Сухомлинский В. А. О воспитании

Надо понимать движения детского сердца

Нет в мире более гуманных профессий, чем профессии врача и педагога. До последней минуты борется врач за жизнь человека, никогда он не даст почувствовать больному, что его состояние плохое, даже безнадежное. Это азбучная истина врачебной этики. Мы, учителя, должны развивать, углублять в своих коллективах нашу педагогическую этику, утверждать гуманное начало в воспитании как важнейшую черту педагогической культуры каждого учителя. Это целая область нашего педагогического труда, область почти не исследованная и во многих школах забытая, хотя о чуткости, гуманности, заботливости общих разговоров немало.

Я знаю работу многих школ, многих учителей, и это дает мне право утверждать, что слова о чуткости часто лишь провозглашаются и, не реализуясь на практике, превращаются в демагогию, болтовню. Можно ли говорить о чуткости, когда совершенно нормальный, здоровый ребенок из-за неуспеваемости по одному предмету остается на второй год? Можно ли говорить о чуткости в противоположном случае, когда, махнув на все рукой, учитель «натягивает» ребенку тройку, лишь бы не оставить на второй год? И в том и в другом случае - полное равнодушие к судьбе ребенка. И причина такого равнодушия - в незнании ребенка, в отсутствии прочного психологического фундамента работы педагогического коллектива. Для многих, очень многих учителей неуспевающий, отстающий ребенок - это тайна за семью печатями. Без знания души ребенка, особенностей его мышления, восприятия окружающего мира слова о чуткости остаются пустым звуком; без знания души ребенка нет педагогической культуры, нет научного руководства школой. (13, 11).

Дети живут своими представлениями о добре и зле, чести и бесчестии, человеческом достоинстве; у них свои критерии красоты, у них даже свое измерение времени: в годы детства день кажется годом, а год - вечностью. Имея доступ в сказочный дворец, имя которому- детство, я всегда считал необходимым стать в какой-то мере ребенком. Только при этом условии дети не будут смотреть на вас как на человека, случайно проникшего за ворота их сказочного мира, как на сторожа, охраняющего этот мир, сторожа, которому безразлично, что делается внутри этого мира. (10, 4)

Это не сентиментальность, когда ребенок считает, что игрушечный автомобиль с поломанным колесиком страдает от боли так же, как израненный птенец,- это отзывчивость, основа доброты и поэтичности. (14, 6)

У ребенка бывают свои - маленькие и большие - тревоги, огорчения, заботы, несчастья. Учитель, обладающий высокой эмоциональной культурой, сразу видит, что у ребенка что-то не в порядке. Это видно прежде всего по глазам... Заметив, что у ребенка не все благополучно, чуткий учитель не станет сразу же расспрашивать. Но он найдет способ как-то дать понять, почувствовать ребенку, что он, учитель, догадывается о его сердечной тревоге... А наедине можно и расспросить. Но если педагог убедился, что ребенок нуждается в помощи, остаться в стороне или забыть о ребенке - значит нанести ему новую травму. (13, 3)

Бывает, что у ребенка какая-нибудь пустяковая, с точки зрения взрослого, обида; например, кто-то спрятал его игрушку... Но нельзя забывать, что у детей свои масштабы измерения радостей и горестей, добра и зла. Учитель-гуманист никогда не забывает, что он сам был ребенком. Надо войти в положение ребенка, разделить с ним его горе, помочь ему. Нередко бывает, что самая желанная и дорогая для ребенка помощь - это сочувствие, сострадание, сердечное участие. Равнодушие же, безразличие потрясает ребенка... (13, 3)

...До тех пор, пока ребенка не удалось увлечь детскими радостями, пока в его глазах не пробудился неподдельный восторг, пока мальчик не увлекся детскими шалостями,- я не имею права говорить о каком-то воспитательном влиянии на него. Ребенок должен быть ребенком... Если, слушая сказку, он не переживает борьбу добра и зла, если вместо радостных огоньков восхищения у него в глазах пренебрежение,- это значит, что-то в детской душе надломлено, и много сил надо приложить, чтобы выпрямить детскую душу. (10, 32)

Где-то в самом сокровенном уголке сердца у каждого ребенка своя струна, она звучит на свой лад, и чтобы сердце отозвалось на мое слово, нужно настроиться самому на тон этой струны. Я уже не раз замечал, какие тяжелые переживания рождаются в детском сердце, когда ребенок чем-то встревожен, огорчен, а воспитатель не знает об этом. Сумею ли я знать, чем живет ребенок каждый день, что у него на душе? Буду ли я всегда справедлив с детьми? (10, 83)

Справедливость - это основа доверия ребенка к воспитателю. Но нет какой-то абстрактной справедливости - вне индивидуальности, вне личных интересов, страстей и порывов. Чтобы быть справедливым, надо до тонкости знать духовный мир каждого ребенка. Вот почему дальнейшее воспитание представлялось мне как все более глубокое познание каждого ребенка. (10, 83)

Чем ближе я знакомился с будущими воспитанниками, тем больше убеждался, что одной из важных задач, которые стоят передо мной, является возвращение детства тем, кто в семье лишен его.

...Я знал несколько десятков таких детей. Жизнь утвердила убеждение в том, что если маленькому ребенку не удается возвратить веру в добро и справедливость, он никогда не может почувствовать человека в самом себе, испытать чувство собственного достоинства. В подростковом возрасте такой воспитанник становится озлобленным, для него нет в жизни ничего святого и возвышенного, слово учителя не доходит до глубины его сердца.

Выпрямить душу такого человека - одна из наиболее трудных задач воспитателя; в этом самом тонком, самом кропотливом труде происходит, по существу, главное испытание по человековедению. Быть человековедом - значит не только видеть, чувствовать, как ребенок познает добро и зло, но и защищать нежное детское сердце от зла. (10, 17)

В годы детства каждый человек требует участия, ласки. Если ребенок вырастает в обстановке бессердечности, он становится равнодушным к добру и красоте. Школа не может в полной мере заменить семью и особенно мать, но если ребенок лишен дома ласки, сердечности, заботы, мы, воспитатели, должны быть особенно внимательны к нему. (10, 78)

Встречая детей, я каждый день всматривался в их лица. Печальные глаза ребенка - что может быть более трудное в сложном процессе воспитания. Если в детском сердце горе, ребенок только... присутствует в классе. Он - как туго натянутая струна: притронешься неосторожно - причинишь боль. Каждый ребенок переживает горе по-своему: одного приласкаешь - и ему станет легче, другому ласковое слово причиняет новую боль. Педагогическое мастерство в таких случаях заключается прежде всего в человеческой мудрости: умей щадить больное сердце, не причиняй воспитаннику нового горя, не прикасайся к ранам его души. Потрясенный горем, охваченный смятением ученик, конечно, не может учиться так, как он учился раньше; горе накладывает отпечаток на его мышление. Самое главное для учителя - это прежде всего видеть детское горе, печаль, страдания. Видеть и чувствовать детскую душу. В том, как учитель относится к горю ребенка, насколько способен он понимать и чувствовать детскую душу - заключается основа педагогического мастерства. (10, 201)

Надо прежде всего понимать движения детского сердца. Этому невозможно научиться с помощью каких-то специальных приемов. Это дается лишь благодаря высокой эмоционально-нравственной культуре педагога. Какими бы истоками ни питалось детское горе, у него всегда есть что-то общее: грустные, печальные глаза, в которых поражает недетская задумчивость, безучастность, тоска, одиночество. Ребенок, переживающий несчастье, не замечает игр и развлечений товарищей; ничто его не может отвлечь от горестных мыслей. Самая тонкая и доброжелательная помощь маленькому человеку - это разделить его горе, не прикасаясь к глубоко личному, сокровенному. Грубое вмешательство может вызвать озлобленность, а советы не унывать, не отчаиваться, держать себя в руках, если за ними нет подлинно человеческого чувства, воспринимаются детьми как неуместная болтливость... (10, 201)

Нет сомнения, что школы-гиганты - это вообще нежелательный организационный путь воспитательной работы. И меня, откровенно говоря, тревожит, когда я вижу, как в печати с одобрением рассказывается об архитектурных проектах новых школ на 2200 учащихся и более. В больших школах, насчитывающих больше тысячи детей, я советовал бы продумать меры, создающие специальные условия для уютной, «семейной» атмосферы, скажем, в каждом коллективе параллельных классов, предотвращающей шум, беготню, толчею. Это элементарная предпосылка педагогической культуры. (13, 8)

Если бы меня спросили, что самое трудное в нашей работе, я бы ответил: говорить с ребенком о его отце и матери. Здесь малейшее неумение, оплошность, неточность могут привести к пагубным последствиям. (18)

...Бывают такие обстоятельства, когда перед ребенком как будто бы острое лезвие ножа: он в ужасе, все в нем замирает. Такое чувство переживается в минуту обнажения тех интимных семейных взаимоотношений, которые ребенку хочется прикрыть, спрятать.

