Новаторство поэзии И.Ф.Анненского (1855-1909).

Содержание.

1. Слово о поэте.

2. Анализ стихотворения “Смычок и струны”.

3. Лирическое “Я” поэта.

4. Критики о творчестве поэта.

5. Список  литературы.

Слово о поэте.

И.Ф.Анненский - замечательный поэт, который не только близко стоял к символистам, но и был и учителем преодолевших символизм акмеистов. Одновременно он же возвращал всю русскую поэзию к Пушкину. Николай Гумилев скажет о нем, служившем директором в Царском Селе:

                          К таким нежданным и певучим бредням

                          Зовя с собой умы людей,

                          Был Иннокентий Анненский последним

                          Из царскосельских лебедей.

Биография поэта. Иннокентий Федорович Анненский родился в Сибири, в Омске, 20 августа 1855 году, где в администрации края служил его отец. Мать его, Наталья Петровна Храмолина, согласно семейному преданию, происходила из рода Ганнибалов, предков Пушкина. В 1860 году семья Анненских возвратилась в Петербург. Здесь будущий поэт, тихий, скромный юноша, перенесший к тому же серьезную болезнь (она вселила в него вечную тревогу за сердце, способное, как маятник часов, любимый его образ, остановиться), окончил гимназию, затем историко-филологический факультет Петербургского университета.  После недолгой педагогической работы в Киеве Иннокентий Анненский, прекрасный знаток античной литературы,  в особенности трагедийного мира Еврипида (он перевел его почти целиком), возвращается в Петербург и становится директором Николаевской гимназии в Царском Селе, официальной резиденции императора.

Здесь с ним и познакомились Николай Гумилев и Анна Ахматов
тогда еще невеста Гумилева, справедливо увидев в этом строгом, замкнутом человеке живого преемника Пушкина, Тютчева, Фета. Они угадали, что вечно встревоженное, больное сердце  Анненского, совершавшего свой тайный подвиг во имя русской поэзии, - все из огня. «Он сказавший, что сердце из камня,/Знал, наверно: оно из огня»,-напишет позднее Анна Ахматова.

Предчувствия, увы, не обманули поэта: он умер внезапно 30 ноября 1909  года от разрыва сердца на ступенях Царскосельского вокзала, так не увидев изданной своей главной книги «Кипарисовый ларец».

Анненский создал столь богатый, эмоционально многосоставный
лирический мир -  в нем присутствует и боль, и совестливый разум и «тоска маятника»,  и ирония,- что  черпать из него могли многие.

Анализ стихотворения “Смычок и струны”.

Стихотворение “Смычок и струны”(1909),по свидетельству мемуаристов, было одним из самых любимых созданий И.Ф.Анненского. Будучи по возрасту намного старше всех других поэтов новых течений, он не любил демонстративных проявлений эмоций и обычно хорошо скрывал свои чувства под маской академической корректности. Однако, принимаясь за чтение “Смычка и струн”, поэт не мог сохранить будничного тона, присущего ему декламации собственных стихов.

…”Надрывным голосом, почти переставая владеть собой, произносил Анненский: “И было мукою для них, что людям музыкой казалось…”- вспоминал С.Маяковский. Очевидно, цитируем мемуаристом строчка воспринималась самим автором как эмоциональная кульминация, как смысловое ядро стихотворения.

Какой тяжелый, темный бред!

Как эти выси мутно-лунны!

Касаться скрипки столько лет

И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажег

Два желтых лика, два унылых...

И вдруг почувствовал смычок,

Что кто-то взял и кто-то слил их.

«О, как давно! Сквозь эту тьму

Скажи одно: ты та ли, та ли?»

И струны ластились к нему,

Звеня, но, ластясь, трепетали.

«Не правда ль, больше никогда

Мы не расстанемся? довольно?..»

И скрипка отвечала «да»,

Но сердцу скрипки было больно.

Смычок всё понял, он затих,

А в скрипке эхо всё держалось...

И было мукою для них,

Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил

До утра свеч.... И струны пели...

Лишь солнце их нашло без сил

На черном бархате постели.

1. Композиция стихотворения.

     Внешне стихотворение сочетает в себе признаки рассказа и            драматического диалога (сам Анненский называл свои стихотворения «пьесами»). «Повествовательный» этой лирической пьесы намечен пунктиром глаголов совершенного вида: « зажёг… взял… слил… не погасил… нашло». Интересно, что субъект этой череды действий обозначен предельно общо, неконкретно: сначала неопределённым местоимением «кто-то», а в финале – существительным  «человек», почти столь же неопределённым в контексте произведения. Восприятию читателя или слушателя предлагается лишь событийная рамка, как бы минимальная сюжетная мотивировка звучащего в «пьесе» диалога.

