Курсовая работа "Особенности поэтического воплощения «вечных» тем любви, жизни и смерти в цикле Н. Заболоцкого «Последняя любовь»

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

         ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«АСТРАХАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

                               ФАКУЛЬТЕТ ФИЛОЛОГИИ И ЖУРНАЛИСТИКИ

                                                  КАФЕДРА   ЛИТЕРАТУРЫ

ОВСЯНКИНА  ЕЛЕНА  ВАЛЕРИЕВНА

Особенности поэтического воплощения «вечных» тем любви,

жизни и смерти в цикле Н. Заболоцкого «Последняя любовь»

Курсовая работа выполнена в рамках изучения дисциплины

«История русской литературы»

Направление подготовки: 050100.62 Педагогическое образование

Направленность (профиль): русский язык и литература

                                       Астрахань - 2017

Содержание

Введение        3

Глава 1. Жизнь и торчество Н.А. Заболоцкого        7

Глава 2. Философская лирика Н.А. Заболоцкого        11

2.1. Философичность лирики Н.А. Заболоцкого        11

2.2. Натурфилософская концепция Н.А.Заболоцкого        13

Глава 3. Цикл стихотворений Николая Заболоцкого "Последняя любовь"        17

Заключение        25

Список использованной литературы        27

Введение

Заболоцкий принадлежит к поколению тех писателей, которые вступили в литературу уже после революционных событий. В этом поэте поражает его удивительная преданность творчеству, его упорная работа над совершенствованием поэтического мастерства и целеустремленное развитие своей концепции. Он критически относился к своим произведениям и к их подбору, считая, что писать нужно не отдельные стихотворения, а целую книгу. На протяжении своей жизни он несколько раз составлял прекрасные сборники.

       Поэт очень внимательно относился к человеческой живой душе. Это его привело к психологически насыщенным сюжетным зарисовкам, к наблюдениям над тем, как судьба и душа отражаются в «красоте человеческих лиц». Для Заболоцкого очень большое значение имела   природа  и  ее воздействие на внутренний мир человека. Целый ряд работ Заболоцкого был связан с неизменным интересом к эпической поэзии и истории. Его поэтика постоянно совершенствовалась, а формулой творчества стала провозглашенная им триада: мысль - образ - музыка. При сумме всех этих признаков, можно сказать, что справедливы критики, которые называли творчество Заболоцкого «поэзией мысли».

В его творчестве чётко выделяются три главных периода, каждый из которых отличается друг от друга. Раннее творчество поэта формировалось под влиянием эстетики обериутов, потому что он был одним из идеологов и создателей литературной группировки ОБЕРИУ. Они в своей декларации называли себя поэтами «голых конкретных фигур, вплотную придвинутых к глазам зрителя».

Диапазон идей лирики Н.А. Заболоцкого 20-х годов охватывает, в основном обличение бездуховности мира мещан периода нэпа, жадность людей к материальным благам, мешающие людям чувствовать всю красоту мира. Образы его ранних стихов, которые вошли в сборник «Столбцы», отличаются неожиданностью и рельефностью изобразительных языковых средств. Поэт в стихотворении «Свадьба» рисует сатирически стаю «мясистых баб», которые едят «густые сласти». В «Вечернем баре» изображена атмосфера пивного погребка, который назван бутылочным раем. Блик света, который отражается в пивной кружке, вдруг трансформируется в неожиданный образ - «в бокале плавало окно».

В конце 20-х - начале 30-х годов в поэзию Заболоцкого приходит главная его тема – это тема природы. Будучи сыном агронома, поэт, с самого детства видел в природе живое существо, которое наделено разумом. Поэт думал, что социалистическая революция освободить от эксплуатации должна не только человека, но также и животных.

«Поэт в стихах одухотворяет образы птиц, животных, деревьев. Поэт, восславив мудрость природы, также видит и её стихийные, злые силы. Человек для него является венцом природы, «мысль её, зыбкий ум её» [3, с. 137]. И человек всё же не царь, а сын природы и именно поэтому он должен природу не покорять, а вести её бережно от «дикой свободы», «где от добра неотделимо зло», в мир разума, солнца и гармонии.

Мысли эти звучат и в позднем стихотворении «Я не ищу гармонии в природе...», а также и в стихотворениях 30-х годов «Вчера, о смерти размышляя...» и «Всё, что было в душе…». В его более поздней лирике тема природы приобретает классическую стройность. Мир природы в его стихах хранит «множество диковин», но их распознать сможет не каждый. У Заболоцкого осень похожа на «молодую царевну в венце», а сам поэт похож кедр, который расщепил гром.

В 30-е годы, увлекаясь изучением трудов К. Циолковского и Ф. Энгельса, Заболоцкий размышляет о философии взаимоотношений природы и человека. В натурфилософских его стихах звучать начинают темы смерти и жизни, бессмертия и смерти. Заболоцкий полностью уверен, что человек является скоплением атомов, а после своей смерти он может стать частью мира природы и всё живое поэтому на земле наделено разумом. Отражено это в стихотворении «Метаморфозы».

Мысли о бессмертии человека, который воплощён в ходе превращения материальной человеческой оболочки в другие материальные формы, развивается и в его более позднем стихотворении «Завещание».

В лирике поэта продолжаются традиции Баратынского и Тютчева. В его стихотворении «Гроза» в форме метафоры показаны связи природы и человека, которая миру дарит возможность ему творить. Как мир обновляется во время грозы, который идёт к свету от тьмы, так и в творческом процессе в «ночи вдохновенья» «молния мысли» возникает, - и так рождается слово.