Вот почему мне хочется сказать отцам: знайте и помните - дети переживают ваше падение, как свое личное горе, воспринимают вашу радость, как свою. Берегите же детскую любовь к человеку, укрепляйте веру в человека. (18)

Жизненный путь от детства к отрочеству должен быть путем радости, бодрости - это одно из самых важных правил всей системы нашей воспитательной работы. Радость как источник оптимистической уверенности ребенка в своих силах является условием того богатства действительных отношений к окружающему миру, без которого не может быть духовного развития... (6, 33)

Я не могу без сердечной боли думать о том, что во многих школах сидят за партами где-то сзади, как отверженные, угрюмые, раздражительные или же равнодушные ко всему отстающие, второгодники. Нельзя допускать, чтобы они ушли из школы ожесточившимися или равнодушными к знаниям! Если нормальный человек ни в одном предмете не достиг успехов, если у него нет любимого предмета, значит школа не настоящая. (14, 8)

Глубоко ошибаются те, кто видит гуманность в ровном, сдержанном тоне учителя, подкрашивающего при этом свои поучения сиропом доброты. Доброта - это не тон и не специально подобранные слова. Подлинный воспитатель - всегда человек широкого эмоционального диапазона, он глубоко переживает и радость, и огорчение, и тревогу, и возмущение. Если дети чувствуют в этих человеческих страстях своего наставника правдивость - это и есть настоящая доброта. (13, 3)

Подлинный воспитатель редко говорит своим питомцам: будьте хорошими. Доброту его души воспитанники чувствуют в глубокой правдивости и искренности. Подлинная доброта - это правдивость. Она далеко не всегда бывает приятной. Часто правда бывает горькой, тревожной, в ней - огорчение и обида. Но самая горькая правда утверждает в душе ребенка стремление быть хорошим, потому что доброта - а правдивость это и есть подлинная доброта - по самой своей природе никогда не унижает человеческого достоинства. (13, 3)

Великий русский педагог К. Ушинский писал, что мы можем сильно любить человека, с которым постоянно живем, и не ощущать этой любви, пока какое-нибудь несчастье не покажет нам всю глубину нашей привязанности. Человек может прожить всю жизнь и не знать, как сильно он любил свое отечество, если случай, например долговременное отсутствие, не обнаружит для него самого всю силу этой любви. Я вспоминаю эти слова каждый раз, когда длительное время не вижу детей, не чувствую их радостей и огорчений. С каждым годом у меня все больше крепло убеждение: одна из определяющих черт педагогической культуры - это чувство привязанности к детям. Но если чувству, по словам К. Станиславского, «приказывать нельзя», то воспитание чувств учителя, воспитателя является самой сущностью высокой педагогической культуры. (10, 10)

Нравственные ценности - основа духовности

В век потребительства, когда не только ребенок, но даже взрослый человек «хочет все и сразу», считая, что высшим смыслом человеческой жизни является получение удовольствия, вечное блаженство, успех, богатство, радость, – гласом вопиющего в пустыне звучат слова о возрождении духовности. По-моему, мы очень лукавим, когда одинаково важными целями воспитания  молодежи мы ставим такие, как успешность и духовность.

Как зарождается духовность, как она выращивается, из чего она складывается? Сейчас общим местом стало приравнивать духовность и религиозность: без основ православной культуры не существует духовности. Но история классической русской литературы приводит нам разнообразные примеры, подтверждающие, что нравственность, духовность имеют в своей основе множество составляющих. Понимание высших ценностей человеческой жизни постигается  постепенно: смысл жизни, счастье, труд, творчество, вера, служение,  подвиг. Человек к этому идет всю свою жизнь  и очень часто бывает, что многие понятия остаются невостребованными. Человек живет животной жизнью, жизнью растения, жизнью потребителя, не испытывая желания мыслить, творить, отдавать, жертвовать, пасуя перед малейшими трудностями.

Никто не поспорит, что азы человечности, духовности закладываются в самом раннем детстве. И нам думается, что начало вочеловечивания, постижения духовности  кроется в таком понятии как гуманизм. Именно  через любовь к родителям, своим близким, сверстникам, окружающим,  маленький человек, как только начинает отличать  себя от множества других людей, делает первые шаги к духовности. И здесь очень важно, какие первые жизненные впечатления  

получит ребенок в семье, какая среда будет воздействовать на формирование духовной или бездуховной личности.

Русский философ И.А. Ильин, возлагая серьезную ответственность на родителей, семью,  считает, что «ребенку не приходится выбирать и решать: отец и мать как бы образуют ту предустановленную для него судьбу, которая выпадает ему на его жизненную долю, и эту судьбу он не может ни отклонить, ни изменить — ему остается только принять ее и нести всю жизнь. То, что выйдет из человека в его дальнейшей жизни, определяется в его детстве и притом самим этим детством; существуют, конечно, врожденные склонности и дары, но судьба этих склонностей и талантов — разовьются ли они в дальнейшем или погибнут, и если расцветут, то как именно, — определяется в раннем детстве»[1].

И.А. Ильин рассматривает детство как «задел» на всю жизнь, который будет хранить человека в трудные минуты его жизни, давать ему силы и вдохновение на жизненном пути. «И действительно, все вредное, дурное, злобное, потрясающее или мучительное, что ребенок воспринимает в этот первый, роковой период своей жизни, — все причиняет ему душевную рану (“травму”), последствия которой он потом влачит в себе через всю жизнь …И обратно, все то светлое, духовное и любовное, что детская душа получает в эту первую эпоху, приносит потом, в течение всей жизни, обильный плод.»[2] После периода душевной теплицы должен наступить период душевной закалки, и этот процесс даётся ему тем легче, чем меньше травм он вынес из первого периода.

В книге «Археология детства. Психологические механизмы семейной жизни» Издательство “Класс”, 2006 социальный психолог В.А.Ильин объясняет, что первопричина насилия, самоубийств, наркомании, пьянства, разрушенной карьеры, неудачной семейной жизни, душевных расстройств и, наконец, даже многих соматических заболеваний кроется в таком “проклятии”, полученном в детстве. Воистину: “Мир не только строится в детской, но и разрушается из нее; здесь прокладываются не только пути спасения, но и пути погибели”.[3]

Как же  детские впечатления влияют на судьбу и творчество человека? Обратимся к биографиям писателей, художественной литературе.

Н.В.Гоголь в письмах к родным не раз обращался к своим детским воспоминаниям: «Знаете ли вы, как важны впечатления детских лет? То, что в детстве только хорошая привычка и наклонность, превратится в зрелых летах в 

добродетель».[4]  Эту же мысль он проводит и в «Выбранных местах из переписки с друзьями»: «Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких, юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом».[5]

Детское  воспоминание  Ф.М.Достоевского было связано с простым мужиком Мареем. Именно оно  помогло ему на каторге не озлобиться и остаться человеком. Девятилетним мальчиком Достоевский, оказавшись в лесу, очень испугался волка: ему показалось, что кто-то кричит «Волк бежит!». Место было пустынное, рядом никого из людей, кроме работающего в поле мужика, не было. Мальчик выбежал из березняка и кинулся к большому, плотному мужику Марею. Весь в слезах, пожаловался на воображаемого волка. Мужик неожиданно для мальчика обнял его, приласкал и уверенно сказал, чтобы тот не боялся волка, потому что нет тут никакого волка.

«—Полно, родный. Ишь малец, ай!

Он протянул руку и вдруг погладил меня по щеке.

— Ну, полно же, ну, Христос с тобой, окстись. <…> …Ступай, а я те вослед посмотрю. Уж я тебя волку не дам! — прибавил он, всё так же матерински мне улыбаясь, — ну, Христос с тобой, ну ступай, — и он перекрестил меня рукой и сам перекрестился».

Далее Достоевский вспоминает: «Конечно, всякий бы ободрил ребёнка, но тут… случилось как бы что-то совсем другое, и если б я был собственным его сыном, он не мог бы посмотреть на меня сияющим более светлою любовью взглядом, а кто его заставлял? <…> Встреча была уединённая, в пустом поле, и только Бог, может, видел сверху, каким глубоким и просвещённым человеческим чувством и какою тонкою, почти женственною нежностью может быть наполнено сердце иного грубого, зверски невежественного крепостного русского мужика…»[6]

Это впечатление о мужике Марее помимо его воли осталось с ним на всю жизнь и вдруг неожиданно всплыло на каторге: «И вот, когда я сошёл с нар и огляделся кругом, помню, я вдруг почувствовал, что могу смотреть на этих несчастных совсем другим взглядом и что вдруг, каким-то чудом, исчезла совсем всякая ненависть и злоба в сердце моём. <…> Этот обритый и шельмоватый мужик, с клеймами на лице и хмельной, орущий свою пьяную сиплую песню, ведь это тоже, может быть, тот же самый Марей: ведь я же не могу заглянуть в его сердце». Литературовед М. М. Дунаев, комментируя эту историю,  пишет: «Воспоминание о детском страхе и ласковой доброте простого мужика, не умевшего жить вне памятования о Христе, спасло Достоевского».[7]

Многие произведения Ивана Сергеевича Шмелёва наполнены светлыми детскими воспоминаниями, которые помогли ему 

пережить разлуку с Родиной и многие беды, постигшие его в жизни. Счастливое детство было  той опорой, которая одухотворяла и поддерживала его в течение жизни.

Как убеждает жизненный опыт, детские впечатления бывают удивительно стойкими и без сомнения влияют на жизнь человека.

Л. Н. Толстой восклицает о своём детстве: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминания о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений».[8]

Только  одухотворенной любовью, трудом, терпением воспитывается нравственная личность. Как же мы, взрослые, педагоги, должны умело заботиться о бережном, нежном отношении к детской душе, чтобы не ранить ее злобой, непониманием, ложью, равнодушием и другими пороками, которые могут быть восприняты и пронесены через всю жизнь!

