Сценарий по произведению В. Быкова "А зори здесь тихие", переработано мною

А ЗОРИ ЗДЕСЬ ТИХИЕ. (Б.Васильев)

Старшина Васков –

Мария Никифоровна – квартирная хозяйка

Кирьянова

Рита Осянина

Женя Комелькова

Соня Гурвич

Лиза Бричкина

Галя Четвертак

Фашисты

I

СВ: (Марии Никифоровне): Вот, пришлют опять…. Новых….А где они возьмут непьющих? Где? Вас спрашиваю? Два отделения – это ж почти двадцать человек непьющих. Хоть весь фронт перетряси – не найдешь столько.

МН: (ехидно): Зенитчики прибыли.

СВ: С командиром прибыли?

МН: Не похоже, Федот Евграфыч.

СВ: Слава Богу!  Власть делить – это хуже нету.

МН: (загадочно): Погодите радоваться…

СВ: Радоваться после войны будем.

СВ выходит, перед ним стоят все девочки по стойке «смирно». СВ удивлен.

Кирьянова (тусклым голосом): Товарищ старшина, первое и второе отделения третьего взвода пятой роты Отдельного зенитно-пулеметного батальона прибыли в ваше распоряжение для охраны объекта. Докладывает помкомвзвода сержант Кирьянова.

СВ: Та-ак, нашли, значит, непьющих…. Э-эх. (хмуро): Из расположения без моего слова ни ногой.

Комелькова: Даже за ягодами?

Кирьянова: а щавель можно собирать? Нам без приварка трудно, товарищ старшина. Отощаем.

СВ: (обведя строй глазами): Не дальше речки. Аккурат в пойме прорва его.

На разъезде наступила тишь да благодать, но коменданту легче не стало. Зенитчицы оказались девками шустрыми, и поэтому старшина всегда боялся попасться им лишний раз на глаза. Боялся ляпнуть не то, не так, а уж о том, чтобы войти куда без стука не могло быть и речи. если он когда и забывал об этом, то сигнальный визг был напоминанием. Но больше всего он боялся шуточек и намеков насчет возможных ухаживаний, и поэтому всегда ходил, уставясь в землю.

МН: Да не бычтесь вы, Федот Евграфыч, они вас промеж себя старичком величают, так что глядите соответственно.

II

Стояли безветренные тихие белые  ночи. Длинные сумерки дышали густым настоем зацветающих трав, и зенитчицы до вторых петухов пели песни у пожарного сарая. Рита теперь таилась Васкова: исчезала сразу после ужина, а возвращалась перед подъемом. Ей нравились эти самоволки: засыпать, и думать о новом свидании с матерью, о ее жалобах.  Но однажды…

Появляется Рита, с другой стороны сцены, спиной к ней, идет фашист. Рита, засунув рот в кулак, прячется в кусты. Немцы проходят мимо, а Рита убегает.  

Рита: (задыхаясь, стучит в двери): Товарищ комендант! Товарищ комендант!

Появляется заспанный СВ

СВ: Что?

Р: Немцы в лесу!

СВ: Так… Откуда известно?

Р: Сама видела. Двое. С автоматами, в маскировочных накидках….

СВ: (смотрит на Риту): Погоди тут….

МН: (испуганно): Что там, Федор Евграфыч?

СВ: Ничего. Вас не касается.

Бежит к столбу, где висит телефон. Набирает номер.

СВ: (Рите): Команду – в ружье: боевая тревога. Кирьянову – ко мне. Бегом!  

Рита убегает.

СВ: (в трубку): «Сосна»! «Сосна»! Ах, чтоб тебя, мать честная… Либо спят, либо поломка…. «Сосна»! Чтоб вас!

Голос за сценой: «Сосна» слушает.

СВ: Семнадцатый говорит. Давай Третьего. Срочно давай. ЧП!

Голос: Даю, не ори. ЧП у него.

Другой голос: Ты, Васков? Что там у вас?

СВ: Так точно, товарищ Третий. Немцы в лесу возле расположения. Обнаружены сегодня в количестве двух….

ДГ: Кем обнаружены?

СВ: Младшим сержантом Осяниной…

Входит Кирьянова, кивнула, без пилотки.

СВ: (кивнув К., в трубку): Я тревогу объявил, товарищ Третий. Думаю лес прочесать….

ДГ: Погоди чесать, Васков. Тут подумать надо: объект без прикрытия оставим – тоже по головке не погладят. Как они выглядят, немцы твои?

СВ: Говорит, в маскнакидках, с автоматами. Разведка…

ДГ: Разведка? А что ей там, у вас, разведывать? Как ты с хозяйкой в обнимку спишь? (Пауза) Чего молчишь, Васков? О чем думаешь?

СВ: Думаю, надо ловить, товарищ Третий. Пока далеко не ушли.

ДГ: Правильно думаешь. Бери пять человек из команды и дуй, пока след не остыл. Кирьянова там?

СВ: Тут, товарищ…

ДГ: Дай ей трубку.

Кирьянова взяла трубку, послушала немного, потом положила и сказала.

К: Приказано выделить в ваше распоряжение пять человек.

СВ: Ты мне ту давай, которая видела.

К: Осянина пойдет старшей.

СВ: Ну, так. Стройте людей.

К: Построены, товарищ старшина.

 Девочки стоят по стойке «смирно».

СВ: (оглядывая строй): Вольно.

К: Женя, Лиза, Галя…

СВ: (перебивая): Погодите, Кирьянова! Немцев идем ловить – не рыбу. Так чтоб стрелять умели, что ли…

К: Умеют.

СВ: Да, вот еще. Может, немецкий кто знает?

Гурвич: Я знаю.

СВ (расстроено, раздраженно): Что – я? Что такое я? Докладывать надо!

Г: Боец Гурвич!

СВ: (смотря на нее): Ох-хо-хо! Как по-ихнему «руки вверх»?

Г: Хенде хох.

СВ: Точно (машет рукой) Ну, давай, Гурвич….

Все пятеро выстраиваются.

