«Они учились в Ленинграде»: школы во время блокады

«Они учились в Ленинграде»: школы во время блокады

Ведущий: Когда 8 сентября вокруг города замкнулось кольцо блокады, в городе оказались заперты больше двухсот тысяч школьников. И несмотря на то, что жителям не хватало еды, воды, не было света, дров, теплой одежды, в конце октября в Ленинграде открылось 39 школ.

Чтец: Все это называется – блокада.

И детский плач в разломанном гнезде...

Детей не надо в городе, не надо,

Ведь родина согреет их везде.

Детей не надо в городе военном,

Боец не должен сберегать паек,

Нести домой. Не смеет неизменно

Его преследовать ребячий голосок.

И в свисте пуль, и в завыванье бомбы

Нельзя нам слышать детских ножек бег.

Бомбоубежищ катакомбы

Не детям бы запоминать навек.

Они вернутся в дом. Их страх не нужен.

Мы защитим, мы сбережем их дом.

Мать будет матерью. И муж вернется мужем.

И дети будут здесь. Но не сейчас. Потом.

Ведущий: В сентябре эвакуировали детский сад из Ленинграда в тыл. Мамы и бабушки провожали детей и надеялись встретиться после победы. Когда корабль отплыл от пристани, в небе появились вражеские самолёты. Они летели низко - низко к кораблям с детьми. Вдруг, полетели бомбы…. прямо на корабль.

Песня «Белы панамки»

Ведущий: Читать про блокаду всегда страшно и больно. Но в дни Великой Победы это делать необходимо. Сегодня мы предлагаем вам отрывки из дневника школьной учительницы Ксении Владимировны Ползиковой-Рубец. Она преподавала историю в «школе со львами» недалеко от Исаакиевского собора.

Начало учебного года - октябрь1941

На сцене завуч и учитель

Ведущий: Невзирая на бомбежки и постоянные обстрелы, Ленинградский Городской Совет депутатов решил не приостанавливать работу школ. В октябре 1941-го учащиеся 1-4 классов сели за парты и продолжали учебу в бомбоубежищах.

Завуч: Детей уже истомило ожидание. Я думаю, что мы в недельный срок приготовим школу к открытию. Вам придется взять уроки истории в пятых, шестых и восьмых классах. Кроме того, вы назначаетесь воспитателем в шестом классе. Я понимаю, что это много, но такова ситуация.

Учитель: Антонина Васильевна, работа в госпитале крепче связывает меня с фронтом.

Завуч: Дорогая моя, поймите, дети должны учиться, а учителей не хватает: кто-то ушёл на фронт, кто-то погиб при артобстрелах. Ваше место в школе!

Учитель: Вы правы. Можете рассчитывать на меня.

Ведущий: Первый учебный день начался линейками. Ксения Владимировна долго думала, с каких слов начать занятия и произнесла перед учениками такую речь:

Учитель: «Мы начинаем занятия в необыкновенной обстановке: страна наша ведет тяжелую, упорную войну с сильным врагом; город наш окружен со всех сторон огромным числом фашистских дивизий; он стал фронтом. В такой обстановке не приходилось учиться ни одному поколению русских школьников.

В самом факте, что вы сегодня начинаете учиться, смелый вызов врагу.

«Город в блокаде, город окружен врагами, а мы выполняем свой долг и садимся за книги», — говорите вы всему миру. Мужественные дети растут в Советской стране. Они учатся в городе, который бомбят, обстреливают из пушек и лишают продовольствия». Пройдут года, вы станете взрослыми, у вас будут дети, внуки... Они вас непременно спросят: "Что вы делали в дни Великой Отечественной войны?" И вы с гордостью скажете: "Мы учились в Ленинграде".

Ведущий: (Внутренний голос) Сегодня первый раз вела занятия в 239-й школе. Ее все называют "школа со львами". Здание школы - исторический памятник. Строил его архитектор Монферран. В залах второго этажа много учащихся. Шумно и как-то празднично. Дети переведены из разных школ. Они отыскивают "своих" учителей и радостно их приветствуют. Нам задают обычные вопросы:

Ученик 1: Вы у нас будете?

Ученик 2: Географию Александр Маркович будет преподавать?

Ученик 3: А воспитателем у нас кто?

Ученик 4: А немецкий язык учить будем?

Ученик 5: А правда, что нас будут кормить обедами и давать пятьдесят граммов хлеба в день?

Ученица 1: Сегодня мы пошли учиться. Как я рада. Учителя все новые. По русскому языку, очевидно, хорошая, добрая. По алгебре строгая, но хорошо объясняет, по физике - то же самое, у нее какие-то странные губы, такие пухлые. А по истории - как кукла на ниточках, их дергают, и она дергается. Я все перезабыла. Но надо взять себя в руки и "учиться, учиться и учиться", как сказал Ленин.