[1] RUL: http://www.paraklit.org/sv.otcy/I.Iljin/I.Iljin-Putj-duhovnogo-obnovleniya.htm#_Toc151871475

[2] RUL: http://www.paraklit.org/sv.otcy/I.Iljin/I.Iljin-Putj-duhovnogo-obnovleniya.htm#_Toc151871475

[3] RUL:  http://www.portal-slovo.ru/pedagogy/45324.php?PRINT=Y

[4] RUL:http://old.glinskie.ru/common/mpublic.php?num=117

Побуждение к труду души

Представьте себе, что музыкант взял в руки ненастроенную скрипку и стал играть... Ясно, что ничего у него не получится (да и не станет даже пробовать играть мало-мальски грамотный музыкант на ненастроенном инструменте). В школах же происходит странное явление: многие учителя пытаются воспитывать невоспитываемых. Воспитание же заключается прежде всего в том, чтобы вырабатывать, оттачивать у человека способность быть воспитываемым. Способность же быть воспитываемым - это чуткость души, чуткость сердца воспитанника к тончайшему оттенку слова воспитателя, к его взгляду, к жесту, к улыбке, к задумчивости и молчаливости... (20}

Гуманное отношение к ребенку означает понимание учителем той простой и мудрой истины, что без внутренних духовных усилий ребенка, без его желания быть хорошим немыслима школа, немыслимо воспитание. Настоящий мастер педагогического дела и понукает, и заставляет, и принуждает, но все это делает так, что в детском сердце никогда не угасает этот драгоценный огонек: собственное желание быть хорошим... Подлинный мастер, даже упрекая, выражая недовольство ребенком, изливая свой гнев (учитель также имеет право быть гневным, как и любой эмоционально культурный, воспитанный человек),- даже в гневе всегда помнит: только бы не погасить у ребенка эту мысль - мысль о недостигнутой цели, о желанности достижения цели. (13, 3)

Я понимаю мастерство воспитания так, что каждое прикосновение воспитателя к своему питомцу является в конечном счете побуждением к труду души. Чем тоньше и нежнее оно, это побуждение, тем больше силы, исходящие из глубин души, тем в большей мере становится маленький человек воспитателем самого себя. (21)

Каждому вдумчивому педагогу известно, как сильно уязвляется самолюбие ученика, даже первоклассника, если он убеждается, что о нем думают хуже, чем он есть. И наоборот, если ребенок понял и почувствовал, что воспитатель и коллектив замечают и одобряют его личные достоинства, он прилагает усилия к тому, чтобы стать еще лучше. В этом детском стремлении, в этих нравственных усилиях и заключается, по существу, весь секрет педагогического мастерства. Никакой воспитатель не может утвердить в душе ребенка хорошее, если сам ребенок не стремится к этому. Но это стремление есть только там, где коллектив и воспитатель видят в ребенке прежде всего хорошее. (5, 12)

Самый характер, социальные основы нашего общества требуют, чтобы главной связующей нитью воспитателя и воспитанника были искренние желания: желание воспитанника стать лучше и желание педагога в и деть воспитанника лучшим, чем он есть сейчас. (12, 32)

...Причина бессилия воспитателя и даже коллектива перед трудным ребенком кроется не в том, что этот воспитанник неисправим, а в том, что самый процесс воспитания идет по ложному пути: воспитатель стремится только искоренять пороки, в лучшем случае предотвращает их возникновение. Опыт (во многих случаях горький опыт) убедил, что таким путем нельзя воспитать стойких нравственных убеждений... С первого дня пребывания в школе надо уметь увидеть к неустанно укреплять, развивать в ребенке все лучшее. (5, 4-5)

...Путь к сердцу ребенка пролегает не через чистую, ровную тропинку, на которой заботливая рука педагога только то и делает, что искореняет сорняки - пороки, а через тучное поле, на котором развиваются ростки моральных достоинств... Пороки искореняются сами по себе, уходят незаметно для ребенка, и уничтожение их не сопровождается никакими болезненными явлениями, если их вытесняет бурная поросль достоинств. (5, 5)

Я горжусь своим педагогическим кредо: моими любимыми воспитанниками являются не послушные и безропотные, готовые со всем соглашаться и во всем повиноваться, а своенравные, волевые, беспокойные, иногда проказники и шалуны, но бунтари против зла и неправды, готовые отдать голову на отсечение, но отстаивать принципы, которые стали неотделимыми от их личности. Как бережно хранить, как заботливо лелеять надо в человеке эти порой незаметные с первого взгляда ростки - ростки души, готовой к мужественному и бескомпромиссному труду, к борьбе за правду, благородство. (21)

Юношескую непосредственность, задор, огонек надо заботливо хранить и лелеять. Это требует от воспитателя исключительного внимания и такта по отношению к ошибкам, опрометчивым шагам и решениям, вытекающим из эмоциональной насыщенности мыслей молодых людей. Эти ошибки никогда не могут касаться главного, принципиального, самого дорогого. Они, как правило, относятся к частностям, их нельзя преувеличивать... Огонь юношеской непримиримости к недостаткам, и особенно аморальным явлениям, нельзя подавлять, гасить. (6, 171)

Чтобы стать настоящим человеком, ученик должен прежде всего уважать самого себя, без этого уважения, без любви к красоте в самом себе немыслима человеческая культура, немыслима и нетерпимость ко всему, что унижает человека. Да, не надо бояться слов «любовь к самому себе» - это не самолюбование, а гордость, чистая вера в доброе начало в самом себе. Литература и должна пробуждать достоинство в человеке, интерес и уважение ко всему внутреннему, человеческому и в другом, и в себе. (14, 8)

Без самоуважения нет нравственной чистоты и духовного богатства личности. Уважение к самому себе, чувство чести, гордости, достоинства - это камень, на котором оттачивается тонкость чувств... Но чтобы воспитать в формирующемся человеке самоуважение, воспитатель сам должен глубоко уважать человеческую личность в своем питомце. (14, 2)

Есть учителя, которые стремятся устранять недостатки воспитанников прямым и, казалось бы, самым надежным путем: выставляют наружу детские слабости в надежде на то, что ребенок критически оценит свое поведение, «опомнится», будет стремиться стать хорошим. Но в подавляющем большинстве случаев это воздействие оказывается самым неудачным. Дело в том, что такой путь к детскому сердцу как бы обнажает, уязвляет его самые больные, самые чувствительные места: самолюбие, чувство личного достоинства, человеческую гордость. И естественно, что ребенок начинает защищаться. Особенно когда он убежден, что его горе приносит радость воспитателю.

А иногда, не чувствуя уважения со стороны взрослого человека и не умея доказать свое нравственное достоинство, ребенок ищет, чем бы напомнить о себе. И часто напоминает предосудительным поведением. (5, 14)

Желание быть первым в учении, в творческом труде - это благородная человеческая черта, которую воспитателю необходимо всячески развивать у питомцев. Наш педагогический коллектив стремится к тому, чтобы каждый воспитанник на определенном этапе своего духовного развития пережил ни с чем не сравнимую радость первенства.

Каждому нужна моральная поддержка, а особенно тем, кто в силу самых разнообразных обстоятельств чувствует себя посредственностью. В школе не будет ни одной посредственности, а значит, в жизни не будет ни одного несчастливого человека, если мудрость воспитателя «докопается» до «творческой жилки» в каждом воспитаннике и если его умело сказанное слово побудит к соревнованию творческих способностей. (14, 12)

Мы щадили самолюбие подростков тем, что избегали сравнения: вы учитесь хорошо, а вы - плохо. Оценка умственного труда людей, которые имеют разные способности, требует большого такта. Наша оценка знаний основывалась на желании каждого подростка стать лучше, на доверии к нам, педагогам, и на вере в нас. (12, 192)

...Моральные силы для преодоления своих слабых сторон (в том числе и неуспеваемости по тому или другому предмету) ребенок черпает в своих успехах, и как раз в той деятельности, в которой он может лучше всего проявить себя, раскрыть все свои духовные силы. Свою задачу воспитателей мы усматриваем прежде всего в том, чтобы заметить в каждом воспитаннике все наилучшее, развивать его, не ограничивать это наилучшее рамками школьной программы, поощрять самостоятельную работу - творчество. (5, 93)

Нельзя никогда ставить воспитаннику в упрек его возраст, физическую силу, как это, к сожалению, иногда делают некоторые педагоги («Ты уже большой, здоровый, выше матери и сильнее ее - почему же ты плохо учишься?» и т. п.).

Учащийся сам прекрасно осознает свои силы и возможности, и оттенок укоризны в характеристике этой стороны его личности часто угнетает его. Надо идти по другому пути: пробуждать у питомцев чувство гордости своими силами, а если у них встретились какие-нибудь затруднения, например в учении, подбодрить их, вселить уверенность в возможности преодоления трудностей. Проявлением уважения духовных и физических сил юношей и девушек, признанием их зрелости является, в частности, переход воспитателя в обращении к ним с «ты» на «вы». (6, 169)

...Следует иметь в виду некоторые подводные камни самой логики педагогического процесса: обучение проникнуто постоянной, повседневной проверкой (контролем), ежечасным сравнением успехов одного ученика с успехами другого. За всем этим таится опасность разочарования, неуверенности в своих силах, замкнутости, равнодушия, озлобления, то есть таких душевных сдвигов, которые приводят к огрублению души, утрате чуткости к... слову и красоте. Бывает, воспитатель удивляется: почему подросток в ответ на доброе слово грубит, почему он не понимает ласки? Да потому, что душу его огрубили, «закалили» недоверием, подозрительностью, ежедневными уколами в самое чувствительное место человеческой души - самолюбие. Видишь, мол, твой товарищ отвечает на пятерку, а ты троечник. Как же тебе не стыдно, да и есть ли у тебя хоть капля самолюбия? Слов этих может и не быть, но подтекст часто бывает именно таким. Постоянная апелляция к самолюбию приводит к одеревенению, пригашению самолюбия; сердце подростка словно бы покрывается льдом. Пытаться проникнуть в его сердце добрым словом - все одно что отогреть теплыми ладонями толстую льдину: она не отогреется, ее нужно растопить. (12, 191)

Как же обойти эти подводные камни воспитания? Мы всегда боялись дать почувствовать подростку, что не верим в него. Потому что, как только он это почувствует, научится виртуозно обманывать воспитателя и родителей, достигнет в этом деле утонченности. Неверие в человека словно парализует душу подростка, не оставляет в ней места для самостоятельных решений, напряжения волевых усилий для преодоления трудностей,- он привыкает все делать из-под кнута. Мы полагались на внутренние духовные силы человека: не стояли у него над душой, не держали его за руку, а предоставляли ему свободу выбора, и он выбирал как раз то, что мы от него ждали: напрягал волевые усилия, преодолевал трудности, переживая при этом уважение к самому себе. (12, 191)

Мы договорились (и никогда не нарушали этой договоренности): если подросток не выполнил задания потому, что чего-то не понял, не ошеломлять его сразу оценкой. Мы вообще не ставили неудовлетворительных оценок. «Если вы еще не поняли, поработайте, подумайте, выполните самостоятельно то, что нужно было выполнить вместе с классом» - такими были смысл и тон обращения. За доверие подростки платили нам искренностью и трудолюбием. Эти отношения были бы недостижимой мечтой, если бы весь дух школьной жизни не воспитывал у подростков чувства собственного достоинства и уважения к самому себе. Подчеркиваю, что на одних только уроках таких взаимоотношений достичь невозможно... (12, 191)

Все показное воспитывает в человеке лицемера. Но есть и более тонкое, завуалированное проявление этого зла - нарочитая преднамеренность, искусственность воспитательной ситуации. Это бывает тогда, когда маленький человек чувствует: педагог говорит со мной не потому, что ему интересно со мной говорить, а потому, что ему надо выполнить свой воспитательный прием, поставить «галочку». Эту искусственную ситуацию особенно безошибочно распознают подростки. Они не терпят такого воспитания.

