Законодательство Киевской Руси. Причины и предпосылки создания общерусского законодательства.Закон Русский.

                                            Законодательство Киевской Руси.

                Причины и предпосылки создания общерусского законодательства.

                                  Закон Русский.

Возникновение Киевского государства является не началом возникновения русской государственности, а завершением определенного этапа в ее развитии. В результате образования Киевского государства, существовавшие до сего времени русские государства были объединены. Основной причиной образования Киевского государства является дальнейшее экономическое развитие государств и племен восточного славянства, усиление процесса разложения первобытно-общинного строя, рост значения феодального уклада в системе производственных отношений, развитие внутренних и внешних связей, что выразилось в создании мировой торговой артерии — великого пути «из варяг в греки». Этот путь и сделался становым хребтом Киевского государства. Но если мы имеем ряд весьма крупных достижений в решении проблемы происхождения Руси и Киевского государства, то этого мы не можем сказать в отношении вопроса о развитии русского права. Историки уделяли сравнительно слабое внимание этому вопросу. До сих пор не сделано надлежащих выводов из фактов, свидетельствующих о высоком уровне общественно-экономического развития. Еще полностью не преодолены взгляды прежних историков о существовании кровной досудебной мести вплоть до второго съезда Ярославичей. Совершенно не разработаны такие категории, как феодальная собственность. Брачно-семейные отношения восточного славянства представляются историкам примитивными, так как сообщения начальной летописи о том, что славянские племена, кроме полян, жили «зверинским образом», как общее правило, не подвергались критике.

Считается, что основной текущей задачей историков и историков права является преодоление взглядов о весьма низком уровне правового развития восточного славянства в IX—XI веках.

Для этого имеются твердые данные. Дело в том, что и ранее в исторической и историко-юридической науках была известна система правовых норм 9-11 вв. так называемый Закон русский,— которая противополагалась системе византийского права по русско-византийским договорам. Но поскольку название «русский» отождествлялось с названием варяжский — скандинавский, нормандский, то под Законом русским понималось скандинавское право. Соответственно с этим большинство историков и историков права считало, что русско-византийские договоры содержат нормы византийского и скандинавского права. Но, даже понимая под Законом русским систему скандинавского права, ряд историков, как например В.И.Сергеевич, настаивали на преимущественном значении византийского права перед русским (нормано-скандинавским) в русско-византийских договорах. «Значение договоров с греками, как источников нашего права, сводится, следовательно, к тому, что они дают нам право, проникнутое греческими понятиями»),— писал В.И.Сергеевич

Ныне доказано, что Русью являлись те социальные группы, которые возникли в результате разложения первобытно-общинного строя восточного славянства и осели в городах, то ясно, что Закон русский—это нормы права,

возникшие в основных центрах Руси, очагах классового общества - это система русского права.

Анализируя русско-византийские договоры, нетрудно прийти к выводу, что ни о каком господстве норм византийского права не может быть и речи. В

русско-византийских договорах или дается так называемое договорное право, на основе компромисса между русским и византийским правом (типичным примером является норма об убийстве), или проводятся принципы русского права—Закона Русского, как это мы наблюдаем в норме об ударах мечом или в норме о краже имущества. Русско-византийские договоры свидетельствуют и о достаточно высоком развитии наследственного права на Руси. Так, наследство руссов, находившихся на службе у византийского императора, могло передаваться не только нисходящим родственникам, но и боковым («малым ближникам»).

Закон Русский упоминается в русско-византийских договорах, сох ранившихся в составе древнерусской летописи «Повесть временных лет». В договоре 911 года записано: «Аще ли ударить мечем или бьеть кацем либо

сосудом, за то ударение или бьенье да вдасть литр 5 сребра по закону Рускому» (ст. 5). Договор 944 года повторяет эту статью с небольшими отличиями: «Ци аще ударить мечем или копьем, или кацем либо орудьем русин гречина или гречин русина, да того деля греха заплатить сребра литр  по закону Русскому» (ст. 14) и содержит указание на Закон Русский в ст. 6: «Аще ли ключится украсти русину от грек что, или грьчниу от Руси, достойно есть да възвратнть не точью едино, но и цену его; аще украденное обрящеться продаемо, да вдасть цену его сугубо, и то покажнен будеть по закону Греческому по уставу, и по закону Русскому.

