Никогда

Никогда

    Многие говорят, что мечтают хотя бы на миг вернуться в свое детство. Но только не я. Сколько я себя помню, моя жизнь была адом. Я до сих пор с содрога­нием вспоми­наю злобное ли­цо матери, которая в вос­питательных целях таскала меня за волосы по полу и пинала ногами. При этом она истошно орала, обзы­вая меня стервой, дурой и тупицей. Била она меня постоянно, по-видимому, считая, что это единствен­но правильный метод вос­питания ребенка. Я дол­го не могла понять, отку­да в ней столько ненави­сти, пока отец не расска­зал мне о ее детстве. Моя мать воспитывалась ма­чехой, которая ее нена­видела и считала обузой. Кроме мамы, в семье бы­ло еще трое детей, но к ним было совсем другое отношение. И это неуди­вительно — ведь они бы­ли родными. Мама рано вышла замуж, потому что не могла постоянно слы­шать упреки в том, что она ест чужой хлеб. Казалось бы, с замужеством все ее несчастья остались поза­ди, ведь отец любил ее и старался сделать все, чтобы мама забыла о сво­ем тяжелом прошлом. Но не тут-то было! Прошлое не отпускало,   заставляя маму искать того, на ком можно было бы выместить свои былые обиды.

- Неряха чертова! - истерично кричала она, ты­ча мне в лицо мою школь­ную блузку. - Что это за пятно? Отвечай!

- Постарайся не выво­дить ее из себя, дочень­ка,- тихо шептал отец. - Ты же знаешь, какая она нервная. Ей столько го­ря пришлось пережить...

- Почему же тогда она повторяет ошибки сво­ей мачехи? - давясь слезами, спросила я. - Ведь она знает, каково слышать постоянные упреки. Я не знаю, как нужно жить, чтобы ей угодить. Она всех нена­видит... Всех!

   Отец опускал голову:

- Катя, ты не права, она нас любит... Как умеет...

   Я любила ходить в шко­лу, потому что только там чувствовала себя челове­ком. Одноклассники ме­ня любили, учителя хвали­ли, считая перспективной ученицей. Несмотря на то, что я была перегружена домашней работой и ча­сто делала уроки за пол­ночь, училась я хорошо. Лучше всех ко мне отно­силась наша преподава­тельница английского язы­ка. Она даже приглашала меня к себе в гости, но я бывала у нее редко, хотя многие мои од­ноклассники тор­чали у нее чуть ли не каждый день. Алевтина Евгень­евна не имела своих де­тей, поэтому ценила на­ше к ней расположение, пытаясь быть не только педагогом, но и другом. Однажды она заметила на моей шее синяки:

- Катя, детка, тебя бьет отец?! Я опустила глаза: «Мать...»

- Мать?! - Алевтина Евгеньевна схватила меня за рукав. - Она пьет?

Я покачала головой: «Нет...»

Алевтина Евгень­евна развела руками: - Ну, тогда я не пони­маю... Вот что, мне нуж­но поговорить с твоей ма­мой. Когда она бывает до­ма?

   Я жутко перепугалась, так как предполагала, чем может закончиться для меня их встреча.

- Алевтина Евгеньев­на, миленькая, пожалуйста, ничего ей не говори­те,- испуганно попроси­ла я. - Она все равно не изменится! А от вашего вмешательства только ху­же будет!

    С мамой Алевтина Ев­геньевна говорить не ста­ла, зато попросила, что­бы к ней зашел отец. Отец подтвердил мой рассказ и признался, что ничего не может сделать. Дома он понуро сидел на кухне, а когда я подошла, под­нял на меня глаза, пол­ные слез, и сказал:

- Я не знаю, как это пре­кратить... Понимаешь? Не  знаю...  

   Я молча ушла в   свою комнату. Мне   уже не хотелось его жалеть... Я считала, что настоящие мужчи­ны должны быть силь­ными... Через месяц он умер от разрыва сердца. И я ушла из дома. Никогда не за­буду полный ненависти взгляд матери, провожав­шей меня, когда я уходи­ла жить к своей учительни­це. Она проклинала меня, обещая никогда в жизни больше не пустить на свой порог. Но я уже тогда зна­ла, что этот порог я не пе­реступлю никогда и ни за что! И что никогда и ни за что не буду обижать сво­их детей.

Екатерина