. Он не успел ничего и понять, как ледяная вода плеснулась ему в лицо, а тяже лое ведро краем врезалось ему в челюсть.

—  Вот твоя песенка и  спета, —  процедил   Колядо сквозь стиснутые зубы и, выхватив винтовку из рук омерт вевшего охранника, ударил прикладом по телефону,  ви севшему под навесом.

— Хлопцы!   За оружие! — крикнул   он,   выбегая   на улицу.

Пьяные офицеры, шатаясь и на ходу отстегивая ре вольверы, выбегали на улицу. Но арестанты, уже разо брав винтовки, стоявшие под навесом, кину-лись к тюрем ным воротам, сбили замок и, отстреливаясь на ходу, бро сились к Оби. Колядо и еще двое залегли за камни, чтоб прикрыть отход товарищей. Дав возможность уйти им дальше, Колядо сказал:

—  Пора и нам. Врассыпную, хлопцы!

Те, пригибаясь, побежали: один — к лодке, стоявшей на берегу, другой — к пристани, а Федор берегом — к складам купца Горохова.

       Забравшись под амбар, он дождался, пока все успоко илось, и перебрался сначала под стог соломы, а потом в старую баню, использованную хозяевами под свинарник. Там ему пришлось прожить три дня.

          Выйти из бани было невозможно: по улице и вдоль бе рега без конца патрулировали солдаты. На четвертую ночь перед самым рассветом, когда патрулей не было вид но, он прошел по Кабаническому переулку и через базар ную площадь вышел на окраину города. Ноги заплета лись. В глазах плясали огненные пятна. На лбу выступил холодный пот. Идти дальше он не мог. Несколько времени стоял шатаясь, потом уронил винтовку и упал.

Очнулся он в крестьянской хате. Сморщенная старуш ка стояла перед ним, приложив к его голове мокрое поло тенце. Ее глаза засветились радостью.

—  Очнулся, сынок? — сказала она,   ласково поглажи вая его остриженную голову.

           Федор не мог понять, что с ним произошло и как он оказался в чужом, совсем незнакомом ему доме. Он снова закрыл глаза, стараясь припомнить все происшедшее, но память отказывала: он смутно помнил, что была ночь, что он вышел, слабый и голодный, на окраину города, а дальше, хоть убей, ничего не помнил. . — Ну, что ж ты, сынок? Аи опять забеспамятствовал? — услышал он снова ласковый голос ста рушки.

Федор раскрыл глаза и хотел спросить, как он попал сюда, но ни пересохшие губы, ни одеревяневший язык не слушались. Старушка, видно, поняв, что он хотел про сить, сказала так же тихо и ласково, как говорила до этого:

—  Ты из тюрьмы?

Федор молча кивнул головой.

—  Явдоким тебя, сынок, на улице сподобрал. Ты там без памяти лежал. Он зараз сдогадался, что ты из тех, что на вербно воскресенье из тюрьмы бежали, ну и спо добрал тебя. Переодели, конечно, и, как свово, на кро вать уложили. Ой, да чего ж эт я? — спохватилась ста рушка и, склонив голову набок, всплеснула руками, — Марфулька! А Марфулька, где ты? Неси-кось    кринку он, небось-то, голодный...

А ночью Федор уже ехал с хозяином, Евдокимом Ан дреевичем Хонюковым, на его заимку, которая находи лась немного в стороне от ярковской дороги. Отдохнув два дня на заимке, Федор отправился в Ново-Ярки к За хару Семеновичу Трунтову, который уже был изве стен в то время как опытный руководитель подпольной организации, как смелый и решительный борец за Со веты.

Говорили целую ночь. Планы раскрывались перед ни ми широкие. Захар Семенович поразил Федора ясностью ума, способностью учитывать все до мелочей при обсуж дении любого вопроса, какого бы они ни касались.

                От Трунтова Федор узнал о том, что по всему Алтаю подпольные организации выходят на открытую борьбу, что группа Мамонтова совершила налет на Волчиху и освободила арестованных.

— В Корнилово Громов...

—  Игнат Владимирович? — перебил Федор, услышав фамилию бывшего председателя Каменского Совдепа.

—  Тот самый, — ответил Семен Захарович. Его ум ные, немного прищуренные, глаза тепло смотрели на Фе дора. И Федор впервые во время этой беседы посмотрел в них прямо, в глубокие и по-молодому живые глаза.

—  Да, тот самый, — еще раз повторил Трунтов. — У него работа кипит вовсю... Настоящая работа. А в Усть-Мосихе Данилов. Знаешь?

—  Учитель? Аркадий Николаевич?

—  Да, да... Он у меня недавно был, за газетами при езжал.

—  Интересно бы встретиться...

—Скоро увидишься, — успокоил Федора Захар Се менович и многозначительно улыбнулся.

—  Вы скрываете что-то.

—  Я? Скрываю? Что ты!.. Просто, пока еще не гово рил, вот и все. К съезду сейчас готовимся.   У нас будет проходить. Наверно, на Клещевой заимке. Вот отправ ляйся к своим и собирай ребят. Скоро дела будут хоро шие. Народ наш голос ждет. Будут у нас и свои полки, и свои полководцы.

Федор улыбнулся:

—  У нас на это кажуть: «Далеко куцому до зайца».