СВ: Идем на двое суток, так надо считать… взять сухой паек, патронов… по пять обойм. Подзаправиться…  Обуться по-человечески, в порядок себя привести, подготовиться. Кирьянова и Осянина – со мной.

Заходят в избу. СВ раскладывает карту, рассматривает ее.

СВ: (показывает пальцем): Значит, на этой дороге встретила?

О: Вот тут (показывает место на карте). А прошли мимо меня, по направлению к шоссе.

СВ: К шоссе? А чего ты в лесу в четыре утра делала?

К: Просто по ночным делам.

СВ: Ночным (сердится)? Для ночных дел я вам самолично нужник поставил. Или не вмещаетесь?

Девочки обижаются.

К: Знаете, товарищ старшина, есть вопросы, на которые женщина отвечать не обязана.

СВ: (кричит): Нету здесь женщин! Нету!  (стучит кулаком по столу) Есть бойцы и есть командиры, понятно? Война идет, и покуда она не кончится, все в среднем роде ходить будем….

К: (язвительно): То-то у вас до сих пор постелька распахнута, товарищ старшина среднего рода….

СВ: (свирепо поглядев на К, обращается к О.): К шоссе, говоришь, пошли?

О: По направлению…

СВ: (задумчиво): Чёрта им у шоссе делать: там по обе стороны ещё в финскую лес сведен, там их живо прищучат… Нет, товарищи младшие командиры, не к шоссе их тянуло…

О: Там кусты и туман. Мне казалось…

СВ: (перебивает): Креститься надо, когда кажется. Тючки, говоришь, у них были?

О: Да, вероятно, тяжелые: в правой руке несли. Очень аккуратно упакованы.

Старшина сворачивает цигарку, закуривает, в задумчивости прохаживается.

СВ: Мыслю я, тол они несли. А если тол, то маршрут у них совсем не по шоссе, а на железку. На Кировскую дорогу, значит.

К: (недоверчиво): До Кировской дороги не близко.

СВ: Зато – лесами. А леса здесь погибельные: армия спрятаться может, не то что два человека.

О: (взволнованно): Если так…. Если так, то надо охране на железную дорогу сообщить.

СВ: Кирьянова сообщит. Мой доклад – в двадцать тридцать ежедневно, позывной «17».

 Через некоторое время все выстраиваются. Старшина придирчиво осматривает их.

СВ: Противника не бойтесь. Он по нашим тылам идет, значит, сам боится. Но и близко не подпускайте, потому как противник все же мужик здоровый и вооружен специально для ближнего боя. Если уж случится, что рядом он окажется, тогда затаитесь лучше. В пути не отставать и не разговаривать. Если дорога попадется, как надо действовать?

К: Знаем, одна – справа, другая – слева.

СВ (назидательно): Скрытно. Порядок в движении такой будет: впереди – головной дозор в составе младшего сержанта с бойцом. Затем в ста метрах – основное ядро: я (оглядывает девочек) с переводчицей. В ста метрах за нами -  последняя пара. В случае обнаружения противника или чего непонятного… кто по-звериному или, там, по-птичьему кричать может?

Девочки хихикают

.

СВ (злится): Я серьезно спрашиваю! В лесу сигналы голосом не подашь: у немца тоже уши есть.

Г: Я умею. По-ослиному: и-а, и-а!

Все опять смеются.

СВ (сердито): Ослы здесь не водятся. Ладно, давайте крякать учиться. Как утки. (крякает). Так селезень утицу подзывает. Ну-ка, попробуйте.

Девочки крякают на разные лады.

СВ (махнув рукой): Ладно. Идем на Вопь-озеро. Глядите сюда (разворачивает карту, все смотрят в нее). Ежели немцы к железке идут, им озера не миновать. А пути короткого они не знают: значит, мы раньше их там будем. Все понятно, товарищи бойцы?

ВСЕ: Понятно…

Появляется МН, протягивает рюкзак, испуганная.

СВ (к МН): Послезавтра вернусь. Либо – крайний срок – в среду.

МН плачет.

СВ (со вздохом, не глядя на МН, бойцам): Готовы?

К: Готовы.

СВ: Заместителем на время операции назначаю младшего сержанта Осянину. Сигналы напоминаю: два кряка – внимание, вижу противника. Три кряка – срочно ко мне.

Девочки смеются.

СВ (улыбаясь): Головной дозор, шагом марш!

Впереди – Осянина с   Бричкиной , потом – Васков с Гурвич, потом – Комелькова и Четвертак.

III

На авансцене – Гурвич и СВ.

СВ (взглядывая на Г): Хорошо немчура побегает. Здорово даже побегает: верст за сорок. (Пауза). Тятя с маманей живы у тебя? Или сиротствуешь?

Г (удивленно): Сиротствую? Пожалуй, знаете, сиротствую…

СВ: Сама, что ли, не уверена?

Г: А кто в этом уверен, товарищ старшина?

СВ: Резон…

Г: В Минске мои родители. Я в Москве училась, готовилась к сессии, а тут (поправляет винтовку).

СВ: Извести имеешь?

Г: Ну, что вы…

СВ: Да…

Г: Может, уйти успели… (вздыхает).

СВ (с сожалением смотрит на Г): А  ну, боец Гурвич, крякни три раза!

Г (улыбаясь): Зачем это?

СВ: А для проверки боевой готовности. Ну? Забыла, как учил?

Г (улыбаясь): Нет, не забыла (крякает три раза).

Все выходят на сцену.

О: Что случилось?

СВ: Коли б что случилось, так вас бы уже архангелы на том свете встречали. Растопалась, понимаешь, как телушка.

О. обижается.

СВ: Устали?

О: Еще чего!

СВ: (миролюбиво): Вот и хорошо. Что в пути заметили? По порядку: младший сержант Осянина.

О (замялась): Вроде ничего… Ветка на повороте сломана была.

СВ: Молодец, верно. Ну, замыкающие. Боец Комелькова.

Ком: Ничего не заметила, все в порядке.

ЛБ (торопливо): С кустов роса сбита. Справа еще держится, а слева от дороги сбита.

