Внешняя композиция книги Ю.Вэллы "Белые крики".

Реальность этноса. Образование и этносоциализация  молодежи в современной России: Сборник статей по материалам XIV международной научно-практической конференции, посвященной 215-летию Герценовского университета.  Санкт-Петербург: Издательство РГПУ им. А.И. Герцена, 2012. С. 479 – 483.

Внешняя композиция  книги Юрия Вэллы «Белые крики»

Название книги «Белые крики» метафорично. Вторая глава и открывающее ее стихотворение имеют одно заглавие. Оно символизирует боль и надежду: «И яростно расстреливал / / Белые крики, «Прозвучали белые, / / Мне показалось, торжествующие / / Лебединые крики». Стихотворение, «носящее то же символическое заглавие, что и вся книга, играет роль «прототекста», смыслового «зерна», содержащего в сжатом виде замысел всей книги» [1]. Книга – это развернутое до конца заглавие, заглавие же – «стянутая до объема двух-трех слов книга» [2]. Подзаголовок («Книга о вечном»), выполняет функцию основного носителя «предметно-логической информации о тексте». Автор выделяет жанр – книга. В структуре «Белых криков» закреплена мысль о вечном круговороте жизни. Книгу открывает обращение к читателю: «Если ты друг, / / Постарайся понять меня. / / Если ты враг, / / Постарайся понять меня. / / Если ты просто так – / / Увы, / / Ничем не смогу / / Быть полезен тебе…». Поэт рассчитывает на неравнодушного читателя, даже если он «враг». В предисловии к книге Юрий Вэлла пишет: «Творчество мое – это смесь прозы со стихами. Трезвые прозаические куски как бы дополняют, разъясняют более эмоциональные строки» [3]. Свое предисловие поэт называет «посвящением читателю», что отражает высокую степень доверия автора адресату. Он делится с читателем сокровенными мыслями, раскрывает особенности своего стиля. Поэт пишет о том, что больше некому петь песни, что нет больше сказителей на его земле, а молодые забывают традиции народа, родной язык. Но в душе поэта живет надежда на возрождение былых ценностей. Он пишет: «Потеряв лучших сказителей, наш народ замолчал. Одни испугались, другие не умели исполнять, а умели только слушать, третьи – молодежь, которая вбирает в себя новый жизненный поток, ей, молодежи, некогда задуматься, куда несет этот поток, молодые торопятся жить» [4]. Поэт надеется, что, торопясь жить, молодые люди будут стремиться сохранить то, что чтили предки. Не будет памяти – разрушится корень жизни.

Составляющие внешней структуры книги: подзаголовок, эпиграф, посвящение читателю, три озаглавленные главы, эпилог. В первой главе «Врастание» – 26 произведений, из них 21 стихотворение, 1сказка, 3 миниатюры, 1 цикл. Произведений с названием  19, без названия – 7. Во второй главе («Белые крики») 26  произведений, из них 15 стихотворений, 3 рассказа, 5 миниатюр, 2 цикла, 1 миниатюра с лирической вставкой. Произведений с названием 24, без названия – 2. В главе третьей («О Вечном») 24 произведения, из них 20 стихотворений, 3 миниатюры, 1 цикл. Произведений с названием 15, без названия – 9. Стихотворение, открывающее книгу, о первой встрече с землей, о первом дне жизни. Время прихода – весеннее раннее утро, согретое «особым» солнечным теплом. Начало – это дорога, в которой каждый найдет все, что необходимо, «дорога, которая предполагает быть «веселой», «быстрой», «вечной». Стихотворение, открывающее первую главу, не имеет названия, начинается со строк: «Сегодня, / / Когда дед разбудил тебя утром рано…». Оно, как и другие стихотворения, вошедшие в первую главу, раскрывает тему «начала дня, начала жизни, «врастания». В большинстве произведений второй главы («Белые крики») зафиксирован «мотив разлада». Метафорические названия книги, второй главы и цикла («Лесные боли») связаны общим смыслом. Лирический герой ощущает себя  органической частью живой природы. Через метафоры, которые использованы в заглавиях и эпиграфах поэт передает свое отношение к природному миру. Главу третью («О Вечном») открывает стихотворение «На святом бору». Заглавие содержит информацию о месте, о святых местах, где человек совершает определенные ритуалы, молится. После заглавия следует эпиграф: «Сегодняшние сородичи наши / / перестали посещать святые места. / / Изредка приходят сюда глубокие / / старики, забывающие слова молитв, / / да набредают случайные люди, / / раздевающие богов на сувениры» (Из письма к родственникам). Лирический герой верит, что боги услышат молитвы людей, несмотря на то, что они «разуты, «разграблены», «расстреляны». Лишь вера может спасти человека, спасти мир от надвинувшейся «катастрофы». Чтобы не сгинул народ, чтобы не было «сиротливо покинутых чумовищ», «разбитой ветрами колыбели», надо, считает поэт,  действовать: «И нет тебе прощенья, / / Если родина твоя / / Твоим бездействием превращена / / В разрушенные временем стоянки…».

