В старинном граде Костроме, на Волге,
Стоит непраздно памятник один.
С широкой бородой, в кафтане долгом
– Сусанин, патриот и гражданин.

Себя на смерть в мученьях обрекая,
Что думал ты? Мне надо знать. Скажи!
Из глубины веков, туманом тая,
Мне время посылает миражи…

– Пся крев! Кто знает в Домнино дорогу?! – 
Но будто крови алая заря
Бросает на кирасы понемногу.
И мысль одна: «Спасти Государя!»

– Я… знаю. –  Конь, храпя, грызет удила.
Поляк в кривой улыбке щерит рот,
Не ведая, что ждет его могила
Средь русских топких девственных болот.

Шагал неспешно, в лапотки обутый,
О скорой смерти Господа просил…
Доколь черпать кровавых распрей Смуты
Многострадальной матушке-Руси?!

– Злодеи! Такова, видать, судьбина…
Мне на Руси и помирать легко!
Болотом будет ваша домовина*!
А тот, кто нужен вам –  уж далеко.

Глядел в лицо врагам открыто, смело.
Спасенье – смерть! И вознеслась душа,
Покинув вдрызг растерзанное тело
Под дьявольским ударом палаша…

Твой подвиг не сотрется временами!
…Мне кажется порой, что это я
Шепчу врагам кровавыми губами:
«За веру! За Отчизну! За Царя!»

* Домовина – (старорусск.) гроб
Издано.
К сожалению, документальные свидетельства, современные подвигу Ивана Сусанина, фактически ограничиваются жалованной грамотой царя Михаила Феодоровича от 30 ноября 1619 года; тем более важно привести здесь фрагмент этого текста: «Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Михайло Федорович, всея Русии самодержец, по нашему царскому милосердию, а по совету и прошению матери нашея, государыни, великия старицы инокини Марфы Ивановны, пожаловали есма Костромского уезда, нашего села Домнина, крестьянина Богдашка Собинина, за службу к нам и за кровь, и за терпение тестя его Ивана Сусанина: как мы, великий государь, царь и великий князь Михайло Федорович всея Русии в прошлом [7] 121 [1613] году были на Костроме, и в те поры приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, а тестя его, Богдашкова, Ивана Сусанина в те поры литовские люди изымали и его пытали великими, немерными пытками и пытали у него, где в те поры мы, великий государь, царь и великий князь Михайло Федорович всея Русии были, и он Иван, ведая про нас, великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людям, где мы в те поры были, не сказал, а польские и литовские люди замучили его до смерти...»
© Copyright: Алекс Беляничев, 2009