СВ: (довольный): Вот глаз! Молодец, красноармеец Бричкина. А еще было на дороге два следа. От немецкого резинового ботинка, что ихние десантники носят. По носкам ежели судить, то держат они вокруг болота. Сейчас пятнадцать минут покурить можно, оправиться…

Девочки хихикают.

СВ: Не реготать! И не разбегаться! Всё!

Все складывают вещмешки в кучу. Уходят со сцены. Остается только СВ. вскоре появляются. Шушукаются, переглядываются.

IV

СВ: (оглядывая их): Сейчас внимательнее надо быть. Я первым пойду, а вы – гуртом за мной, но – след в след. Каждая слегу возьмет и, прежде чем ногу поставить, слегой дрыгву пусть попробует. Вопросы есть?

СВ: (встает): Ну, у кого силы много?

ЛБ: (неуверенно): А чего?

СВ: Боец Бричкина понесет вещмешок переводчицы.

Г: Зачем?

СВ: А затем, что не спрашивают! Комелькова!

Ком: Я

СВ: Взять мешок у красноармейца Четвертак.

Ком: Давай, Четвертачок, заодно и винтовочку…

СВ: Разговорчики! Делать, что велят: личное оружие каждый несет сам… (девочки передают вещмешки, разбирают оружие). Повторяю, значит, чтоб без ошибки. Ногу ставить след в след. Слегой топь…

Ком: Можно вопрос?

СВ: Что вам, боец Комелькова?

Ком.(шутливо): Что такой слегой? Слегка, что ли?

СВ (смотрит на нее в упор): Что у вас в руках?

Ком: Дубина какая-то…

СВ: Вот она и есть слега. Ясно говорю?

Ком: Теперь все ясно. Даль.

СВ: Какая еще даль?

Ком: словарь такой, товарищ старшина. Вроде разговорника.

О: Евгения, перестань!

СВ (покачав головой): Да, маршрут опасный, тут не до шуток. Порядок движения: я – головной, за мной – Гурвич, Бричкина, Комелькова, Четвертак. Младший сержант Осянина – замыкающая. Вопросы?

Четвертак: Глубоко там?

СВ: Местами будет по… Ну, по это самое. Вам по пояс значит. Винтовки берегите.

Переходят болото. В болоте – Четвертак теряет сапог.

Ч: Товарищ старшина!

СВ (оглядывается): Не стоять! Не стоять! Засосет!

Ч: Товарищ старшина, сапог с ноги снялся!

К ней подходит медленно Осянина, тычет слегой в воду.

СВ: Нашла?

О: Нет!

Через некоторое время опять спрашивает:

СВ: Спокойно, спокойно только! До островка  пустяк остался: там передохнем. Нашли сапог?

Ч: Нет! Вниз тянет, товарищ старшина!

СВ: Идти надо! Тут зыбко, долго не простоим.

Ч: А сапог как же?

СВ: Да разве его найдешь теперь? Вперед! Вперед, за мной! (поворачивается) След в след. Не отставать!

После выхода их болота – валятся на землю, шумно дышат, откашливаются. На переднем плане – Четвертак, без сапога, на носке – дырка, торчит палец.

СВ: Ну что, товарищи бойцы, умаялись?

ЛБ: Умаялись…

СВ: Ну, отдыхайте покуда. Дальше легче будет: до сухой березы добредем – и шабаш.

Ч: А как же мне без сапога?

СВ: Я тебе сейчас чуню соображу (делает из коры чуню, обувает Четвертак). Ну, как?

Ч (улыбается): Спасибо, товарищ старшина.

СВ: Ну, и хорошо. (серьезно) Слеги сложить аккуратно, может, кому пригодятся.

V

Все выходят на сцену. Немая сцена, пока читают текст.

Солнце уже клонилось, когда вышли к Выпь-озеру. Тихо плескалось оно о валуны, и сосны уже по-вечернему шумели на берегах. Как ни вглядывался старшина в горизонт – не видно было на воде лодок; как ни внюхивался в шепотливый ниоткуда не тянуло дымом. И до войны края эти не очень-то людными были, а теперь и вовсе одичало словно всё: и лесорубы, и охотники, и рыбаки, и смолокуры – все ушли на фронт.  

Ком: Тихо-то как…. Как во сне.

СВ (показывая рукой вдаль): От левой косы Синюхина гряда начинается. С другой стороны эту гряду второе озеро поджимает, Легонтово оно называется. Монах тут жил когда-то, Легонт прозвищем. Безмолвия искал.

Г: Безмолвия здесь хватает.

СВ: Немцам один путь: меж этими озерами, через гряду. А там известно что: бараньи лбы да каменья с избу. Вот в них-то мы и должны позиции выбрать: основную и запасную, как тому устав учит. Так, что ли, товарищи красноармейцы?

Все задумчиво смотрят: кто вдаль, кто под ноги.

Далее звучит музыка, небольшой привал, все пьют чай, тихонько переговариваясь друг с другом.

После того, как заканчивается музыка, старшина приказывает строиться.

СВ: Слушай боевой приказ! Противник силою до двух вооруженных до зубов фрицев движется в район Вопь-озера с целью тайно пробраться на Кировскую железную дорогу. Нашему отряду в количестве шести человек поручено держать оборону Синюхиной гряды, где и захватить противника  в плен. Я решил встретить врага на основной позиции и, не открывая огня, предложить ему сдаться. В случае сопротивления одного убить, а второго все ж таки взять живым. На запасной позиции оставить все имущество под охраной бойца Четвертак.. Вопросы?

Ч (обиженно): А почему меня в запасные?

СВ: Несущественный вопрос, товарищ боец. Приказано вам, вот и выполняйте.

О: Ты, Галка, наш резерв.

Ком: Вопросов нет, все ясненько.

СВ: А ясненько, так прошу пройти на позицию. Чтоб и не шевельнулся никто. Первым я с ним говорить буду.

Г (язвительно): По-немецки?

СВ (резко): По-русски! А вы переведете, ежели не поймут. Ясно говорю? (пауза, оглядывает всех). Ежели вы и в бою так высовываться будете, то санбата поблизости нету. И мамань тоже. Так, по позициям.