«В послевоенной лирике Заболоцкого ставятся проблемы ложной и истинной красоты, в стихотворениях «Одинокий дуб», «О красоте человеческих лиц», «Некрасивая девочка» [4, с. 218]. Душевную красоту мы «творим по мере наших сил», она не «сосуд, в котором пустота», а «огонь, мерцающий в сосуде». В философской лирике поздних лет Заболоцкий раскрывает тему преемственности поколений и памяти, болью в его отдаётся стихах тема войны.  Заболоцкий, вторя Тютчеву, воспевает свою «последнюю любовь» в цикле «Последняя любовь». Но чувство его полно горечи и лишено блаженства. То он признаётся, что «слезами и стихотвореньями» обожжёт «свою горькую, милую...», то душа его «кричит от боли», то между ним и его радостью «встаёт стена чертополоха», потому что «их песенка спета» и «счастья до гроба не будет, мой друг».

Гипотеза данной темы заключается в том, что цикл Заболоцкого «Последняя любовь» имеет свои особенности поэтического воплощения «вечных» тем любви, жизни и смерти.

Тема данной курсовой работы «Особенности поэтического воплощения «вечных» тем любви, жизни и смерти в цикле Н. Заболоцкого «Последняя любовь»» актуальна тем, что эти произведения Заболоцкого не являлись предметом специального изучения, к тому же многие оценки его творчества уже устарели и требуют доработки и переосмысления.

Цель курсовой работы: на основе изучения научной литературы по теме исследования определить понятия «вечная тема любви», «жизнь», «смерть» в данном цикле; изучить своеобразие Лирики Заболоцкого; проследить эволюцию последнего цикла в творчестве поэта; выявить особенности поэтики цикла «Последняя любовь». Достижение поставленных задач и цели предполагает использование следующих методов исследования, применяемых в процессе анализа практического материала: 1) метод научного описания со всей совокупностью его приемов; 2) сравнительно-исторический метод; 3) культурно-исторический метод; 4) метод выборки.

Объект исследования – стихотворный цикл Заболоцкого «Последняя любовь».

Предмет исследования – методы и средства лирики Заболоцкого.

Курсовая работа состоит из введения,  трёх глав, (вторая глава  имеет два параграфа), заключения и списка использованной литературы.

Глава 1. Жизнь и творчество Н.А. Заболоцкого

Николай Алексеевич Заболоцкий, (1903-1958), переводчик, советский поэт. Он родился под Казанью 24 апреля (7 мая) 1903. Его дед по отцу, который отслужил при царе Николае I положенные тогда 25 лет в солдатах, после записался мещанином в Уржуме и работал в лесничестве объездчиком. Один из его двух сыновей, отец Николая, получил стипендию из казны и выучился на агронома. Он поздно женился и в жены взял городскую учительницу, которая «сочувствовала идеям революции». Жила семья в селе Сернуре; а сын, самый первый из шести детей, учился далеко от дома, в реальном уржумском училище. В 1920 Заболоцкий после окончания училища отправился встолицу, где одновременно поступил на медицинский и филологический факультеты Московского университета, но скоро он переехал в Петроград, где поступил в педагогический институт. Он принимал участие в литературном кружке «Мастерская слова», но отобран в состав писательского пролетарского авангарда не был, но, тем не менее, он нашел со стихотворцами общий язык, которые себя считали «левым флангом» ленинградского отделения Всероссийского союза поэтов.

Заболоцкий в 1926-1927 служил в армии, потом он получил место в Госиздате в отделе детской книги. Отделом руководил С. Маршак, там же работали Л. Чуковская, Е. Шварц, Н. Олейников. Выпускал отдел не только детские книги, но ещё и два детских журнала - «Еж» и «Чиж». К работе привлечены были единомышленники-поэты Заболоцкого - А. Введенский и Д. Хармс, образовалась группа поэтов со своей программой. После стала она называться Объединением Реального искусства, а приверженцы её - обэриутами. Их манифест появился в Афишах Дома печати в начале 1928, а раздел «Поэзия обэриутов» был написан Заболоцким. В духе культа новаторства тогда было заявлено: «Мы - творцы не только нового поэтического языка, но и создатели нового ощущения жизни и ее предметов». При всём при этом себя он называл «поэтом голых конкретных фигур, придвинутых вплотную к глазам зрителя». К этому времени опубликовано уже было несколько его стихотворений, которые более или менее эту декларацию подтверждавших. Прошли они незамеченными, но были изданы тиражом в 1200 экземпляров. Сборник «Столбцы» (1929), куда входили 22 стихотворения, «вызвал в литературе порядочный скандал», как сообщал другу Заболоцкий, добавив: «...и я был причислен к лику нечестивых». Статья в журнале «Печать и революция» (1930, № 4) называлась Система девок, в журнале «Стройка» (1930, № 1) - Распад сознания. Его книга была оценена как «враждебная вылазка», но прямых распоряжений в отношении поэта не последовало и ему всё же удалось завязать с журналом «Звезда» особые отношения, где впоследствии было напечатано около десятка его стихотворений. «Столбцы и стихотворения» 1926-1932 собой представляли опыты словесной пластики, которая ориентирована на бытовую повседневную речь и которая сближала поэзию с современной живописью. Жанровые сцены, натюрморты и этюды Столбцов мотивировались «по-обэриутски»: «Посмотрите на предмет голыми глазами и вы увидите его впервые очищенным от ветхой литературной позолоты... Мы расширяем смысл предмета, слова и действия» [8, с. 39]. Такое «расширение смысла» Заболоцкого постепенно отдалило от других обэриутов и сказалось явственно в его поэме Торжество земледелия, которая была написанной в 1929-1930 и которая полностью была напечатанной в журнале «Звезда» в 1933: была это «мистерия-буфф» своего рода, которая прославляла коллективизацию как начало всеобщего благоустройства. О его лояльности говорит стихотворение на смерть Кирова (1934), совершенно немыслимое в творческом контексте других обэриутов. В поэме Торжество земледелия при этом, как и в последующих - Безумный волк (1931) и Деревья  (1933), сказалось сильное влияние В. Хлебникова. Также как и для прочих поэтов левого толка, для Заболоцкого Хлебников был культовой фигурой, была особенно ему близка устремленность поэтической хлебниковской мысли к сотворению утопии, «учреждению» гармонии во всём мире. Ко времени подоспело и его знакомство с сочинениями К.Э. Циолковского, в которых поэт видел подтверждение визионерских мечтаний Хлебникова. После опубликования Торжества земледелия было изъяты из обращения все номера «Звезды» с поэмой, авторскую оценку в органе ЦК ВКП(б) «Правда» и его шельмование в иных периодических изданиях. Уже приготовленную к печати книгу Стихотворения 1926-1932 так и не удалось издать, как и попытка издать поэмы и стихотворения и 1926-1936. Семнадцать его новых стихотворений, которые большей частью были опубликованы в газете «Известия» и сильно приближенных к среднему уровню интеллигентской советской поэзии 1930-х годов, составили сборник Вторая книга (1937), который был должен свидетельствовать о полной авторской «перековке» Столбцов и Торжества земледелия. Поэт также выпустил и пересказы- переводы для детей и юношества одного из Путешествий Гулливера Дж.Свифта, Гаргантюа и Пантагрюэля Ф.Рабле, Тиля Уленшпигеля Ш. де Костера, а также стихотворное переложение поэмы Шота Руставели Витязь в тигровой шкуре. Но в 1938, тем не менее, он был арестован и осужден как участник террористической вымышленной организации ленинградских писателей. Его «дело», следствие с применением пыток и мытарства в лагере были описаны в его воспоминаниях История моего заключения (журнал «Даугава», 1988, № 3).