—  А у нас говорят иначе: «Плохи те капралы, что не метят в генералы». Так что, товарищ красный капрал, не по тропке бегай, а на генеральскую дорогу вырывайся.

8. На Камень.

         И снова отряд Колядо носился по степям, нагоняя страх на колчаковцев. В это время действовала уже масса партизанских отрядов. Движение начина-лось по всей губернии.

      И. В. Громов задумал дерзкий налет на Камень. Его гонцы устремились в разные концы уезда, по соседним партизанским отрядам, с призывом объеди-ниться для удара на военную крепость Колчака.

   План удара на Камень был разработан досконально. Была налажена связь с каменской милицией, куда уда лось устроиться нескольким товарищам. Через них был известен пароль, они же сообщили, что в городе нахо дится лишь небольшая сила врага.

                  Несмотря на это, некоторые из командиров возража ли Громову.

—  Куда нам идти? — говорили они. — Это же самый настоящий провал народного    движения.    Это    гибель. Разве у нас сила? Сто двадцать три   винтовки — вот    и все оружие. Смех.

—  Смеяться после будем! — возмутился   Трунтов. — А сейчас надо уда-рить.   И ударить так, чтоб белякам и в Оби жарко было.

- Правильно, — поддержал Федор. — На нашей стороне все: и помощь -каменских товарищей, и неожи данность налета, и, наконец, наша хитрость, наше уме ние. Выступать и — точка!

              Отряд Колядо, усиленный партизанами других отря дов, должен был ворваться в город по ярковской дороге и ударить по охранному отряду врага. Чтоб ввести беля ков в заблуждение, не дать им приготовиться, на рукава повязали широкие белые ленты, какие носили каменские колчаковцы.

На землю опустилась июльская ночь. Густой туман проплыл над Обью и укрыл город, расположенный в ни зине. Партизаны влетели на улицы вне-запно. Белые по вязки на рукавах говорили белым,  что это свои. Но «свои» рубили направо и налево. Бой завязался   в са мом центре. На помощь удар-ной группе спешили отряды повстанцев. Отчаянные схватки закипели у тюрьмы и на пристани. Но силы были слишком неравны. За два часа до всту-пления партизанской ударной группы   в  Камень прибыли два парохода с частями белополяков. В шесть часов утра по партизанским отрядам был от-дан приказ оставить город.

      Белые ликовали. Но это ликование было преждевре менным и напрасным: узнав о горячей битве партизан в Камне, крестьяне окрестных деревень, со-мневавшиеся вначале в партизанской силе, теперь сами вооружались вилами и косами, вскакивали на лошадей и мчались пря мо к городу.

         На следующий день, в четыре часа утра, партизаны вновь заняли город. Зная, что долго здесь не удержаться, так как Камень для Колчака — это не только торговый и административный центр, но и опорная военная база, партизанское командование приняло решение: вывезти из города все, что возможно, и в первую очередь — ору жие, захваченное с боем. По западной дороге потянулись сотни подвод с порохом, свинцом, продуктами питания, одеждой.

                        К ночи колчаковцы, бежавшие на пароходах в Новониколаевек, повернули назад. К ним присоединились еще два парохода с военными час-тями. Из Барнаула тоже двигались военные суда. Начался артиллерийский об стрел. Пехота заходила с севера и с юга. Партизаны, от стреливаясь, отходили на запад.

10. Создание партизанской армии.

                  Битва за Камень оказалась хорошей агитацией. Не смотря на отход партизан, крестьяне многих сел не уни мались. Они теперь уже сами решали на сходках вопросы своей судьбы: разгоняли земские управы, провозглашали власть Советов. В ответ на это в глубь  Кулундинской сте пи потянулись от-ряды карателей, белогвардейские полки. Начиналась народная война, остано-вить которую было совершенно невозможно.

    В это горячее время в Леньках состоялся съезд депу татов четырех уездов: Каменского, Славгородского, Бар наульского и Новониколаевского. Белогвардейцы, зная об этом, направили на Леньки свои части не только со стороны Камня, но и со стороны Рубцовки, Поспелихи. Ожидался удар и со стороны Барнаула.

       Для успешного хода съезда силы партизан были на правлены на борьбу с рвущимися к Ленькам отрядами белогвардейцев.

          В это же время заседал Главный штаб крестьянской Красной Армии, созданный объединением штабов солоновского отряда, куда уже до этого влился зиминский, и каменского. Штаб должен был руководить всеми воен ными действиями партизанских сил Алтая. Были выде лены фронты, командующими которых были назначены проверенные в боях товарищи. Барнаульским фронтом командовал Федор Ефимович Колядо. <…>

11. Командир «Красных орлов»

     22 сентября 1919 года приказом Верховного правите ля Сибири адмиралом Колчаком восемнадцать уездов Западной Сибири были объявлены на воен-ном положе нии. Для подавления партизанского движения в Алтай скую гу-бернию были брошены силы белогвардейских и иностранных войск, коман-дующим которыми был назна чен генерал Матковский. Экзальтированно-воинственный и уверенный в победе, он приказывал:

«Все население сел: Солоновки, Вострово и Волчи хи — уничтожить и стро-ения сжечь. А на месте сел по ставить по черному столбу...»