Ученица 2: На втором уроке произошло первое знакомство с алгеброй. Сначала мы решили несколько задач по арифметике. В задаче говорилось о килограммах печенья, конфет, варенья, другая задача, как всегда, о путешественниках, идущих навстречу друг другу (никак от них не отделаться!). разыграть урок

Ведущий: В условиях военного времени детей учили не только грамоте, но и тому, как пережить голод, ежедневные лишения и страх. Учителя работали по двум планам. Первый предназначался на «обычный школьный день», второй – «на случай бомбежки». Занятия проходили в экстремальной обстановке и постоянно прерывались воем сирены. Ученики вместе с учителями спускались в бомбоубежища и продолжали уроки там.

«Как ведут себя дети во время тревоги? Я бы сказала: удивительно спокойно. Только один мальчик из 7-го класса буквально трясется. Но над ним не смеются. Все понимают, что может быть страшно; но ленинградские дети научились владеть собой».

Внутренний голос учителя: Вчера, во время воздушной тревоги в вестибюле я заметила мальчика лет девяти.

Учитель: Мальчик, почему ты не в убежище? Твой класс, верно, давно там.

Мальчик.: Ну, я не трус, чтоб прятаться в убежище.

Ученик: Так мы такого храбреца снесем.

Уводят мальчика со сцены. На сцене класс.

Ведущий: В период суровой зимы 1941-1942 гг. не прекращалось обучение. Учеников ленинградцы трогательно и с большим уважением называли «зимовщиками». Несмотря на истощение, дети вносили свой значительный вклад в дело защиты родного города, совмещая общественную работу с учебными занятиями. Они вставали к станкам на военных заводах, дежурили на крышах домов и тушили зажигательные бомбы на чердаках, выращивали овощи на полях совхозов, ухаживали за ранеными и больными. За активное участие в обороне города свыше 5 тысяч школьников были награждены медалью «За оборону Ленинграда».

Чтец: ...Осада длится, тяжкая осада,

невиданная ни в одной войне.

Медаль за оборону Ленинграда

сегодня Родина вручает мне.

Не ради славы, почестей, награды

я здесь жила и всё могла снести:

медаль "За оборону Ленинграда"

со мной, как память моего пути.

Ревнивая, безжалостная память!

И если вдруг согнёт меня печаль, –

я до тебя тогда коснусь руками,

медаль моя, солдатская медаль.

Я вспомню всё и выпрямлюсь, как надо,

чтоб стать ещё упрямей и сильней...

Взывай же чаще к памяти моей,

медаль "За оборону Ленинграда".

...Война ещё идёт, ещё – осада.

И, как оружье новое в войне,

сегодня Родина вручила мне

медаль "За оборону Ленинграда".

Песня 4а класс

Ведущий: С наступлением холодов учиться стало совсем тяжело:

Внутренний голос учителя: «Все дети сидят в пальто, перчатках или рукавицах. У счастливцев на ногах валенки.

От больших кафельных печей веет холодом: их давно не топят. Чернила покрываются коркой темно-лилового льда. Ребята каждый день устраивают в чернильницах «проруби» и через них обмакивают перья

Водопровод перестал подавать воду во второй этаж, а затем и вовсе перестал действовать. Антонина Васильевна сказала: «Это не заставит нас прекратить занятия. Ведь жили же когда-то в Петербурге без водопровода, не было его и в школах».

Ведущий:  Пульс школьной жизни, хотя и слабо, но продолжал биться. Учителя и ученики сами добывали топливо, возили на санках воду, следили за чистотой в классах.

Внутренний голос учителя: Требуется большая сила воли, чтобы сидеть в стуже почти пять часов в классе. Но мы ведем борьбу за посещение школы детьми. Почему? Нам совершенно ясно: в коллективе детям легче переносить все лишения. Общение с товарищами, учителями отвлекает их от постоянного ощущения голода и холода. К сожалению, некоторые родители не понимают значения коллектива и осмысленного труда детей и удерживают их дома».

Ведущий: Ксения Владимировна пишет, что 4-й урок в классе давать трудно, всё занятие дети настороженно ждут звонка «к супу», он приобрел для всех особую ценность. Получить две тарелки супу — мечта каждого.

Учитель: Сегодня дежурила в школьной столовой. На моей обязанности — следить, чтобы учащиеся съедали суп в столовой, а не отливали его в баночки и кружки и не уносили домой. А многим очень хочется это сделать. Дома мать, отец, младшие дети не имеют тарелки супу.

Ученица: Позвольте отнести суп домой! Мне, правда, довольно одной тарелки, а дома у меня мама и сестренка.

Учитель: Нельзя, девочка, суп вам дают, чтобы поддержать силы и помочь вашему ученью.