Ссылки договоров на закон молодого Русского государства, используемый как источник права наряду с законами Византийской империи, стали темой оживленной дискуссии в исторической и юридической литературе. Для сторонников норманского происхождения Древнерусского государства в дореволюционной историографии Закон Русский являлся скандинавским правом. Это ошибочное мнение, как и норманская теория в целом, уводило исследователей от решения основных вопросов истории Древней Руси. В то же время авторы, изучавшие процесс становления древнерусского права от "обычая до Русской Правды, не придавали особого значения упоминавшемуся в русско-византийских договорах Закону Русскому.   В. О. Ключевский поставил вопрос о том, аналогичен ли Закон Русский времени заключения договоров Закону Русскому периода составления Русской Правды. Он полагал между ними различия, но определены они были умозрительно в соответствии с развиваемой им теорией торговой городовой Руси. Поэтому, по его мнению, Закон Русский являлся «юридическим обычаем», а в качестве источника. Русской Правды представлял собой не первобытный юридический обычай восточных славян, а право городской Руси сложившееся из довольно разнообразных элементов в IX—XI вв.».

Во второй половине X—начале XI в. в результате усложнения правовой системы Древнерусского государства включившей княжеское законодательство, Закон Русский развился, как можно предположить, судя по

дальнейшей эволюции первоначальных норм Закона Русского, в устную, веро ятно, Правду Русскую - основной закон великих киевских князей, который наполнялся уже новым содержащем как право раннеклассового государства.

Поэтому метафизичным представляется противопоставление сторонниками родовой теории (а с определенными вариантами и других направлений в дореволюционной историографии) государственного права «родовому обычаю» без учета развития племенных Правд в условиях формирующегося и развивающегося государства, без учета применения развитой обычно правовой системы в качестве государственного закона в условиях существования государства в начальный период становления, а также более позднего использования этого закона как источника норм первоначального писаного права раннефеодального государства. И напротив, сделанный в данной работе вывод подтверждает наблюдение о преемственности развития права раннефеодального государства из предшествующих племенных обычаев, но при этом обязательно следует учитывать качественные отличия первого как закона раннеклассового общества.

Взгляд на Закон Русский как на обычное право восточных славян, высказанный в дореволюционной историографии, был поддержан советскими исследователями. Однако в связи с тем, что содержание норм Закона в дореволюционной и советской литературе не было раскрыто, его место в истории права и характеристика отражаемых в нем социальных отношений оказались самыми различными, будучи подчиненными историко-правовым концепциям авторов. Для С. В. Юшкова Закон Русский означал «систему права, сложившуюся в основных центрах Руси, для социальной группы, которая возникла в результате разложения первобытнообщинного строя восточного славянства». Эта система предшествовала Русской Правде. Но несколько далее С. В. Юшков, не аргументируя, отождествлял систему норм обычного права с Русской Правдой «или Законом Русским», «как эта система называлась в русско-византийских договорах, несомненно являвшаяся типичной для варварского, дофеодального общества». По мнению В. В. Мавродина, Закон Русский являлся обычным правом, «создавшимся столетиями на Руси». Б. Д. Греков, полагавший, что древнейший слой Русской Правды отражает общественные отношения «приблизительно» VIII—IX вв. (это перекликается с мнением JI. К. Гетца), специально не рассматривал Закон Русский как особый источник права. М. Н. Тихомиров, изучая состав Древнейшей Правды, относимой им к 1036 году, также не указывал ее соотношение с нормами Закона Русского.

Л. В. Черепнин и А. А. Зимин, напротив, рассмотрели связи норм русско-византийских договоров и Русской Правды. Л. В. Черепнин отметил, что нормы «Устава и закона русского» (термин «Закон Русский» он не использовал) попали не только в Правду Ярослава, но и в Правду Ярославичей, и в Пространную Правду. Он предположил, что между 882 годом (когда Олег занял Киев) и 911 годом (когда нормы «устава и закона» были использованы в русско-византийском договоре) был создан княжеский

правовой кодекс, необходимый для проведения княжеской политики в присоединенных славянских и неславянских землях. По мнению JI, В. Черепнина, кодекс отражал отношения социального неравноправия. Это было «право раннефеодального общества, находившегося на более низкой стадии процесса феодализации, чем та, на которой возникла Древнейшая Правда». А. А. Зимин также допускал складывание в конце IX—начале X в. раннефеодального права, причем, по его мнению, при Олеге существовало еще обычное право («законы»), а при Игоре появились княжеские законы - «уставы», «поконы», которые вводили денежную кару за нарушение права собственности и нанесение увечий, ограничивали кровную месть, заменяли ее в отдельных случаях денежной компенсацией, начали использовать институты свидетелей видоков, свода, поединков, присяги, объясняемой «появлением на Руси "варягов-полукупцов, полуразбойников». Эти нормы вошли позднее в Краткую Правду. Хотя некоторые выводы Л. В. Черепнина и А. А. Зимина о развитии раннефеодального древнерусского права в IX—X вв. от правового обычая и обычного права до Русской Правды дискуссионны, их историко- правовые и источниковедческие наблюдение над данным процессом не позволяют говорить о Русской Правде только как о записи обычного права отдельного племени без учета промежуточных этапов его развития, включая Закон Русский, и их отражения в Русской Правде.