Вскоре его колымский срок прервали, и в 1943 Заболоцкий уже получил статус поселенца ссыльного, он жил вначале на Алтае, а после в Казахстане, в 1946 он уехал в Москву, а в 1948 был опубликован его стихотворный сборник, в котором превалируют произведения тематики Грузии, среди них находится акафист Сталину, Горийская симфония, которая была написана еще в 1936. Заболоцкому предложено было превратить свой в полный перевод пересказ поэмы Шота Руставели. Как и ему заказанное переложение в стихах Слова о полку Игореве, что было одной из самых выгодных и престижных переводческих работ того времени.

Лирика ссыльного и лагерного периода не сохранилось, и свидетельств никаких о её существовании не имеется; новые стихотворения появляться начинают с 1946. Они собой представляют результат творческой эволюции, которая определилась еще в 1934-1937. Поэт использует поэтику жестокого романса; которая характерна и для его стихотворений трагического звучания. Между тем стихотворение «Облетают последние маки» содержит открытое и прямое авторское признание: «Нет на свете печальней измены, чем измена себе самому». И его прижизненный сборник «Стихотворения», и посмертное «Избранное» дают искаженное заведомо представление о его лирике, включая только немногим больше половины его произведений 1936-1958 и отсекая целиком поэмы и стихотворения раннего периода и которые противоречили благолепному образу поэта СССР.

Таким образом, Заболоцкий от своего раннего творчества не отрекался и надежды на публикацию своих стихов не оставлял. Он составил его два раза - в 1952 и 1958; предугадывая обязательные претензии стилистической цензуры, а также без особого успеха пытался приглаживать тексты 1926-1936, вопреки программной «красоте неуклюжести» того времени: «Весь мир неуклюжего полон значения!». Впервые его поэзия читателю была представлена с почти полной в 1965. Ряд его ранних стихотворений и поэма «Птицы» до 1972 оставались неопубликованными. В первоначальном виде поэмы и «Столбцы» 1930-х годов заново были опубликованы в книге «Вешних дней лаборатория». Умер Заболоцкий в Москве в 1958 14 октября.

Глава 2. Философская лирика Н.А. Заболоцкого

2.1. Философичность лирики Н.А. Заболоцкого

Николай Алексеевич Заболоцкий принадлежит к первому поколению русских писателей, которые вступили в литературу уже после революции. Вся жизнь его - это подвиг ради поэзии. Когда говорят о поэтическом мастерстве, вспоминают всегда Заболоцкого. Но главное достоинством и качеством его поэзии является все-таки ее философичность.

Уже первая его книга стихов «Столбцы» имела очень шумный успех в конце 20-х годов. Его поэзия очень ярко выделялась среди разнообразных поэтических направлений благодаря своей философской глубине. Например, поэты о смерти писали чаще всего как о символе, просто этот затертый образ называли, и все. Заболоцкий подошел к этому образу неординарно в стихотворении «Искушение».

Образ смерти у Заболоцкого собой представляет некое существо, которое старается утешить, затюканного жизнью, человека. Она ему является не перстом судьбы или логическим концом существования на земле, а как бы подмогой, подоспевшей вовремя. Дальше в этом прекрасном стихотворении поэт показывает, что внутренне герой пытается сопротивляться. Он уверен, что без него наука много потеряет, некому будет убирать много хлеб т.д. Смерть и на это с философской глубиной ему дает ответ:

Не грусти, что будет яма,

Что с тобой умрет наука:

Поле выпашется само,

Рожь поднимется без плуга...

Смерть человеку говорит, что с уходом его из жизни ничего ровным счетом на земле не изменится. Другие люди будут сеять и убирать хлеб, двигать науку. Но человек смерти не верит и начинает совершать горькие поступки, со смертью вступает в торги:

Дай мне малую отсрочку,

Отпусти меня, а там

Я единственную дочку

За труды тебе отдам.

Смерть с этого момента перестает человеку сочувствовать. Она у него забирает дочь. Стихотворение заканчивается тем, что предстоит человечеству еще долгий путь до истинного понимания смерти и жизни. А сейчас людей волнуют, интересуют и утешают совершенно другие ценности:

Вот награда человеку, заслуженную им, которой он откупился от смерти жизнью дочери своей.