Г: А что мы так далеко-то, товарищ старшина?

СВ: С немцем хорошо издали воевать. Поэтому категорически лежать приказываю. Лежать, пока лично «огонь» не скомандую. А то не погляжу, что вы женский род…

Все уходят, остается только СВ. Через некоторое время он начинает задремывать. В это время ползком к нему приближается Осянина, трогает его за ногу.

СВ (сонно, испуганно): Немцы?

О (тоже испугавшись): Где?

СВ (проснувшись, трясет головой): Фу, леший…. Показалось.

О (улыбаясь): Подремлите, Федот Евграфыч. Я шинель вам принесу.

СВ: Что ты, Осянина. Это так, сморило меня. Покурить надо.

Осянина уходит, СВ подходит к Комельковой, которая расчесывает волосы.

СВ (насмешливо): Крашеные, поди?

Ком: Свои. Растрепанная я?

СВ: Это ничего.

Ком: Вы не думайте, там у меня Лиза Бричкина наблюдает. Она глазастая.

СВ: Ладно, ладно. Оправляйся. (закуривает)

Ком (расчесываясь): Товарищ  старшина, а вы женаты?  

СВ (задумчиво глядя на Ком.): Женатый, боец Комелькова.

Ком: А где ваша жена?

СВ: Известно где – дома.

Ком: А дети есть?

СВ: Дети? Был мальчонка. Помер. Аккурат перед войной.

Ком. (жалостливо): Умер?

СВ (задумчиво, со вздохом): Да, не уберегла маманя. (бросает цигарку, обращается  к  О.) Как там у тебя, Осянина?

О: Ничего товарищ старшина.

Девочки неслышно уходят, на сцене появляется Гурвич. СВ подходит к ней сзади. Она не видит СВ, читает себе стих (по книге).

Г: Рожденные в года глухие

Пути не помнят своего.

Мы – дети страшных лет России –

Забыть не вилах ничего.

Испепеляющие годы!

Безумья ль в вас, надежды ль весть?

От дней войны, от дней свободы – кровавый отсвет в лицах есть…

СВ (подходя): Кому читаешь-то?

Соня смущается, откладывает книгу, хочет встать.

СВ (машет рукой): Кому, спрашиваю, читаешь?

Г: Никому. Себе.

СВ: Так а чего же в голос?

Г: Так ведь – стихи.

СВ (чешет в затылке): А-а-а. (листает книжку) Глаза портишь.

Г: Светло, товарищ старшина.

СВ: Да я вообще…. И вот что, ты на камнях-то не сиди. Они остынут скоро, начнут из тебя тепло тянуть, а ты и не заметишь.

Г: Хорошо, товарищ старшина. Спасибо.

СВ: А в голос все-таки не читай. В вечеру воздух сырой тут, плотный, а зори здесь тихие, и потому слышно аж за пять верст. И поглядывай. Поглядывай, боец Гурвич.

Дальше, СВ идет к Бричкиной. Она лежит на лапнике, на шинели. Подходя к ней, СВ начинает улыбаться.

СВ (улыбаясь): Откуда будешь, Бричкина?

ЛБ: С Брянщины, товарищ старшина.

СВ: В колхозе работала?

ЛБ: Работала. А больше – отцу помогала. Он лесник, на кордоне мы жили.

СВ: То-то крякаешь хорошо.

Оба смеются.

СВ: Ничего не заметила?

ЛБ: Пока тихо.

СВ: Ты все примечай, Бричкина. Кусты не качаются ли, птицы не шебуршатся ли. Человек ты лесной, все понимаешь.

ЛБ: Понимаю.

СВ: Вот-вот. (топчется на месте, деревянным голосом продолжает) «Лиза, Лиза, Лизавета, что ж не шлешь ты мне привета, что же дроле не поешь, аль твой дроля не пригож». Это припевка в наших краях такая.

ЛБ: А у нас…

СВ (перебивая): После споем с тобой, Лизавета. Вот выполним боевой приказ и споем.

БЛ (улыбаясь):  Честное слово?

СВ: Ну, сказал ведь. (подмигивает ей, потом смущается и быстро отходит)

БЛ (кричит ему вслед): Ну, глядите, товарищ старшина! Обещались!

Далее он идет к Четвертак, но не находит ее сразу. Она сидит, укутавшись в шинель и спрятав руки в рукава.  Торчит только нос.

СВ: Ты чего скукожилась, товарищ боец?

Ч: Холодно…

СВ протягивает к ней руку – она отшатывается от него.

СВ: Да не рвись ты, Господи! Лоб давай. Ну? (трогает лоб) Жар у тебя, товарищ боец. Чуешь?

Ч. Смотрит на него печально. СВ достает из рюкзака фляжку со спиртом, наливает в кружку.

СВ: Так примешь, или разбавить?

Ч: А что это?

СВ: Микстура. Ну, спирт, ну?

Ч (машет руками, отодвигается): Ой, ну что вы, что вы…

СВ: Приказываю принять! (думает, разбавляет водой) Пей. И воды сразу.

Ч: Нет, ну что вы….

СВ: Пей без разговору!

Ч: Ну, что вы, в самом деле! У меня мама – медицинский работник….

СВ: Нету мамы. Война есть, немцы есть, я есть, старшина Васков. А мамы нету. Мамы у тех будут, кто войну переживет. Ясно говорю?

Ч. (пьет, со слезами смотрит на СВ, улыбается): Голова у меня… побежала.

СВ: Завтра догонишь.( укрывает ее своей шинелью) Отдыхай, товарищ боец.

Ч: А вы как же без шинели?

СВ: Я здоровый, не боись. Выздоровей только к завтраму. Очень тебя прошу, выздоровей.

VI

СВ возвращается к Рите. Пока он идет, читается текст.

Стихло кругом. И леса, и озера, и воздух самый – всё на покой, отошло, затаилось. За полночь перевалило, завтрашний день начинается, а никаких немцев не было и в помине.  

О (СВ): Может, зря сидим?