        На партизанскую армию двигалась могучая сила. Из Славгорода вышли казаки Когутневского, за ними шли солдаты Седьмого Тобольского полка. Из Камня строги ми колоннами шли польские легионы. Из Новониколаевска, по железной дороге, двигались чехи, из Поспелихи — голубые уланы под кома-ндованием полковника Окунева. Из Семипалатинска направлялся отряд пехоты, подкрепленный кавалерией капитана Каурова.

             29 сентября уже пылал Златополь. " На следующий день пал Орлеан. Целую ночь зарево пожара зловеще ок рашивало небо. Села были сожжены дотла. Белогвар дейские части двигались к Солоновке, их задача — пол но-стью уничтожить армию партизан.

А партизанские отряды в это время действовали на различных участках фронтов: Мамонтов находился в Солоновке, Громов — в Глубоком, Толстых — у Кулунды. Колядо в это время формировал полк в Кули ково.

Только начинало светать, когда боевая тревога собрала партизан на площади, у церкви. Федор, в папахе и черном кожане, с широкой красной лентой через плечо, преподне сенной ему населением соседних деревень в знак призна ния его народным героем, стоял, широкоплечий и смуг лый, на верхней ступеньке церковного крыльца и ожив ленно беседовал с командиром первой роты Омелькой Рябовым. Когда все собрались, он резко повернулся и, подняв правую руку, сказал громко, выделяя каждое слово:

-Товарищи! Принимая полк, хочу сказать, что буду честно и неуклонно вести линию народной правды, ли нию нашей партии. Мы все стали с берданами да с пика ми против несправедливости, против мародерства белогвардейщины, против разгула Колчака. Мы должны победить. Хоть погибнуть, но победить. Пусть каждый это учтет. Точка.

Он говорил громко, не спеша, подчеркивая каждую вескую фразу широким и резким жестом руки. Тонкие, как будто изломанные брови его сблизились, карие глаза смотрели решительно и строго. Ноздри резко очертились, как бывало с ним в минуты гнева.

—  А отчего будет зависеть наша   победа? — продол жал Колядо. — Победа будет зависеть от того, как мы будем относиться к народу. Мы — только ударник, а на род, народ — это пружина. Откажи пружина — не выст релишь.

Мы идем за правду, за народ! И учтите, товарищи! Кто хоть пальцем затронет мирного человека — воен ный трибунал! Кто хоть иголку возьмет у крестьянина — военный трибунал. Только честь возносит человека, только честь приносит ему славу. Только широкие крылья поднимают орла в небо. А мы, мы орлы, това рищи. Мы красные орлы. Орлиное племя. Наши кры лья — честь. Наш воздух — правда.

Партизаны стояли молча, глядя завороженно в глаза командира. Каждый из них готов был сейчас, зажжен ный речью, простой и от души чистой, идти на любые испытания, не боясь ничего, даже смерти.

А Федор продолжал, уже спокойно, но почти так же громко:

—  Товарищи!  В Тюменцево ворвался отряд карате лей и стал чинить   расправу   над   мирным   населением. Крестьяне обращаются к нам, к защитникам   правды   и справедливости. Встанем, товарищи, на защиту оскорб ленного крестьянина. Покажем, на что способны крас ные орлы!

12.Тюменцевский бой.

        В этот вечер в доме тюменцевского купца Винокуро ва от песен дрожали стены. Тостам не было конца. <…>

                Гости расходились с шумом, с песнями. Еще с полчаса после этого беспрерывно то в одном конце села, то в другом лаяли охрипшие собаки, разбуженные подгуляв шими тюменцевскими богачами.

                     Наконец, все успокоилось, и село погрузилось в спо койный сон.

Полк Федора Колядо ворвался в село неожиданно, на самом рассвете, когда сон особенно крепко сковал подгу лявшее начальство. Застигнутые врасплох, белогвардей цы выбегали из домов, не успев одеться.

Бросаясь то в один переулок, то в другой и повсюду встречая натиск партии-зан, они, после некоторого замеша тельства, организовали оборону. Бой завя-зался на ули цах. Теснимый со всех сторон, враг постепенно отступал к цен-тру села. После трехчасового боя штабс-капитан приказал раскрыть двери церкви и организованно, поотделенно оставлять поле боя, укрывшись в ней, как в кре пости. Вскоре весь белогвардейский отряд был в церкви, обстрели-вая партизан из узких окон, как из бойниц. До самого вечера продолжалась перестрелка. Несколько раз штабс-капитан пытался направить солдат из цер-кви за каменный фундамент ограды, чтоб хоть постепенно овла деть инициа-тивой боя, но всякий раз смельчаки вынуж дены были возвращаться назад, оставляя у стен церкви десятки убитых: партизаны, засевшие на чердаках сосед них домов, били без промаха.

     Когда стемнелось, Колядо созвал совет командиров, на котором пришли к выводу, что приступ рискован. Ну жно брать врага хитростью и измором.

И вот, когда враг, удивленный молчанием партизан, уже совсем успокоился, послышался голос Колядо:

—  Красные орлы! За Советы! На приступ! Ура!