Почти во всех стихотворениях Заболоцкого присутствуют глобальные проблемы. Он оспаривает бесстрашно влияние знаков Зодиака на жизнь человека и его характер в стихотворении «Меркнут знаки Зодиака»:

С явной иронией здесь поэт оживляет знаки Зодиака в небе и как бы одновременно с этим переносит на землю безжизненные символы и дарит им счастье живой судьбы в образе кошки и собаки. Но поэт всё же продолжает ерничать: он перечисляет массу земных «зодиаков», которых нет на небе, то есть земля таинственнее и богаче этой холодной схемы. «Живое, значит, должно влиять больше на безжизненное, а вовсе не наоборот. Поэт человеку как бы говорит: не терзайся, ты сам волен распоряжаться своей судьбой» [6, с. 110].

Мы видим, что в основе его философии лежит представление о мироздании как о едином целом, в котором ничто ни над чем не возвышается. Своей идеей Заболоцкий стремится объединить живые и неживые формы материи.

Судьба философа - поэта была горькой. В 1938 году он был репрессирован и оторван от литературы надолго. Но всегда в стране оставались честные люди, ценившие его поэзию. К. И. Чуковский, например, писал: «Кое-кому из нынешних эти мои строки покажутся опрометчивой и грубой ошибкой, но я отвечаю за них всем своим семидесятилетним читательским опытом». Так он подкрепил свое мнение о Заболоцком, выраженное им в трех словах - подлинно великий поэт.

2.2. Натурфилософская концепция Н. А. Заболоцкого

В основе натурфилософской концепции Заболоцкого - представление о мироздании как единой системе, объединяющей неживые и живые формы материи, которые находятся в вечном взаимопревращении и взаимодействии. Развитие этого сложного организма природы происходит от первобытного хаоса к гармонической упорядоченности всех ее элементов. И основную роль играет здесь присущее природе сознание, которое, по выражению К. А. Тимирязева, «глухо тлеет в низших существах и только яркой искрой вспыхивает в разуме человека». Именно поэтому призван человек взять на себя заботу о преобразовании природы, но в своей деятельности он должен видеть в природе не только ученицу, но и учительницу, так как эта страдающая и несовершенная «вековечная давильня» в себе заключает прекрасный мир будущего и те мудрые законы, которыми следует человеку руководствоваться. «Своими стихами поэт обнажает душу, и живёт то стихотворение, которое несёт добро и правду. Великая миссия самоочищающейся поэзии! Поэтому бояться не надо ни рифмованных скабрезностей, ни пошлости, ни «матерных стихов» как литературного извращения, - всё это умрёт, исчезнет, и останется лишь чистое небо истинной поэзии, и будет волновать, и жить, и вдохновлять чуткие души» [14, с. 71]

В поэме «Торжество земледелия» утверждается, что миссия разума начинается с социального совершенствования человеческого общества и затем социальная справедливость распространяется на отношения человека к животным и всей природе. Заболоцкий хорошо помнил слова Хлебникова: «Я вижу конские свободы я равноправие коров».

Постепенно в литературных кругах Ленинграда положение Заболоцкого укреплялось. С детьми и женой он жил в «писательской надстройке» на Канале Грибоедова, участвовал активно в общественной жизни ленинградских писателей. Такие его стихотворения, как «Север», «Прощание» и особенно «Горяйская симфония» получили в печати одобрительные отзывы. В 1937 году вышла его книжка, которая в себя включала семнадцать стихотворений. На рабочем столе поэта лежали начатые поэтическое переложение древнерусской поэмы «Слово о полку Игореве» и своя поэма «Осада Козельска», переводы с грузинского, стихотворения... Но это наступившее благополучие было обманчивым.

Н. А. Заболоцкий 19 марта 1938 года был арестован и оторван на долгое время от семьи, от литературы, от свободного человеческого существования. В его деле в качестве обвинительного материала фигурировали критические злопыхательские статьи и обзорная «рецензия», которая тенденциозно искажала существо и идейную направленность его творчества. По 1944 год отбывал он своё незаслуженное заключение в исправительно-трудовых лагерях в Алтайском крае и на Дальнем Востоке. С весны и до конца 1945 года вместе с семьей уже он жил в Караганде. В 1946 году Н. А. Заболоцкий восстановлен был в Союзе писателей и получил разрешение переехать в столицу.

Начался его новый, московский период творчества. Несмотря на все удары судьбы поэт сумел сохранить внутреннюю целостность и остался верным делу всей своей жизни - как только появилась возможность, он вернулся к литературным неосуществленным замыслам. Еще в 1945 году в Караганде, работая в строительном управлении чертежником, Николай Алексеевич в нерабочее время в основном завершил переложение «Слова о полку Игореве», а в Москве возобновил свою работу над переводом грузинской поэзии.

Прекрасно его стихи звучат из В. Пшавелы, Г. Орбелиани, С. Чиковани, Д. Гурамишвили - многих современных и классических поэтов Грузии. Работал он и над поэзией других зарубежных и советских народов. В стихотворениях, которые написал Заболоцкий после большого перерыва, прослеживается очень чётко преемственность с его творчеством 30-х годов, особенно в том, что касается натурфилософских представлений. Такими являются стихотворения '10-х годов «Я не ищу гармонии в природе», «Читайте, деревья, стихи Геэиода», «Завещание», «Сквозь волшебный прибор Левенгука»... В 50-х годах натурфилософская тема уходить стала в глубь стиха, становясь как бы невидимым его фундаментом и место уступая размышлениям над нравственными и психологическими связями природы и человека, над внутренним миром человека, над проблемами и чувствами личности. В «Творцах дорог» и других стихотворениях о труде строителей продолжается разговор о человеческих свершениях, который был начат еще до 1938 года.