СВ: Может, и зря. (вздыхает) Однако не думаю. Если ты фрицев тех с пеньками не спутала, конечно.

О: Вы бы поспали пока, товарищ старшина. На зорьке разбужу.

СВ: Погоди ты со сном, Осянина. Будет мне, понимаешь ли, вечный сон, ежели фрицев проворонил.

О: А может, они спят сейчас, Федот Евграфыч?

СВ: Как спят?

О: Люди же они. Сами говорили, что Синюхина гряда – единственный удобный подход к железной дороге.  А до нее им…

СВ (перебивает): Погоди, Осянина, погоди! Полста верст, это точно, даже больше. Да по незнакомой местности. Да каждого куста пугаясь…  А? Так мыслю?

О: Так, товарищ старшина.

СВ: А так, то могли они, свободное дело, и отдыхать завалиться. В буреломе где-нито. И спать будут до солнышка. А с солнышком…  А?

О (улыбаясь): Вот и вы до солнышка отдохните. Я разбужу.

СВ: Нету мне сна, Осянина.. Маргарита… как по батюшке?

О: Зовите просто Ритой, Федот Евграфыч.  

СВ: Закурим, товарищ Рита?

О: Я не курю.

СВ: Да, насчет того, что и они – тоже люди, это я как-то недопонял. Правильно подсказала: отдыхать должны. И ты ступай, Рита. Ступай.

О: Я не хочу спать.

СВ: Ну, так приляг пока, ноги вытяни. Гудят с непривычки небось.

О (улыбаясь): Ну, у меня как раз привычка хорошая, Федот Евграфыч.

Но О. все-таки ложится, укрывается шинелью и засыпает. Через некоторое время СВ тянет ее за шинель.

О: Что?

СВ: Тише! Слышишь?

О (прислушиваясь): Птицы кричат.

СВ (смеется): Сороки, сороки-белобоки шебуршат, Рита. Значит, идет кто-то, беспокоит их. Не иначе – гости. Крой, Осянина, подымай бойцов. Мигом! Но – скрытно, чтоб ни-ни!

Рита убегает, СВ проверяет винтовку, смотрит в бинокль, подходят бойцы, раскладываются. К СВ подползает Г.

Г: Здравствуйте, товарищ старшина.

СВ: Здорово. Как там Четвертак эта?

Г: Спит. Будить не стали.

СВ: правильно решили. Будь рядом, для связи. Только не высовывайся.

Г: Не высунусь.

VII

Сороки подлетали все ближе и ближе, кое-где уже вздрагивали верхушки кустов, и Федоту Евграфычу казалось даже, будто хрустнул валежник под тяжелой ногой идущего. А потом вдруг замерло все, и сороки вроде успокоились, но старшина знал, что на самой опушке, в кустах, сидят люди.  Наступила та таинственная минута, которую в обычной жизни человек никогда не замечает, но на войне, где нервы напряжены до предела, где на первый жизненный срез вновь выходит первобытный смысл существования – уцелеть, - минута эта делается реальной, физически ощутимой и длинной до бесконечности.

СВ (шепотом): Ну, идите же, идите, идите…

Все напряженно всматриваются, вдруг вздрагивают, кто-то смотрит испуганно, кто-то начинает кривить лицо от ужаса.

Г: Три… пять…восемь….десять…. двенадцать…четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… Шестнадцать, товарищ старшина. (повторяет еще раз)

СВ: Вижу. Давай в цепь, Гурвич. Осяниной скажешь, чтоб немедля бойцов на запасную позицию отводила. Скрытно чтоб, скрытно!.. стой, куда ты? Бричкину ко мне пришлешь. Ползком, товарищ переводчик. Теперь покуда ползком жить будем.

Г. уползает. Появляется Бричкина.

ЛБ (испуганно): Товарищ старшина… Товарищ старшина…

СВ: Веселей дыши, Бричкина. Это ж даже лучше, что шестнадцать их, поняла?

Лиза испуганно кивает в знак согласия.

СВ: Дорогу назад хорошо помнишь?

ЛБ: Ага, товарищ старшина.

СВ (показывает рукой): Гляди: левее фрицев сосняк тянется. Пройдешь его, опушкой держи вдоль озера.

ЛБ: Там, где хворост рубили?

СВ: Молодец, девка! Оттуда иди к протоке. Напрямик: там не собьешься.

ЛБ: Да знаю я, товарищ….

СВ (перебивает): Погоди, Лизавета, не гоношись. Главное дело – болото, поняла? Бродок узкий, влево-вправо – трясина. Ориентир – береза. От березы прямо на две сосны, что на острове.

ЛБ: Ага.

СВ: Там отдышись малость, сразу не лезь. С островка целься прямо на обгорелый пень, с которого я в топь сигал. Точно на него цель: он хорошо виден.

ЛБ: Ага.

СВ: Доложишь Кирьяновой обстановку. Мы тут фрицев покружим маленько, но долго не продержимся, сама понимаешь.

ЛБ: Ага.

СВ: Винтовку, мешок, скатку – все оставь. Налегке дуй.

ЛБ: Значит, мне сейчас можно идти?

СВ: Слегу перед болотом не позабудь.

ЛБ: Ага. Побежала я.

СВ: Дуй, Лизавета батьковна.

Лиза уходит. СВ проходит немного по сцене, к нему выскакивают девочки.

СВ: Плохо, девчата, дело. (обращаясь к Ч.) Ну, как ты?

Ч (силясь улыбнуться): Ничего. Я спала хорошо.

СВ: Стало быть, шестнадцать их. Шестнадцать автоматов – это сила. В лоб такую не остановишь. И не остановить тоже нельзя, а будут они здесь часа через три, так надо считать.

Осянина и Ком. Переглядываются, Г. разглаживает на коленке юбку, Ч. смотрит на него, не моргая. СВ курит цигарку.

СВ: Бричкину я в расположение послал. На помощь можно к ночи рассчитывать, не раньше. А до ночи, ежели в бой ввяжемся, нам не продержаться, потому как у них – шестнадцать автоматов.

О:Что же, смотреть, как они мимо пройдут?