2. Смысл названия стихотворения.

    В качестве вечных знаков психологических отношений в нём использована пара  «Смычок и струны». Конкретность, вещественность этих предметов контрастирует с крайней зыбкостью человеческого присутствия. Происходит своеобразная инверсия отношений между субъектом и объектом: психологические качества – способность чувствовать, думать, страдать – переносятся на предметы. Сигнал этого переворота отношений – метафорическое использование слова « лики» по отношению к скрипке. «Два желтых лика, два унылых» при этом ассоциируются прежде всего с двумя деками скрипки: жёлтый лак их поверхности тускло отражает свет зажжённых свечей.

Однако благодаря импрессионистической, летучей манере «портретирования» однозначной связи между словом «лики» и конкретной деталью не возникает: ассоциативно оно связывается и с главными «действующими лицами» лирического события – смычком и струнами, и – шире – с любыми двумя тянущимися друг к другу существами.

3. Сюжет стихотворения.

     Лирический сюжет сосредоточен на двух связанных между собой предметах, но сами предметы истолкованы символически, вовлечены в психологическое движение  и потому сигнализируют о мире человеческих отношений. Этому способствует и форма драматического диалога, разворачивающегося в центральной части стихотворения.

«Реплики» драматического диалога имитируют прикосновение смычка к струнам. Кажется, что значение слов растворяется в звуковой имитации игры на скрипке. Строки будто пульсируют. Такое ощущение создаётся при помощи использования одно- и двусложных слов, звуковых повторов, сверхсемных ударений, а четырёхстопный ямб будто противодействует этому.

Миг переживаемого счастья  неотделим от импульса боли, рождаемого сознанием того, что счастье мимолётно. Мгновение гармонии – кратковременный мираж на фоне  «тёмного бреда» повседневности. Но стремление к гармонии неустранимо, даже если оно чревато гибелью, как неустранима роковая связь музыки и муки – таковы смысловые ассоциации, рождаемые движением стиха.

1. Тема стихотворения.

  Человек в поэтическом мире Анненского жаждет преодолеть своё одиночество. Стремится к слиянию с миром и с родственными ему душами, но вновь и вновь переживает  трагические разуверения в возможности счастья. Прежде всего потому, что не может отрешиться  от бремени собственного сознания. Автор передаёт это посредством приёмов недоумения и самоиронии. Череда тревожных вопросов, звучащих во второй – четвёртой строфах, поддерживает картину мучительной работы сознания.

5. Мотивы стихотворения.

   Раздельность и слитность становятся двумя внутренними мотивами стихотворения. Момент предельного напряжения между этими мотивами приходится на последние два стиха четвёртой строфы. Они связаны между собой контрастной парой  утвердительного «да» и противительного «но».

    Форма стихотворения отражает внутреннюю организацию произведения. Самое яркое тому подтверждение – фонетический ряд. Исключительное внимание к звуковому составу слов, к изысканным благозвучиям, ассонансам и аллитерациям – общее свойство поэзии символизма. Движение смысла – особенность лирики Анненского.

    6. Звукопись.

Первостепенная роль в звуковом ансамбле стихотворения принадлежит гласным «о» и «у» (ударным в словах заголовка). Характерно, что логические акценты приходятся на те слова, в которых ударными являются эти звуки ( « тяжёлый, тёмный, мутно-лунны, столько, струны»). Эти звуки будто противостоят друг другу, на этом противостоянии возникает эмоциональная кульминация. Два неслиянных голоса взаимодействуют: смычок и струны – носители голосов. Реальный эпизод игры на скрипке (точнее, его звуковая имитация) в третьей и четвёртой строфах  отмечен новой, нейтральной по отношению к взаимодействующим голосам оркестровкой: наиболее ответственные слова связаны с ассонансом на «а» и аллитерацией на «т» и «л» ( «ты та ли, та ли»;  «ластились, ластясь, трепетали»). Это и есть краткий миг мечты, мимолётного миража, разрушаемого вернувшимся сознанием: понимание восстанавливает разнозвучие.

  7. Пунктуация.

         Нельзя не сказать о череде многоточий в стихотворении. Она подчёркивает возвращение к исходной ситуации одиночества, раздельности. Сигнализируемые ими паузы готовя к финальной картине рассветной тишины.

8. Истолкование и восприятие.