Свой опыт работы и дела современников на восточных стройках поэт соизмерял с перспективой создания стройной живой архитектуры природы. В стихотворениях московского периода появились несвойственные ранее Заболоцкому душевная открытость, иногда даже автобиографичность «В этой роще березовой», «Слепой», цикл «Последняя любовь». Обострившееся внимание к человеческой живой душе его привело к психологически насыщенным сюжетно- жанровым зарисовкам, к наблюдениям над тем, как судьба и душевный склад отражаются в человеческой внешности. Для поэта гораздо большее значение стали иметь красота природы, ее воздействие на внутренний мир человека. Целый ряд работ и замыслов Заболоцкого связан был с неизменным интересом к эпической поэзии и истории.

Его поэтика постоянно совершенствовалась, а формулой его творчества стала им провозглашенная триада: мысль - образ - музыка. Не все просто было в жизни Николая Алексеевича в Москве. Творческий подъем, который проявился в первые годы после его возвращения, сменился спадом и почти полным переключением его творческой активности на художественные переводы в 1949-1952 годах. Время было тревожным. Опасаясь того, что его идеи будут снова использованы против него, поэт зачастую себя сдерживал и не позволял себе перенести на бумагу все то, что в его сознании созревало и само просилось в стихотворение. Только после XX съезда партии положение изменилось, осудившего извращения, которые были связаны с культом личности Сталина. Заболоцкий на новые веяния в жизни страны откликнулся стихотворениями «Противостояние Марса», «Где-то в поле возле Магадана», «Казбек». Дышать ему стало намного легче. Достаточно сказать то, что за последние три года жизни (1956- 1958) поэт создал около половины всех стихотворений московского периода. Многие из них появились в печати. В 1957 году вышел четвертый, наиболее полный прижизненный его сборник. Прочитав эту книжку, Корней Иванович Чуковский, авторитетный ценитель поэзии, написал Николаю Алексеевичу восторженные слова, такие важные для неизбалованного критикой поэта: «Пишу Вам с той почтительной робостью, с какой писал бы Тютчеву или Державину. Для меня нет никакого сомнения, что автор «Лебедя», «Журавлей», «Уступи мне, скворец, уголок», «Актрисы», «Неудачника», «Человеческих лиц», «Лесного озера», «Утра», «Слепого», «Ходоков», «В кино», «Некрасивой девочки», «Я не ищу гармонии в природе» - подлинно великий поэт, творчеством которого рано или поздно советской культуре (может быть даже против воли) придется гордиться, как одним из высочайших своих достижений. Кое-кому из нынешних эти мои строки покажутся опрометчивой и грубой ошибкой, но я отвечаю за них всем своим семидесятилетним читательским опытом» (5 июня 1957 г.).

Таким образом, у поэта сложилась своя натурфилософская система. В ее основе — представление о мироздании как единой системе, которая объединяет неживые и живые формы материи, о их взаимопревращении и взаимодействии. Развитие идет от первобытного хаоса к гармонии всех элементов. И основную роль здесь играет сознание человека. Именно человек призван взять на себя заботу о преобразовании природы.

Глава 3. Цикл стихотворений Николая Заболоцкого "Последняя любовь"