Это одна из самых больших бед многих наших школ. Я бы назвал эту беду «ослиными ушами» воспитательного замысла. Торчат эти злосчастные уши, как их ни стараются прикрывать красивой прической «воспитательного мероприятия». А уж раз подросток чувствует нарочитость того, что ему говорят, раз он понял, что вы специально говорите с ним, чтобы его воспитывать,- душа его, образно говоря, застегивается на все пуговицы, замыкается. (13, 7)

Как известно, педагогический эффект любого воспитательного явления тем выше, чем менее ребенок чувствует в нем замысел педагога. Эту закономерность мы считаем средоточием педагогического мастерства, основой умения найти путь к сердцу ребенка, подойти к нему так, чтобы любое дело, в которое он вовлекается, становилось для него потребностью, страстью, мечтой, а воспитатель - его товарищем, другом, единомышленником. (11, 15)

Рассказами о В. И. Ленине и ленинских идеях я стремился прежде всего вдохновить подростков мыслями о служении народу. Наивысшее личное счастье - бороться за что-то более значительное, чем личные интересы. (12, 226)

Я твердо верю в силу воспитания

Три тысячи семьсот страниц в записных книжках, которые я веду всю свою учительскую жизнь. Каждая страница посвящена одному человеку - моему ученику...

Три тысячи семьсот человеческих судеб... Здесь почти все взрослое население нашего села. Недавно мне захотелось полистать эти страницы... Каждый ребенок был миром - совершенно особым, уникальным.

Для меня было бы самым большим наказанием, если бы подросток прошел через мою жизнь, не оставив следа ни в памяти, ни в сердце. Если он уходит от тебя серым, безликим,- значит, ты не сумел ничего оставить в нем. И вряд ли для учителя может быть что-либо печальнее такого финала. Ибо все, что мы называем воспитанием, есть великое творчество повторения себя в Человеке. (24) ( В конце сборника напечатан список книг, журналов и газет, из которых приводятся цитаты. Первая цифра отсылает к названию, вторая-к номеру журнала или на страницу книги. )

Что самое главное было в моей жизни? Без раздумий отвечаю: любовь к детям. (10,3)

Альфой и омегой моей педагогической веры является глубокая вера в то, что человек таков, каково его представление о счастье. (29)

Подлинно коммунистическое воспитание - это прежде всего забота о настоящем человеческом счастье, то есть о жизни во имя идеи, идеала. (29)

Свою миссию воспитателя я вижу в том, чтобы формировать тружеников мысли, чтобы примером для подражания был для подростков образ В. И. Ленина. Овладевать знаниями по-ленински, дорожить знаниями по-ленински - это один из краеугольных камней гражданского воспитания на уроках. (12, 226)

В идеях Великой Октябрьской социалистической революции источник одного из самых важных и ценных нравственных качеств нового человека - его устремленности в будущее. (7, 80)

Воспитательный идеал советской школы ярко выражен в Программе КПСС. В человеке, которого мы воспитываем, должны сочетаться нравственная чистота, духовное богатство, физическое совершенство. Мастерство и искусство воспитания заключается в том, чтобы перед глазами воспитателя всегда было яркое представление о сущности этой гармонии. Коммунистический человек - не механическое сложение всех добрых черт и качеств, а сочетание их в гармоническом единстве.

...Чем лучше становится жить, чем больше ценностей бытового характера и духовной культуры предоставляется в распоряжение молодого поколения...тем труднее воспитывать, тем больше возрастает ответственность всех, причастных к воспитанию... (2, 143)

Детство - важнейший период человеческой жизни, не подготовка к будущей жизни, а настоящая, яркая, самобытная, неповторимая жизнь. И от того, как прошло детство, кто вел ребенка за руку в детские годы, что вошло в его разум и сердце из окружающего мира,- от этого в решающей степени зависит, каким человеком станет сегодняшний малыш. (10, 11)

Детство - каждодневное открытие мира. Нужно, чтобы это открытие стало прежде всего познанием человека и Отечества. Чтобы в детский ум и сердце входила красота настоящего человека, величие и ни с чем не сравнимая красота Отечества. (29)

Нет в мире ничего сложнее и богаче человеческой личности. Ее всестороннее развитие, нравственное совершенство - цель коммунистического воспитания. Путь к достижению этой цели так же сложен, как и сам человек. (24)

Обсуждение конкретных жизненных судеб привело нас к проблеме гармонии педагогических воздействий. На мой взгляд, это одна из коренных, основополагающих закономерностей воспитания. Я далек от мысли, что она, эта проблема, решена в практике воспитательной работы нашей школы, но все же для ее решения и исследования сделано много. Сущность этой проблемы... заключается в следующем: педагогический эффект каждого средства воздействия на личность зависит от того, насколько продуманы, целенаправленны, эффективны другие средства воздействия. Сила красоты как воспитательного средства зависит от того, насколько умело раскрывается сила труда как воспитательного средства, насколько глубоко и продуманно осуществляется воспитание разума, чувств. Слово учителя приобретает воспитательную силу лишь тогда, когда действует сила личного примера старших, когда все другие воспитательные средства проникнуты нравственной чистотой и благородством.

Между воспитательными воздействиями существуют десятки, сотни, тысячи зависимостей и обусловленностей. Эффективность воспитания в конечном счете определяется тем, как эти зависимости и обусловленности учитываются, точнее, реализуются в практике. (10, 213)

...Любое воздействие на личность теряет свою силу, если нет сотни других воздействий, любая закономерность превращается в звук пустой, если не реализуются сотни других закономерностей. Педагогическая наука отстает в той мере, в какой она не исследует десятки и сотни зависимостей и взаимообусловленностей воздействий на личность. Она станет точной наукой, подлинной наукой лишь тогда, когда исследует и объяснит тончайшие, сложнейшие зависимости и взаимообусловленности педагогических явлений. (10, 214)

Механическое, бездумное претворение теоретического положения в факт практического опыта приводит к опустошению живой мысли учителя, выхолащивает из педагогического труда то, что составляет его сердцевину, его душу,- неповторимость жизненных явлений, радость обновления, которое приходит к педагогу с каждым новым поколением учеников, необходимость творчества.

Теория остается источником, питающим мастерство учителя, до тех пор, пока она живет в опыте. Живет - значит, обогащается, совершенствуется, ибо жизнь шлифует в ней новые грани и отбрасывает устаревшее, отжившее. Пока теория живет в опыте, преломляясь в творческом индивидуальном труде тысяч и тысяч педагогов, она развивается. Если же теоретические положения мыслятся как нечто вечное, неизменное, на все случаи годное, происходит ее окостенение. Теория становится догмой. (28)

Что такое учебно-воспитательный процесс? В нем три слагаемых: наука, мастерство, искусство... Воспитание в широком смысле - это многогранный процесс постоянного духовного обогащения и обновления - и тех, кто воспитывается, и тех, кто воспитывает, причем этот процесс характерен глубокой индивидуальностью явлений: та или иная педагогическая истина, верная в одном случае, становится нейтральной во втором, абсурдной - в третьем. Такова природа нашего педагогического дела. (13, 9)

Без научного предвидения, без умения закладывать в человеке сегодня те зерна, которые взойдут через десятилетия, воспитание превратилось бы в примитивный присмотр, воспитатель - в неграмотную няньку, педагогика - в знахарство. Нужно научно предвидеть - в этом суть культуры педагогического процесса, и чем больше тонкого вдумчивого предвидения, тем меньше неожиданных несчастий. (12, 50)

Воспитывает каждая минута жизни и каждый уголок земли, каждый человек, с которым формирующаяся личность соприкасается подчас как бы случайно, мимоходом. (14, 2)

Даже простое перечисление задач коммунистического воспитания позволяет понять связанные с ним трудности: ведь речь идет о завершении самой сложной из всех революций - революции в сознании людей. (8,9)

...Нельзя сводить духовный мир маленького человека к учению. Если мы будем стремиться к тому, чтобы все силы души ребенка были поглощены уроками, жизнь его станет невыносимой. Он должен быть не только школьником, но прежде всего человеком с многогранными интересами, запросами, стремлениями. (34)

Я глубоко убежден, что наиболее точным определением было бы следующее: процесс воспитания выражается в единстве духовной жизни воспитателя и воспитанников - в единстве их идеалов, стремлений, интересов, мыслей, переживаний. (13, 11)

Десятки, сотни нитей, духовно связывающих учителя и учащегося,- это те тропинки, которые ведут к человеческому сердцу, это важнейшее условие дружбы, товарищества учителя и учащихся. Мы добиваемся, чтобы учителя и учеников объединяла духовная общность, при которой забывается, что педагог - руководитель и наставник.