СВ: Нельзя их тут пропустить через гряду. Надо с пути сбить. Закружить надо, в обход, вокруг Легонтова озера направить. А – как? Вот и выкладывайте свои соображения.

Девочки начинают шушукаться. СВ докуривает.  Подходят к нему.

Г: Товарищ старшина, а если б они лесорубов встретили?

СВ долго смотрит на них, соображая, что они предлагают ему. Потом лицо его озаряется улыбкой.

СВ: Ну, девчата, орлы вы у меня!

Все начинают изображать большое количество народа:

СВ: Давай, девки, нажми веселей!

О: Эге-гей! Иван Иваныч, гони подводу!

Остальные собирают ветки на костер, везде шум, гам, толкотня. Женя Ком. идет купаться.

Ком.: Девчата, айда купаться! Ивана зовите! Эй, Ванюша, где ты?

СВ: Эге-гей, иду! Идем сейчас, погоди! Ого-го-го!

Это потом они хохотали. Потом, когда узнали, что немцы ушли. Хохотали над охрипшей Осяниной, над Гурвич, что юбку прожгла, над чумазой Четвертак, над Женькой,  как она фрицев обманывала, над ним над старшиной Васковым. До слез, до изнеможения хохотали, и он смеялся, забыв вдруг, что старшина по званию, а помня только, что провели немцев за нос, лихо провели, озорно, и что теперь немцам этим в страхе и тревоге вокруг Легонтова озера сутки топать.

VIII

Васков имел не только боевой, но и еще и охотничий опыт – и понимал, что врага да медведя с глазу спускать не годится. Леший его ведает, что он там еще напридумает, куда рванется, где оставит секреты. Тут же выходило как на плохой охоте, когда не поймешь, кто за кем охотится: медведь за тобой, или ты за медведем. И чтобы такого не случилось, старшина вместе с Осяниной решили пойти на разведку.

СВ:  Держи за мной, Маргарита. Я стал – ты стала, я лег – ты легла. С немцами в хованки играть – почти как со смертью, так что в ухи вся влезь. В ухи да в глаза.

Они неслышно пробираются по сцене. На другом краю сцены СВ начинает втягивать воздух, поворачивается к О.

СВ: Чуешь? (смеется) Подвела немца культура: кофею захотел.

О: Почему так думаете?

СВ: Дымком тянет – значит, завтракать уселись. Только все ли шестнадцать? (подумав) Посчитать их придется, Маргарита, не отбился ли кто. Слушай вот что. Ежели стрельба начнется – уходи немедля, забирай девчат, и топайте прямиком, аж до канала. Все поняла?

О: Нет, а вы?

СВ (строго): Ты это, Осянина, брось. Мы туту не по грибы-ягоды ходим. Уж ежели обнаружат меня, стало быть, живым не выпустят, в том не сомневайся. И потому сразу же уходи. Ясен приказ?

О: Ясен.

СВ уходит. Рита остается одна, садится на пенек, спиной к тому месту, куда ушел СВ. через некоторое время появляется СВ.

СВ: Никудышный ты боец, товарищ Осянина. Никудышный боец.

О (улыбаясь): Почему?

СВ (передразнивая ее позу): Растопырилась, что семейная тетерка. А приказано было – лежать.

О: Мокро там очень, Федот Евграфыч.

СВ (недовольно): Мокро…. Твое счастье, что кофей они пьют, а то враз концы навели.

О: Значит, угадали…

СВ: Я не ворожея, Осянина. Десять человек пищу принимают – видал их. Двое – в секрете: тоже видал. Остальные, полагать надо, службу с других концов несут. Устроились вроде надолго. Я тут по камням полазаю,  а ты, Маргарита, дуй за бойцами. И скрытно – сюда.

О: Я понимаю.

СВ: Да, я там махорку свою сушить выложил: захвати, будь другом. И вещички, само собою.

О: Захвачу, Федот Евграфыч.

Через какое-то время появляются все девочки. Вдруг О. поднимает руки, растерянно:

О: Забыла! Федот Евграфыч, миленький, забыла!

СВ расстроено крякает.

СВ: Ну, ничего, ладно уж. Махорка имеется… Сидор-то мой не забыли случаем?

Г (порываясь бежать): Я принесу! Я знаю, где лежит!

СВ: Куда, боец Гурвич? Товарищ переводчик!

Все стоят в кучке, и вдруг слышится крик. На авансцене лежит Гурвич (КАК???)

СВ: Вроде Гурвич крикнула?

Все прислушиваются.

О: Нет, показалось.

СВ: Комелькова, за мной. Остальным ждать здесь.

Через какое-то время они увидели Гурвич. Женя кусает кулак, чтобы не крикнуть. СВ наклоняется к Г., рассматривает рану на груди.

СВ: Вот почему ты крикнула. (вздыхает) Ты потому крикнуть успела, что удар у него на мужика был поставлен. (Запахивает ворот, застегивает. Поднимается.) полежи тут покуда, Сонечка.

За его спиной судорожно трясется в рыданиях Ком.

СВ (сурово): Некогда трястись, Комелькова. Наших сама найдешь или проводить?

Ком.: Найду.

СВ: Ступай. И – к Соне приходите. Туда, значит… может, боишься одна-то?

Ком.: Нет.

СВ: С опаской иди все же. Понимать должна.

Ком.: Понимаю.

СВ: Ну, ступай. Не мешкайте там: переживать опосля будем.

Подходят все девочки, с вещами. Четвертак, увидев Галю, кричит, ее обрывает О.

О (зло): Без истерик тут!

Галя становится на колени перед  Сониной головой, тихо плачет.  Ком. тяжело дышит.

О: Отличница была. Круглая отличница, и в школе, и в университете.

СВ: Да, стихи читала. (вздыхает) Берите.

Ком. и О. берут за плечи, Ч – за ноги. Перед тем, как унести ее со сцены, СВ снимает с Сони сапоги.

О (кричит): Зачем? Не смейте!

СВ: А за тем, что боец босой, вот зачем.

Ч: Нет, нет, нет!