      Могучее «ура» широким раскатом пронеслось по се лу. Послышался топот бегущих людей, затрещали дос ки, которыми был обшит низ каменной цер-кви, зазвене ли стекла, полетели переплеты церковных окон. Можно было по-думать, что от десятка тысяч рук церковь покач нется, рухнет поперек площа-ди и рассыпется. В ответ на это из церковных окон и дверей раздались вы-стрелы, слившиеся потом в сплошную трескотню. На колоколь не затакал пулемет.

—  Назад! За укрытие! — снова раздалась команда командира полка.

Стрельба стихла. Минут через пять партизаны снова пошли «на приступ». И снова дикая винтовочная и пу леметная стрельба раскатилась по селу, по широкой степи.

 А партизаны как ни в чем не бывало перекуривали, укрывшись за соседними домами. Когда же снова разда валась команда: «На приступ, красные орлы! Ура!» — они с силой начинали топать на месте, швырять через крыши домов камни и палки, кричать «ура».

Трое суток белогвардейцы держались в церкви. На четвертый день первый батальон был отправлен по андроновской дороге к мосту, четвертый — по той же дороге за село, к дубраве. Остальные были сняты с се верной стороны и переброшены на южную. Ровно в пол день партизаны начали наступление. Белогвардейцы, ви дя, что северная сторона свободна от партизан, раскры ли северные ворота и бросились по андроновской дороге по направлению к Камню.

—  Красные орлы! За колчаковцами! Вперед!

—  Ура! — понеслось по партизанской цепи. Затреща ли трещетки, которые своим громким треском напомина ли пулеметные очереди, забахали дробо-вики. Белогвар дейцы, как ошалелые, рвались за село. Передние, напо ровшись на ураганный огонь, повернули в сторону, к ро ще. <…>

13.Тяжелая обстановка.

   В селе Чернавке Камышенской волости проходило совещание коммунистов восставших районов, на кото ром было решено как можно скорее продолжить работу по преобразованию партизанской армии, по образцу де ления войско-вых единиц Красной Армии, в корпус, ко торый должен состоять из двух ди-визий.

        В селе Сидорки было намечено провести совещание командного состава армии с обсуждением этого ре шения.

Полк Федора Колядо прибыл в Сидорки 5 октября. Совещание вел начальник Главного штаба Архипов. За слушав его сообщение о необходимости сведе-ния отря дов в полки и создания корпуса, совещание поддержало предложе-ние коммунистов: главнокомандующим арми ей оставить Мамонтова, пока-завшего себя не в одном сражении способным и решительным командиром, выиг равшего не одну победу над регулярными колчаковскими частями.       Командиром корпуса был назначен Громов, на чальником Первой дивизии — Захаров, Второй — Львов-Иванов. В первую дивизию вошли 1-ый Алейский, 2-ой Славгородский, 3-ий Бутырский и 4-ый Семипала тинский полки, во Вторую дивизию — Пятый Степной, Шестой Кулундинский, Восьмой Бурлинский и Седьмой, которому было присвоено наименование «Красных Орлов».

   На совещании командного состава армии решался и другой очень важный вопрос: разрабатывался план борь бы с наступающей силой. Было решено 6-ой Кулундин ский полк Голикова, 7-ой полк «Красных Орлов» Колядо и Интернациональную роту Макса Ламберга направить навстречу польским легионам, следующим из Камня; Второй Славгородский полк, роту «Спасе-ния революции» и кавалерийский отряд Стоволкова под общим командо ванием Мамонтова — навстречу Седьмому Тобольскому полку и казачьим частям Когутневского, которые двига лись из Славгорода; Первый и Пятый полки должны бы ли занять оборону у Малышева Лога и задержать про тивника до прибытия других полков.

  Белополяки двигались двумя колоннами, уверенные в силе идущей впереди разведки. Командир корпуса Гро мов, принявший на себя общее командова-ние над соединением Шестого, Седьмого полков и роты «Спасения ре волю-ции», направил навстречу белополякам небольшой отряд, который в селе Жарково захватил разведку бело-поляков и своевременно сообщил об этом Громову, на ходившемуся в селе Глубоком.

  Партизаны прибыли в Жарково и, пройдя за село, заняли оборону.

Колонна белополяков шла без опаски, не нарушая строгих рядов. Партизаны ударили с тыла. Взметнулись сабли, пики. Вооруженные всем, что только по-падало под руку, партизаны громили шляхтичей, растерявшихся со вершенно, не ожидавших такого стремительного нападе ния. Враг, не вступая в бой, бро-сился в бегство.

       В этом бою партизанам достались богатые тро феи: четыре пулемета, не-сколько возов патронов и вин товок.

 У Мамонтова обстановка сложилась неудачно. Дви гаясь навстречу белогвар-дейцам, занявшим Леньки, он выслал вперед разведку, которая, не узнав ни-чего как следует, доложила главкому, что враг находится в селе, в то время как белогвардейцы оставили поздним вече ром Леньки, побоявшись неожи-данного налета парти зан, и отошли к гриве, находившейся километрах в пяти от села.

Мамонтов же решил пойти в обход, чтоб ударить по селу с тыла, и нарвался на расположившиеся к ночлегу части врага. Завязался неожиданный для пар-тизан бой. Оставив на поле боя около сорока человек, главком от ступил и, собрав отряды, отошел в село Утянку.