Если учитель стал другом ребенка, если эта дружба озарена благородным увлечением, порывом к чему-то светлому, разумному, в сердце ребенка никогда не появится зло. И если в школах есть насторожившиеся, ощетинившиеся, недоверчивые, а иногда и злые дети, то лишь потому, что учителя не узнали их, не нашли подхода к ним, не сумели стать их товарищами. Воспитание без дружбы с ребенком, без духовной общности с ним можно сравнить с блужданием в потемках. (9 78)

Кружок юных слесарей-моделистов... Здесь я не руководитель, а такой же ученик и рядовой труженик, как и все дети. Как это хорошо - быть товарищем, другом ребят, работать вместе с ними, радоваться успехам, выслушивать справедливые замечания мастера, если у тебя что-то не получается. Когда дети чувствуют в тебе равного, они открываются перед тобой, доверяют тебе то, что никогда не доверили бы, если бы ты был только их руководителем. (9, 77)

Научиться любить детей нельзя ни в каком учебном заведении, ни по каким книгам, эта способность развивается в процессе участия человека в общественной жизни, его взаимоотношений с другими людьми. Но по самой природе своей педагогический труд - повседневное общение с детьми - углубляет любовь к человеку, веру в него. Призвание к педагогической деятельности развивается в школе, в процессе этой деятельности. (7, 25)

...Быть хорошим учителем можно, только будучи хорошим воспитателем... Без участия в воспитательной работе вся педагогическая культура, все знания педагога являются мертвым багажом. (2, 75)

Я всегда стремился убедить учителей в том, что, если ты видишь ученика только из-за своего стола в классе, если он идет к тебе только по вызову, если весь его разговор с тобой только ответы на твои вопросы, никакие знания психологии тебе не помогут.

Надо встречаться с ребенком как с другом, единомышленником, пережить вместе с ним радость победы и горечь утраты. (11, 33)

Уже в первые годы педагогической работы мне стало ясно, что подлинная школа - это не только место, где дети приобретают знания и умения. Учение - очень важная, но не единственная сфера духовной жизни ребенка. Чем ближе я присматривался к тому, что все мы привыкли называть учебно-воспитательным процессом, тем больше убеждался, что подлинная школа- это многогранная духовная жизнь детского коллектива, в которой воспитатель и воспитанник объединены множеством интересов и увлечений.

Учение - это лишь один из лепестков того цветка, который называется воспитанием в широком смысле этого понятия. В воспитании нет главного и второстепенного, как нет главного лепестка среди многих лепестков, создающих красоту цветка. В воспитании все главное - и урок, и развитие разносторонних интересов детей вне урока, и взаимоотношения воспитанников в коллективе. (10, 8)

Каждый из нас должен быть не абстрактным воплощением педагогической мудрости, а живой личностью, которая помогает подростку познать не только мир, но и самого себя. Решающее значение имеет то, каких людей увидит в нас подросток. Мы должны быть для подростков примером богатства духовной жизни; лишь при этом условии мы имеем моральное право воспитывать. Ничто так не удивляет, не увлекает подростков, ничто с такой силой не пробуждает желания стать лучше, как умный, интеллектуально богатый и щедрый человек. В наших воспитанниках дремлют задатки талантливых математиков и физиков, филологов и историков, биологов и инженеров, мастеров творческого труда в поле и у станков. Эти таланты раскроются только тогда, когда каждый подросток встретит в воспитателе ту «живую воду», без которой задатки засыхают и хиреют. Ум воспитывается умом, совесть - совестью, преданность Родине - действенным служением..Родине. (12, 114)

Школа становится очагом духовной жизни, если учителя дают интересные и по содержанию, и по форме уроки... Но замечательные, блестящие уроки есть там, где имеется еще что-то замечательное, кроме уроков, где имеются и успешно применяются самые разнообразные формы развития учащихся вне уроков. (14, 4)

Слово воспитание произносится ежедневно в каждой школе десятки раз. О воспитании все чаще задумываются и говорят в семье, в общественных организациях. Но у всех ли педагогов, а тем более родителей есть ясное представление о том, что такое воспитание и, следовательно, как надо осуществлять воспитание? (14, 2)

Я видел акт обследования работы школы, написанный инспектором районе. В нем было записано: уроки проводятся на «надлежащем уровне», знания у учащихся удовлетворительные, но воспитательная работа поставлена плохо... Часто мать или отец говорят сыну: «Выучили тебя хорошо, да воспитали плохо...» (14, 2)

В том и другом случае мы встречаемся с односторонним взглядом на воспитание как на что-то обособленное от учения, образования. Можно ли согласиться с тем, что воспитание в узком смысле понятия не включает в себя образования и обучения, но включает формирование мировоззрения, нравственного облика, развитие эстетического вкуса, физическое развитие? (14, 2)

Что значит «воспитание в узком смысле понятия»? И разве можно сформировать мировоззрения без обучения и образования? Разве можно воспитывать человеческую душу, не имея в виду того, что человек видит, узнает, познает, осмысливает в процессе образования? С другой стороны, разве мыслимо образование вне воспитания мировоззрения? (14, 2)

В наши дни, когда общеобразовательная школа становится массовой, ни один человек в годы отрочества и юности не должен быть вне влияния школы. Тот, кто по той или иной причине не может учиться в школе до завершения среднего образования, должен воспитываться в школе в годы отрочества и юности - до полной моральной зрелости. Это необходимо и для нашего общества и для школы: когда мы охватим школой всех, кто по самым разнообразным причинам оставил учение, у нас не будет того плохого окружения, которое - как это ни печально - создается при активном участии школы и которого мы так боимся. (5, 104)

...Каким бы содержательным и целенаправленным ни было воспитание школьников, оно не должно заканчиваться вручением аттестата зрелости. Переход от учения к труду - это серьезнейший шаг в жизни юношей и девушек. Именно на первых порах трудовой жизни воспитательная работа с ними приобретает первостепенное значение. (5, 105)

Я твердо верю в могучую силу воспитания - в то, во что верили Н. К. Крупская, А. С. Макаренко и другие выдающиеся педагоги. (10, 4)

Конечная цель коммунистического воспитания - личность, активная деятельность которой находится в полном соответствии с коммунистическими взглядами и убеждениями. (7, И)

Добрая половина забот - о здоровье детей

Я не боюсь еще и еще раз повторить: забота о здоровье- это важнейший труд воспитателя. От жизнерадостности, бодрости детей зависит их духовная жизнь, мировоззрение, умственное развитие, прочность знаний, вера в свои силы. Если измерить все мои заботы и тревоги о детях в течение первых четырех лет обучения, то добрая половина их - о здоровье. (10, 87)

Забота о здоровье невозможна без постоянной связи с семьей. Подавляющее большинство бесед с родителями, особенно в первые два года обучения детей в школе,- это беседы о здоровье малышей. (10, 87)

В пище многих детей не хватало важных веществ, необходимых для укрепления организма, предотвращения простудных заболеваний и нарушений обмена веществ. Только в 8 семьях был мед, а мед - это, образно говоря, кусочек солнца на тарелке. Я беседовал с родителями, убеждал их в том, какое большое значение для здоровья детей имеет употребление меда. Уже в конце сентября 13 родителей приобрели по одной-две семьи пчел. Весной пчелы были уже в 23 семьях.

Осенью я посоветовал матерям запастись на зиму вареньем из шиповника, терна и других богатых витаминами плодов. Пришлось поговорить с родителями также о том, чтобы каждая семья имела достаточное количество плодовых деревьев, особенно яблонь. Всю зиму должны быть свежие фрукты - в сельских условиях это очень легко, надо только потрудиться. (10,41)

Наблюдения и специальные исследования, проведенные в течение ряда лет, привели к тревожному выводу: уходя в школу, 25% детей младшего возраста не завтракают-утром им не хочется есть; 30% едят утром меньше половины того, что необходимо для нормального питания; 23% детей едят половину полноценного завтрака и только 22% завтракают так, как требуют нормы. После нескольких часов пребывания в классе у ребенка, не позавтракавшего утром, сосет под ложечкой, появляется головокружение. Ученик приходит из школы, несколько часов он не ел, но настоящего, здорового аппетита у него нет (родители часто жалуются, что дети не хотят есть простой здоровой пищи - супа, борща, каши, молока; им хочется поесть «что-нибудь вкусное»). (10, 89)

..Мы приучали малышей не бояться сквозняков; жизнь убеждала, что никакие сквозняки не страшны, если человек привык к ним с детства. Выработать нетерпимость к душному воздуху непроветренного помещения - так же важно, как и привить санитарно-гигиенические навыки. (10, 91)

Эликсиром здоровья является воздух, насыщенный фитонцидами злаковых растений - пшеницы, ржи, ячменя, гречихи, а также луговых трав. Я часто водил детей в поле, на луг - пусть дышат воздухом, настоянным на аромате хлебных растений. Посадите под окном спальни ваших детей несколько ореховых деревьев, советовал я родителям. Это растение насыщает воздух фитонцидами, убивающими многие болезнетворные микробы. Запах ореха не переносят вредные насекомые. Там, где есть орех, нет мух и комаров. Позаботился я и о том, чтобы в каждой семье во дворе был летний душ. (10, 42)

...Меня волновал вопрос: почему у многих детей плохое зрение? Почему уже в III классе ребенку приходится пользоваться очками? Наблюдения над многими детьми младшего возраста привели к выводу, что дело здесь не столько в переутомлении от чтения, сколько в неправильном режиме, особенно в том, что питание бедно витаминами, что ребенок не закаляется физически, легко поддается простудным заболеваниям. Некоторые заболевания, перенесенные в детстве, отражаются на зрении. Правильный режим, полноценное питание, физическая закалка - все это предохраняет ребенка от заболеваний, дает ему счастье наслаждения красотой окружающего мира. (10,42)

Годы наблюдений над детьми столкнули меня с тревожными явлениями: весной, начиная с марта, у всех детей слабеет здоровье. Ребенок как бы выдыхается: ослабляется сопротивляемость организма простудным заболеваниям, снижается работоспособность. Особенно заметно в весенние месяцы ухудшается зрение.