Внутренний голос учителя: Глаза ее наполняются слезами, и она молча ест суп. У меня нехорошо на душе. Имею ли я право так поступать? Я учительница, которая всегда стремилась воспитывать в детях заботу о близких… Но сейчас я должна помешать Наде унести суп домой. Иначе нельзя. Организм детей и молодежи слабее, чем взрослых».

Обедом заканчивается учебный день, и столовая быстро пустеет.

С болью в душе думаешь, что есть еще более голодные люди, а ты ешь студень из столярного клея и суп из ремней.

На сцене вновь класс

Разговоры о еде приносят вред, разжигая чувство голода, но прекратить их трудно.

Учитель: Ребята, чтобы разговоров о еде больше не было! Предупреждаю: за каждый такой разговор буду брать штраф хлебными корочками.

Внутренний голос учителя: Конечно, мне никто не поверил, но детям понравилось угрожать друг другу штрафом за разговор о пище.

Ученик 1: Смотри, уже двадцать пять граммов надо платить!

Ученик 2: Почему двадцать пять? Я только о сырковой массе говорила

Ученик 1: А она у тебя с цукатами была? Определенно с цукатами, так придется платить двадцать пять граммов.

Внутренний голос учителя: Большим счастьем было то, что многие из нас в те дни сохранили юмор: он помогал нам даже в очень тяжелые минуты.

На сердце очень тяжело... Неужели это можно когда-нибудь забыть?

В школе стало тихо: дети не шумят, не бегают. Приходят и сразу идут в классы. Лица у них бледные, со страшными синими тенями под глазами. У некоторых глаза впали и носы заострились, - эти нас больше всего пугают. Мы узнали впервые страшные слова: "дистрофия" и "дистрофик".

Чтец: Девчонка руки протянула

И головой –

На край стола.

Сначала думали – уснула,

А оказалось:

Умерла.

Ее из школы на носилках

Домой

Ребята понесли.

В ресницах у подруг

Слезинки

То исчезали, то росли.

Никто

Не обронил ни слова.

Лишь хрипло,

Сквозь метельный стон,

Учитель выдавил, что снова

Занятья –

После похорон.

Внутренний голос учителя: «В школе теперь тихо. Кажется, что ученикам и нам говорить трудно. Нет сил.

Память детей слабеет. Хорошая ученица во время рассказа об итальянском Возрождении вдруг запнулась, подняла на меня большие серые глаза и как-то скорбно сказала:

Ученица: Я помню биографию замечательного художника и ученого, но я забыла его имя. Я… я даю вам честное слово, что я урок учила.

Учитель: Ты имеешь в виду Леонардо да Винчи, конечно. Садись.

Внутренний голос: И ставлю в журнал: «Отлично». Почему я это делаю? Я знаю: урок она учила и хорошо ответила.

Забыть имя Леонардо да Винчи она могла только в обстановке наших дней. Нельзя ей дать заметить, что память у нее ослабела. Нельзя. Чтобы учиться или учить, надо верить, что это тебе по силам».

Ведущий: В школах объявили каникулы. Население Ленинграда голодало и замерзало. Но наступил Новый Год – праздник, который ждал каждый ребенок, даже в те суровые дни. Учителя совершили настоящий подвиг – были организованы праздничные елки с подарками и сытным обедом. Для изнеможенных ленинградских мальчишек и девчонок это был незабываемый праздник.

Из записок одной школьницы:

Ученица: 6 января. Сегодня была елка, и какая великолепная! Правда, я почти не слушала пьесы: все думала об обеде. Обед был замечательный. Дети ели медленно и сосредоточенно, не теряя ни крошки. Они знали цену хлебу, на обед дали суп-лапшу, кашу, хлеб и желе, все были очень довольны. Эта елка надолго останется в памяти».

Ведущий: К весне численность учеников в школах снизилась почти в три раза: кого-то эвакуировали, кто-то перестал ходить, многие погибли.

 После каникул возобновились уроки в 7-10 классах.

В школу пришло семьдесят девять человек. Явилось и двенадцать человек из 6-го класса.

Учитель: Ребята, зачем вы пришли? Ведь занятия начнутся только для старших.

Ученик:  А почему нам не заниматься? Смотрите, нас в классе больше, чем в девятом! Мы все, все хотим учиться!

Ведущий: Сегодня вели занятия в трех наиболее светлых классных помещениях: в одном углу шел урок математики, в другом - литературы. Длительность урока - тридцать минут.

Но несмотря на чудовищные условия блокады, дети, которые посещали школу, занимались даже усердней, чем в мирное время. Учителя преподавали только самые важные предметы. Взрослые стремились сделать занятие интересным и доступным, чтобы хоть ненадолго ребенок забыл о том ужасе, который происходит на улице.