      Громов, Голиков, Колядо и Ламберг, удачно закон чив боевую операцию, спешили на помощь Мамонтову.

—  Командира Седьмого полка ко мне! — дал распо ряжение связному Громов. И когда Федор подъехал, он сказал, обращаясь не только к нему,   но   и к Голикову, как бы ожидая совета:

—  Из Камня поляки выходили двумя колоннами. Не доходя до Жарково, видимо, разделились. Думаю,   что вторая колонна должна следовать через    Гилевку:  как бы им не сообщили об отступлении Мамонтова. Мне ка жется, поляки решили ударить на него с тыла.

—  Вполне возможно, — согласился Голиков.

—  Нам нужно помешать   их замыслу, — продолжал свою мысль Громов. — Тебе, Федор Ефимович, придется,

двигаясь на Утянку, изменить маршрут,    пройти    через Гилевку.

—  Хорошо, — ответил Колядо.

—  Об исходе боя немедленно доложить   в    Главный штаб Жигалину.

—  Есть сообщить, — привстав на стременах   и вытя нувшись, ответил Федор и, круто повернув коня, напра вился к своему полку.

—  Хороший парень, — глядя ему вслед, тихо сказал Громов.

—  Да, с такими воевать можно, — согласился    Го ликов.

Трехчасовой бросок после жестокого боя изнурил и до того уставших бойцов. Остановившись на берегу Кри вого озера, многие из них, несмотря на начинавшиеся уже холода, раздевались и бросались в воду. <…>

Ехали молча, не оглядываясь. Впереди показались соломенные крыши гилевских хат. Деревня еще спала. Было тихо. Накрапывавший ночью мелкий дождик при бил дорожную пыль, обмыл пожухлую траву, напитал влагой опавшую листву тополей, занесенных за целых две веосты из пепевни.

—  Слишком уж подозрительная   тишина, — заметил Неборак, ехавший рядом   с Федором. — Собаки,   и   те, словно, вымерли.

Колядо на всякий случай приказал спешиться и ору жие взять наизготовку. Вокруг тихо. Низенькая деревян ная церковка, казалось, присела, вглядываясь в сосредо точенные лица партизан, медленно продвигавшихся к центру села. Вдруг с тыла, с огородов, широким залпом отозвался враг. Тонким свистом запели пули.

—  Ложись!

—  К бою готовьсь! — раздались команды ротных ко мандиров.

Прячась за старинными коренастыми домами, за ни зенькими подслепова-тыми хатами, полк взвод за взво дом перебегал на противоположную сторону улицы, бли же к врагу. Федор понимал, что в такой обстановке, и тем более, когда только третья часть партизан вооруже на винтовками и ружьями, а ос-тальные пиками, необхо димо навязать врагу рукопашный бой. Белополяки же старались избежать этого и ураганным огнем не давали никакой возмож-ности вырваться из-за укрытия.

Дым от выстрелов и от горящих домов застлал все небо, и хотя уже прибли-жался обед, на улице было темно, словно утро и не начиналось. Только к две-надца ти часам дня Федору удалось поднять полк и бросить! в атаку. Правый фланг уже вскинул пики, нацелясь на врага.

— Смелей, орлы! — сквозь грохот и треск слышался голос Колядо, увлекавшего за собой весь батальон.

— Товарищ командир! Командир полка! — услышал он в стороне громкий голос.

— Что случилось? — мелькнуло в голове, и Федор по спешил на левый фланг.

—  В чем дело? — строго спросил   он   у первого   же партизана, бежавшего ему навстречу.

—  Баранов убит! Левый сдает! — захлебываясь,   от вечал партизан.

— Что за черт, — выругался Федор, вытирая грязным рукавом вспотевшее лицо. Через пять минут он был уже на левом фланге.

—  Ура, товарищи! Вперед!

Но партизаны, смешав ряды, продолжали отступать. Видя, что здесь не поможешь словами, он выхватил пику у одного из партизан и, передав   ему   наган,   рванулся вперед.

—  Вперед, орлы! Ура! — кричал он, не оглядываясь, не сомневаясь, что за ним идет   батальон.   Ободренные примером командира, партизаны броси-лись на  врага, налетели лавиной, смяли передние ряды и устремились к кана-вам, где залегли белопольские стрелки   и пулемет чики.

               Уже к вечеру следующего дня Жигалин читал доне сение Колядо:

«Бой продолжался в течение девяти часов. Количе ство противника, по пока-занию пленного, 400 человек, при восьми пулеметах, и все поляки.

            Потери с нашей стороны — 2 убитых, 3 тяжело ране ных и 11 — легко. Потери противника: убитыми око ло шестидесяти и ранеными двадцать-тридцать подле цов».

  Удачно закончив сражение, 7-ой полк спешил вовремя прибыть в Утянку. Не доезжая верст десять до деревни, заметили отряд Громова. В Утянку въезжали уже вме сте. <…>

14.Последний подвиг.

Осень 1919 года. <…> Седьмой полк «Красных Орлов» стоял в семидесяти ки лометрах от Барнаула, у Павловска.

                 Федор Колядо, получив приказ Главного штаба о вы ступлении на Мельниково, вызвал к себе командиров батальонов и рот.