        Современники поэта говорили, что Анненский « был весь неповторим и пленителен» (С.Маковский) Я думаю, что именно так можно сказать и о его творчестве. Отчуждённость от жизни, презрение к «здравому смыслу», мифотворчество, игра ума, неприятие реализма – это было определяющим в его постижении мира. Художник, поэт, творя слово своё и всё, что оно пробуждает в душе, творит единственную ценность – красоту иллюзии. Оттого и прекрасно, что невозможно. С горящими от любопытства глазами он проникает в самые тёмные, самые глухие закоулки человеческой души, для него ненавистно позёрство. Он пишет так, как чувствует. И это, по-моему, первостепенно.

Лирическое «Я» поэта.

Более всего значителен Анненский как поэт. Стихи начал писать с детства, но напечатал их впервые в 1904. «Интеллигентным бытием» своим Анненский, по его собственным словам, был всецело обязан влиянию старшего брата, известного публициста-народника Н. Ф. Анненского, и его жены, сестры революционера Ткачёва. В своей поэзии Анненский, как он сам говорит, стремился выразить «городскую, отчасти каменную, музейную душу», которую «пытали Достоевским», «больную и чуткую душу наших дней». Мир «больной души» — основная стихия творчества Анненского. По справедливым указаниям критики, «ничто не удавалось в стихах Анненского так ярко, так убедительно, как описание кошмаров и бессонниц»; «для выражения мучительного упадка духа он находил тысячи оттенков. Безысходная тоска жизни и ужас перед «освобождающей» смертью, одновременное «желание уничтожиться и боязнь умереть», неприятие действительности, стремление бежать от неё в «запой» труда, в «отравы» стихов и вместе с тем загадочная привязанность к будням, к повседневности, к «безнадёжной разорённости своего пошлого мира» — таково сложное и противоречивое мировосприятие и миропонимание, которое стремится внушить Анненский своими стихами.

Приближаясь этим «мировосприятием» из всех своих современников более всего к Фёдору Сологубу, формами стиха Анненский наиболее близок молодому Брюсову периода «русских символистов». Однако Анненский оставался верен «декадентству» в течение всей жизни, «застыл в своем модернизме на определённой точке начала 90-х годов», но зато и довёл его до совершенного художественного выражения. Стиль Анненского ярко импрессионистичен, отличаясь зачастую изысканностью, стоящей на грани вычурности, пышной риторики декадентства.

Анненского отличает особая пронзительная нотка жалости, звучащая сквозь всю его поэзию. Жалость эта направлена не на социальные страдания человечества, даже не на человека вообще, а на природу, на неодушевлённый мир страдающих и томящихся «злыми обидами» обиженных вещей (часы, кукла, шарманка и пр.), образами которых поэт маскирует свою собственную боль и муку. И чем меньше, незначительнее, ничтожнее «страдающая» вещь, тем более надрывную, щемящую жалость к себе она в нём вызывает.

Своеобразная литературная судьба Анненского напоминает судьбу Тютчева. Как и последний, Анненский — типичный «поэт для поэтов». Свою единственную прижизненную книгу стихов он выпустил под характерным псевдонимом «Ник. Т-о». И действительно, в течение почти всей своей жизни Анненский оставался в литературе «никем». Лишь незадолго до смерти его поэзия приобретает известность в кружке петербургских поэтов, группировавшихся вокруг журнала «Аполлон». Кончина Анненского была отмечена рядом статей и некрологов, но вслед за тем его имя снова надолго исчезает с печатных столбцов. В 4-й книге стихов Николая Гумилёва «Колчан» опубликовано стихотворение «Памяти Анненского».

Критики о творчестве поэта.

Уже в январе 1910 года появляется номер журнала "Аполлон", в котором представлены статьи Вячеслава Иванова, М. Волошина, Г. Чулкова. Эти авторы относят поэзию Анненского к символизму, из-за декадентской направленности лирики и возраста поэта, который соотносится с литераторами, которые имели непосредственное влияние на это течение.

В 1911 году выходит статья Н. Гумилева "Жизнь стиха", в которой отзывается об Анненском, как о поэте не отступающим от символизма, но Гумилев выделяет особую черту его поэзии, а именно обращает внимание на локальность сюжета лирики. Н. Гумилеву также принадлежит ряд рецензий, которые собраны в книге "Письма о русской поэзии", в которых он рецензирует "Кипарисовый ларец" и драмы Еврипида в переводе Анненского. В этих работах он высказывается о поэте, как о самобытном и зрелом.