Объяснение этим явлениям я нашел в трудах медиков и психологов: в весенние месяцы резко изменяется ритм взаимодействия систем организма. Причина в том, что в организме исчерпывается запас витаминов, к весне дает о себе знать резкий спад активности солнечной радиации, и продолжительная напряженная умственная деятельность приводит нервную систему в состояние усталости. (10, 42)

Опыт убедил нас в том, что примерно у 85% всех неуспевающих учеников главная причина отставания в учебе - плохое состояние здоровья, какое-нибудь недомогание или заболевание, чаще всего совершенно незаметное и поддающееся излечению только совместными усилиями матери, отца, врача и учителя. Скрытые, замаскированные детской живостью, подвижностью недомогания и заболевания сердечно-сосудистой системы, дыхательных путей, желудочно-кишечные очень часто являются не болезнью, а отклонением от нормального состояния здоровья. Многолетние наблюдения показали, что так называемое замедленное мышление - это во многих случаях следствие общего недомогания, которого не чувствует и сам ребенок, а не каких-то физиологических изменений или нарушений функции клеток коры полушарий. У отдельных детей можно заметить болезненно бледные лица, отсутствие аппетита. Малейшие попытки улучшить питание вызывают реакцию: на теле выступают прыщики. Самые тщательные анализы ни о чем не говорят: все как будто благополучно. В большинстве случаев оказывается, что мы имеем дело с тем нарушением обмена веществ, которое возникает в результате длительного пребывания в комнате. При этом нарушении ребенок теряет способность к сосредоточенному умственному труду. Особенно возрастает число недомоганий в период бурного роста организма и половой зрелости.

Единственным радикальным лечением в таких случаях является изменение режима труда и отдыха: продолжительное пребывание на свежем воздухе, сон при открытой форточке, ранний отход ко сну и ранний подъем, хорошее питание. (10, 39)

Иные дети на вид кажутся здоровыми, а при внимательном изучении их труда открывается какой-нибудь скрытый недуг. И вот что интересно: скрытые недуги и недомогания оказываются особенно заметными тогда, когда учитель стремится наполнить каждую минуту урока напряженным умственным трудом. Некоторым детям совершенно непосилен курс учителя на то, чтобы «не пропала ни одна минута урока». Я убедился в том, что этот «ускоренный» темп непосилен и вреден даже для совершенно здоровых детей. Чрезмерное умственное напряжение приводит к тому, что у детей тускнеют глаза, затуманивается взгляд, движения становятся вялыми. И вот ребенок уже ни на что не способен, ему бы только на свежий воздух, а учитель держит его «в упряжке» и понукает: скорее, скорее... (10, 40)

Мы не допускаем увлечения теми приемами «эффективного», «ускоренного» обучения, в основе которых взгляд на голову ребенка как на электронный механизм, способный без конца усваивать и усваивать. Ребенок - живое существо, его мозг - тончайший, нежнейший орган, к которому надо относиться заботливо и осторожно. Дать начальное образование за три года можно, но при условии постоянной заботы о здоровье детей и нормальном развитии детского организма. Источник полноценного умственного труда не в темпе и напряженности умственного труда, а в правильной, продуманной его организации, в осуществлении многогранного физического, интеллектуального, эстетического воспитания. (11, 147)

Здоровье [ребенка] зависит от того, какие домашние задания даются ребенку, как и когда он их выполняет. Огромную роль играет эмоциональная окраска процесса самостоятельного умственного труда дома. Если ребенок берется за книгу с нежеланием, это не только угнетает его духовные силы, но и неблагоприятно отражается на сложной системе взаимодействия внутренних органов. Я знаю много случаев, когда у ребенка, переживающего отвращение к занятиям, серьезно расстраивалось пищеварение, возникали желудочно-кишечные заболевания. (10, 90)

...Если ребенок в течение нескольких часов перед сном сидит за уроками, он становится неуспевающим. Пассивность умственного труда на уроках - это чаще всего результат того, что ребенок сидит над книгой в те часы, когда ему надо быть на воздухе - в саду, играть в снежки. (11, 150)

Восстанавливающая роль сна зависит не только от его продолжительности, но и от того, какую часть ночи человек спит, как и когда он трудится в течение дня. Лучше всего чувствуют себя те, кто рано ложится спать, спит достаточно времени, рано пробуждается и занимается интенсивным умственным трудом в первые 5-10 часов после пробуждения (в зависимости от возраста). В последующие часы бодрствования интенсивность труда должна ослабевать. Совершенно недопустим напряженный умственный труд, особенно заучивание, в последние 5-7 часов перед сном (а для ослабленных и перенесших болезнь этот труд недопустим в течение 8-9 часов перед сном), (11, 150)

Опыт убеждает, что при правильной постановке всей учебно-воспитательной работы (особенно процесса изучения нового материала на уроках) за 1,5-2 часа (иногда за 2 с половиной) умственного труда утром можно сделать в два раза больше, чем за такое же время после уроков. Ученики I-II классов выполняют утром все домашние задания за 20-25 минут, ученики III-V классов - за 40-45 минут. Без домашних заданий, как убеждает практика, обойтись нельзя. Работа, требующая значительного времени (сочинения, выполнение сложных чертежей), распределяется на несколько дней (о том, как это сделать, ученикам дают советы преподаватели). Умственный труд ребенка утром начинается с повторения того, что надо заучить, запомнить, навсегда сохранить в памяти. (11, 154)

В группах продленного дня ученики у нас тоже не сидят над учебником - домашние задания выполняются ими рано утром дома. Группа продленного дня помогает семье, но не заменяет ее. И вообще ничто не может заменить семью. Воспитание, лишенное постоянного, повседневного духовного общения детей с родителями,- ненормальное, уродливое воспитание, как ненормальна, уродлива жизнь родителей без постоянной заботы о детях. (11, 155)

В качестве главных видов занятий по физической культуре школа избрала гимнастику и легкую атлетику... Цель таких упражнений - воспитать чувство красоты движений, силу, гармоничность, ловкость, выносливость. При разучивании движений на занятиях по физкультуре большое внимание уделяется эстетическому совершенству, красоте. Самовоспитание красоты осанки - один из главных стимулов, побуждающих учеников ежедневно делать утреннюю гимнастику. (11, 159)

При выполнении таких упражнений, как бег, ходьба на лыжах, плавание, мы придаем большое значение эстетическому удовлетворению. По этим и другим видам спорта у нас стало правилом проводить соревнования на первенство по красоте, изяществу, гармонии движений, а скорость считается второстепенным элементом. Здесь не только демонстрируется, но и создается красота, физическое совершенство, т. е. достигаются главные цели физического воспитания. Вообще, мы считаем недопустимыми соревнования, где единственным критерием успеха является быстрота движений. Это прививает нездоровый азарт, честолюбие. В таких соревнованиях часто нет красоты, отсутствуют эстетические требования и, что особенно недопустимо, нет настоящей массовости и учета индивидуальных возможностей. Нельзя превращать спорт из средства физического воспитания всех детей в средство борьбы за личный успех, нельзя делить детей на способных и не способных к занятиям спортом, нельзя разжигать нездоровые страсти ажиотажем борьбы за мнимую честь школы.

Спорт становится средством воспитания тогда, когда он - любимое занятие каждого. (11, 160)

...Без радости невозможна гармония здорового тела и здорового духа. Если ребенок, очарованный красотой полей, мерцанием звезд, бесконечной песнью кузнечиков и запахом полевых цветов, слагает песню, значит, он находится на вершине этой гармонии тела и духа. Забота о человеческом здоровье, тем более о здоровье ребенка,- это не просто комплекс санитарно-гигиенических норм и правил, не свод требований к режиму, питанию, труду, отдыху. Это прежде всего забота о гармонической полноте всех физических и духовных сил, и венцом этой гармонии является радость творчества. (10, 92)

Знания нужны человеку потому, что он человек

Каждый учитель должен быть умелым воспитателем ума учащихся; это закон, без соблюдения которого школа перестает быть школой. Многие беды и трудности школьной жизни уходят своими корнями в педагогическую убогость учителя, проявляющуюся в том, что он дает знания, перекладывает их из своей головы в голову ученика, не зная, что же делается в этой голове. (14, 8)

У учителя, умеющего воспитывать знаниями, эти знания, приобретаемые учениками, выступают как инструмент, с помощью которого ученики сознательно осуществляют новые шаги в познании мира. (14, 8)

Как бы глубоко ни владел учитель дидактикой, качество его уроков зависит прежде всего от того, насколько в самом процессе преподавания, обучения детей осуществляются принципы и методы воспитания. Корень всех трудностей и неудач на уроках в подавляющем большинстве случаев кроется в забвении учителем того, что урок - это совместный труд детей и педагога, что успех этого труда определяется в первую очередь теми взаимоотношениями, которые складываются между преподавателем и учащимися. (2, 70)

Исключительно важно, чтобы приобретаемые в современной социалистической школе знания воспринимались молодым человеком не как путевка в вуз, а как богатство, необходимое ему совершенно независимо от того, кем он станет - инженером, пастухом, ученым-физиком или хлеборобом. (14, 2)

Содержание образования надо рассматривать не только с точки зрения практического применения знаний в труде,- знания нужны человеку потому, что он человек. (14,8)

Перегрузка - понятие относительное. Материал непосилен в том случае, когда ученик не может осмыслить его по своим возрастным особенностям. Объем усваиваемого материала, посильного для данного возраста, может быть самым различным в зависимости от интеллектуальной жизни коллектива и личности. Даже самый незначительный, скромный объем знаний становится для учеников непосильным, если беден, узок фон интеллектуальной жизни, на котором проходит учение. (11,256)