—  Главным штабом решено в ночь на   11 ноября на чать наступление на Мельниково. Приказ получен только сейчас. До Мельниково более двухсот верст, а нам необ ходимо завтра же быть на месте. Я с разведкой выезжаю вперед для организации лошадей. Их необходимо менять каждые четыре часа. Командование   поручаю   тебе, Неборак. На сборы — пять минут. Вопросы есть?

—  Все ясно, товарищ командир! — за   всех   ответил Гончаров.

Как ни старался Федор, а каждая пересадка на но вых лошадей задерживала движение. Он, кажется, учел все: заезжая к военному комиссару или к члену Совета, давал срочное распоряжение, оставлял своего человека, а сам с небольшим отрядом следовал дальше, чтоб свое временно принять все меры для выполнения приказа. И все-таки «Красные орлы» не прибыли вовремя. Ветретившись с 1-ым Алейским полком, они узнали, что мест ное казачество ударило на Алейск.

—  Горят села, — говорили алейцы.

—  Казаки грабят дома, насилуют женщин...

—  На кой черт мы будем торчать   здесь,   когда   там ждут нас как спасите-лей!

              Колядо протиснулся в бушующую толпу и сразу по нял, в чем дело.

—  Товарищи! — сказал он. — Не верьте слухам. Это провокация. Если мы победим здесь, Колчак будет раз бит. Выйдем из боя — предадим не.только   товарищей, но и всю республику. Образумьтесь! Остановитесь!

Но можно ли остановить клокочущую реку, прорвав шую плотину? Горцы уже вскакивали на лошадей, не слыша ни криков бойцов, ни тщетных призы-вов коман дира.

Для Федора это было большим ударом: 183 чело века выбыло из полка, унеся с собой 76 винтовок и пу лемет.

В это время разведка, направленная в Мельниково, сообщила, что в селе находятся немногочисленные отря ды врага.

— Хорошо, — обрадовался Колядо и сразу же прика зал готовиться к наступ-лению.

Не успел полк развернуться, как прибыл командир 1-ой дивизии Захаров. Увидев, что полк готовится к на ступлению, он попытался найти командира полка, но по ка он разговаривал с обозными, полк развернулся и устремился вперед. Колядо мчался на правом фланге, оголив саблю.

—  Командир полка! — громко крикнул Захаров, но Федор его не слышал. Зло выругавшись, начдив вскочил в седло и направил коня к Колядо,   явно недовольный тем, что тот пренебрегает опасностью.

Застрекотали вражеские пулеметы, над головой за свистели пули. Захаров видел, как под Федором темно-серый рысак споткнулся и упал, перевернув-шись через голову. Когда начдив подъехал, Колядо уже стоял на но гах, раз-глядывая сломанную саблю. Видя укоризненный взгляд Захарова, он рас-смеялся:

—  Что ты смотришь так, Родион Петрович? Меня ж пуля не берет — я бронированный.

Через пять минут он уже   снова   сидел   на   коне   и мчался впереди кава-лерии. Захаров посмотрел на него и покачал головой:

—  Молодо-зелено...

Не прошло и часа, как Колядо докладывал Захарову:

—  Неприятель в количестве двухсот человек разбит. В плен взято сто пять-десят колчаковцев с винтовками и тремя пулеметами. Двадцать пять дву-колок с патронами переданы комиссару Плотникову.

—  Это хорошо, товарищ Колядо, но я запрещаю, ка тегорически запрещаю нестись в бой сломя голову. Это же безумие. Да и необходимости в этом ни-какой не было.

   Что предпринимать дальше, Захаров не знал. От 6-го полка, направленного на Новичиху, никаких известий не было. Не наладив связи с 6-ым полком, невозможно бы ло связаться и с Главным штабом. После короткого об суждения сложившейся обстановки решено было дви нуться на Малышев Лог. Ставка главкома должна бы ла находиться в дубраве, расположенной на полпути от Мельниково.

Въехав в дубраву, Захаров не обнаружил в ней ника ких следов. Проехав еще немного, он ужаснулся рас крывшейся перед ним картиной: огромная поляна была почти сплошь усеяна трупами партизан.

— Что случилось? — почти прошептал Колядо, недо уменно глядя на нач-дива, который молча хмурил брови, поворачивая коня.

— Пусть лучше бойцы не видят   этого, — сказал он, когда Федор поравнялся с ним.

                 Обойдя поляну, остановились. Что делать? Идти на Малышев Лог рискованно: а вдруг Мамонтова нет и там... После некоторого колебания начдив отдал приказ двигаться на Кошкарево.

       Федор Колядо в этот же день с эскадроном направил ся в разведку. Путь лежал на Малышев Лог через Мель никово, куда из Малышева Лога возвра-тились тыловые части 46-го полка. Враг, узнав о приближении партизан, вышел навстречу, чтобы ударить неожиданно. Но Коля до, разгадав замыслы неприятеля, устроил засаду у Горького озера. Пропустив отряд разведки, пулеметную и телефонную команды, партизаны ударили с двух флан гов. Сергей Климентьев лежал замыкающим рядом с ко мандиром полка. И вот, когда тачанка, на которой важ но сидел полковник, поравнялась   с ним, Сергей с силой бросил под ее колеса гранату. Взрыв был сигналом к на лету. Белогвардейцы, не ожидавшие такого поворота, бросились бежать, оставив посреди дороги пулеметы и боеприпасы. Партизаны, вскочив на коней, которые были оставлены в соседней роще, бросились преследовать врага. Прибытие эскадрона 7-го полка в Кошкарево принес ло с собой хорошее настроение. Неприятности из-за от сутствия связи частично сгладились боевыми успехами. <…>

В это время вбежал связной начдива и подал пакет. Захаров, резко надорвав его и вынув небольшую плот ную бумажку, быстро пробежал по ее строкам и сказал связному:

—  Командиров сюда. Срочно! — и, повернувшись    к Федору, добавил:

—  Колчаковцы начали наступление  на Солоновку. Наша задача — ударить с тыла.