Цикл стихотворений Николая Заболоцкого «Последняя любовь» (1956– 1957) преломляет перипетии личной жизни поэта и уже своим названием отсылает к одноименному стихотворению Федора Тютчева с его пронзительными строками: «О, ты, последняя любовь! Ты и блаженство, и безнадежность» [2, с. 103]. Но у Заболоцкого своё собственное решение классической темы. Любовь, которая мелькнула на склоне жизни поэта, –и романтическая, и сладостная обречена потому, что ей мешает всё старое, уже притухшее, казалось бы, чувство, о силе которого увлекшийся другой сам даже не подозревал. Как ни горько новообретенную привязанность утратить и, быть может, остаться одному, тяжелей ещё сознавать, что самая необходимая, как оказалось, женщина не с ним теперь. Самым парадоксальным образом новая любовь оживляет увядшую душу и дает ей «второе дыхание». Заболоцкий, будучи поэтом философского склада, до «Последней любви» к интимной лирике не обращался, и чувствуется, как ему, человеку по своему характеру довольно закрытому, который допускал в свою душу только до определенных пределов, обнажить сердце непросто, к тому же исповедуясь о вещах достаточно для него болезненных. Переживания разрывают и мучат его изнутри, и о них не писать он не может. Вот почему Заболоцкий в отличие от Тютчева предпочитает косвенную образность, опосредованное изображение своего внутреннего состояния, хотя и прямое признание в любви в цикле присутствует. Особую роль в произведении играют образы природы, которые получают символическое звучание, психологизированную характеристику – именно им принадлежит главная функция в воссоздании любовных переживаний. В первом стихотворении цикла озарившего адекватом, но и драматизировавшего жизнь поэта чувства становится букет чертополоха. Этот букет необычен, поразительно красив, от него очень трудно оторвать взгляд, но и в руки его взять невозможно, не поранившись его острыми шипами. Такова и любовь, пришедшая к Заболоцкому. В ней слились нераздельно боль и радость. Вспышку такого чувства, бушующего в его душе, отражает яростное полыханье « кровавоглавых» пучков цветов: «Принесли букет чертополоха И на стол поставили, и вот Предо мной пожар, и суматоха, И огней багровый хоровод. Эти звезды с острыми концами, Эти брызги северной зари И гремят, и стонут бубенцами, Фонарями вспыхнув изнутри» [1, с. 281]. Букет у Заболоцкого приобретает «динамичность», «оживает», наделяется незаурядным «характером», взрывчатым «темпераментом». В нем как бы материализовалась, воплотилась яростная стихия самой жизни, ее первозданная страсть, которая забывает обо всем, кроме себя самой, и которая способна вспыхнуть пожаром, озаряющим мир, но и – привести к катастрофе, все вокруг испепелить. Букет чертополоха, будучи олицетворением человеческого чувства, являет одновременно собой «образ мирозданья», его миниатюрный сгусток. Его цветы уподобляются звездам, которые, вспыхнув в пространстве космоса, пылают яростно огнем, как ядерные колоссальные топки, но поздно или рано гаснут и сгорают, лишая все вокруг жизни, что до этого питали. «Огни» цветов - звезд у Заболоцкого – багровые, а это является признаком не молодого, а стареющего солнца, энергия которого идет на убыль. Это впечатление еще более усилено метафорическим уподоблением цветов чертополоха «брызгам» северной зари, опоэтизированной, редкостно прекрасной Заболоцким и в «Вечере на Оке», и в «Летнем вечере», но предваряющей идущую ей на смену ночь- небытие. Гиперболизм природных вселенских уподоблений подчеркивает неразрешимость жизнью рожденных противоречий. Вот почему «бубенцы» цветов и «стонут», и «гремят», как бы кричат о невозможности счастья. Идущая в человеческой душе борьба ассоциируется с яростной битвой – «полыханьем поднятых мечей». Именно мечи Заболоцкому напоминают режущие, острые руки стебли чертополоха. У поэта создаётся полное ощущение, что «шип клинообразный» вонзился в сердце его, и эта кровоточащая рана отравляет ему радость пришедшей любви, её делая мукой, угрожая самому существованию человека. Конфликт, обозначенный в «Чертополохе», в последующих девяти стихотворениях цикла конкретизируется и развивается. В «Признании» через стеснительно- неловкое, не нашедшее ещё своих собственных слов объяснение в любви проступает неясный образ чудесной женщины, которую поэту подарила судьба. Она сравнивается со звездой, которая сошла на землю с неба, и это сравнение перекликается с образом цветов- звезд чертополоха, которые возникают в первом стихотворении, его конкретизируя. Общепоэтическая образность в «Признании», преобладает, как будто автор себя чувствует не совсем уверенно в жанре, новом для него, и личное воспроизводит сквозь призму классической устоявшейся традиции. Непрямое самовыражение присуще также и стихотворению «Последняя любовь», где влюбленные герои даны глазами совершенно постороннего человека – шофёра, привезшего их за город. Несмотря на видимую отстраненность авторского повествования, от себя отчужденного персонажа Заболоцкий наделяет поэтическим собственным мировидением, житейской усталой мудростью и пониманием. Чужой человек делается свидетелем волшебства любви, которая преображает людей в ангелов, неземных существ. И водитель сквозь сонные веки «Вдруг заметил два странных лица, Обращенных друг к другу навеки И забывших себя до конца. Два туманные легкие света Исходили от них, и вокруг Красота уходящего лета Обнимала их сотнями рук» [1, с. 283]. Художник, скрытое в глубине душе, раскрывает преображающую силу любви, делает видимым. С этой целью поэт использует образ света как выражения божественного, высшего начала в человеке. Герои произведения отражают и впитывают свет друг друга, в его ореоле существуя. Они, лишенные общего дома, приют находят в мире природы, пышное цветение которой создает впечатление праздничности, торжественности. Заболоцкий предпочитает «царские» цвета, ярко насыщенные: белый (седой), кроваво-красный, золотой, стремится ассоциации вызвать с пиршеством. И в стихотворении, действительно – пиршество красоты, которая создаёт эстетический необходимый фон для изображения влюбленных. Но объекты мира природы выполняют и психологическую функцию: их характер и подбор описания вносит в произведение ноту тревоги: «Были тут огнеликие канны, Как стаканы с кровавым вином, И седых аквилегий султаны, И ромашки в венце золотом» [1, с. 283]. Фонетическая оркестровка, мастерство живописи, изумляют, также как и символическая многозначность образов, которая подчинена развитию общей темы. Наделяя канны эпитетом «огнеликие», поэт не только цветы очеловечивает, у которых появляются лица, но и вызывает более отдаленную аллюзию с ангелом огня , как бы предупреждающим о опасности, им грозящей. Сами канны изображены предельно вещно, зримо, как стаканы на жизненном пиру, из которых люди пьют красоту. Занимательно, что в фонетическом отношении слово «стаканы» поглощает полностью слово «канны», удостоверяя «родственность» их. Слово «султаны», с которым слово «канны» рифмуется, созвучно со словом «стаканы». Возникает некое своеобразное внутристиховое эхо. Слово «огнеликие», в свою очередь из приведенных строк созвучно фонетически слову «аквилегий» из приведенных строк