Перегрузка же получается там, где умственный труд имеет односторонний характер: ученик только заучивает. Устранение перегрузки зависит не от механического уменьшения круга знаний, предусмотренных программой, а от содержания, характера интеллектуальной жизни ученика, от богатства интеллектуального фона, на котором проходит учение. Прежде чем услышать на уроке физики объяснение материала о строении атома, наш ученик уже начитался увлекательных, интересных статей и заметок об элементарных частицах; пусть многое в этих статьях ему еще непонятно, это не ослабляет, а, напротив, усиливает его интерес к материалу, который изучается им на уроках. (17,256)

Безделье на уроках, отсутствие умственного труда там, где он должен быть,- главная причина отсутствия свободного времени. (11,161)

В младших классах ученик, даже забыв выполнить задание, по существу, не виноват, потому что над ним необходим повседневный контроль старших. (3, 141)

В настоящее время советская школа вносит коренное изменение в представления о силах и возможностях человека в годы детства. Ученики начальных классов (7-11 лет) овладевают значительно более широким кругом знаний и умений, чем они овладевали раньше; обучение можно начинать не с 7, а с 6 лет; начальное образование можно дать не за четыре, а за три года. Корень этих возможностей - в единстве интеллектуального и трудового развития (9-10-летнего ученика можно научить работать на токарном станке, а это умение значительно расширяет сферу его интеллектуального труда). Чем сложнее умения и навыки, которыми овладевает ребенок уже в младшем возрасте, тем более высокого уровня достигает он в своем умственном развитии ко времени окончания средней школы. (11, 11)

Каждый учитель, давая предусмотренный программой круг знаний, в то же время раскрывает вторую программу - программу знаний необязательных...

Наш педагогический коллектив твердо убежден, что от единства обязательной и необязательной программ зависит интеллектуальное воспитание подростков. (12, 148)

Овладение второй программой - сама суть интеллектуального самоутверждения подростков, многогранной духовной жизни коллектива, постоянного обмена духовными богатствами.

Важнейший путь овладения второй программой - самостоятельное чтение. (12,149)

Все споры и размышления о том, как сделать обучение воспитывающим, будут беспредметными, пока в жизни подростка самообразование не наберет необходимого веса. Без самообразования, без напряжения умственных и волевых сил для познания и самопознания образование, обучение не могут стать воспитывающими. Жизнь современного человека немыслима без того постоянного духовного общения с книгой, которое вдохновляется гордым человеческим стремлением возвеличить самого себя. (12, 159)

Если взять за единицу тот уровень знаний, на котором наши воспитанники будут в год получения профессии, то на протяжении трудовой жизни каждому из них придется добавить к своему духовному богатству еще пять или шесть единиц - иначе они отстанут от жизни и не смогут успешно работать. Жизнь все больше требует постоянного обновления знаний. Без жажды знаний невозможна полноценная духовная, а значит, и трудовая, творческая жизнь. Следовательно, нам необходимо воспитывать органическую потребность в самообразовании. (12, 117)

Все наши замыслы превращаются в прах, если нет у ученика желания учиться

Умственный труд детей отличается от умственного труда взрослого человека. Для ребенка конечная цель овладения знаниями не может быть главным стимулом его умственных усилий, как у взрослого. Источник желания учиться - в самом характере детского умственного труда, в эмоциональной окраске мысли, в интеллектуальных переживаниях. Если этот источник иссякает, никакими приемами не заставишь ребенка сидеть за книгой. (10, 57)

Учеников, особенно в подростковом и юношеском возрасте, нисколько не волнуют такие убедительные, с точки зрения учителя, доводы, как «надо учиться хорошо, надо выполнять свой ученический долг, ваш труд - это учение» и т. п. Подростки и юноши обо всем стремятся иметь свою, личную точку зрения, все взвесить и осмыслить.

К любому убеждению, а тем более к убеждению, что учиться надо хорошо, учащихся нужно подводить исподволь.

Сильное воздействие оказывает не прямое, а косвенное убеждение, когда личность педагога как бы отходит на задний план. (3, 111)

Ученик должен осмысливать приобретаемые знания как результат своего умственного труда... (3, 112)

Лучшие педагоги нашей школы посвящают специальные уроки раскрытию сущности труда выдающихся ученых... Есть все основания считать подобные уроки в полном смысле этого слова воспитывающими.

Чем больше школьники овладевали навыками умственного труда, тем меньше выражали они нежелание учиться. За 12 лет мы столкнулись только с одним учеником, который злостно, преднамеренно не хотел выполнять заданий. У всех остальных нежелание трудиться было следствием неумения работать. (3, 131)

Нет и не может быть детей, которые бы не хотели учиться с самого начала учения. Неумение трудиться порождает нежелание, нежелание - лень. Каждое новое звено в этой цепи пороков становится все крепче и разрывать его все труднее. Главное средство предупреждения этих пороков - учить воспитанников самостоятельно трудиться в младшем возрасте. (3, 133)

Все наши замыслы, все поиски и построения превращаются в прах, если нет у ученика желания учиться. А оно приходят только с успехом в учении. Получается как будто бы парадокс: для того, чтобы ребенок успевал, хорошо учился, надо, чтобы он не отставал, учился хорошо. Но в этом кажущемся парадоксе и заключена вся сложность педагогического дела, Интерес к учению есть только там, где есть вдохновение, рождающееся от успеха; усидчивость я бы назвал вдохновением, помноженным на уверенность ребенка в том, что он достигнет успеха. (14, 8)

Учение может стать для детей интересным, увлекательным делом, если оно озаряется ярким светом мысли, чувств, творчества, красоты, игры. Моя забота об успехах в учебе начиналась с заботы о том, как питается и спит ребенок, каково его самочувствие, как он играет, сколько часов в течение дня бывает на свежем воздухе, какую книжку читает и какую сказку слушает, что рисует и как выражает в рисунке свои мысли и чувства, какие чувства пробуждают в его душе музыка природы и музыкальные мелодии, созданные народом и композиторами, какой любимый труд есть у ребенка, насколько чутко воспринимает радости и невзгоды людей, что он создал для других и какие чувства пережил в связи с этим. (10, 108)

Любознательность, любопытство - это извечные и неискоренимые свойства человека. Где нет любознательности- нет школы. Интеллектуальное равнодушие, убогость интеллектуальных эмоций - все это притупляет чуткость к мудрости, к новизне, к богатству и красоте мысли и познания. Если на уроке, после рассказа учителя, нет никаких вопросов - «все, мол, понятно»,- это первый признак того, что в классе нет интеллектуальных потребностей, а осталась скучная, тягостная обязанность изо дня в день учить уроки. (14, 2)

Мышление на уроке начинается там, где у ученика появляется потребность ответить на вопрос. Вызвать эту потребность - это и значит поставить цель умственного труда. Это самое трудное дело и самый верный показатель мастерства педагога. Ребенок ищет, стремится найти ответ только на вопрос, связанный с явлениями, отдельные стороны которого ему в какой-то мере известны. Расскажите ученику III или IV класса о таком интересном, но мало знакомом ему явлении, как морские приливы и отливы, спросите его, почему происходят эти явления,- у него вряд ли возникнет потребность ответа на этот вопрос... Но расскажите этому же школьнику о жизни растения, о цветке, о развитии плода, потом поставьте перед ним вопрос: почему цветок подсолнечника вращается за солнцем - и у ребенка возникнет потребность получить ответ. (3, 154)

Я советую всем учителям: берегите огонек пытливости, любознательности, жажды знаний. Единственным источником, питающим этот огонек, является радость успеха в труде, чувство гордости труженика. Вознаграждайте каждый успех, каждое преодоление трудностей заслуженной оценкой, но не злоупотребляйте оценками. Не забывайте, что почва, на которой строится ваше педагогическое мастерство, - в самом ребенке, в его отношении к знаниям и к вам, учителю. Это - желание учиться, вдохновение, готовность к преодолению трудностей. Заботливо обогащайте эту почву, без нее нет школы. (10, 153)

Есть учителя, считающие своим достижением то, что им удается создавать на уроке «обстановку постоянного умственного напряжения» детей. Чаще всего это достигается внешними факторами, играющими роль узды, удерживающей внимание ребенка: частыми напоминаниями (слушай внимательно), резким переходом от одного вида работы к другому, перспективой проверки знаний сразу же после объяснения (точнее, угрозой поставить двойку, если ты не слушаешь то, что я рассказываю), необходимостью сразу же после уяснения какого-нибудь теоретического положения выполнить практическую работу.

