"Проект туберкулез"
проект

ГБПОУ ДЗМ «МК №5» ОП №2

История открытия туберкулезной палочки Робертом Кохом.

Специальность: Стоматология ортопедическая

Выполнили обучающиеся группы 101С:

Огнева Екатерина Алексеевна

Ковалева Анастасия Андреевна

Кокорич Томислав Влаткович

Богомолов Михаил Иннокентьевич

Руководитель: преподаватель Корнеева Наталья Федоровна

2

     24 марта 1882 года в Берлине состоялось заседание физиологического общества.Маленький морщинистый человек в золотых очках встал и, близоруко склонившись над своими рукописями, стал их нервно перелистывать. Голос его чуть заметно дрожал, когда он начал наконец свой доклад.

     С поразительной скромностью Кох рассказал этим людям правдивую историю о том, как он долго и упорно искал этого невидимого убийцу одного из каждых семи умирающих человеческий существ.

     Кох энергично взялся за работу. Первый кусок туберкулезной ткани он достал из одного 36-ти летнего рабочего. Этот человек три недели назад был абсолютно здоров, затем вдруг начал кашлять, в груди у него появились слабые боли, и он стал положительно таять на глазах. Через 4 дня по поступлению в больницу бедный парень скончался. При вскрытии его ткани оказались усеянными маленькими серовато-желтыми пятнышками, похожими на просеянные зерна.

     Кох мелко искрошил прокипяченным ножом желтоватые бугорки из внутренностей умершего рабочего. Хорошенько их растер и впрыснул в глаза многочисленным кроликам и под кожу целому стаду морских свинок.

     «Что если попробовать окрасить эти ткани какой-нибудь сильной краской, может быть, тогда он покажется?»

    Однажды он вынул свои препараты из красящей ванны, положил один из них под линзу, навел микроскоп на фокус, и дивная картина

3

развернулась перед его глазами. Среди разрушенных клеток больного легкого там и сям лежали скопления мелких, бесконечно тоненьких палочек, окрашенных в синий цвет.

     Методически, с пресущей ему добросовестностью, Кох занялся окрашиванием бугорков из всех частей тела умершего рабочего, и всякий раз синяя краска показывала ему этих тоненьких изогнутых бацилл, не похожих ни на одну из тех, которых он сотни раз видел во внутренностях людей и животных, больных и здоровых.

     С привитыми кроликами и свинками стало твориться что-то неладное. Морские свинки уныло жались к углам своих клеток; их бархатные шубки растрепались; их маленькие подвижные тельца стали быстро худеть, превратившись вскоре в мешки с костями. У них появился жар, они совсем притихли и безучастно смотрели на прекрасную морковь и свежее сено и наконец погибли одна за другой. А когда эти безвестные мученики погибли – во имя коховской любознательности и страдающего человечества, маленький охотник за микробами укрепил их трупы на препаровальном столе, обильно смочив их раствором сулемы и с холодной, бездушной аккуратностью вскрыл их внутренности стерилизованными инструментами.

     И внутри этих несчастных зверьков Кох нашел те же самые бугорки, которыми были усеяны внутренности рабочего. Он погрузил эти бугорки на своих неизменных стеклышках в ванночке с синей краской и всюду, в каждом препарате, находил те же самые изогнутые палочки, которые он увидел впервые в окрашенном легком умершего рабочего.

     «-Да, я поймал его!»

4

    Но я еще недостаточно убежден, я должен взять этих микробов из погибших животных, вырастить их на нашем мясном желатине и получить чистые колонии этих бацилл, культивировать их в течении нескольких месяцев, чтобы совершенно отделить от других микробов, и только тогда, если я привью такую культуру хорошему, здоровому животному и оно заболеет туберкулезом, тогда…- и на серьезном морщинистом лице Коха промелькнула улыбка.

     Пробуя всевозможные комбинации, какие только могли прийти ему в голову, Кох пытался вырастить чистую культуру бацилл на своем бульонном желатине. Он приготовил для них дюжину различных сортов бульона; он выдержал свои пробирки и при комнатной температуре, и при температуре человеческого тела, и при лихорадочной температуре. Он использовал для своих опытов легкие морской свинки, кишевшими туберкулезными бациллами и не содержавшими в себе никаких других микробов; он сеял кусочки этих легких в тысячи пробирок и колбочек, но в конце концов из всей работы ничего не вышло. Эти нежные, непрочные бациллы, пышно произраставшие в тропических садах больного животного организма, кишевшие роями в теле больного человека, отворачивали свои носы – если таковые у них были-от прекрасных бульонов и желе, которыми так усердно потчевал их Кох. Дело не ладилось.