Таким образом, устанавливались связь Закона Русского с обычным правом и их последующее использование в качестве источников составителями Краткой Правды и даже Пространной Правды. Все же содержание древнейшего русского права и его последующее развитие оставались нераскрытыми в результате не разработанности исходной посылки—определения характера и объема восточнославянского обычного права, нормы которого или без доказательства назывались Законом Русским, или вычленялись из состава Краткой Правды и Пространной Правды на основе архаичности формулировок и постановлений.

Под «обычным правом» в историко-правовой литературе обоснованно понимается система норм (правил поведения), основывающихся на обычае, регулирующая общественные отношения в данном государстве, в определенной местности либо для данной этнической или социальной группы. Обоснованно также мнение, согласно которому обычное право создавалось в различных племенах. Под «законом» мы понимаем правовую норму, санкционированную государством, вне зависимости от ее происхождения в древнерусский период из обычного права или как следствие , нормотворчества, хотя само слово «закон» восходило еще к прославянскому лексическому фонду в период родоплеменного строя. Следует отметить, что у историков права существуют значительные различия в интерпретации содержания терминов «обычное право» и «закон», а также путей их конкретно-исторического развития.

В 1015—1016 гг. после смерти Владимира Святославича его старший сын (или пасынок) Святополк захватил власть в Киеве и, стремясь к единовластию, приказал убить своих братьев. Погибли Борис, Глеб и Святослав

Владимировичи. Однако против старшего брата выступил новгородский князь Ярослав, прозванный позднее Мудрым. Этому предшествовали трагические события в Новгороде. Новгородцы, возмущенные насилием, чинимым скандинавской дружиной Ярослава, восстали и ночью «исекоша варягы въ Поромони дворе». Разгневанный Ярослав обманом зазвал на княжеский двор «нарочитых» новгородских мужей и «исече» «вой славны, тысящю», «а друзии бежаша изъ града». Однако когда стало известно о смерти Владимира Святославича и убийстве младших братьев, Ярослав собрал вече, повинился перед новгородцами, и те помогли собрать ему для похода на Киев большое войско, которое разбило войско Святополка и вынудило последнего бежать в Польшу, к своему зятю князю Болеславу. Ярослав щедро наградил участников похода.

Рассказы о киевском походе Ярослава и награде его участников по содержанию, а иногда текстуально, основанная на русском праве, была включена в ст. 6 договора 911 года, но там ссылка на Закон Русский отсутствует.

Л. В. Черепниным было высказано мнение об указании в договоре не только Закона Русского—комплекса правовых норм, но и «устава» их запись письменного текста. Оно основывалось на слова Новгородской первой летописи о том, как Ярослав «...дав... Правду... и устав списав», передал Новгородцам судебный кодекс. По мнению А. А. Зимина, поскольку в договоре 911 года упоминаются «законы»- обычное право, а в договоре 944 года—«устав и закон русский», то, следовательно, в княжение Олега существовало только обычное право, тогда как при Игоре появились княжеские законы—«уставы» «поконы» (ранее А. А. Зимин полагал, что в аналогичном выражении ст. 15 договора 911 года, «по закону и по покону языка нашего» сообщалось существовании устного обычая и письменного закона—«покона»). Между тем представляется, что слова «устав» и «покон» имеют широкое значение – «постановление» независимо от его устной или письменной формы и поэтому они являются в данном случае синонимами слова «закон». Совпадение правовых норм русско-византийских договоров с содержанием статей Краткой Правды подтверждает мнение о том, что в их основе находился один источник—древнерусское право. Договоры сообщает его название - Закон Русский.

Авторы, которые рассматривали древнейший период истории русского права, на установлении этого факта прекращали исследование. Они ограничивались утверждением, что Закон Русский представлял собой обычное право (систему юридических обычаев), не делая попыток его реконструкции.