СВ (вздыхает): Не в цацки играем, девоньки. О живых думать нужно: на войне только этот закон. (Чет) Обувайся. И без переживаний давай: немцы ждать не будут. На карте отметим место, после войны – памятник ей.

Четвертак не обувается, молча стоит, потрясенная.

СВ: Боец Четвертак, в чем дело? Почему не обута?

Ч: Нет!... Нет, нет, нет! Нельзя так! Вредно! У меня мама – медицинский работник…

О (зло): Хватит врать! Хватит! Нет у тебя мамы! И не было! Подкидыш ты, и нечего тут выдумывать!

Ком: Ну зачем так, зачем? (обнимает Ч.) Нам без злобы надо, а то остервенеем. Как немцы, остервенеем…

Галя плачет. Девочки ее успокаивают, СВ проверяет автоматы.

IX

Он не жалел, что прищучил дозорных и тем открыл себя. Сейчас время на него работало, сейчас по всем линиям о них и диверсантах доклады шли, и бойцы, поди, уже инструктаж получали, как с фрицами этими лучше покончить. Три, ну пусть пять часов оставалось драться вчетвером против четырнадцати, а это выдержать можно было. Тем более, что сбили они немцев с прямого курса и вокруг Легонтова озера наладили. А вокруг озера – сутки топать.  

СВ (О.): Из автомата стреляла когда?

О: Из нашего только.

СВ: Ну, держи фрицевский. Освоишь, мыслю я. Длинно не стреляй: вверх задирает. Коротко жарь.

ДАЛЬШЕ СЦЕНА ОПИСАНИЯ БОЯ. ВСЕ СТРЕЛЯЮТ, НА СЦЕНЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НЕМЦЫ (ХОТЬ ПАРОЧКА), ПОСЛЕ БОЯ. НЕ ЗАБЫТЬ: ч. ИСПУГАЛАСЬ, МОЖЕТ ГДЕ-ТО СПРЯТАТЬСЯ, ЗАКРЫТЬ ЛИЦО РУКАМИ???????

СВ: Все.

О:Задело вас?

СВ: Нет. Ты поглядывай там, Осянина.

СВ идет в разведку, возвращается усталый, девочки – насупленные.

О: Вы – коммунист, товарищ старшина?

СВ: Член партии большевиков…

О: Просим вас быть председателем на комсомольском собрании.

СВ (удивленно): На собрании?

Четв. ревет.

Ком. (сердито): Трусость!

СВ: Собрание – это хорошо (начинает злиться) Это замечательно – собрание! Мероприятие, значит, проведем, осудим товарища Четвертак за проявленную растерянность, протокол напишем, так?

Все молчат.

СВ: А фрицы нам на этот протокол свою резолюцию наложат. Поэтому отменяю на данное время все собрания. И докладываю обстановку: немцы в леса ушли. В месте взрыва гранаты крови много: значит, кого-то мы прищучили. Значит, тринадцать их, так будем считать. Это – первый вопрос. А второй вопрос – у меня при автомате одна обойма осталась непочатая. А у тебя, Осянина?

О: Полторы.

СВ: Вот так. А что до трусости, так ее не было. Трусость, девчата, во втором бою только видно. А это – растерянность просто. От неопытности. Верно, боец Четвертак?

 Ч: Верно.

СВ: Тогда и слезы, и сопли утереть приказываю. Осяниной – вперед выдвинуться и за лесом следить. Остальным бойцам принимать пищу и отдыхать. Нет вопросов? Исполнять.

Все садятся, каждый занимается своим делом. Но все задумчивы, угрюмы.

Солнце уж низко стало, край леса темнеть стал, и старшина беспокоился. Отряды что-то запаздывали, а немцы тем сумраком белесым могли либо опять на него выскочить, либо с боков просочиться в горловине между озерами, либо в леса утечь: ищи их тогда. Следовало опять на поиск садиться, чтобы знать свое положение. Да, неладно пока все складывалось, очень неладно. И бойца загубил, и себя обнаружил, и отдых требовался. А подмога все не шла.

СВ (вставая): в поиск со мной идет боец Четвертак. Здесь – Осянина старшая. Задача: следом двигаться на большой дистанции. Ежели выстрелы услышите – затаиться приказываю. Ну, а коли не подойдем – отходите. Скрытно отходите через наши прежние позиции. До первых людей: там доложите. (обращаясь к Ч) Вещмешок и шинельку здесь оставишь. За мной идти след в след и глядеть, что делаю. И что б ни случилось – молчать.

 Девочки уходят, на сцене остаются только СВ и Ч.  идут, крадучись, по сцене. СВ время от времени смотрит на Ч. потом начинает говорить, нарочно бодрым голосом.

СВ: Про Павла Корчагина читала когда? (Ч. кивает) Читала, значит. А я его, видел. Возили нас, отличников боевой и политической, в город Москву. Ну, там, Мавзолей смотрели, дворцы всякие, музеи и с ним встречались. Он – простой человек. Сердечный. Усадил нас, чаем угостил, как, мол, ребята, служится?

Ч (тихо): Ну зачем вы обманываете, зачем? Паралич разбил Корчагина. И не Корчагин он совсем, а Островский. И не видит он ничего, и не шевелится, и мы ему письма всем техникумом писали.

СВ: Ну, может, другой какой Корчагин? (пауза, смотрит на Ч.) Ну, может, ошибся. Не знаю. Только говорили, что… (прислушивается) В куст! И замри!

Но Галя не выдерживает, начинает бежать с криком «АААА!», слышен выстрел, и она падает.

X

Долго потом шел старшина Васков по лесу, где шел, а где и бежал, отводя немцев подальше от своих девчонок и от озера. Водил их по лесу, довел до болота, через которое переправлялся со своими бойцами, и, случайно кинув взгляд в ту сторону, на ту дорогу болотную, понял, почему нет подмоги: не дошла Лиза,  поглотило ее болото. И осталась от нее только армейская юбка. А больше ничего не осталось – даже надежд, что помощь придет.  И стал он пробираться к своим, оставшимся там.  

Возвращается назад. Хочет напиться воды, наклоняется и слышит шепот.