и содержит общий слог ли со словом «Были», который начинает четверостишие. Все это служит стиховой гармонизации. «Кровавая» же окраска канн нас отсылает к цветам «кровавоглавым» чертополоха, а их «огнеликость» вспомнить побуждает о его «огненных» характеристиках. Таким образом, о себе напоминает неизбежность предстоящей разлуки, которая с большей определенностью обозначена в финале. «Последняя любовь» – пик данного цикла. Разрыв после него показан как некий совершившийся факт. Кому посвящены три стихотворения последующие, сказать с точностью невозможно, но больше всего есть оснований считать, что женщине, которая между влюбленными стояла, не подозревая о том. О ней поэт не может не думать. Полумертвый цветок, который он увидел на панели «в белом сумраке дня», у Заболоцкого символизирует утраченную любовь, которую не смогла ни заместить, ни отменить новая любовь. Психологическое состояние поэта, который желает вернуть прежнее, раскрывает его стихотворение «Можжевеловый куст». В нем оживает мотив, появляющийся в «Чертополохе», смертельно раненой души, но тональность «Можжевелового куста» –другая. Она – элегически - примиренная и передает самочувствие человека, у которого уже сил страдать нет. Стихотворение это производит впечатление безнадежного вздоха. На всем изображенном в произведении, как будто лежит патина мертвенности, «потусторонности», что объясняется спецификой сна. Но сам характер сна предопределен драмой, которую пережитой поэтом. Во сне он как бы посещает могилу своей любви, на которой растет можжевеловый куст. Действие переносится в некий ирреальный мир, где по внешней видимости все, как на Земле, только не живое, а «муляжное». Это мир подобий, который собой замещает настоящие предметы. Отпечаток застылости, безжизненности накладывает на все вокруг взгляд поэта, потому что, потеряв самое дорогое на земле существо для него, он себя чувствует мертвецом. Хруст веток ему кажется металлическим, а ягоды кажутся сделанными из кварца, которые издают похоронный звон. Тишина, пустынность усиливают впечатление загробной отрешенности. Можжевеловый куст-надгробье – это всѐ, что осталось от его давней любви, и потому поэт так к нему тянется, не замечая вокруг больше ничего. В четырех строфах четырежды и со все большим надрывом повторяются эти слова – «можжевеловый куст». Поэт как бы цепляется за последнее, что еще его связывает с желанной ему женщиной. И под влиянием этого куст начинает трансформироваться, оживать в нем проступают черты той, памятью о которой он является. Хотя бы во сне любовь начинает воскресать, ибо воспоминание – это воскрешение. Происходит «разворачивание» образа можжевелового куста. Первым воскресает терпкий телесный запах, а следом за ним – улыбка, и наконец, –слова любви, запавшие в душу: «Я почуял сквозь сон легкий запах смолы. Отогнув невысокие эти стволы, Я заметил во мраке древесных ветвей Чуть живое подобье улыбки твоей» [1, с. 285]. Но вместе с любовью также воскресает и смертельная боль, пронзающая душу насквозь: «Можжевеловый куст, можжевеловый куст, Остывающий лепет изменчивых уст, Легкий лепет, едва отдающий смолой, Проколовший меня смертоносной иглой!» [1, с. 286]. Поэтому, чуть сквозь мглу разлуки проступив, образ дорогой женщины начинает «остывать», как остывает покойник. Вернее, остывают уста, с которых слетал некогда любовный лепет. Поэт так настойчиво выделяет именно эту деталь портрета – улыбку уст, что побуждает невольно вспомнить Монну^[a] Лизу Леонардо да Винчи. К этому склоняет и использование эпитета «изменчивых» , который можно отнести и к героине да Винчи. Недорисованность этого портрета делает его еще более поэтичным. Представляется лицо-тайна, лицо-шедевр. Утрата женщины с таким лицом – это поистине драма. В неразъединимую цепочку образов как равнозначные связываются трагические и прекрасные ингредиенты любви, которые оторвать друг от друга невозможно: можжевеловый куст -остывающий лепет изменчивых уст и в то же время можжевеловый куст -орудие смертной пытки. То, что еще предчувствовалось в «Чертополохе», предстает как трагическая реальность. На любви поставлен крест, но человек во сне неподвластен себе и всё таящееся в подсознании мучит и радует его снова и снова, и этой сладостной боли нет конца. Автор предпочитает полунамеки, недосказанность, но лирическая эмоция, вступающая в свои права выдает то, что не высказано словами. Заболоцкий использует форму романсного стиха с его «ноющим» и в то же время «утешающим» семантическим ореолом. Музыкальная партитура произведения обнаруживает варьирование лейтмотива и искусное развитие, заданного в I стихе. Вслед за нарастанием лирической эмоции в III строфе следует ее спад в IV – и новый взрыв - надрыв, который стихотворение завершает. Слова у Заболоцкого, действительно, «ласкают и обнимают» и друг друга, образовывают «живые гирлянды и хороводы» [1, с. 591]. Часты у художника внутристиховые переклички, используется внутренняя рифма. Доминируют аллитерации на л, с, т, которые способствуют воссозданию атмосферы тишины, сны и выделенности на этом фоне каждого «громкого» звука. В последней строфе идет речь о пробуждении ото сна, и эту контрастность подчеркивает появление новых объектов природы, кроме можжевелового куста, введение в стихотворение сияющего золотого цвета – цвета небес за окном. Перед нами своего рода лирическое отступление, которое напоминает о том, что мир великолепен по-прежнему. Но поэт, пробудившийся от страшного укола в сердце, откликнуться на окружающую красоту и отрешиться от владеющих им переживаний не в силах. Его душа уподобляется облетевшему садику, пустому и безжизненному. Но он никого не обвиняет и заступается за можжевеловый куст перед Богом, потому что даже страданье любви намного предпочтительнее ее отсутствия. И Заболоцкий как бы вымаливает утраченное – реальную улыбку той, без которой своей жизни не мыслит. «И эта улыбка заливает все стихотворение светом, несет с собой целый сноп Живых лучей, – не сноп, но целый ворох Весны и радости [1, с. 286]. Она воскрешает поэта из мертвых, как пришедшая после долгих холодов весна. Каждая из описанных Заболоцким женщин прекрасна, каждая излучает свет, но выбор конечный сделан в пользу той, которую не смог никто заменить. Воссоединившиеся жена и муж себя ощущают словно пребывающими в раю, и образы природы служат у Заболоцкого созданию атмосферы домашней идиллии: «Открыв окно, мы посмотрели в сад, И мотыльки бесчисленные сдуру, Как многоцветный легкий водопад, К блестящему помчались абажуру. Один из них уселся на плечо, Он был прозрачен, трепетен и розов. Моих вопросов не было еще, Да и не нужно было их – вопросов» [1, с. 286]. Впуская в стихотворение мотыльков, Заболоцкий усиливает настроение праздничности, вносит элемент красоты и в то же время неявно напоминает о краткосрочности жизни и о том, что ее финал не так страшно встречать вдвоем, защищенными взаимной любовью. Выразительные, наделенные «неповторимым лицом» полумертвый цветок, букет чертополоха, можжевеловый куст, водопад мотыльков передают целую гамму человеческих чувств и служат для поэтизации самого прекрасного из них, который подвиг Заболоцкого на цикл «Последняя любовь».