Объективной причиной такого подхода к начальному периоду истории древнерусского права явилась ограниченность источниковой базы, поскольку древнерусских юридических источников сохранилось немного, а более древних памятников, чем русско-византийские договоры, нет. Лишь немногие исследователи, стремясь расширить круг источников для изучения древнейшей истории русского права, привлекали повествовательные (нормативные) материалы. При этом А. А. Зимин попытался реконструировать обычное право

Древней Руси VIII—IX вв. и процесс складывания раннефеодального права в конце IX—начале X в. посредством перенесения «архаических» норм Краткой Правды в более древний период. Однако и в этом случае отсутствовали объективные критерии отбора. Между тем значительные возможности для изучения древнейшего периода истории русского права содержит сравнительно-историческое исследование.

Генезис феодальной общественно-экономической формации происходил как в результате синтеза разлагающихся рабовладельческих отношений на землях Римской империи и родоплеменных отношений у «варварских» народов, переселившихся на ее территорию, так и вследствие непосредственного развития раннефеодального общества из распадающегося родоплеменного строя у народов, населявших обширные пространства Центральной, Северной и Восточной Европы. Установление этих закономерностей исторического развития имеет важнейшее значение для сравнительно-исторического изучения происхождения и развития древнерусского права.

Переселения славянских племен VI—IX вв. явились составной частью Великого переселения народов II—VI вв., когда германцы, славяне, тюрки и другие этнические группы стали передвигаться на огромные расстояния на земли других народов или на пустующие территории. Германские племена, франки, бургунды, остготы, вестготы, лангобарды и другие переселялись в Италию, Галлию, Испанию, в результате чего в V—VI вв. образовались так называемые варварские королевства. В это время славяне расселились от Эльбы на западе до Северского Донца — на востоке, от Балтийского моря — на севере до Дуная, Прута и Днестра - на юге. У южных славян в конце свидетельствует также использование только в ст. 18 Краткой Правды слова «иже», употребление которого характерно для ЗСЛ. Поэтому можно считать искусственными филологические аргументы Н. А. Максимейко, принимавшего правильность выражения «изломить порт), тогда как переписчик судебника, по его же мнению, исправлял ошибочный текст и поэтому заменял «порт» «топором». При этом П. А. Максимейко не обратил внимания на тематическое единство статьи о порче оружия, а не одежды1. Поэтому его вывод о первичности текста ст. 18 Краткой Правды по отношению к Закону Русскому можно считать ошибочным. Вместе с тем следует отметить, что заимствование ст. 18 Краткой Правды из Закона Русского было выполнено в начале XI в когда еще использовалось обобщающее понятие «скот»—«деньги» (см. ст. ст. 15, 16 Краткой Правды). В Поконе вирном, который назван «Урок Ярославль» (ст. 41 Краткой Правды), в качестве обобщающего понятия «деньги» использовано более новое слово «куны» («ть всех кун 15 кун на неделю»). В ст. 47 Пространной Правды приведены новые законоположения и использованы новые термины по сравнению со ст. 15 Краткой Правды, но в заголовке ее употреблен архаический термин «скот», который заимствован из ее источника—ст. 15 Краткой Правды.

Таким образом, можно полагать, что норма ст. 18 происходит из Закона Русского однако записана ли она во время составления Древнейшей Правды

или вскоре после этого — не ясно Заимствование совершалось творчески, поскольку ст. 18 Краткой Правды по сравнению с ЗСЛ появились дополнения а неопределенное словосочетание «ино что», предполагавшее не только денежное, но и натуральное возмещение в уплату за испорченное оружие, заменено однозначным словом «скот» — «деньги». Недостаточно ясно, почему ст. 18 не была включена составителями в Пространной Правде. В дальнейшем как норма древнерусского права она не использовалась.

Установленные соответствия норм Древнейшей Правды и Закона Русского — источника права, указанного в русско-византийских договорах первой по ловимы X в., их стилистическое единство с германскими Правдами позволяют сделать вы вод о том, что Древнейшая Правда восходит к Закону Русскому, который представлял собой Правду восточных славян IX—первой половины X в. Именно этим объясняется близость Древнейшей Правды к наиболее древней Салической Правде, северной группе Правд (Саксонской, Фризской, Тюрингской), отражавшей относительно архаическую структуру общества, а также к древнейшим слоям Алеманской и Баварской Правды.

Сопоставление указанных выше памятников, выявление их единства и особенностей позволяют реконструировать те нормы Закона Русского, которые были использованы при составлении статей русско-византийских договоров и Древнейшей Правды. Следует, однако, иметь в виду, что реконструкция лишь приближение к изучаемому объекту. Вместе с тем она является средством его познания, позволяет более конкретно показать его характер и внешние особенности. В реконструкции Закона Русского приводятся предполагаемые древнейшие нормы устного права, которое существовало до его развития в X в. в Древнерусском государстве.