Цена эгоизма элиты в истории
статья

ИЗБАШ Н.В.

Новомосковский музыкальный колледж имени М.И.Глинки

ЦЕНА ЭГОИЗМА ЭЛИТЫ  В ИСТОРИИ.

Нынешний этап появления независимых государств  на постсоветском пространстве проходит через трудности становления не только новой государственности, но и через противоречия в процессе формировании национальной элиты. С этой точки зрения  уникальным  является исторический опыт Украины, которая в середине XVII века пережила нечто подобное тому, что характерно для истории современных  молодых государств. Отличие только в том, что волею судеб Украина сегодня получила всё  же  свою независимость и теперь  (как и другие молодые государства) проходит  мучительный процесс становления национальной элиты.

Богдан Хмельницкий сумел сплотить украинское общество перед конкретной внешней опасностью, в первую очередь польской. Он был, без сомнения, приверженцем украинской государственности. Но гетман гарантом государственности видел не народ, а лично себя.  И когда он тяжело заболел, перед ним возник противоречивый вопрос, – какой быть гетманской власти: наследственной или выборной. Хмельницкий принял решение превратить гетмана фактически в монарха. Он искренне полагал, что таким образом укрепит государство, хотя раньше гетман был только выборным главой казацкой республики.

Роковой стала ошибка славного гетмана, когда за три месяца до смерти (апрель 1657 года) он настоял в присутствии старшины на том, чтобы его сына Юрия назначили наследным гетманом. Эта идея не получила одобрения у большей части общества,  а 16-летний Юрий Хмельницкий (по словам Михаила Грушевского "неопытный полуголовок") оказался совершенно непригодным к такой власти.

Жестокий, мстительный, психически не совсем здоровый, он быстро превратился в игрушку в руках местной  и московской элиты, а потом, изменив московскому царю, перейдя на сторону  турецкого султана, пытался монастырской жизнью успокоить свою душу. Финалом его жизни стала постыдная казнь по приказу того же султана.

Несостоятельным, в вопросах создания национального государства, оказалось абсолютное большинство представителей тогдашней верхушки украинского общества – казацкой старшины, хотя она и выдвинула из своих рядов достаточно талантливых руководителей: Ивана Выговского, Петра Дорошенко, Юрия Немирича... Но роковой ошибкой политического истеблишмента Украины второй половины ХVII века было то, что он строил государство исключительно для себя – сословное, иерархическое, мечтая начать  закрепощение украинских крестьян, «по образу и подобию» Польши и России.      

А это  не могло не вызывать противодействия со стороны вольнолюбивой Запорожской Сечи, которая, в большинстве своем не понимала, что даже национальное государство их  уже  не спасет от крепостной зависимости.

Наиболее самостоятельными  политическими фигурами в этот период, который получил в истории Украины название «Руины^[1]»,  были Иван Выговский и Петр Дорошенко. Роковую роль в политической судьбе Выговского сыграли его польская ориентация и шляхетско-старшинские симпатии. Он  пытался, учитывая реалии того времени, добиться максимальной независимости  от Москвы при поддержке  Варшавы, которая обещала ему невмешательство в процесс закрепощения украинских  крестьян.

В сентябре 1658 года на переговорах с послами польского короля в Гадяче было подписано соглашение, по которому Великое княжество Русское (Украина) на правах автономной части вошло в Речь Посполитую.

А потом было участие украинского войска в победоносной  битве с русскими войсками  (при участии поляков и крымских татар) под Конотопом в июне 1659 года. Но даже эта победа не спасла гетмана Выговского от тех же поляков, через пять лет расстрелявших его без суда.

 Раскол между Гетманщиной, Сечью и Левобережной Украиной привел к гражданской войне. Выговский не сумел или не захотел преодолеть этих противоречий, чем блестяще воспользовалась Москва, поддержавшая сначала Мартына Пушкаря, потом Ивана Брюховецкого, Якима Сомка и Ивана Золоторенко. Польша, со своей стороны, сделала ставку на Павла Тетерю. Этот раскол в элите имел и социальный характер: старшина, казачество и крестьянство так и не нашли между собой общего языка.

И тогда в 60-70-тые годы ХVII века Петр Дорошенко сделал последнюю попытку объединить (пусть даже силой) Украину,   для чего он был вынужден искать поддержку только извне (у Османской империи) и признать впоследствии  её верховенство в обмен на военную помощь. Но это привело к кровавым, опустошительным турецко-татарским набегам на Правобережную Украину и к вмешательству Польши. Украина была разрушена, сотни тысяч людей бежали на Левобережье, а Правобережье стало руиной, – не в значении исторической эпохи, а как абсолютно опустошенная земля. Дорошенко был вынужден отречься от гетманской булавы.

В отличие от Выговского, Дорошенко не боялся пролить кровь своего народа. Но даже он ужаснулся, увидев страшные последствия гражданской войны. Следует отметить, что Украина в состоянии гражданской войны пребывала практически два десятилетия. Народ уже не верил каким-либо лозунгам и "союзникам".

После заключения «вечного мира» в 1686 г. между Россией и Польшей на Правобережье водворилась польская администрация, что сопровождалось жесточайшими расправами над уцелевшим населением, взбунтовавшимися "холопами'', которые теперь опять подпали под власть своих угнетателей-поляков. Терроризированное население бросало все и бежало или на Левобережье или на Запорожье. Богатейшие области от Днепра до Буга, южная Киевщина и Брацлавщина, превратились в почти обезлюдевшие пустыни. Только к концу 1687 г. наступило известное успокоение и жизнь начала входить в обычные рамки.

Ничто так не вредит делу создания государства, как эгоизм господствующей элиты, заботящейся исключительно о своих интересах, о своем благополучии, а также вопиющее социальное неравенство в обществе. Это было истиной три с половиной века назад, и остается таковой и сейчас. Эгоизм  украинской старшины не удалось прикрыть ни  национальными патриотическими лозунгами, ни громкими обещаниями, ни грязными интригами против соперников.