Таким образом, этот цикл, написанный в конце жизни поэта – это первые стихи Николая Заболоцкого о любви, не об абстрактной любви, не о любви, как таковой, в жизни людей, не зарисовки из чужих судеб – а своё, личное, прожитое сердцем. Сдержанный, по свидетельству очевидцев, в обыденной жизни, Заболоцкий оставался таким же и в стихах. Но в цикле «Последняя любовь» его чувства выплескиваются без оглядки…

Заключение

«Вечные темы» всегда привлекали деятелей искусства - художников, поэтов, музыкантов, и какой бы гениальный художник к ним ни прикоснулся, они остаются в классическом арсенале человечества, позволяя нам вновь и вновь обращаться к ним. Николай Заболоцкий был и остаётся поэтом, чья жизнь стала подвигом ради поэзии. Когда заходит разговор о гениальных поэтах, вспоминают всегда Заболоцкого. Его поэзия отличается глубокой мыслью, свежестью художественных образов, повышенной музыкальностью и искренним чувством, что создаётся звукописными причудливыми образами.

Следовательно, и в гротеске «Столбцов», и в поздней классически стройной лирике Заболоцкого заключена неожиданность поэтических образов и мысль, музыкальность и изящество поэтического слова. Но главное достоинство и качество его поэзии – это все-таки ее философичность.

В основе натурфилософской концепции Заболоцкого - представление о мироздании как единой системе, которая объединяет неживые и живые формы материи, которые находятся в вечном взаимопревращении и взаимодействии. Развитие этого сложного организма природы происходит от первобытного хаоса к гармонической упорядоченности всех ее элементов. И основную роль здесь играет присущее природе сознание, которое, по выражению К.А. Тимирязева, «глухо тлеет в низших существах и только яркой искрой вспыхивает в разуме человека». Поэтому именно человек призван взять на себя заботу о преобразовании природы, но в своей деятельности он должен видеть в природе не только ученицу, но и учительницу, ибо эта несовершенная и страдающая "вековечная давильня" заключает в себе прекрасный мир будущего и те мудрые законы, которыми следует руководствоваться человеку.

Таким образом, в творчестве «позднего» Заболоцкого прозвучала новая, актуальная во все времена тема взаимного непонимания и неприятия носителей двух различных, разъединенных культур, а, следовательно, неприятия друг другом сознаний, не имеющих точек соприкосновения, тенденции к взаимоосвоению и единству. Здесь же нашла отражение и уже знакомая по предшествующим произведениям поэта проблема существования рационального разума в отрыве от высоконравственной духовной этики. В контексте исторической поэмы она приобрела новые философские оттенки. Разум — великая сила; но один только практичный разум без души — сила губительная и разрушительная, не способная к созиданию.

       Н. А. Заболоцкий умер в возрасте 55 лет, в расцвете творческих сил. Вся его нелегкая судьба неразрывно была связана с Музой, с поэзией. Муза была выразительницей его «пытливой души», она заставляла его совершенствовать творческое мастерство, и именно она позволила ему остаться после смерти в памяти и сердцах почитателей русской литературы.

В наше время поэзия Н. А. Заболоцкого широко издается, она переведена на многие иностранные языки, всесторонне и серьезно изучается литературоведами, о ней пишутся диссертации и монографии. Поэт достиг той цели, к которой стремился на протяжении всей своей жизни, - он создал книгу, достойно продолжившую великую традицию русской философской лирики, и эта книга пришла к читателю.  

Список  использованной литературы

1. Альфонсов В. Н. Заболоцкий и живопись // Альфонсов В. Н. Слова и краски. СПб., 2006.

2. Воспоминания о Н. Заболоцком. М., 1984

3.Гусельникова М. В., Калинин М. Г. Державин и Заболоцкий. Самара, 2008.

4. Заболоцкий Н. Собр. соч.: В 3 т. Т.1: Столбцы и поэмы 1926–1933. Стихотворения 1932–1958. Стихотворения разных лет. Проза / Н. Заболоцкий. – М.: Худож. лит., 1983.

5. Заболоцкий Н. Змеиное яблоко. Л., 1972

6. Заболоцкий Н. Собрание сочинений, тт. 1-3. М., 1983-1984

7. Заболоцкий Н. Стихотворения и поэмы. М., 1985

8. Никита Заболоцкий. «Поэзия, завещанная потомкам»

9. Колкер Ю. Николай Алексеевич Заболоцкий: «Образ мирозданья» (2003)

10. Кекова С. В. Метафизика вещи. Предмет у Заболоцкого и поэтов-обэриутов - ec-dejavu.net/t-2/Thing-4.html // Кекова С. В. Мироощущение

11.  Ю.М. Лотман. Н. Заболоцкий. Прохожий. - в кн.: Ю. Лотман. Анализ поэтического текста. Л., Просвещение, 1972

12. И. Лощилов. Феномен Николая Заболоцкого, Helsinki, 1997.

13. Македонов А. Николай Заболоцкий. Жизнь. Творчество. Метаморфозы. Л., 1987

14. М. Машков. Н. Заболоцкий. Изд. «Поэзия»,1962

15. Ростовцева И.И. Николай Заболоцкий. Опыт художественного познания. М., 1984

16. Турков А. Николай Заболоцкий. Жизнь и творчество. М., 1981

17. Эпштейн М. Поэзия Заболоцкого.

18. Газета «Первое сентября». «Загадка: Из записей Константина Ваншенкина»

19. Всемирная библиотека поэзии. Изд. «Художественное издание», 1999.

20. Тарусские страницы. Калуга, 1961.