Ком.: Федот Евграфыч… (кричит) Федот Евграфыч! Товарищ старшина!

О. и Ком. виснут на нем, целуют его с двух сторон.

СВ: Эх, девчоночки вы мои, девчоночки! Съели-то хоть кусочек, спали-то хоть вполглазика?

О: Не хотелось, товарищ старшина…

СВ: Да какой я вам теперь старшина, сестренки? Я теперь вроде как брат. Вот так Федотом и зовите. Или – Федей, как маманя звала….

Начинают собирать скатки.

О: А Галка?

СВ (вздыхая): погибли наши товарищи смертью храбрых. Четвертак – в перестрелке, а Лиза Бричкина в болоте утопла. Не зря погибли: сутки выиграли. Теперь наш черед сутки выиграть. И помощи не будет, а немцы идут сюда. Так что бой надо будет принимать. Последний, по всей видимости.

Начинают делить оружие.  

СВ (пересматривает их трофеи, вздыхает): Нет у нас никакой артиллерии, девоньки.

Ком.: Ничего, Федот… Отобьемся!

СВ (О): Держи, Рита, еще рожок к шмайссеру. Только издаля не стреляй. Через речку из винтовки бей, а автомат прибереги. Как форсировать начнут, он очень даже пригодится. Очень. Поняла ли?

О: Поняла.

Идет бой.

СВ идет, к нему выбегает Комелькова.

СВ: Пригнись!

Ком: Скорее! Рита!

Выбегают на авансцену, там Рита лежит, силится улыбнуться, но не может. Руки держит на животе.

СВ: Чем?

Ком: Граната.

СВ начинает осматривать рану.

СВ: Тряпок! Белье давай!

Ком. протягивает ему.

СВ: Да не шелк! Льняное давай! (бросается к рюкзаку, пытается его развязать).

Комелькова убегает. Опять слышится стрельба.

О: Немцы… Где немцы?

СВ (перевязывает Риту, приговаривает): Ничего, Рита, ничего… Он поверху прошел, кишки целые. Заживет.

О: Иди… туда иди… Женька там.

СВ поднимает Риту на руки, несет под дерево. Бережно укладывает. И уходит.

А немцы ранили Женьку вслепую, сквозь листву, и она могла бы затаиться, переждать, и, может быть, уйти. Но она стреляла, пока были патроны. Стреляла лежа, уже не пытаясь убегать, потому что вместе с кровью уходили и силы. И немцы добили ее в упор, а потом долго смотрели на ее и после смерти гордое и прекрасное лицо.

На сцене лежит Рита, к ней подходит СВ.

О: Женя погибла?

СВ (кивнув): Мешков наших нет. Ни мешков, ни винтовок. Либо с собой унесли, либо спрятали где.

О: Женя сразу умерла?

СВ: Сразу… Они ушли. За взрывчаткой, видно. (пауза) Не победили они нас, понимаешь? Я еще живой, им еще меня повалить надо!

Сидит, баюкает руку.

О: Болит?

СВ: Здесь у меня болит! (показывает на сердце) Здесь свербит, Рита. Положил я вас, всех пятерых положил, а за что? за десяток фрицев….

О: Ну зачем так. Все ж понятно, война…

СВ: Пока война – понятно. А потом, когда мир будет? Будет понятно, почему вам умирать приходилось? Что ж, дорогу Кировскую берегли да Беломорский канал имени товарища Сталина?

О: Не надо. Родина ведь не с каналов начинается. Совсем не оттуда. А мы ее защищали. Сначала ее, а уж потом – канал.

СВ (тяжело вздыхает): Да… Ты полежи покуда, я вокруг погляжу. А то наткнутся – и концы нам. Возьми. Там два патрона, правда, осталось, но все-таки спокойнее с ним.

О: Погоди. (пауза) Помнишь, на немцев я у разъезда наткнулась? Я тогда в город бегала. Сыночек у меня там, три годика. Аликом зовут, Альбертом… Мама больна очень, долго не проживет, а отец мой без вести пропал.

СВ: Не тревожься, Рита, я понял все.

О: Спасибо тебе. (улыбается) Просьбу мою последнюю выполнишь?

СВ: Нет.

О: Бессмысленно это, все равно ведь умру. Только намучаюсь.

СВ: Я разведку произведу и вернусь к ночи до своих доберемся.

О: Поцелуй меня.

СВ неуклюже целует.

О: Колючий…

СВ встает, уходит, и уже за спиной слышит выстрел.

СВ (замирает, после паузы): Что, взяли? Взяли, да?... Пять девчат, пять девочек было, всего пятеро! А – не прошли вы, никуда не прошли и сдохнете здесь, все сдохнете! Лично каждого убью, лично, если начальство помилует! А там – пусть судят меня, пусть судят!

Некоторое время стоит на сцене, потом уходит.

XI

На сцене – стол. На столе – письмо. Подходит парень, открывает его и начинает читать в зал.

Привет, старичок!

Ты там доходишь на работе, а мы ловим рыбешку в непыльном уголке. Комары проклятые донимают, но жизнь всё едино райская, старик! Давай цыгань отпуск и рви к нам.

Тут полное безмашинье и безлюдье. Раз в неделю шлепает к нам моторка с хлебушком, а так – хоть телешом весь день гуляй. К услугам туристов – два шикарных озера с окунями и речушка с хариусами. А уж грибов! (чешет в затылке)

Сегодня с моторкой приехал какой-то старикан без руки и с ним капитан – ракетчик. Капитана величают Альбертом Федотычем (представляешь?), а своего старикана он именует посконно и домотканно – тятей. Что-то они собираются разыскивать – я не вникал… (пауза)

Вчера не успел дописать: пишу утром.

Здесь, оказывается, воевали, старик. Воевали, когда нас еще не было на свете.

Альберт Федотыч привез мраморную плиту. Мы разыскали могилу – она за речкой, в лесу. Я хотел помочь им донести плиту (пауза) – и не решился. (пауза)

А зори-то здесь тихие, только сегодня разглядел.  (пауза) И чистые-чистые, как слезы.