     Наконец в один прекрасный день Кох понял причину своих неудач.

     «Затруднение заключалось в том, что эти бациллы могут произрастать только в организме живых существ, может быть, они почти полные паразиты. Нужно придумать для них такую питательную среду, которая как можно больше приближалась бы к условиям животного организма.

5

     Тут-то Кох и изобрел свою знаменитую питательную среду – свернутую кровяную сыворотку.

     В утро, когда погибла от туберкулеза одна из морских свинок, он вырезал из нее несколько серовато-желтых бугорков и ждал.

     «-Погоди, будь терпелив. Ты знаешь, что туберкулезным бациллам иногда требуются целые месяцы и год, чтобы убить человека. Может быть, они очень, очень медленно, но все же растут в твоей сыворотке.»

     Итак, Кох не выбросил своих пробирок и на 15-ый день снова подошел к термостату и увидел, что бархатистая поверхность студня покрыта какими-то крошечными блестящими пятнышками.

     Кох дрожащей рукой достал из кармана лупу и, посмотря сквозь нее одну пробирку за другой, увидел, что эти пятнышки представляют собой маленькие сухие чешуйки.

     И тут Кох наконец понял, что обрел тихую пристань на длинном тернистом пути своего странствования. Вот они, бесчисленные мириады этих бацилл, этих изогнутых палочек, которые он впервые выследил в легком умершего рабочего! Они неподвижны, но, несомненно, живут и размножаются; они изнеженны, прихотливы в своих вкусах и ничтожны по размеру, но в то же время они более свирепы, чем целые полчища гуннов, более смертоносны, чем десять тысяч гнезд гремучих змей.

     «-Теперь остается только впрыснуть эти бациллы, эту чистую культуру бацилл здоровым морским свинкам и разным другим животным; если они после этого заболеют туберкулезом, тогда уже не будет никаких сомнений в том, что эти бациллы являются возбудителями туберкулеза.

6

     Морские свинки быстро начинали чахнуть, слабеть и задыхаться и вскоре погибали одна за другой, пронизанные насквозь этими ужасными туберкулезными бугорками.

     Итак, последнее звено в длинной цепи опытов было пройдено, бацилла туберкулеза наконец выслежена и поймана.

     Здоровые люди безусловно заражаются этими бациллами, вдыхая их вместе с распыленной мокротой людей, больных туберкулезом. Нужно обязательно проверить, можно ли таким путем искусственно заразить здоровых животных.

     Он соорудил большой ящик, посадил в него морских свинок, мышей и кроликов и поставил его в саду под окном; затем он провел в окно свинцовую трубку, которая заканчивалась разбрызгивателем внутри ящика. В течении трех дней, по полу часу ежедневно, он сидел в своей лаборатории, раздувая меха, нагонявшие в ящик отравленный бациллами туман для находившихся там животных.

     Через 10 дней три кролика уже задыхались от недостатка драгоценного кислорода, который им не могли уже доставлять их больные легкие. На 25-ый день морские свинки так же покорно выполнили свою печальную роль: одна за другой они погибли от туберкулеза.

     В 1882 году весть о том, что Роберт Кох открыл туберкулезного микроба в тот же вечер выскользнула из маленькой комнаты физиологического общества; за одну ночь она пронеслась по телеграфным проводам до Камчатки и Сан-Франциско и наутро появились на первых страницах газет всего мира. И мир сразу помешался на Кохе.

7

     Преклоняем голову перед Кохом – человеком, реально доказавшим, что микробы являются нашими злейшими врагами, человеком, превратившим охоту за микробами в одну из важнейших отраслей науки, - перед этим славным полузабытым бойцом минувшего века, давшего так много блестящих научных открытий.

8

Поль де Крюи

Охотники за микробами

(перевод с английского О. Червонского)

Санкт-Петербург

ТИД Амфора, 2016. – 359 с. – (Серия «Новая Эврика»).