Со стороны Солоновки глухо доносилась орудийная стрельба. Морозный воздух пропитался дымом и гарью. Встретившись с Шестым полком, Захаров направился прямо на Солоновку. Оставив лошадей и повозки в ближнем колке, партизаны заснеженным полем при близились к селиверстовской дороге и залегли цепью у бровки.

...Стояла тишина. Вероятно, первая атака неприятеля была отбита. Со стороны бора только временами слы шался треск ломаемых сучьев, совсем рядом. Здесь, в ни зине, окруженной срубленными деревьями, прикрывав шими путь со стороны, расположился штаб колчаковско-го полка.

Комбат 6-го полка Стреляев подбежал к Захарову.

—  Какого черта мы вынюхивать будем? Бойцы мерз нут! Пора в атаку!

—  Ни в коем случае! — протестовал начдив. — Врага необходимо выманить из леса. Лежать на месте и кри чать «ура». Создать видимость атаки.

Приказ начдива пошел по цепи. Грянуло «ура». За строчили вражеские пулеметы. На левом партизанском фланге крики, кажется, приближаются к лесу.

—  Подвели?! Не передали?! — вскочил Захаров. Ему навстречу бежал ординарец.

—  Стреляев убит. Колядо ранен и отправлен на пере вязку, — докладывал он.

Когда начдив приблизился к левому флангу, ужас охватил его: раненые шли, ползли, в безумной боли раз дирая окаменевшими пальцами застывший наст. Шли без конца, еле передвигая ноги, зажимая кровоточащие раны; они хрипло стонали, не обращая никакого внима ния на пули. Шли, поднявшись в полный рост, снова па дали и, приподнимая окровавленные головы, пытались встать. Вдруг начдив услышал хорошо знакомый ему голос:

—  Красные орлы! В атаку! За мно-ой! Ура-а!

—  Коляда... Коляда! Жив! Здесь! — шептал Захаров пересохшими от волнения губами. Вот перед   его глаза ми выросла высокая, стройная фигура   командира   7-го полка. Подняв перевязанную руку, Федор бежал впере ди. Партизаны вздрогнули, повернулись, и вдруг широ кое, могучее «ура» затопило собой и выстрелы, и беспре рывный стрекот вражеских пулеметов.

Ни о чем не думая, поддаваясь общему напору атаки, начдив тоже устре-мился вперед, видя перед собой только его, этого крепкого юнца, огромной воли человека, еди ным возгласом сломившего панику полка и повернувше го его вперед, снова в атаку.

               Но вдруг Колядо резко взмахнул руками, упал, и пар тизаны, словно удивленные этим, остановились, застыли. Вытирая окровавленное лицо здо-ровой рукой, Федор еще нашел в себе силы, чтоб подняться.

—  Орлы! За Советы! Ура!

И бойцы снова рванулись вперед, смяли оборону вра га и устремились в глубь леса. <…>

        «Колядо шел в бой с широкой красной лентой через плечо — подарком рабочих за освобождение села Павловского. Вероятно, колчаковский офицер взял Колядо первого на прицел. Командование полком принял помощник Колядо — бывший юнкер Неборак».

III. Заключение. Память жива.

                          С начала партизанского движения Федор Колядо быстро выделился необыкновенной храбростью и командирскими качествами. В конце сентября 1919 г. назначен командиром полка "Красных орлов", ставшего одним из лучших в партизанской армии Е. М. Мамонтова. Юноша двадцати одного года, бывший ефрейтор царской армии, он командовал партизанским отрядом, был командующим Барнаульским фронтом, смело решал трудные тактические задачи и всегда побеждал, нередко прибегая к удивительно простым и оригинальным решениям в любой внезапно сложившейся военной обстановке. Еще при жизни Колядо партизаны пели о нем песни, создавали легенды, в кото-рых он выступал как народный герой, решительный, правдивый и смелый. А широко известная партизанская пословица "Где Коляда, там белым беда" была знакома и белогвардейцам.

          Выражением общепризнанного авторитета Федора Ефимовича Колядо является хотя бы то, что один из вновь организованных партизанских полков носил его имя как почетное звание, за бесстрашие и дисциплинированность, проявленные в боях с белогвардейцами.

       Похоронен в…

                                В селе Завьялово одна из улиц носит его имя.

Ежегодно у Братской могилы, где похоронен его друг и товарищ Долгов Тимофей, в почетном карауле стоят юноши нашей школы. Память о герое жива!