Заглавие, посвящение и эпиграф, будучи «предтекстовыми компонентами», тесно связаны между собой и образуют «единый семантический, стилистический, ассоциативный комплекс» [5]. Обычно они находятся в отношениях последовательного уточнения. Поэт медленно вводит читателя в свой мир. Происходит превращение  «микроструктуры в макроструктуру». В первой главе достаточно много произведений, в заглавии которых (или в первых строках) сообщается время действия (14 произведений). Например, рассказ «О чем кукует кукушка (сказка бабушки Ненги)» содержит двойное название, в котором указано, о чем будет идти речь, кто является рассказчиком. В заголовке  задана информация о времени года, о весне, когда кукует кукушка. В названии стихотворения «На троллейбусной остановке» есть примечание, конкретизирующее место и время действия: «Москва. Троллейбус № 29. Ранним утром на конечной остановке «Стадион» «Динамо»…». Примечание подчеркивает достоверность повествования: «Стаю возле будки // На остановке, // Читаю обрывки бумажных фраз: // «Меняется…», // «Срочно меняем…», // «Разъезд…». Место и время действия указано и в стихотворениях «Первая кукушка», «В зимние каникулы», «Весенний триптих» и др. Немало произведений в книге посвящено бабушке: «Песня бабушки Ненги», «Бабушке Ненги» и рассказ «О чем кукует кукушка» («Сказки бабушки Ненги»). Данные заглавия сходны с посвящениями. Именно от бабушки поэт слышал многие песни, сказки, загадки и т.д. Мотивы боли, утраты уже заданы в заглавиях многих стихотворений второй главы: «Пожароопасная ситуация», «Облако в нефти», «Причитания Старого Усти», «Мутация», «Причитания старой Ымчи над письмом от сына» и т.д. В заглавиях многих произведений вынесены вопросы: «Что со мной происходит?», «За что?», «Как прикажете называть?». Данные названия не предупреждают, а утверждают: трагедия произошла, впереди – катастрофа. Миниатюры с названиями в форме вопросов и заканчиваются теми же вопросами: «Мне в затылок кричит / / Что со мной происходит?»; «Вот лежу я на окраине погоста вырытый чьим-то хулиганством-любопытством, и корявая незаконченная мысль скребется в насквозь иссушенном черепе: «За что так-то?»; «Когда он заезжает ко мне в стойбище, и когда наш разговор заходит слишком далеко, он меня в лицо называет лесным диким человеком. А как мне прикажете его называть?».  Вопросы создают ощущение живого общения лирического героя с читателем. В третьей главе немало стихотворений, в заглавии которых заявлен мотив одиночества: «Холодный бульвар», «Твой самолет улетел», «Одиночество», «Опустел…». В книге можно выделить структурно-семантические типы заглавий по принципу соотношения их с внетекстовой реальностью. Это заглавия, обозначающие место действия («Весна у колодца», «На троллейбусной остановке»); время (почти все стихотворения в первой главе: «Сегодня», «Утро», «В зимние каникулы» и т.д.); жанрово-родовую память («О чем кукует кукушка. Сказка бабушки Ненги», «Весенний триптих», «Песня оленевода», «Письмо», заглавия стихотворений из цикла «Из «Медвежьего игрища» и т.д.).

Источники эпиграфов разнообразны. Это пословицы, сказки, приметы, разговоры по душам, воспоминания, письма. Например: «Если весной кукушка закукует / / раньше, чем загремит первый гром, / / то нынче будет много рыбы». (Ненецкая примета). Поэт часто обращается к фольклорным текстам. «У нас, лесных ненцев, - пишет Ю. К. Вэлла, -  многие вести, сказки, плачи, песни пелись, то есть исполнялись, под народную мелодию или в форме интонационных стихов-наговоров (например, разговор с богами). Разговорным же языком пользуются в повседневной жизни, он беден, не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха, от него ни жарко, ни холодно. Разговорным языком невозможно рассказать сказку, спеть песню, а обычный разговор о дровах, о пище, о деньгах оскверняет художественный язык» [6].