Учитель: К урокам готовлюсь по-новому. Ничего лишнего, скупой ясный рассказ. Детям трудно готовить уроки дома; значит, нужно помочь выучить их в классе. Не ведем никаких записей в тетрадях: это тяжело. Но рассказывать надо интересно. Ох, как это надо! У детей столько тяжелого на душе, столько тревог, что слушать тусклую речь они не будут. И показать им, как тебе трудно, тоже нельзя».

Внутренний голос учителя: В школе царит рабочее настроение, почти нет отказов отвечать урок. Если кто-нибудь говорит, что он не знает урока, то причина всегда серьезная. Тот, кто отказался, на следующем уроке непременно напоминает: «Вы меня спросите, пожалуйста, я ведь в прошлый раз отказался».

Исчезли шпаргалки, никто не подсказывает. И вопросы дисциплины больше не тревожат учителей. В школе непривычно тихо. Ребята учатся по-настоящему; нет отметок «плохо», и почти нет «посредственно». Вот каково мужество детей!»

Чтец: Я не был на фронте, но знаю

Как пули над ухом свистят,

Когда диверсанты стреляют

В следящих за ними ребят,

Как пули рвут детское тело

И кровь алым гейзером бьёт...

Забыть бы всё это хотелось,

Да ноющий шрам не даёт.

Я не был на фронте, но знаю

Сгоревшей взрывчатки угар.

Мы с Юркой бежали к трамваю,

Вдруг свист и слепящий удар...

Оглохший, в дымящейся куртке,

Разбивший лицо о панель,

Я всё же был жив, а от Юрки

Остался лишь только портфель.

Я не был на фронте, но знаю

Тяжелый грунт братских могил.

Он, павших друзей накрывая,

И наши сердца придавил.

Как стонет земля ледяная,

Когда аммонала заряд

могилы готовит, я знаю,

Мы знаем с тобой, Ленинград.

(А. Молчанов)

На сцене столы, покрытые скатертью

Ведущий: 27 июня. Опять выпуск и даже традиционный ужин, правда, мало похожий на банкет прошлого года.

Обычный узкий стол, за которым обедают дети, накрыт белой скатертью. Стоят двадцать шесть тарелок для выпускников и три для учителей. На каждой по биточку из шрота - выжимок сои. Рядом с биточком две соевые конфетки. В белые кружки налит чай.

Внутренний голос учителя: Антонине Васильевне стоило больших трудов добиться разрешения на этот ужин; ведь в нашем городе все продовольствие еще на строгом учете.

Девушки и юноши принарядились. Мы тоже вынули к этому дню платья, которые за всю зиму не было случая надеть. Настроение за нашим столом прекрасное.

Антонина Васильевна просит меня сказать юношам и девушкам прощальное слово. Много думать тут не приходится, сама жизнь подсказывает нужные слова.

Учитель: Дорогие товарищи! Вы кончаете школу в городе-фронте. Мы, учителя, глубоко уважаем вас за ту моральную и физическую стойкость, которая дала вам возможность окончить школу в суровые дни Великой Отечественной войны. Мы верим, что вы и в жизни будете стойкими людьми, и гордимся вами.

Ученик: А мы, благодарим Антонину Васильевну и всех учителей за то, что они дали нам возможность учиться в школе. Многих из нас они убедили ее кончать, когда в трудной обстановке зимой мы порой теряли мужество.

Внутренний голос учителя: Судьба наших выпускников иная, чем в довоенные годы: все юноши в ближайшее время уедут на "Большую землю" и там поступят в армию. Девушки останутся в Ленинграде и поступят в медицинские вузы. Мы гордимся тем, что сумели выпустить в жизнь двадцать шесть юношей и девушек.

Ведущий: В годы войны были приняты правительственные решения о награждении золотыми и серебряными медалями отличившихся учащихся средней школы, о проведении выпускных экзаменов по окончании начальной, средней школы, введена пятибалльная система оценок успеваемости и поведения.

Ксения Владимировна вела свой дневник о школе и жизни детей всю блокаду. После тяжелой зимы 41-го, весной 42-го дела стали налаживаться: улучшилось питание и настроение, уроки иногда стали проводить в скверах под свежей зеленью.

Ленинградская система образования с честью выдержала этот сложный период. Дети были обучены всему необходимому и подготовлены к любому повороту сценария.

Дневник Ксении Владимировны Ползиковой-Рубец - потрясающий документ, полный добра, любви к людям и веры в хорошее. Мы очень советуем прочитать его полную версию каждому.

Прошу  почтить  память погибших  в блокаде ленинградцев и  всех  защитников города, не  вернувшихся  с   фронта. Объявляется  минута  молчания.

Метроном

Песня