IV. Приложение.

1.Воспоминания Шилкова Василия Дмитриевича, который воевал в отряде Колядо (командира 7 полка "Красных орлов") Газета «Маяк труда» (от 7 ноя. бря 1958г.).

«Часто вспоминается случай, как однажды, возвращаясь в село Вылково, где находился командир нашего отряда Колядо (командир 7-го полка «Красных орлов» комбат Алтайского полка – по данным книги «История Алейского района»), я наткнулся на засаду белых. Пробыв, по поручению командира в Гилев-Логе несколько дней, я не знал, что Вылково захвачено белыми и что Колядо с отрядом отступил. И вот еду я с кучером по бору и вдруг вижу впереди – в кустах белые. Чтобы не поднять шума, (а кучер был глуховат) я навалился на него, взял в руки вожжи, развернул коней и гоню назад. Сразу же защелкали затворы, загремели выстрелы. Через некоторое время слышу шум – погоня. Соскакиваю с телеги – и в кусты. Вижу, скачет тройка; выхватываю наган и выскакиваю с криком: «Стой!». Оказалось, что это наш военный комиссар, его заместитель и секретарь. Захваченные белыми в селе, они выскочили из дома, вскочили в коляску белых и бросились бежать. Белые, видя свою коляску, подумали, что погоня за нами и пропустили их. Тогда я пересел к ним, и мы выехали в поле. Переночевав на одной заимке, я утром отправился в Корчино. Вижу, в нищенской коляске едет мужчина, показавшийся мне подозрительным. Останавливаю и спрашиваю документы (в те годы бедным выдавали документы на право сбора подаяний), но таковых у него не оказалось. Пришлось арестовать. Впоследствии выяснилось, что это был шпион».

2.   ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО БАРНАУЛЬСКИМ ФРОНТОМ ЗАПАДНО-СИБИРСКОЙ ПАРТИЗАНСКОЙ КРАСНОЙ АРМИИ Ф. КОЛЯДО КУЛИКОВСКОМУ ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННОМУ ШТАБУ О РЕЗУЛЬТАТАХ БОЯ С БЕЛОПОЛЯКАМИ Ранее 16 ноября 1919 г.**  (Подписи нет)  

  Доношу, что по выступлении из с. Вылкова  мы направились к с. Овечкину, т. к., по полученным верным донесениям, в последнем находились белые, и, имея намерения развеять их, мы двинулись [туда]. Но по прибытии в село нам докладывают, что не более [как] часа полтора [тому назад] противник выступил по направлению Завьялова, потом получаем дополнительные сведения, что противник изменил направление и пошел на Гилевку. Имея в виду задачу разбить противника, мы в 8 часов вечера выступили на с. Гонохово, откуда мы получаем частные слухи, что противник находится в Гилевке. После чего мы решили выступить из Гонохова в 2 с половиной часа ночи для проведения предстоящей задачи. На Гилевку в 5 часов утра мы повели наступление, пройдя половину деревни цепью боевого порядка, вдруг противник открыл огонь, и завязался бой. Бой продолжался в течение 9 часов, количество противника, по показанию пленного, было 400 человек при 8 пулеметах, и все поляки, и в результате боя нами противник был выбит из Гилевки, где мы захватили большие военные трофеи: патроны, гранаты, винтовки, снаряжение и много других припасов и награбленного имущества у крестьян. Обоз противника был захвачен на квартирах, часть обоза противник увез с собой, как-то: кухню и военные припасы. Противник отступил по направлению [на] Гилев Лог. Мы, преследуя его, [заставили] изменить направление, [противник] повернул в бор. Количество [захваченного нами] оружия и припасов: винтовок 40 штук японского образца, патронов к ним 9 цинок*( имеются в виду цинковые коробки, в которых хранятся патроны) и 4 ящика гранат русского и английского образца, 120 штук автоматических винтовок. Потери с нашей стороны не выяснены, но приблизительно таковы: убито 2, тяжелораненых 3, легкораненых 11 человек. Потери противника: убито 60 человек, ранено 20—30 человек. № 35. Подписал: Главнокомандующий Барнаульским фронтом Колядо. Старший адъютант Горский. С подлинным верно: Секретарь военного отдела Яровенко. с. Гонохово.

                     В конце документа сопроводительное письмо: «Шарчинскому комиссару Препровождая для распространения среди населения и товарищей солдат. Комиссар военного отдела Куликовского районного совета ** (Подписи нет) Секретарь Яровенко ПААК КПСС, ф. 1061, оп. 1, л. 178, л. 193. Машинописная копия.

V. Литература.

1. Мартыненко В. Федор Колядо: литературный очерк.-Барнаул, 1958;

2. Энциклопедия Алтайского края в 2 т. Т. 2 / ред. Т. Кулагина.- Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1996)

3. И. Громов. За власть советскую. Воспоминания командира партизанского корпуса. Барнаул, 1966

4. Г. Королев История села Глубокое Завьяловского района Алтайского края

5.  Газета "Сибирская жизнь", №39, среда, 19 июня 1918года

6. Газета «Маяк труда» (от 7 ноября 1958г.)

7. Сайты:         wap.siberia.forum24.ru

                       zhurnal.lib.ru 

                       bibl.rubtsovsk.ru

                       solkamsk.detstvo.ru

                       pisatel.air-door.ru

                       r-u-t-h.livejournal.com