После опубликования сборника «Кипарисовый ларец» К. Случевский так сказал об Анненском:

«Не только в жизни, но и в творчестве Анненский стоит особняком, особенно в лирике. Продолжая традиции XIX века (пейзажная лирика Ф. Тютчева, А. Фета, непонятность, отрывистость логики, использование разговорного языка в написании стихотворений), являясь “сыном” своего времени (использование символов, эстетика декаданса), он шагнул вперед в определении предмета лирического описания и способах его обрисовки».

Нельзя недооценить статью Л. Гинзбург "Вещный мир", которая помещена в книге "О лирике". Здесь большое место уделено вопросу об особенностях описания и построения мира лирического героя и его восприятия. Существует, также работа Е.А. Некрасовой "А. Фет, И. Анненский. Типологический аспект описания", где явным достижением, можно считать разработку самого вопроса, а также автор сформулировала основные художественные приемы, используемые поэтом.

Также, написаны ряд предисловий к сборникам стихотворений, среди них следует выделить таких авторов как М.Т. Латышев, И. Подольская, А.В. Федоров, В. Цыбин и другие. Эти работы несут обзорный характер и формулируют основные черты лирики, критики, переводческой деятельности И.Ф. Анненского. 

П.П Митрофанов, близкий друг поэта, работавший с ним долгое время в Николаевской Царскосельской гимназии, говорил: “Чтобы не погибнуть и иметь возможность жить, то есть думать и чувствовать, необходимо другое — сострадание к человеку, мука за брата своего. Анненский исповедовал эту мысль тайно в кругу друзей и явно в своих произведениях. Он выработал себе по этому поводу целую мистическую теорию: мир заключает в себе лишь известную сумму зла, и страдающие должны радоваться, если свалится на них лихая беда или лютая болезнь, они тем облегчают бытие всего человечества”

Таковы основные научные труды, посвященные творчеству поэта. Как видно, их не очень много и большинство из них несут обзорный характер, но существуют некоторые разночтения. Так, некоторые авторы считают Анненского декадентом (В. Иванов, М. Волошин, А. Пайман), а часть рецензентов находят только черты данного мироощущения (А.В. Федоров, И. Подольская, М.Т. Латышев). Часть из них относят поэта к символистам (Н. Гумилев, В. Иванов, А. Пайман, В. Сечкарев), а небольшое количество литературоведов выделяет особые черты, позволяющие назвать творческий метод автора отличающимся от основного течения его времени (Л. Гинзбург, А.В. Федоров, И. Подольская).

Анненский оставил после себя огромное литературное наследие: будучи впервые опубликованным в 49 лет, своим творчеством он смог определить вектор развития таких направлений в литературе, как акмеизм и футуризм (многие исследователи считают его стихотворение «Колокольчики» первым русским футуристическим произведением.) Своим учителем его признавали такие гении эпохи Серебряного века, как Б.Пастернак, В.Хлебников, В.Маяковский, О.Мандельштам, А.Ахматова, Н. Гумилев. В своё время А.В. Фёдоров, автор единственной монографии о творчестве Анненского, завершая свой разбор наследия поэта, отмечал: “Вопрос о той роли, которую для дальнейшей истории русской и русской советской поэзии сыграло искусство Анненского, в сущности, почти не освещён, но вопрос этот весьма реален”. Таким же “реальным” и неосвещённым он остаётся и поныне и будет оставаться до тех пор, пока не произойдёт действительное признание и раскрытие “страшной силы” небольшого по объёму творческого наследия поэта.»

Список литературы.

1. Чалмаев В.А.,Зинин С.А. Литература. 11 класс: Учебник для общеобразовательных учреждений: В 2 ч. Ч. 1. -8-е изд.-М.: ООО ТИД Русское слово - РС, 2009. – 456с.
2. Анненский И. Ф. Стихотворения / Сост., вступ. ст. и примеч. Е. В. Ермиловой. — М.: Сов. Россия, 1987. — 272 с. (Поэтическая Россия)
3. Анненский И. Ф. Стихотворения и трагедии / Вступ ст., сост., подгот. текста., примеч. А. В. Федорова. — Л.: Сов. писатель, 1990. — 640 с. (Библиотека поэта. Большая серия. Издание третье.)
4. Бреславец Т. И. Стихи И. Ф. Анненского и японская традиция // Вузовская наука начала XXI века : гуманитарный вектор : Юридические науки. Литературоведение. Языкознание. Психология : материалы I Всерос. науч. заоч. конф., Екатеринбург, апрель-май 2002 г. — Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2002. — С. 42-44.
5. http://ru.wikipedia.org/wiki/Анненский,_Иннокентий_Фёдорович
6. http://annenskiy.ouc.ru/