С первого взгляда все эти приемы создают видимость активного умственного труда: как в калейдоскопе, сменяются виды работы, дети, сосредоточив внимание, слушают каждое слово учителя, в классе напряженная тишина. Но какой ценой все это достигается и к каким результатам приводит? Постоянное напряжение сил для того, чтобы быть внимательным и не пропустить чего-нибудь,- а ученик в этом возрасте еще не может заставить себя быть внимательным - изматывает, издергивает, изнуряет, истощает нервную систему. Не потерять на уроке ни одной минуты, ни одного мгновения без активного умственного труда - что может быть глупее в таком тонком деле, как воспитание человека. Подобная целеустремленность в работе учителя прямо означает: выжать из детей все, что они могут дать. После таких «эффективных» уроков ребенок уходит домой уставший. Он легко раздражается и возбуждается. Ему бы отдыхать да отдыхать, а у него еще домашние задания, и от одного взгляда на сумку с книгами и тетрадями детям становится тошно. (10, 101)

Нет, нельзя такой ценой добиваться внимательности, сосредоточенности, умственной активности ребят. Умственные силы и нервная энергия учащихся, особенно младшего возраста,- это не бездонный колодец, из которого можно черпать и черпать. Брать из этого колодца надо с умом и очень осмотрительно, а самое главное - надо постоянно пополнять источник нервной энергии ребенка. Источники же этого пополнения - наблюдения за предметами и явлениями окружающего мира, жизнь среди природы, чтение, но такое, к которому побуждает интерес, желание что-то узнать, а не боязнь быть спрошенным, «путешествия» к истокам живой мысли и слова. (10, 102)

Есть в жизни школьного коллектива трудноуловимая вещь, которую можно назвать душевным равновесием. В это понятие я вкладываю такое содержание: чувствование детьми полноты жизни, ясность мысли, уверенность в своих силах, вера в возможность преодоления трудностей. Характерной особенностью душевного равновесия является спокойная обстановка целенаправленного труда, ровные, товарищеские взаимоотношения, отсутствие раздражительности. Без душевного равновесия невозможно нормально работать; там, где нарушается это равновесие, жизнь коллектива превращается в ад: ученики оскорбляют и раздражают друг друга, в школе царит нервозность. Каким путем создать и - что особенно важно - поддерживать душевное равновесие? Опыт лучших педагогов убеждал меня, что самое главное в этой очень тонкой сфере воспитания;- постоянная мыслительная деятельность-без переутомления, без рывков, спешки и надрыва духовных сил. (10, 102)

Я всегда с большой тревогой думал о психозе погони за отличными отметками,- этот психоз рождается в семье и захватывает педагогов, ложится тяжелым бременем на юные души школьников, калечит их. У ребенка нет в данное время таких способностей, чтобы учиться на отлично, а родители требуют от него только пятерок, в крайнем случае мирятся с четверками, и несчастный школьник, получая тройки, чувствует себя чуть ли не преступником. (10, 103)

Напрасный, безрезультатный труд и для взрослого становится постылым, отупляющим, бессмысленным, а ведь мы же имеем дело с детьми. Если ребенок не видит успехов в своем труде, огонек жажды знаний гаснет, в детском сердце образуется льдинка, которую не растопить никакими стараниями до тех пор, пока огонек опять не загорится (а зажечь его вторично - ой как трудно!); ребенок теряет веру в свои силы, застегивается, образно говоря, на все пуговицы, становится настороженным, ощетинивается, отвечает дерзостью на советы и замечания учителя. Или еще хуже: чувство собственного достоинства у него притупляется, он свыкается с мыслью, что ни к чему не имеет способностей. Сердце охватывает гнев и возмущение, когда видишь такого равнодушного, безропотного ребенка, готового терпеливо слушать хоть целый час назидания учителя, абсолютно безразличного к словам товарищей: ты отстающий, ты останешься на второй год... Что может быть безнравственнее, чем подавить в человеке его чувство собственного достоинства! (10, 142)

Такое, на первый взгляд, простое дело, как оценка знаний учащихся,- это умение учителя найти правильный подход к каждому ребенку, умение лелеять в его душе огонек жажды познания. В течение 4-х лет обучения детей в начальных классах я никогда не ставил неудовлетворительных оценок - ни за письменные работы, ни за устные ответы. Дети учатся читать, писать, решать задачи. Одни ребенок уже достиг положительных результатов в своем умственном труде, другой пока еще нет. У одного уже получается то, чему его хочет научить учитель, у другого еще не получается, но это не значит, что он не хочет учиться. Я оценивал умственный труд лишь тогда, когда он приносил ребенку положительные результаты. Если ученик еще не достиг тех результатов, к которым он стремится в процессе труда, я ему не ставлю никакой отметки. Ребенок должен подумать, собраться с мыслями, еще раз переделать свою работу. (10, 143)

С первых дней школьной жизни на тернистом пути учения перед ребенком появляется идол - отметка. Для одного ребенка он добрый, снисходительный, для другого - жестокий, безжалостный, неумолимый. Почему это так, почему он одному покровительствует, а другого тиранит - детям непонятно. Ведь не может 7-летний ребенок понять зависимость оценки от своего труда, от личных усилий, для него это пока еще непостижимо. Он старается удовлетворить или - на худой конец - обмануть идола и постепенно привыкает учиться не для личной радости, а для отметки. Я далек от намерения вообще изгнать отметку из школьной жизни. Нет, без отметки не обойтись. Но она должна прийти к ребенку тогда, когда он уже будет понимать зависимость качества своего умственного труда от личных усилий, затраченных на учение.

И самое главное, что, на мой взгляд, требуется от отметки в начальной школе,- это ее оптимистическое, жизнерадостное начало. Отметка должна вознаграждать трудолюбие, а не карать за лень и нерадивость. Если учитель усматривает в двойке и единице кнут, которым можно подстегивать ленивую лошадь, а в четверке и пятерке пряник, то вскоре дети возненавидят и кнут, и пряник. Двойка и единица - это очень острый и тонкий инструмент, который у мудрого, опытного учителя начальных классов всегда лежит в запасе, и он им никогда не пользуется. Если хотите знать, в начальной школе этот инструмент для того и должен существовать, чтобы им никогда не пользоваться. Педагогическая мудрость воспитателя в том и заключается, чтобы ребенок никогда не потерял веры в свои силы, никогда не чувствовал, что у него ничего не получается. Каждая работа должна быть для ученика хотя бы маленьким продвижением вперед. Семилетний малыш, только что переступивший порог школы, еле научившийся различать «а» и «б», вдруг получает двойку. Он не понимает, в чем дело, и вначале даже не испытывает ни горечи, ни тревоги. Он просто ошеломлен. «В изумлении останавливается подчас разумный ребенок перед агрессией язвительной седовласой глупости»,- писал Януш Корчак. «Уважайте детское незнание»- эти слова польского педагога запомнились мне на всю жизнь. Лишь тогда, когда учитель овладеет самой высокой мудростью человековедения - умением уважать детское незнание, двойка будет самым острым, самым тонким, но никогда не применяющимся в начальной школе инструментом. (10, 65)

С несправедливо поставленной двойки начинается одно из самых больших зол школы - неправдивость ребенка, обман и учителя, и родителей. К каким только ухищрениям не прибегают дети, чтобы скрыть от матери и отца свои неудачи в школе, а от учителя - нерадивость. Чем больше недоверия к ученику, тем больше ребенок проявляет изобретательности в обмане, тем благоприятнее почва для лени и нерадивости. Лень - это дитя недоверия. Тот, кого я учу, - это прежде всего живой человек, ребенок, а потом - ученик. Оценка, которую я ставлю ему,- это не только измеритель его знаний, но, прежде всего, мое отношение к нему как к человеку. (10, 153)

Во II классе, через несколько недель после начала учебного года, дети завели дневники, в которые записывали оценки, полученные на уроках. И не было ни одного случая, чтобы ребенок пытался скрыть от родителей оценку. Иначе и быть не может, если оценка отражает радость успеха. То, что радостно, ребенок не может скрывать от родителей. Никакой подписи учителя в дневнике не надо - это остаток старой школы с ее атмосферой взаимного недоверия и подозрительности между учителем и учеником. Если в классе нет взаимного доверия, если ребенок пытается обмануть учителя, если оценка превращается в кнут, которым взрослые подгоняют ребенка,- рушится сама основа правильного воспитания. (10, 153)

Но нельзя допускать и того, чтобы оценка баловала учащихся, как это нередко, к сожалению, бывает в школах. Сказал ребенок слово - ему уже ставят пятерку. Нередко бывает, что один и тот же вопрос ставится нескольким ученикам, и каждый из них получает отметку. В результате у детей складывается легкомысленное отношение к учению. Ребенок всегда должен осознавать оценку как результат умственных усилий. (10, 152)

Нельзя допускать, чтобы оценка превращалась для ребенка в путы, сковывающие его мысль. Я всегда давал возможность самому слабому ученику, самому, казалось бы, безнадежному тугодуму подумать над тем, что у него пока не получается. У детей никогда не пропадал интерес к учению. Пробуждая чувство гордости, чести, собственного достоинства, я добивался того, что дети стремились работать самостоятельно. (10, 151)

С оценкой - этим тонким педагогическим инструментом- отдельные учителя обращаются бездумно. Во многих школах к тройке сложилось отношение как к чему-то предосудительному. «Будем учиться без троек!»- эти призывы раздаются не только на пионерских сборах. Их можно прочитать и в детских газетах. Поощряя такое отношение к удовлетворительным успехам в учении, учитель, по существу, рубит сук, на котором сидит: воспитывает у детей верхоглядство, легкомыслие. (10, 152)

Когда для детей радость труда, успеха в учении является главным стимулом, побуждающим к учению, то в классе нет лодырей. Подлинные мастера воспитания редко прибегают к борьбе с отдельными лодырями, они борются с ленью как следствием спячки ума. (10, 152)

Система, в основе которой лежит оценка только положительных результатов умственного труда, постепенно внедрялась в работе всех учителей начальных, средних и старших классов. У читателя может возникнуть вопрос: а как же быть в конце четверти или учебного года, если окажется, что у учащегося нет оценки по какому-нибудь предмету? В том-то и дело, что отсутствие оценки для ребенка несравненно большая беда, чем двойка. В сознании ученика утверждается мысль: если у меня еще нет оценки, значит, я еще не потрудился как следует. Поэтому у нас почти не бывало таких случаев, чтобы к концу учебного года ученик не имел оценок. За 4 года я 6 раз не поставил детям оценки в конце четверти. Родители знают: если у сына или дочери в дневнике нет оценок - значит, не все благополучно. Знают они и то, что отсутствие оценок - это не вина ребенка, а его беда. А в беде надо помогать. А мы совместно помогаем ученику. Я убедил родителей, чтобы они никогда не требовали от детей самых высоких оценок, не рассматривали удовлетворительную оценку как показатель лени, нерадивости, недостаточного усердия. (10, 152)

Сознательное отношение к учению воспитывается годами в процессе самого учения и только благодаря тому, что ученик осознает свои усилия и их результат - знания и умения.