В эпиграфе к стихотворению «Песня бабушки Ненги» читаем: «Что бы ни делала бабушка, / / всегда пела песни. / /  Эту она пела, / / когда шила для меня обувь». В книге «Белые крики» очевидна связь: заголовок-эпиграф-текст. Например, стихотворение озаглавлено «Песня бабушки Ненги». В эпиграфе речь идет о той же бабушке, которая всегда пела песни. И далее следует именно та песня, о которой говорится в заголовке и в эпиграфе. Бабушка для поэта средоточие мудрости и памяти о предках. В эпиграфах первой главы обозначено внутреннее пространство лирического героя. Знаки «своего» пространства: чум, небо. Мир всегда и каждому открыт, как чум любого ненца. В эпиграфе к стихотворению «Разноцветное небо» читаем: «...Распахнул охотник свой  / / темный чум. / / Вздохнул широко. / / Влетело в чум небо. Превратилось / / оно в достаток и счастье. – Так до сих / / пор и живет с человеком». (Из сказок бабушки Ненги).

В эпиграфах ко второй главе, как и в заглавиях, отражено вторжение «чужого»:   «Ежегодно весной, во время  / / паводка,  по реке Варьегану со / / стороны Повховского / / месторождения плывет толстая  / / пленка нефти. Нам стало очень / / трудно жить... » (Из заявления местных жителей в исполком Аганского сельского Совета), «Там, где раньше были конюшня и коровник, где, помню, когда-то раздавалось звонкое, как колокольчик, ржание первого колхозного жеребенка, сейчас упирается в мое небо сваренная из ржавых железных труб, небрежно покосившаяся, высокая башня радиолинейки». Мир поэта, его пространство покрыто «толстой пленкой нефти», окружено «чужим»: «Железо и небо… / / Трубы и солнце… / / Цистерны и облака…». В третьей главе стихотворение  «Сестра» открывает эпиграф: «Опустевшее гнездо как брошенное / / чумовище — в нем не ночует даже / /  студеный ветер». (Ненецкая пословица). Бабушка наставляет свою внучку: «Очаг – лицо хозяйки». Если молодая девушка умеет обращаться с огнем, умеет разжечь очаг, значит, она готова «стать хозяйкой большой семьи». Соотнесение  заглавия, эпиграфа и содержания стихотворения утверждает, что это произведение не просто о сестре, а о продолжении рода, о сохранении традиций, о преемственности поколений.

В каждой главе есть циклы, все циклы озаглавлены и имеют разное количество произведений, включенных в циклы. В первой главе – «Весенний триптих» (3 стихотворения), во второй главе – «Лесные боли» (6 стихотворений и 1 рассказ), «Осенний триптих» (3 миниатюры), в третьей главе – «Из Медвежьего Игрища» (9 стихотворений). Произведения всех глав заключают в себе «единую авторскую эмоцию» (В.А. Сапогов). Например, глава первая – эмоция радости наступившему утру, человек наблюдает, как «просыпается солнце», и лицо свое не прячет от «несущего удачу дождя». Лирический герой устремляет свой взор на небо. В цикле «Весенний триптих» три стихотворения, посвященных небу. Между названиями стихотворений и общим названием цикла есть смысловая связь («Весенний триптих» – «Разноцветное небо» – «Такое разное небо» – «Вечное небо»). Весна – это время, когда раскрывается небо после долгой, туманной, холодной зимы. Во всех циклах произведения объединены общей темой, мотивами. Заглавия фиксируют тему стихотворений, обуславливают целостность цикла.

Книгу завершает эпилог, в котором лирический герой отстаивает свое право и право всего живого на земле на то, чтобы жить, любить, творить и мечтать:  «Разве птицы не хотят жить? / / Разве звери не хотят жить? / / Разве земля жить не хочет? / / Разве ты не хочешь жить? / / Разве я не хочу жить?.. / / Хочу! / / Еще как хочу!».  Он стремится жить в гармонии с окружающим миром: «Пусть живет во мне теплый снег. / / Пусть живет во мне добрый лес. / / Пусть живет во мне доверчивая тундра. / / Пусть живет во мне вечная жизнь — / / Жизнь как хорошая песня, / / Как чудесная сказка».

Примечания

1. Мирошникова, О.В. Лирическая книга: архитектоника и поэтика (на материале поэзии последней трети XIX века). Омск, 2002. С. 79.
2.  Кржижановский, С. Поэтика заглавий // Собрание сочинений в пяти томах. Т 4. Санкт-Петербург, 2006. С. 7.
3. Вэлла, Ю.К. Белые крики. Книга о вечном. Сургут, 2000. С. 8.
4. Там же. С. 7.
5. Кузьмина, Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. М., 2009. С. 146.
6. Вэлла, Ю.К. Белые крики. Книга о вечном. Сургут, 2000. С. 7.